Глава 7. Внезапное пробуждение Данжюса
Март 1661 г. Кале. Трактир «Под знаком солнца»
- Вставайте, Леон! Дело не терпит отлагательств!
- Что? Почему? Который час?
Спросонья в поисках кружки с водой Данжюс пошарил рукой по столику, стоящему в изголовье кровати.
- Нет времени для разговоров. Поднимайтесь сейчас же, Леон! - приказал д’Эффиа и без лишних церемоний сорвал с него одеяло. - Я всё объясню. Но позднее.
- Ну это уже слишком, Антуан! - Данжюс съёжился в комочек и попытался вернуть утраченный источник тепла, но не тут-то было - маркиз ухватился за уголок одеяла и стянул его на пол.
Не теряя времени на уговоры, д’Эффиа громко хлопнул в ладоши, призывая к действию слуг. Те нерешительно топтались у двери, пока маркиз властным жестом не приказал им войти. В руках одного было ведро с горячей водой, второй нёс корзину с чистым бельём и кувшин.
- Воду в кадку! - скомандовал д’Эффиа. - Почему всего одно ведро? Я же приказал принести два ведра с горячей водой и два с холодной!
- Не успели ещё, ваша милость! Греют воду для второго ведра. Сей же час принесут, - вмешалась хозяйка трактира, - и чего это вы тут устроили, господа? Спешка, будто на военные манёвры собрались. А ну! - она с грозным видом развернулась в сторону коридора. - Бегом, Мишель! Неси уже вёдра, да поменьше воду тут расплескивай! Кто потом убирать после тебя будет, растяпа? Вы посмотрите только! Всего по полведра донёс! Смех один. Живо вниз! Ещё два ведра неси господам. Ежели приказали два ведра горячей воды принесть, так изволь два ведра и нести!
- Слушаюсь, мадам!
- Антуан, какого дьявола вы устроили это вавилонское столпотворение? - приоткрыв правый глаз, спросил Данжюс, а, заметив на себе изучающий взгляд хозяйки, отвернулся к стене.
Та и не подумала о том, чтобы предоставить благородным господам из Парижа свободу самим управляться со столь хлопотным делом.
- Узнаете обо всём по дороге, Леон, - будто скороговорку повторял маркиз и указал на кадку здоровяку, который стоял с ведром, полным горячей воды:
- Для начала её нужно опустошить. Воду из кадки вылей!
Без долгих раздумий над тем, как исполнить это приказание, здоровяк опустил ведро на пол и поднял тяжёлую деревянную кадку, до краёв полную мыльной воды. Повертев головой и осмотревшись вокруг себя, он подтащил кадку к распахнутому настежь окну.
- Поберегись! - гаркнул зычным басом здоровяк и, прежде чем хозяйка успела предотвратить вопиющее безобразие, вылил всё содержимое кадки за окно.
С улицы раздались крики возмущённых прохожих, которым не посчастливилось оказаться в самое неудачное время в самом неподходящем месте.
- Олух! Тетерев безголовый! Что ж ты делаешь-то! - кричала, забыв о приличиях, хозяйка. - Это же окно не во двор, а на улицу! На Королевскую улицу, дубина ты неотёсанная! Ты что же, людям на головы воду льёшь-то!? А если там кто-нибудь из постояльцев стоит? А если магистрат увидит? Это же штраф за злонамеренный проступок! Да ты за всю твою никчёмную жизнь не расплатишься за дурость такую! А если там благородные господа гуляют? Те, которые из Парижа прибыли?
- Мадам, тише! Я прошу вас! - взмолился Данжюс, у которого истошные крики женщины вызвали головную боль в придачу к тому звону в ушах, который не смолкал с момента пробуждения.
- Подъём, соня! - надрывным фальцетом прокричал прямо у него над ухом д’Эффиа и, размахивая руками, как распорядитель танцев, указывал слугам, где поставить пустую кадку, ведра с водой и кувшины.
- Ох, бедой бы не обернулось ротозейство это! - смутилась от мощи собственного голоса хозяйка и украдкой подошла к окну, чтобы убедиться, что никто из пострадавших не сыпет на неё проклятиями, а главное, не зовёт на помощь городскую стражу.
- Мадам, вы можете идти! - скомандовал д’Эффиа и хлопнул в ладоши:
- Все вон! Мой камердинер справится сам. Всё!
Сам же камердинер, стоя в дверях, отсыпал в подставленную пятерню хозяйки постоялого двора горсть медяков, которые та мгновенно спрятала в глубоком кармане, пришитом к изнаночной стороне длинного фартука.
- А не желаете, чтобы и завтрак подали вам, господа? Что же вы только водой опохмеляться будете? - убедительно изображая заботу, проворковала женщина, ревниво наблюдая за тем, как её слуги по очереди получили назначенное им от щедрот молодого парижанина вознаграждение за труды.
- Не нужно ничего, мадам! - выкрикнул д’Эффиа, и, как только нога последнего слуги переступила порог комнаты, камердинер тут же захлопнул дверь.
- Всё, Леон! Теперь вы не отвертитесь! Поднимайтесь уже!
- Антуан, я до рассвета отдувался за карточным столом! - промычал Данжюс, зарываясь лицом в подушку. - Между прочим, за ваш дурацкий проигрыш отыгрывался! И вы же пообещали мне полный покой до самого обеда.
- И я не собирался нарушать данное слово, - ответил на это маркиз, пробуя кончиками пальцев воду в кадке. - Но произошло непредвиденное. И в ваших же интересах действовать не теряя времени. Так что, перестаньте взывать к моей совести, Леон, и полезайте в воду!
- Да что вы! - простонал тот. - Я и не думал взывать к тому, что отсутствует напрочь. Но мне холодно! Я страх как хочу спать!
- Полезайте в воду и согреетесь, - посоветовал д’Эффиа. - Я сам подолью вам горячей воды. Кстати, а с чего бы это у вас началась головная боль? Вы что же, ещё и напиться успели? Всего-то за одну ночь!
- Нет, не за ночь. Это уже было под утро, - уточнил Данжюс и с тяжёлым вздохом спустил длинные ноги на пол. - После того, как я отыграл у барона ваши пятьдесят экю, явился его кузен. Он-то и предложил выпить мировую. Ну и, как оказалось, для меня это было излишне, с этим я готов согласиться. Но к тому времени я вообще перестал рассуждать!
- Чёрт! - д’Эффиа выругался, нечаянно ошпарив пятерню в горячей воде. - Вот же прохвост! И, наверняка, он предложил вам обмыть выигрыш?
- Как бы ни так! - встряхнул взлохмаченными кудрями Леон и указал на стол. - Вон они, те пятьдесят экю! Кошель под шляпой лежит. За выпивку платил я, хотя и зря. Такую кислятину мне не доводилось пить со времени нашего затворничества в Пиренеях прошлой весной.
- Ладно, ладно! - обрадовавшись, что графу удалось залатать значительную брешь в бюджете, возникшую по причине глупого проигрыша, д’Эффиа опустил в воду простыню и даже разгладил её края по бокам кадки, чтобы Данжюс ненароком не засадил себе занозы от грубо отёсанных досок.
- Так я распоряжусь о карете для ваших милостей? - спросил камердинер.
- Да. И поживее! Мы тут мешкать не собираемся!
- Да! И всё же, с чего вдруг такая спешка? - окончательно проснувшись из-за холода и от всё возрастающего любопытства, спросил Данжюс.
Он допрыгал на цыпочках до кадки, сбросил с себя исподнее бельё и плюхнулся в воду, на секунду скрывшись в облачке горячего пара.
- …Перед приездом Катрин де Грамон вспыхнул настоящий скандал. Беврон мне только что передал, - принялся рассказывать д’Эффиа, энергично растирая мыло на плечах, а потом и на спине Данжюса.
- Скандал? У княгини де Монако? И что же огорчило нашу очаровательную Катрин? - отфыркиваясь, спросил Данжюс.
Он неловко погрузился в воду и окунулся с головой, а потому опять не расслышал начала фразы:
- ... Он был просто в ярости...
- Постойте, кто был в ярости? Катрин? - вынырнув, спросил Леон и принялся намыливать волосы куском мыла, вместе с тем пытаясь вообразить сцену, разыгравшуюся на утреннем приёме у гофмейстерины двора будущей герцогини Орлеанской.
- Нет, вовсе не Катрин! Де Гиш - вот кто в ярости! И вы тому виной, - пояснил д’Эффиа, выливая на взмыленную голову Леона целую кружку воды. - Он рвёт и мечет в мастерской мэтра Савари.
- Я? Де Гиш? Но как? Я даже не видел его со времени отъезда в Лондон!
- А этого и не потребовалось. Де Беврон сказал, что де Гиш уже собрался послать его к вам в качестве секунданта.
- Что? С чего бы это? - отфыркиваясь от воды, спросил Леон.
- Но его отец - герцог де Грамон предупредил, что, если до свадьбы герцога Орлеанского и принцессы Генриетты граф совершит хотя бы малейшую глупость, его немедленно отошлют в Бидаш. Герцог был предельно серьёзен и так и сказал: «В Беарн или в Наварру вице-губернатором, или ещё куда-нибудь подальше».
- И на том спасибо, - озадаченный услышанными новостями, Данжюс медленно поднялся из воды. - Значит, вам всё-таки удалось замять скандал?
Сна как не бывало, хотя хмель от дешёвого вина, которым его угощали в нижнем зале трактира, всё ещё напоминал о себе.
Д’Эффиа взял разогретую простыню и принялся энергично растирать плечи и спину Леона. Затем он накинул ему на голову сухой угол простыни и хорошенько всколошматил его мокрые кудри, с улыбкой приговаривая:
- И да и нет. Герцог де Грамон, конечно же, был предельно серьёзен, когда пригрозил де Гишу ссылкой. Но де Беврон сказал, что, несмотря на это, граф так и не остыл. Головомойку за этот скандал заслужили вы оба: и вы, и де Гиш. Надо ж было устроить такой переполох в канун приезда принцессы!
- Да что же я сделал? - возмутился такому обращению с собой Данжюс и высунул взъерошенную голову из-под простыни.
- Вы умудрились увести у де Гиша драгоценный отрез ткани, на который он положил глаз ещё две недели тому назад!
- И только-то? - удивился Леон, закручивая на голове тюрбан из сухой простыни.
- Ничего себе «и только-то»! - расхохотался д’Эффиа. - Да ведь наш Великолепный граф остался ни с чем! И это в канун приезда принцессы!
- Да, но почему я? Я же ничего не знал о его планах. И потом... - Леон крепко задумался, пока маркиз с ловкостью заправского камердинера помогал ему одеться в чистую рубаху и штаны, в которые никак не удавалось попасть мокрыми ногами.
- Не знаю. Главное, когда вы встретитесь с ним, то всё-таки постарайтесь отложить дуэль! Я, так и быть, согласен быть вашим секундантом. Да что говорить, вы же оба мои друзья! Но что ни сделаешь...
- Ловко вы... Всё решили, - озадаченно проговорил Леон.
Дверь комнаты тихо приоткрылась, а в следующий миг уже распахнулась на всю ширь, и на пороге появился личный слуга Данжюса.
- Как? Ваша милость уже поднялись? Да если бы я знал! Я же только что вернулся от его светлости господина генерала. Даже к хозяйке заглянуть не успел, чтобы о завтраке распорядиться.
- А завтрака не будет, - ответил на это Леон и расставил руки в стороны, пока д’Эффиа помогал ему надеть жилет и камзол.
- Как же так? - озадаченно спросил слуга, но видя серьёзные лица молодых господ, не стал расспрашивать. - А записку вашу я передал господину генералу, как вы и приказали.
- И что же? Каков ответ герцога? - спросил Данжюс, встряхнув мокрыми завитушками, и потянул за край мокрую простыню, сброшенную маркизом на стул.
- Написать в ответ не изволили. А на словах передали, что всё с этим бароном понятно, и за ним присматривают.
- Только это и сказал? - спросил Данжюс, разматывая тюрбан на голове, и его руки замерли вместе с прядями волос, которые он тщетно пытался высушить мокрой простынёй.
- Точно так, ваша милость! И ничего добавить не изволили, - подтвердил слуга, ловко перехватив полотенце из рук маркиза, чтобы высушить густую шевелюру Данжюса.
