Глава 3. Брандеры
Март 1661 г. Кале. Трактир в порту
Услышав последнюю фразу, которую Вандермеер обронил вскользь, словно и не придавал ей особого значения, лорд Эссекс резко вскинул голову и тут же поперхнулся. Ложка у него в руке замерла, и коричневатая струйка мясной похлёбки стекала по подбородку, капая на белоснежный кружевной воротник.
- Что вы сказали? Брандеры? Я не ослышался? Брандеры?!
- Да, вы не ослышались, - недовольный, что его прервали на полуслове, барон пресёк дальнейшие расспросы вразумительным, по его мнению, ответом:
- Да, вы не ослышались! Мы используем брандеры для того, чтобы взорвать адмиральский корабль. И пусть скажут спасибо! Я велел моим людям дождаться, пока все эти лорды из Уайтхолла не покинут корабль. Убийства нам ни к чему, - он понизил голос до шёпота, - сгореть должен только сам корабль, а точнее, кое-что в трюме. Жертвы будут сведены к минимуму. И к тому же грохот и шумиха вокруг этого события будут полезны нам сами по себе: этот инцидент отвлечёт внимание шпионов кардинала от наших более серьёзных планов.
- Шпионы кардинала? - недоверчиво спросил Эссекс. - Вы что же, ничего не слыхали о последних известиях из Парижа?
- Слыхал. Но какая в том разница? - Вандермеер нетерпеливо помахал руками, но тут же осторожным взглядом окинул весь зал таверны. - Все шпионы. Служат они лично кардиналу или кому-то ещё - невелика разница. Покойный Мазарини часто повторял, что служил прежде всего королю и Франции. Ага! И себе тоже.
- Ну да! - проговорил Эссекс.
Отодвинув глиняную миску с остывшей похлёбкой, он вытер платком подбородок. Аппетит был испорчен, стоило ему лишь на миг представить себе охваченный пламенем корабль. Одно дело саботировать секретные переговоры, ведущиеся за закрытыми дверьми, но совсем иное - оказаться причастным к взрыву и, как следствие, убийству невинных людей - это выходило за рамки его понятий о сопутствующих издержках. И к тому же такой поступок окончательно отрежет для него возможность отступления. Нет, не с десятком загубленных жизней на совести! Это будет прямой дорогой в Тайберн! Его враги в Королевском совете подсуетятся и изыщут верный способ, как троекратно усугубить это и без того чудовищное преступление, и тогда уже в глазах короля и судей он будет не просто соучастником в заговоре, но и автором плана покушения на убийство принцессы Генриетты! А вместе с ней - и королевы Англии!
- Ну что? Что вы скажете? - спросил Вандермеер, пристально всматриваясь в лицо собеседника, который сидел погружённый в раздумья, не реагируя ни на что.
Судя по выражению лица барона, тот начал подозревать, что в мысли Эссекса закрались запоздалые сомнения. Быть может, подобная реакция и подтверждала его умозаключения, но всё же, как итог этого разговора, Вандермеер ожидал от своего союзника полного и безоговорочного согласия с его планами.
Вместо этого лорд Эссекс уронил голову на руки и, с трудом проглотив комок, застрявший у него в горле, прошептал:
- Это чудовищно!
- Я и не спрашиваю вашего мнения по поводу моральной стороны этого дела, - отрезал Вандермеер. - Вы принимаете мой план? Да или нет? Могу я рассчитывать на вас? На ваше участие в деле?
- На моё молчание - да! - поразмыслив, ответил Эссекс. - Но я не одобряю ваши методы, и участвовать в этом не стану. Жертвы, сударь! Во имя всего святого, речь идёт о человеческих жизнях!
- Тихо! - приказал барон и несколько раз хлопнул ладонью по столешнице.
Трактирщик, стоящий неподалёку от их стола, воспринял этот жест как приказ немедленно подойти к нему. Широкоплечий толстяк ловко проскользнул между массивными столами, за которыми собралось довольно разномастное общество. С неожиданной при его обширных габаритах грацией он оббежал вокруг ввалившейся в трактир компании моряков, которых изрядно покачивало после пережитого в море шторма или от выпитого по дороге в трактир дешёвого вина, которым торговали прямо на пристани. Не дойдя трёх шагов до стола, за которым сидели досточтимые господа, трактирщик остановился, согнувшись почтительном поклоне. В ожидании приказов, он вопросительно уставился на Вандермеера, которого, по справедливости, счёл главой небольшой компании, часть которой разместилась за стоящими неподалёку столами.
- Эй, там! - криво ухмыльнувшись, барон указал на миску с недоеденной похлёбкой. - Это бросьте на корм свиньям, а для нас принесите-ка лучшего вина и побольше закусок. И уберите всю эту дребедень! - он небрежным жестом ткнул в корзинку на краю стола, в которой чернели несколько чёрствых ломтей хлеба и четверть головы засохшего сыра.
- Сию же минуту, господа! Вам бургундского или бордо? Или вы предпочтёте испанские вина? Для особых гостей у меня есть отдельный запас в погребе. Найдутся даже три-четыре бутылочки амонтильядо!
- Вот как? - барон перевёл на него тяжёлый взгляд мутно-голубых глаз и небрежно хмыкнул. - Пожалуй, я возьму себе на заметку ваше заведение. А что вы скажете, милорд? Достойно ли испанское вино нашего предприятия?
- Принесите мне бордо, - с трудом выдавил из себя Эссекс, с безразличным видом глядя перед собой.
- Бордо? Что ж, как по мне, то и бордо сойдёт, - кивнул в знак одобрения Вандермеер. - Холодного мяса на закуску. Свежий хлеб с паштетом. И сыру! Несите всё сюда, любезный, и поскорее!
- Сию же... - ответствовал трактирщик и поспешил убраться с глаз долой от господина, грубые манеры которого вызвали у него волну холодных мурашек.
Вандермеер, довольный произведённым эффектом, вытянул под столом ноги, бесцеремонно подтолкнув кованым каблуком сапога ногу Эссекса, и откинулся назад, упёршись спиной в стену.
- Жестковато здесь, - проговорил он, нахмурив брови. - Да и кормят немногим лучше, чем свиней, которых загоняют в трюмы кораблей в качестве живого провианта.
- Вы же не захотите отобедать в центре Кале на виду у всей парижской знати? - не удержался от сарказма Эссекс.
- А что в этом такого? Вся эта ваша скрытность! - Вандермеер развёл руками и наклонил голову набок. - Да всё это и пшика не стоит! Вы что же думаете, что герцогу де Креки или лорду Суррею ещё не донесли о том, что мы здесь? Какая разница, видели нас в центре Кале или на самых его задворках?
- Ну не скажите, - покачал головой Эссекс. - Здесь нас, если и выследят, то только те шпионы, которые скрываются так же, как и мы. А в центре Кале на нас обратят внимание люди самого Хайда или, хуже того, люди короля! И я говорю о короле Франции.
- Ха! И что с того? Вас объявили вне закона? Разве вас уже в чём-то обвинили?
- Да, но вы, барон! На вас пало подозрение в покушении…
- Ах да! Я! - Вандермеер достал из внутреннего кармашка жилета миниатюрную коробочку, раскрыл её и, поднеся к лицу, с шумом втянул носом её содержимое. - Я - персона нон грата в Лондоне, не так ли? Но кто, скажите мне, кто знает меня в лицо здесь, в Кале? Кроме вас, разумеется, и лорда Суррея, который, по моим расчетам, пока ещё находится по ту сторону Ла-Манша.
- Как скажете, - тихо проговорил Эссекс, готовый согласиться с доводами барона. - И всё-таки разумная предосторожность не будет нелишней.
- Нет, - качнул головой Вандермеер и громко прочихался. – Для вашей репутации и вашего спокойствия осторожность, может быть, и окажется спасительной ниточкой. Но не для нашего дела! Да и моему животу подобные игры в прятки вредны. Как вообще можно назвать обедом то, что подают в этом убогом заведении? Будучи в Лондоне, без крайней на то необходимости я никогда не зашёл бы в публичный трактир. А тут приходится столоваться в самом захудалом из них!
- Ваша любовь к изящным кушаньям и тонким винам может коварно подвести вас, барон! - заметил Эссекс и предупреждающе покачал головой, призывая барона прекратить бессмысленные препирательства в тот момент, когда к их столу подошли слуги, принесшие подносы с едой.
- Ну что ж, посмотрим, что тут... - потирая руки, произнёс Вандермеер, а, завидя мальчика с серебряной чашей с розовой водой в руках, одобрительно хмыкнул:
- Вот ведь! Догадались всё-таки! Ну-с, поднимем бокалы за огонь, взрыв и столь необходимый нам переполох! За брандеры!
- Сколько их, кстати? - поинтересовался Эссекс, поднимая перед собой стакан с вином.
- Одного хватит, я думаю. Но если нам потребуется поднять на воздух всю английскую эскадру, то я присмотрел с полдюжины годных для такого дела старых калош. Устроим прощальный фейерверк для её высочества, а? Как вам такая идея? - Вандермеер залпом осушил стакан вина и рассмеялся, глядя на то, как Эссекс медленно пил, морщась при каждом глотке, словно испытывая нестерпимое жжение.
