Глава 6. Недоброе утро для графа де Гиша

Март 1661 г. Кале. Особняк сьера Дювина

Все заверения докторов в ответ на чрезмерно завышенные ожидания герцога де Грамона, что хандра и апатия, охватившие его старшего сына графа де Гиша после возвращения во Францию, развеются сами собой, стоит ему пожить вдали от столицы - у моря где-нибудь в глуши, к примеру, в провинциальном Кале, не оправдались. Равно как и надежды, возложенные на благотворное влияние морского климата и праздное времяпрепровождение. Вот уже вторую неделю своего пребывания в городе де Гиш безвылазно проводил в отведённых для него комнатах в особняке сьера Дювина - члена магистрата и одного из самых главных устроителей праздничных мероприятий по случаю прибытия принцессы Генриетты. Напрасно уважаемый господин Дювин день и ночь придумывал новые развлечения для молодого графа, затевая званые вечера и приглашая на них всех именитых людей из местной знати, а также прибывших из Парижа придворных. Де Гиш ни разу не снизошёл даже до того, чтобы хотя бы на один час показаться перед гостями в салоне - он не покидал пределы своих комнат. Он не соизволил откликнуться и на настойчивые приглашения мадам Дювин присоединиться к вошедшим в моду обедам на свежем воздухе в саду. На его решение отдалиться от всего света не повлияли и призывы друзей, дворян свиты герцога Орлеанского. Тщетно они уговаривали его провести хотя бы один вечер за карточной игрой в салоне городского театра, который на время приготовлений к свадебным торжествам преобразился из провинциального заведения средней руки в самое модное и посещаемое место Кале. Арман де Гиш сделался, пожалуй, самым знаменитым затворником во Франции. Теперь дни напролёт то поодиночке, а то и целой компанией к нему заглядывали друзья, пугая гостеприимных Дювинов неуправляемой разнузданностью и полным пренебрежением правилами приличий.

Всё бы так и продолжалось, если бы в одно прекрасное утро де Гиш не вспомнил о своей недавней затее показаться на встрече принцессы Генриетты в новом костюме, который он намеревался заказать сшить по собственному эскизу. И это должен был быть не простой костюм! В своём эскизе граф воплотил фантазии и впечатления из путешествий по Восточной Европе.

- Ещё раз, Жак! Повторите-ка ещё раз то, что вы сказали.

Вежливый тон и голос молодого человека не предполагали грозу, которая вот-вот могла разразиться над головой бедного камердинера. Но зная эксцентричный нрав своего господина, Жак был готов к худшему. Ссутулившись, он вжал голову в плечи, мысленно настраиваясь на то, что ему предстояло услышать целый поток бранных слов и громогласных проклятий. Сохраняя внешнее спокойствие, тихо, но отчётливо и внятно, он повторил всё только что сказанное им от начала и до конца:

- Ваше сиятельство, в мастерской мне передали, что, во-первых, мэтр Савари не имеет возможности приехать к вам для снятия мерок, поскольку он ангажирован для выполнения важного заказа. Во-вторых, он не может поручить это дело своим помощникам, поскольку полученный им заказ колоссальный настолько, что работа над ним займёт всё время, сколько осталось до прибытия принцессы Генриетты. И, в-третьих...

- Что? Что значит «в-третьих»? - де Гиш яростно обрушился на невольного вестника дурных новостей. - Чем ещё вы хотите испортить мне настроение? 

- И ещё, господин граф, - голос камердинера дрогнул, а на побледневшем лице залегли глубокие бороздки морщин, - самое худшее. Тот материал, образец которого вам посылал мэтр Гатто... Та материя...

- Ну что, чёрт побери? Что с ней? - поторопил его граф.

- Её больше нет в наличии, ваше сиятельство.

- Что? - де Гиш поднялся из глубокого кресла, стоящего в самом тёмном углу комнаты, и ступил в полосу падающего от окна света. В его чёрных глазах сверкнули молнии гнева, но вместе с тем зажглись и искорки интереса, словно его заинтриговал этот новый факт, и вот его чувственные, очерченные в форме лука губы растянулись в усмешке.

Граф подошёл к своему камердинеру и, заглянув в низко наклонённое лицо, заговорил проникновенно, почти ласково:

- Я не ослышался, Жак? Вы сказали, что больше нет в наличии той самой ткани, которую мне пытались сбыть за бесценок, лишь бы я согласился купить её у этого прохвоста?

- Да, ваше сиятельство, - сглотнув, шёпотом ответил слуга.

- И куда же подевался целый отрез ткани, которого, по словам того же Гатто, хватило бы не только на новый костюм для меня самого, но и на обновки для всей свиты герцога Орлеанского?

- Его нет, - ответил Жак, но под давлением мрачного взгляда, откашлялся, прочищая горло, и уже громче добавил:

- Неделю назад отрез той ткани был выкуплен целиком.

- И кто же это? Кто посмел перекупить мою ткань?

- Я не уверен, господин граф, но... - замявшись, Жак воровато посмотрел в сторону окна - туда, где виднелось неказистое здание трактира, служившего гостиницей для проезжающих через Кале купцов, а в последние недели и для дворян, которым предстояло сопровождать принцессу Генриетту в Париж в качестве почётного эскорта.

- Так и кто же? - лицо де Гиша вдруг просияло в улыбке предвкушения ссоры с незадачливым простаком, который посмел перекупить предложенную ему ткань.

- Я слышал, что весь материал ушёл на заказ графа Данжюса. Это, кстати, он - тот самый заказчик, костюм для которого шьют все подмастерья портного вашей милости - самого мэтра Савари.

- Он уже в Кале? И шьёт для себя парадный костюм? - спросил де Гиш и принялся рассуждать вслух:

- А не слишком ли много для него одного? В смысле ткани? Там ведь хватит на пошив костюмов на троих, если не больше! Зачем ему столько?

- Вся ткань предназначается для пошива костюма только для него одного. Это я выяснил из разговоров в мастерской, - осмелев, Жак позволил себе пренебрежительно хмыкнуть в адрес юного племянника маркиза де Сент-Амана - всем известного парижского филантропа и затворника. - Может быть, граф Данжюс решил принарядить заодно и хранителей библиотеки своего дядюшки?

- Данжюс? С него-то может статься... Но, чёрт побери! А ведь эта ткань недешёвая! - постепенно закипая от гнева, проговорил де Гиш. - Если ему вздумалось вырядить в дорогие камзолы всех дядюшкиных слуг - это будет настоящее оскорбление любому дворянину, а мне - тем более! Где остановился Данжюс?

- В гостинице "Под знаком солнца". Это как раз напротив...

- Так...

- Но, господин граф, - нерешительно прервал его мысли Жак, - стоит ли затевать ссору всего-навсего из-за одного отреза ткани? Конечно же, нынче в Кале будет трудно отыскать такую же. Да и все портные уже заняты пошивом костюмов... Но, может быть, осталась возможность отыскать мастера где-нибудь ещё? Можно послать гонца в Амьен, да хоть бы и в Реймс! Ещё не поздно. И подходящую ткань можно отыскать там же.

Де Гиш резко вскинул подбородок и надменно посмотрел на камердинера таким взглядом, что озвучивать обуревающие его в тот момент гневные мысли не было никакой надобности.

- Но может быть и в самом Кале ещё какой-нибудь портной отыщется? - уже менее уверенно проговорил Жак. - Вот и ваши друзья, маркизы д’Эффиа и де Шатийон, на днях заглядывали к вашему сиятельству. Они толковали о здешнем мастере, который недурно шьёт.

- Но Данжюс нанял моего портного! - в гневе выкрикнул де Гиш и подошёл к раскрытому настежь окну так стремительно, что, испугавшись, как бы ему не вздумалось выпрыгнуть наружу, Жак кинулся вслед за ним.

- Но ведь есть ещё и белошвейки!

- Что? - граф развернулся и полоснул разгневанным взглядом по раскрасневшемуся лицу камердинера.

- Ну, а что в том такого? Шьют же они рубашки для господ! Можно им заказать сшить для вас костюм по эскизу, который вы намеревались поручить мэтру Савари.

- Да за кого... Да какого черта? - де Гиш едва не задохнулся от возмущения, услышав совет камердинера, а тот из опасения, как бы молодого господина не хватил удар, поспешил к столу, чтобы налить в кружку воды из стеклянного графина.

- Выпейте прохладной водицы, ваше сиятельство! А то, что белошвейки шьют и для господ, так это ж всем известная истина. А как бы, по-вашему, мэтр Савари справлялся с навалившимися на него заказами? Именно что так, а не иначе. Да и ткань для вашего костюма подыскать можно не только в запасах у мэтра Гатто. Кале - город портовый, сюда каждый день приезжают торговцы со всего света!

- Но Данжюс прибрал к рукам именно мою ткань, Жак! Только она подошла бы к моему костюму, - чуть менее грозно проговорил де Гиш, в бессильном гневе сжимая кулаки и не сводя глаз от окон постоялого двора. - А самое оскорбительное это то, что он оденет в мой бархат слуг своего дядюшки! Уж это наверняка!

- Но это, может быть, и не так...

- А что, по-твоему, он там в Англии успел так раздобреть, что на пошив камзола для него одного понадобится столько же ткани, сколько мне предлагали для раскроя костюма на меня самого и на камзолы пажей герцога Орлеанского в придачу?

- Может, - Жак аккуратно забрал пустую кружку у него из рук и поставил её на стол, - а, может быть, граф Данжюс выкупил всю ткань только затем, чтобы она не досталась никому. Чтобы не оконфузиться, явившись на торжество в одинаковых костюмах.

- Это моя ткань! - проговорил де Гиш и хлопнул ладонью по подоконнику. - Это я должен был выкупить её целиком! Точнее, ты! Какого дьявола ты не сделал этого, Жак?

- Да я же и собирался сделать это несмотря на то, что ваше сиятельство так и не соизволили отдать приказание. Вы и денег на покупку не выдали. Так я уже собрался в кредит выкупить ткань на имя вашего отца, герцога де Грамона. А вот же! Мне и дали от ворот поворот. Сказали, что на днях граф Данжюс явился к мэтру Савари и в буквальном смысле запер его в мастерской. И всех его подмастерьев! Он всех их нанял шить новый костюм для себя! И в тот же день выкупил несколько отрезов ткани у мэтра Гатто. В том числе и тот, который предлагали вашему сиятельству.

- Я вздую этого рыжего хлыща! - процедил сквозь зубы де Гиш, злясь на Данжюса, но ещё больше на самого себя за то, что, поддавшись дурному расположению духа, так глупо прозевал шанс блеснуть на торжествах, устраиваемых в честь прибытия принцессы Генриетты, воплотив свои фантазии в новом фасоне костюма.

Стать зачинателем нового веяния в моде - разве это не слава, достойная его, Армана де Гиша? Да ведь уже и теперь, подражая ему, юные щёголи при дворе носят наглухо застегнутые чёрные колеты и с мрачным видом смотрят исподлобья на окружающих! Но разве не будет поистине высшим достижением, если заставить всех носить длиннополые камзолы, такие, как у турецких янычар: с золотыми шнурами на груди, вместо опостылевших коротких курточек с множеством глупых бантов, лент и рюшей?

- Собирайся!

- Куда это, ваше сиятельство? - спросил Жак, с опаской следя за тем, как граф нервными, порывистыми движениями пытается застегнуть длинный ряд пуговиц на колете из чёрного бархата.

- Мы идём к Савари. Закрыл он свою мастерскую или нет, мне нет никакого дела до этого! Не желает явиться ко мне для снятия мерок - так я сам приду к нему! Заодно выясню, для чего Данжюсу понадобился целый отрез моего зелёного бархата.

- Но вы же не собираетесь... - Жак красноречиво посмотрел на длинную шпагу, которую де Гиш прицепил к перевязи.

- Что? Ссориться с Данжюсом? Я? Вовсе нет! - с нарочитым пренебрежением возразил граф. -  И потом, это ведь он оскорбил меня. Я только назову ему имя моего секунданта. И дело решено!

- Но ваш секундант... Это ведь не маркиз д’Эффиа?

- Да хоть бы и он. А что с того? - де Гиш и бровью не повёл.

- Его часто видят в обществе графа Данжюса, - неуверенно пожав плечами, ответил Жак, про себя надеясь, что граф решит переменить спонтанно принятое решение и предпочтёт провести очередной день в затворничестве, не выходя за пределы особняка Дювинов.

- И что с того? Мы же все друзья-приятели! - не поддался на эту уловку де Гиш и шагнул к двери. - Ну хорошо! Я позову в свои секунданты де Беврона. И всё! Хватит пререканий, Жак! Пусть закладывают карету сейчас же. Я еду на встречу с моей сестрой!

- Как? Вы поедете к княгине де Монако? - удивился Жак и тут же пустился бежать со всех ног в сторону лестницы, ведущей во двор. - Значит, в особняк к её высочеству княгине…

- Нет! - резко осадил его де Гиш. - Не в особняк! Я хочу застать Катрин на примерке её нового платья. Я еду к мэтру Савари!