Феномен. Часть III

Он открыл глаза и чуть не захлебнулся кашлем из пересохшего горла. Пасмурный полумрак нагло резал в глаза, пришлось отвернуться.

— Странный сон... — проговорил Эйсон сам себе.

 Вокруг была знакомая обстановка. Белые стены, белые шторы, белые жалюзи и двери. Он лежал на белой кровати, возле белого стола, у которого лежал белый ковер. Все матовое. Не то, чтобы это был его любимый цвет — просто его жилище, уже было так обустроено до него. А менять не хотелось. Это была одна большая комната, отчасти разделенная пополам с помощью двух колонн и стойки между ними. Часть, которая располагалась ближе к выходу — кухня. Вторая часть комнаты — рабочая и спальная одновременно. Кровать, рядом стол, стул, пара мягких кресел по центру. С другой стороны расположился шкаф с одеждой, комод, а над ним две полки с книгами.

 Послышался звон башенных часов. Они пробили восемь.

— Пора вставать Эйс, приди в себя... — парень попытался подняться, опершись на локти. Левое плечо взорвалось болью, выражая свой протест. Тело упало на свое прежнее место.

— Твою мать! Неужели это?.. — повернул он голову и увидел, что плечо аккуратно перебинтовано. — Ладно, пусть так.

 Опираясь на одну руку, Эйс поставил ноги на пол, принимая сидячее положение; уставился в одну точку. Он думал.

 Думал, пытаясь понять, что именно вчера произошло. Почему именно с ним, почему именно тогда. О том, что его жизнь висела на волоске и если бы не та фигура, кто знает, чем бы все это закончилось. Он не успел ее явно разглядеть, голос донесся словно из-за стены. Кто это был? Женщина? Мужчина? Да и вообще, человек ли? Ясно было лишь то, что теперь он кому-то обязан жизнью.

 Парень повернул голову в сторону стола. На его обычно гладкой и чистой поверхности что-то лежало. Записка на пожелтевшей бумаге.

 Он взял ее трясущейся рукой и поднес к другой. Развернул — благо, пальцы как-то работали. Внутри каллиграфическим почерком были выведены ровные рядки, которые гласили:

 “Реальность куда страшнее самых ужасных фантазий”.

 На развороте мелким было дополнено: “Когда решишься — следуй за Хранителем Времени”.

— Хранитель времени... что за абсурд? — Эйс сложил записку и засунул ее в верхний ящик стола. — Пошли вы все.

 В квартире была еще одна комната. Вход в нее находился напротив центральной колонны. Такая же белая дверь. Это была ванная. Через пару минут в ней послышалось журчание воды. Душ был прохладным, а четыре дыры в плече постоянно ныли под ударами капель. Без бинтов они выглядели ужасно. Будто из них вырвали по куску мяса. Хотя... так оно и было. При воспоминаниях он вздрогнул. Или это вода стала холоднее? В любом случае тот, кто притащил его домой, промыл и продезинфицировал их, пускай не профессионально, но уверенно, со знанием дела.

 “Нужно зашить, иначе снова откроется. При малейшем повреждении эта корка не выдержит”, — пришел к выводу Эйсон, выключая воду. Ранее, их всегда лечила Кайна. С самого детства, она обрабатывала им любое повреждение, будь то синяк, или прокол ржавым гвоздем. Даже когда они ввязались в уличные бои на деньги, девчонка всегда заботилась о них, хотя и жутко ворчала о безрассудстве. Последний раз, когда Эйс притащился к ней с парой ножевых порезов, она чуть было не послала его ко всем чертям: глупо было лезть к тем морякам, Эйсон и сам был не в восторге. Но даже тогда не пришлось шить. Он боялся представить, что она только скажет, увидев... это.

 За тот процент, что они ей платили, парни могли бы запросто подкупить какого-то авторитетного врача, чтобы иметь право без любых вопросов обращаться к нему в любое время дня или ночи. Но ни один врач не смог бы залечить все так, как это делала она. Ничто не зажило бы так быстро. А еще в ней был один огромнейший плюс перед всеми ими — ее нельзя было перекупить, и она бы ни на что не променяла их.

 Выйдя из душа, парень полез в комод, достав оттуда аптечку. Промокнул в спирте иглу и нить. Теперь оставалось самое главное — процесс. Начинали одолевать сомнения. Страх не перед болью, а перед тем, что раны откроются. Страх разрушить эту относительную устойчивость.

 Первый прокол вышел кое-как; нить натянулась. Парень застонал, но мигом сцепил зубы, напрягся. Лезть иглой в “живую” рану изнутри было невыносимо. Он понимал, что только что уже проделал это с другой стороны, но этот психологический барьер не давал покоя. Превозмогая самого себя, сделал второй прокол и снова натянул нить. Сознание яро просило пощады, но нужно было продолжать. Эйс уже был не рад, что начал. После пятого прокола трясущаяся рука подвела: рана смачно брызнула кровью на два метра вперед, добавляя в интерьер немного красных тонов. Кровь ручейком потекла вниз, по туловищу. Началась паника, но выбора не было. Ощущения смешались воедино, игла уже не чувствовалось. Дыра превратилась в эпицентр одновременно однотонной ноющей и пульсирующей боли. После еще четырех стежков плоть удалось стянуть воедино и узлом поставить точку, отрезав нить. Одна кое-как есть. Но еще три на спине — потом. Слишком больно.

 Парень поднялся и снова вошел в ванную, чтобы смыть следы. Потом вытер пол, удерживая тряпку ногой, кое-как избавился от разводов, и присел в кресло. Да, академия сегодня определенно отменяется. Плечо не дает покоя, из проколов сочится.

 Через пару минут он уже держал в здоровой руке какую-то книгу. Не мог бы сказать о чем она, ведь каждое предложение оставалось где-то за пределами сознания. Взгляд пусто скользил по бумаге снова и снова. Осознав тщетность своих попыток, Эйс поставил книгу обратно на полку и вернувшись в кресло сплел пальцы рук вместе, положив на них лоб. Мысли вращались, единственная зашитая дыра болезненно ныла, остальные — глухо гудели.

 Реальность страшнее фантазий... Если раньше он бы без раздумий поддал бы это сомнению, то сейчас это утверждение казалось неопровержимой истиной. Если подумать, что все исчезновения связаны с подобными случаями, то страшно представить, сколько еще тварей бродит на свободе. А сколько скрывается под личиной человека? Если бы его не спасли, что бы осталось от тела? Пару костей? Или лишь кровавая клякса на месте, где он сидел? Тупик... Сейчас он понял, что не туда свернул. Но если бы все пошло по плану, то каков бы был исход? Фобия? Видимо, это судьба. Лишь она могла таким образом повернуть жизнь, давая второй шанс. Шанс... на что? Какой-то круговорот случайностей и тысячи мелких событий, подобно магнитам сейчас сплелись в плотный комок. А в центре между ними находился выбор. Власти намеренно мылили людям глаза, чтобы те не замечали очевидного — чудовища есть, они существуют, и они уже у нас на пороге. Он никак не мог взять в толк, зачем это все кому-то нужно. На востоке, в Хуракале, некогда шикарные города превратились в крепости, орден вел войну с восставшей нежитью. Это умалчивали. В Воректе все было немногим проще. Если бестии досаждали людям, то на них вывешивали грамоты с заказами, за которые негласно брались бродячие охотники, так званые обероны — специалисты по рунным чарам и снятиям проклятий. Зачем кому-то создавать в городах Приама неэффективную пропаганду?

 Он не заметил, когда отворилась дверь. На пороге стоял еще один парень приблизительно того же возраста, что и Эйс, только телосложением покрепче. Голубые глаза, тонкие губы, слегка приплюснутый нос и сияющая улыбка выдавали в нем весельчака. На нем была довольно легкая одежда ярких тонов, которая совсем не сопутствовала дождливой погоде за окном.

— Эйсон! Ты дома? — направился гость по направлению к хозяину квартиры.

 Эйс опомнился, поняв, что его торс до сих пор ничем не закрыт. Быстро бросив по сторонам взглядом, он не нашел ничего, кроме брошенного на пол полотенца. Но оно находилось в зоне обзора пришедшего.

 “О боги, Крис, как не вовремя!” — мысленно возмутился парень, быстро вскочив с кресла и дотянувшись до полотенца просто бросил его на плечо. Распрямившись, он встретил взглядом немного шокированную рожицу.

— Охренеть, друг... — протянул Крис. — А я еще думал, что у меня была бурная ночка!

— Ты о чем? — непонимающе отвернулся Эйс, мысленно проклиная все на свете.

— Эмм... — взгляд зацепился за разводы на полу. — Ты тут демонов вызывал?!

— Я пролил вино.

— Хорошо... — в полголоса протянул тот. — Что у тебя с рукой?

 Ответом был лишь глубоких вздох.

— Хватит скрытничать, я и так уже все видел, — пожал собеседник плечами и сдернул с друга полотенце.

— Твою мать, Крис! Сейчас в морду получишь! — возмущенно прошипел парень.

— Думаю, спрашивать, от чего это, бессмысленно? А, это Грэг постарался? — догадался товарищ. — Да я ему кости переломаю за такое.

— Слушай, если хочешь действительно помочь — бери иглу.

— Эм... что? — приподнял бровь Крис.

— Я не достану до спины самостоятельно.

— Ты хочешь, чтобы... Я?..

— Да, — процедил Эйс.

— Нет! — уперся Крис. — Слушай, давай я просто позову Кай?

— Даже не думай, — парировал тот. — Она не должна об этом знать.

 Эйс знал ее. Если начнет любопытничать, добром это не кончится.

— Но я ведь... — продолжал Крис.

— Я тоже, — перебил Эйсон. — Научишься в процессе. Жаль у меня нет глаз на затылке.

— ...Не медик, — завершил второй.

— Плевать. Бери иглу.

 Дружба Эйса с Кристофером Мадкеем держалась уже около десяти лик. Первое время они старательно избегали друг друга, хоть и жили через улицу. Ходили по двору как гордые павлины, готовые в любой момент наброситься из-за любой мелочи, будь то даже косой взгляд в свою сторону. Но потом они поняли, что намного легче сотрудничать и вместе гонять всякую шпану. Это было два человека одной стихии с подобными интересами. Они дополняли друг друга. Эйс всегда был более рассудителен и спокоен. Он предпочитал решать споры с помощью острых слов, а не грубой силы. Но помахать кулаками тоже был не прочь. Крис же пускал кулаки в ход постоянно, будучи не особо умелым в ораторском искусстве.

 Эйсу было неприятно вспоминать, каким жалким он тогда был. Беспризорник, сирота. Первые осознанные воспоминания начинались в возрасте около пяти лик, и они четко отражали отвратные условия детского приюта. Это было не то заведение, где собираются дети, брошенные родителями на улице, расфуфыренные и с бантиком на головке. Совсем другое место: сюда привозили разный генетический сброд из далеких земель, даже из других королевств. Восточной внешности хуракальцы, вечно мерзнущие на севере воректийцы, серокожие уроженцы Ириаля, и даже загорелые в пустыне иширцы... Он помнил бледнолицего эльфа со шрамом на все лицо. Вранская девчонка с твердеющей шелухой на шее и скулах... Все, как один, были похожи на загнанных в угол зверьков. Маленькие дети, лишенные мирских благ, без личности, без защиты, без прав думать и чувствовать. Он плохо помнил произошедшее тогда, эта часть жизни покрылась черными пятнами. Вот он был здесь, и вот он уже рядом с человеком, увешанным склянками — сейчас он понимал, что это был какой-то алхимик. Тогда ему казалось, что его спасли, но это было заблуждением. Дети из того приюта не были нужны никому. Это были не люди. Скорее, вещи. Из документов, если это можно так назвать, у них были только именные карточки, привезенные из далеких стран. Алхимик вечно что-то готовил, и мальчику совсем не нравилась та обстановка, которой его окружают: дурно пахнущие жидкости, жуткие существа в банках с раствором формалина, трубки и большие черные крысы в клетках. Эти воспоминания тоже затягивало пеленой. К счастью, загадочный человек вскоре пропал. Его коморка в старом жилом доме осталась в полном распоряжении шестиличного мальчика.

 Первым делом, Эйсон избавился от банок. Возвращаться в приют его не прельщало, а здесь была крыша над головой. За все время в укрытие алхимика не сунулся ни один непрошенный гость. Голод заставлял мальца попрошайничать, страх — удирать от стражи. С воровством ему не везло, с компанией — тоже. В лучшем случае, приблуду гнали пинками. Крис стал заветной рукой помощи в череде безысходности. Его отец признал конфликт сына неправильным, и отправил мириться. Крис нехотя предложил Эйсу вместе расклеить по городу плакаты-приглашения на скорое выступление какой-то трупы. Для него это был повод весело заработать парочку звонких фрилл, для Эйса же — возможность хотя-бы раз купить нормальной еды, вместо той несносной байды, которую выдавали у городских трущоб бездомным. После прохода пары улиц, их заметило несколько пареньков старше на лик-два. Один перевернул им ведерко с клеем, другой — разбросал плакаты. А потом они потребовали взнос за порчу стен в их районе. Эйс с Крисом переглянулись и вломили им. Ведерком и щетками. Обчистили карманы и сбежали. Это были первые деньги, полученные друзьями вместе. С тех пор они поняли, что умение правильно приложить силу не менее прибыльнее честного труда. Но вместо грабить тех, кто был слабее их, парни начали играть на деньги с ровесниками. Карты, кости, ножички. Но самым любимым занятием оставались кулачные бои. Именно на них они начали снимать с незадачливых забияк все их карманные деньги. Постепенно, эти игры переросли в нечто покрупнее.

 Семья Криса всегда тепло относилась к Эйсону. Его мать пекла лучшее в мире печенье, ласково трепала сынишке и его другу волосы. Она очень уважала традиции, могла часами рассказывать байки и легенды, на любой праздник обязательно приглашала Эйса к ним в дом. Для них он всегда был званым гостем. Отец друга служил в городском гарнизоне, от него всегда пахло дешевым гуталином и табачным дымом. Он любил давать сыну физическую нагрузку, рассказывал о долге и морали, о том, что безопасность и благо строится, в первую очередь, на правилах. От него-то Крис и перенял все свои причуды, связанные с честью: всегда помогать людям, прилагать все усилия, чтобы сделать мир лучше.

 Сейчас оба парня жили на новых местах. Эйс ушел из той гнилой комнатушки сюда, как только договорился с хозяевами и смог добывать достаточно денег на подработках, ставках и опасных авантюрах с участием уличных банд. Отец Криса надоумил сына пойти в академию, а сын захватил с собой товарища. Эйс получил официальные документы по исполнению пятнадцати лик, собрал небольшую сумму и незамедлительно подал все это в заветное учреждение. Теперь они учились в одном и том же месте, но на разных факультетах и в разные смены. В то время как Эйсон выбрал себе биомеханику, что предвидело создание и рихтовку разнообразных искусственных конечностей и органов, Крис склонялся к физической силе, потому пошел по стопам отца, начав обучение в гарнизоне, с мечтой когда-то подняться до рейдера, охраняющего торговые перевозки или ученые экспедиции. Но несмотря на такие различия друзья продолжали видеться и постоянно проводили вместе уйму времени.

— Так больно? — игла пронзила плоть.

— А ты как думаешь? — возмущенно прошипел Эйс.

— Прости... Так как тебя угораздило? — продолжил шить Крис.

— Упал.

— Ладно, понял, что не мое дело. Но все же постарайся меньше падать?

 В ответ было молчание.

— Я тебе там сумку принес. Вчера нашел на улице.

— Спасибо, не отвлекайся...

— Слышал, вчера загрызли нескольких людей, — не унимался Крис. — Некоторых съели заживо, некоторым просто перекусили шею... Стража разбирается с этими случаями. Но народ паникует, как бы с ними не произошло ничего подобного.

— Агрх...! Я тащусь, но не мог бы ты больше внимания уделить ране?!

— Извини, виноват, — игла пошла ровнее.

— Сам что думаешь об этом? — поинтересовался Эйс, скорее, чтобы отвлечься.

— Я думаю, что нужно что-то делать. Или разбираться, или валить отсюда. Люди мрут, и никому нет до этого дела. Ты-то сам где вчера был? — как-то проницательно покосился на него Крис.

 “Лучше тебе не знать, что там творилось”, — подумал Эйсон.

— Я конечно не профи... — проговорил товарищ, затягивая очередной шов. — Но как-то так.

 Игла перестала терзать плоть, когда затянулась последняя петля и оторвался остаток нити. Странно, но до этого дня Эйс думал, что шить по коже чрезвычайно болезненно. После второй раны боль перестала так резко бить по нервам. Она притупилась, а болевой порог подскочил куда-то вверх.

 Парень поднялся, подошел к зеркалу и начал рассматривать в нем спину. Получилось довольно неплохо: аматорские стежки, по крайней мере, не дадут ранам раскрыться при первой же возможности. Из мест проколов сочилось, гость передал другу полотенце. Эйс стер излишки крови и едва облегченно выдохнул: остальное — забота времени.

— Что за... — вдруг шокированным голосом протянул Крис. Он нагнулся и достал из-за кровати окровавленную рубашку, которая слиплась от густой алой жидкости. — “Вино”, говоришь? Я ценю личное пространство, чужие дела, но это...

— Это не моя кровь, — выпалил Эйс.

 Один глаз собеседника округлился больше, чем другой.

— Фух... — выдохнул парень, закрыв лицо рукой. — Знаешь, тебе, наверное, пора?

— Э?.. Я!.. — что-то заикнулся Крис, но рубашку вырвали из рук, а сам он оказался выпихнутым за дверь.

— Пока-пока, приходи еще, и так далее... — протянул Эйс оставшись в одиночестве, выбросив скомканную рубашку в мусорное ведро.

 Переживать по поводу различных слухов или доноса страже не приходилось. За все время они оба хорошо выучили друг друга, поэтому знали, что один не предаст другого. О походах куда-то не могло быть и речи.