Акрофобия. Часть IV - V

На рассвете его бесцеремонно разбудила Лиз, хлопком по щеке:

— Хватит целовать подушку. Пора.

— Что? — только и простонал Эйс, пытаясь понять, где находится.

— Вставай, говорю. И переоденься, если куртку жалко.

 Он поднялся, потер глаза ладонями и последовал совету. Потом девушка вывела его из комнаты через коридор к большой лестнице, уходящей высоко вверх. Он уже догадывался, куда его ведут.

— Что мы будем делать? — спросил Эйс, протяжно зевая.

— Учиться драться, — отрезала та. — По-настоящему.

— Слушай... — он на миг запнулся. — Твое обучение не сделает мой стиль... женским?

 Лиз остановилась и мигом развернулась:

— Во-первых, для “стиля” нужно хоть что-то уметь, — она пронзила его взглядом. — Твои выкрутасы и уличные разборки ни гроша ни стоят в реальном мире. В мире, где приходится убивать, не потому что кто-то этого захотел, а для того, чтобы выжить.

 Слова больно ударили по самолюбию, парень думал, что его навыки станут жирным плюсом на старте. Девушка сложила руки на груди и продолжила:

— Во-вторых, нет такого понятия, как “женский стиль”! Только приемы, которые считаются “чисто женскими”. Удары ладонями, царапанье ногтями или пинки в промежность. А если я скажу тебе, что правильный удар ладонью сможет вывести противника из равновесия или даже убить, а ударом тройку не следует брезговать в безвыходной ситуации? Враги не станут тебя жалеть, — наклонила она голову. — Твоя сила — в их слабостях.

— Ты назвала пах “тройкой”?

 Лиз поморщилась:

— Наш жаргон. Еще поймешь.

— А... ногти? — решил уточнить Эйс.

— Тут по желанию.

 Он уже видел нескольких бойцов с острыми перчатками на руках. На их кончиках пальцев сверкали длинные загнутые когти. Увы, ему было известно, зачем используются эти предметы. Лайолт самой Элизабет чем-то напоминал одну из них — им бы с легкостью можно было вырвать из незащищенной груди бьющееся сердце.

 Они вышли на крышу башни. Колоссальная высота вскружила голову. Отсюда было видно дальше горных хребтов, в просветах меж скал виднелись далекие снежные пустоши. Небеса закрыты легким туманом облаков. Над самой головой аномально нависли серые тучи. Тут, вверху, казалось, что к ним можно прикоснуться, только протянув руку. Поверхность смотровой площадки была усыпана легким слоем белого песка, им дышал ветер. Кромки чаши заледенели, одели снежные шапки. Эйс подошел к краю и глянул вниз. Бескрайние просторы и горные массивы. Весь рельеф нижних территорий, все углубления и выступы, все горные цепи, все точки нависшего над пропастью каменного острова. Эта картина могла надолго пленить человеческий взгляд, передавая ощущение, словно держишь легенду на своей ладони.

 Он развернулся и рефлекторно поймал два брошенных предмета. Ими оказались средней длины палки, вырезанные в форме прямых мечей с приделанными ровными гардами.

— Урок первый, — произнесла она, снимая с бедер чехлы с настоящими клинками, и берясь за макеты. — У тебя в руках оружие. Нападай.

— Что, так вот просто? — прищурился Эйс.

— Можешь напасть сложно, — развела руками войд, после чего щелкнула кнопкой, собирая волосы.

— Может, ты мне сперва какие-то махи покажешь, или приемы там?

— Когда получишь по пальцам — научишься держать меч, — молвила Лиз. — Когда он отлетит тебе в лицо — научишься махать так, чтобы не отлетал. Когда пару раз наступишь на грабли — научишься сам расставлять ловушки. Я плохой учитель, Эйс. Помнишь?

 Внутри повисло замешательство:

— Ты серьезно? — простонал он.

— Гордишься своими приемами? — хмыкнула девушка. — С войдами они не работают. С чудовищами — тоже. Тебе не нужна программа контрдействий, тебе нужна способность мыслить критически. Бой не состоит из “знакомых” и “незнакомых” ситуаций. Он соткан из моментов.

 Силуэт расплылся на фоне гор, Эйсу перехватило дыхание, в шею уперлась холодная древесина. Лиз стояла сбоку, приподняв подбородок. Парень знал, что она быстрая, но не настолько...

— Труп, — выдохнула она. — Ты поймешь, что такое момент. Рано или поздно, научишься ими управлять. Мастерство начинается с практики. И раз уж тебя свалили на меня, то с нее мы начнем, и ею же закончим, — макет ушел от глотки, Элизабет расширила дистанцию. — А теперь — нападай.

 Эйс бесцеремонно подскочил к ней, нанес удар сбоку. Девушка увела его в сторону, выбила из стойки, рывком сбила с ног. Меч рядом с глазом.

— Мертв. Все хотят жить, Эйсон. Не думай, что щит просто глушит удар. Щитом тоже можно убить.

 Перед глазами мелькнуло воспоминание. Старый ангар в Еренале, их “Арена”. Он видел, что творили настоящие бойцы. Они не защищались, нет. Их атаки обращались в ловкое парирование, и лишь единицы могли контрпарировать. Не так, как Лиз. Заученные движения, ожидание противодействия. Вот, что ими двигало. Сделать шаг, выучить ответ, знать, как реагировать. А если обращать силу врага против него же без всего этого? Одним моментом? Никто не сможет так обернуть в свою пользу вражескую контратаку. Нет, Лиз бы смогла.

 “Пошло оно все, — мысленно шикнул Эйс. — Я тоже смогу!”

 Он поднялся и рванул в бой. Ученик выбросил руку в выпаде. Лиз ушла полуоборотом. Летящий сбоку меч отбила своим. Парень получил локтем по челюсти. Шаг назад, на языке заплясал привкус крови.

— Уже неплохо. С парным оружием ты должен балансировать между руками, — пояснила девушка. — Для начала оптимально делить руки на защитную и атакующую, но, если зациклишься — войдешь в рамки. Пробуй чередовать атаку и защиту. Когда “вырастешь”, сможешь комбинировать.

 Эйс ударил мечами с двух сторон. Их заблокировали, разведя руки. Он отскочил назад, ушел от атаки и махнул по рукам. Девушка крутанулась, в лицо свистнули обе палки. Момент. Он нырнул под них, выскочил за спиной и... Лиз вслепую заехала ему ногой по колену. Парень вскрикнул, упал и сжался. Невероятный взрыв боли, конечность не разгибалась.

— У тебя отличная реакция. Я бы даже сказала — превосходная, — холодно отрезала она, — для неподготовленного.

— Издеваешься? — проскулил Эйс.

— Нет. Ты поймал суть и сделал попытку, не прошло и часу. Но ты не отличаешь возможности от уловок, — сдвинулись брови. — И ты снова — мертв. Подъем! На поле боя с тобой церемониться не будут.

 Он с силой встал на ноги. Колено продолжало бить болью, но он старался не замечать этого, рванул в атаку. Зарычав, он швырнул меч в нее, выбросил вперед ногу. Лиз поймала ее под локоть. Эйс не остановился — вторая нога взметнулась вверх, уперлась ей в плечо... Ригер откинулась на спину и перебросила его через себя. Парень крикнул, перелетел площадку и кубарем собрал на одежду весь холодный песок. Рука свисла, ее окутал ветер. Когда он открыл глаза, то понял, что лежит на самом краю башни... Резкий выдох, он мигом отполз от него подальше, присел у стенки.

— Делаешь успехи, Эйсон, — отряхнувшись, кивнула Лиз. — Но сейчас ты умер не из-за недостатка навыков, а из-за ярости. Эмоции — это слабость. А на слабостях — играют.

 Он приподнялся, помотал головой. Злость часто отключала рассудок в нужные моменты. Но она же помогала собраться с духом... Взгляд поднялся на Ригер. Парень сжал кулак и принял решение. Холодное, как сталь.

— Час перерыва, — произнесла войд. — Тренируемся до вечера по схеме два к одному. Надеюсь, что хоть через неделю ты перестанешь медлить.

— Да? — он свалился на бок.

— Обманчивое восприятие, Эйсон, — сапожки застучали по лестнице.

***

Комната Рейи занимала целый отсек южной башни. Это было широкое просторное помещение в два этажа с множеством мелких деталей интерьера. Пол был услан несколькими коврами — чародейка не носила обуви. Место для сна было отделено высокой ширмой. Возле нее столик с зеркалом. На стенах разные мистические обереги и посохи. В углу притаилась какая-то установка из сплетения черной нити. В другом конце был письменный стол. На нем стояла металлическая клетка с полярной совой. Птица резко переводила взгляд оборотами головы, пока желтые глазки не застывали на чужаке. Рядом с тем местом — два шкафа с книгами, свитками и склянками. Гардероб уходил куда-то глубоко в стену. 

 Когда Эйс вошел в эту комнату впервые, то удивился идиллии и теплоте. У Рейи были знания, несущие глубокое понимание мира в его основе, у самих истоков. Помимо неплохой библиотеки в основном корпусе, здесь можно было найти сборники, существующие в единичном экземпляре, и ее личные рукописи, прошитые многоличным опытом. А от алхимической лаборатории несло душистыми травами и пряным запахом брожения.

 Женщина уже ждала его. На ее глазах блестели узкие очки с тонкими линзами. Она глядела на ровные рядки букв одной из четырех книг, разложенных перед собой полукругом. Былые страхи Эйса перед ней утихли. Какой бы могущественной не была магесса, она не хотела причинить ему зла, а диалоги уходили глубоко, в самую душу, затрагивали самые темные уголки личности, открывали психику, заставляли раз за разом анализировать себя, с целью понять и изменить внутренние составляющие. Словно психотип был построен из тысячи мелких шестеренок, которые можно перемещать, откатывать, заводить, замедлять, а-то и вовсе — убирать из границ своего восприятия.

— Gloarex divertym, mi vigg't? — не отрываясь спросила Рейя.

— Vi fares mi lirit, no demax, — ответил он.

— Произношение, — чародейка сняла очки и аккуратно положила на стол. — Работай над произношением. Это двергский, Эйсон. Ты не в Террафоле, и общаешься не с враном. Слишком грубо. Слова нельзя менять местами, ты ломаешь весь смысл. Пытаешься сопоставить все с нашей речью, формулируешь прескриптивно. У двергов речь на девять из десяти состояла из дескриптивных форм, смысла комбинации слов и их порядка. Одни и те же слова в разном порядке могут означать как “извечную даль”, так и “серый рассвет нового времени”.

— Это мертвый язык... — отвел взгляд парень.

— Так уж повелось, что нам слишком часто приходится понимать мертвых, — женщина повертела пальцем в воздухе. С него осыпалась золотая пыльца, заплясали искорки, и на стенах комнаты проступили ярко-желтые старинные руны писаний. Эйс уже привык не удивляться, но цеплялся взглядом за то, что она пыталась показать — Рейя никогда не показывала ничего без причины.

— Когда-то, я нашла это в старом кургане, — произнесла женщина. — Курган относился к делу, и эта информация позже стала жизненно важной. Но понять ее с ходу не смогла даже я.

 Его нынешний уровень языка позволял хватать отдельные обрывки фраз, но без понимания сути. В миг руны померкли, оставив по себе тлеющее туманное зарево.

— О чем здесь говорится?

— Это когда-то было мутным пророчеством, — постучала ноготком по столу магесса. — Сейчас — это большая загадка, и ты закончишь учить двергский только когда дашь на нее ответ.

 Мысленно Эйс чертыхнулся — на этом языке одно слово могло иметь несколько смыслов, а с таким объемом текста как здесь, над ответом даже задумываться было рано — успеть запомнить и прочитать. Да, она била одновременно по нескольким слабинам — пространственное восприятие, фотографичность памяти, недостаток словарной базы, эрудиция и мысленные аналогии.

— Ты определился?

 Эйсон присел на стул и потер лицо руками:

— Да... Прошла уже кварта и... Я понимаю, что мне проще душить в себе эмоций, чем разжигать их. Берсерком я не стану. Скорее уж — метелью.

— И как успехи? — усмехнулась собеседница.

— Так себе. Не могу подавить полностью. Что-то да остается.

 Она поднялась и мягко обошла со спины, положила пальцы на его виски:

— Смотри внимательно.

 В глазах затемнилось. Он оказался во мраке, один. А потом над головой зажегся прожектор.

— Что за глупые игры, Рейя? — чародейка не терпела обращений “госпожа” или “леди”. — Верни меня обратно!

 Ответа не последовало. Эйс чертыхнулся и пошел вперед, ближе к тени. Свет переместился за ним. Вокруг царила пустота, и как долго бы он не бродил, не происходило ровным счетом ничего. Пока вдалеке не вспыхнул алый туман. На мгновение, едва уловимо. Парень хмыкнул и пошел к нему, потом пустился в бег. Туман мерцал все ближе, пока скиталец не налетел на стену из колючей проволоки. Ругань. Эйсон потер распоротую ладонь и подавил боль. Частица красного тумана исчезла, но остальное парило метрах в ста впереди. Прожектор потускнел. В конце концов, парень решил обойти стену и побежал вдоль нее. Старая проволока сменилась колючей и оборванной сеткой. Подняв взгляд вверх, он убедился, что ее границ там не видно. Через какую-то дистанцию сетка поржавела, и так, пока ее граница не начала колебаться в пространстве. 

Парень приблизил руку, и осознал, что это нечто не имеет материального тела. Красное зарево за спиной давно исчезло...

 Недолго думая, он проскользнул на другую сторону и побежал назад.

— Теперь-то я тебя достану, — хмыкнул Эйс, подбираясь все ближе к прежнему месту.

 В грудь что-то врезалось, щека ударила болью. Он вскрикнул и отскочил назад, а потом — выругался пуще прежнего. Перед ним стояла точно та же стена из проволоки, но с одним отличием — с нее стекала кровь, а под основанием уже простиралась темная лужа. Тумана не было видно вообще.

— Рейя! — крикнул он в небо, уже не так уверенно. — Как мне выбраться?!

 За спиной рыкнуло. Парень замер. По спине пробежали мурашки, на шее застыла капелька холодного пота. В окрестностях из поверхности забил серый подсвеченный дым. Аккуратно, Эйс обернулся и похолодел. Там зависло парящее существо с бинтами и порванными пустыми глазницами. Вокруг зазвучали шепоты, тихие, многогранные. Остатки губ твари тоже шевелились. Эйс закричал. Задрожал свет. Шепоты нарастали, пока не накрыли с головой. У него появилось чувство, что он тонет.

 “Нет, это все — нереально! Это все — в моей голове! Одна большая иллюзия!” — рвались на поверхность мысли.

 Мокрое тело выбросило в заснеженную равнину. Эйс задрожал, челюсть выбивала чечетку. Он поднялся на колени и начал хватать ртом воздух — на месте его падения снег был окрашен в красный. Старые раны на плече снова кровоточили. А в воздухе сильный ветер гонял снежные хлопья, заворачивая их во вьюгу...

 Реальность вернулась, Эйс захлебнулся воздухом, снова. Холодный пот. Перед ним находилось зеркало чародейки, но он не сразу узнал себя: растрепанные волосы, нервно дергающиеся мышцы лица и блуждающие зрачки. Раны на лице исчезли. Он осмотрел руку — привычно стертая тренировочными мечами, она невольно потянулась потереть шрамы на плече.

— Зачем? — только и выдохнул парень. — Зачем?! Что это такое?!

 Чародейка стояла рядом, встряхивая баночку с какой-то жидкостью. Потом она протянула ее гостю. Эйсон смерил ее взглядом, но все же выпил. Бурление в голове и теле пошло на спад.

— Это были не мои иллюзии, — произнесла Рейя. — Ты сам себе это внушил. Я лишь помогла заглянуть.

— Хах... И как?

 Чародейка отвела взгляд к окну:

— Никак. Оно до сих пор в тебе. И до сих пор пирует на своих страхах, печали, и гневе. А позитив не успевает зарождаться. Если так пойдет дальше... Если ты не возьмешь себя в руки...

 Она замолчала и помрачнела. Эйс не до конца понимал:

— То что?

 Магесса нахмурилась:

— Я порекомендовала тебя, потому что уже работала с людьми, которых коснулся пустотник. Но я работала с ними с самого начала. Твой случай запущен, блокировка разума слишком сильная. И кто его знает, что творится там, за “колючей проволокой”. Если так пойдет дальше, тебя придется... убрать.

— Что?.. — запнулся Эйсон.

— Нам нужны люди, которые держат себя в руках. С тотальным внутренним контролем. Ладно, — махнула рукой чародейка, — забудь. Начнем сначала.

 Эйс сильно зажмурился и что-то прошептал. Правая кисть сжалась в кулак, он ударил ею по обивке. Рейя перекатила кресло и села прямо напротив него:

— Понимаешь, эта штука... Она как растущая бездна. В твоих руках. Ее можно фиксировать, расширять, сужать, и даже закрывать.

— Побороть вторую личность? — глянул на нее парень.

 Чародейка добродушно посмеялась:

— В тебе нет пустотника. И никогда не было. Это больной облик, застывший у тебя в голове, которым ты объясняешь последствия транзакции. Забудь его и возьми себя в руки. Я обучаю их управлять чувствами, даю настойки, травы. А тебе они не нужны. Если в их сердцах пламя, то в твоем — тусклые огоньки. Когда поймешь, сможешь управлять всем, всем до единого. Вот в чем особенность следа. Никто не может переключать личность, черты характера, саму свою суть по щелчку пальцев. Слышишь?

 Эйс вникал. Ему бы этого очень хотелось, но проклятие играло злую шутку и не подпускало мысли слишком близко. Рейя взяла его за руку:

— Я тебе кое-что покажу, — в его ладонь был вложен стеклянный шар. — Держи его.

 Парень повертел вещицу в руке: на гладкой поверхности искаженно лежало его отражение, укрытое бликами искусственного освещения. Изображение кожи заворачивалось в спираль. Он ожидал, когда возникнет иллюзия. Вдруг, шар завибрировал и вспыхнул золотым пламенем. Пальцы обожгло, раскалились ногтевые пластины, зашипела кожа. Сработал рефлекс, рука дернулась назад, шар покатился по полу. Эйс вскрикнул и прижал руку к себе — из локтя торчала швейная игла. Чародейка двинула пальцем и оба предмета превратились в золотистую пыль.

— Что за... — глянул на конечность Эйсон. Ожогов не было. Ни единого следа воздействия.

— А теперь скажи мне, что ты сделал неправильно, — склонила набок голову Рейя.

— Отдернул руку. Я не знал, что позади игла. Это вышло автоматически.

— А если бы ты подошел со стороны разума? — продолжала собеседница.

 Парень хмыкнул и сложил руки на груди:

— Тоже хочешь порвать мои рефлексы, — отвернулся. — Лиз ставила меня у стены и стреляла из лука. Учила распознавать опасность, стрелы, что летят в меня, и те, что летят мимо. Не дергаться лишний раз.

— Осознание Лиз давно перекрыло ее эмоции, — кивнула Рейя. — Она хотела показать тебе, научить справляться, и не только с шальными стрелами. Я помню ее совсем маленькой напуганной девочкой. И она чувствовала точно то же, что и ты. Она знает, каково это.

— Она никогда не рассказывала.

— И не расскажет. Но она может показать, заставить чувствовать. И тогда ты сам поймешь. Возьми шар еще раз, — в ее руке снова появился предмет.

 Эйс замер, но в итоге все же принял вещицу. Когда она загорелась, рука не отдернулась — разжались пальцы, предмет, не долетев до пола, рассыпался золотом.

— В чем разница, Эйсон? — наклонилась к нему чародейка.

— В осознании.

— Ты бежишь от своих же эмоций рефлекторно, и этот рефлекс бросает тебя в ужасы. А стоит всего-то вовремя разжимать пальцы. Тебе кажется, что стрела летит в тебя, но ты попадешь под нее только в попытке увернуться. Сохранение устойчивости. Возьми шар.

 Третий Эйс принял более смело, внутри что-то ожило. Шары ненастоящие, пламя иллюзорно, боль — фантомная. Когда меж пальцев заплясал огонь, парень не отпустил предмет, он сжал пальцы настолько сильно, что предмет рассыпался у него в руке.

— И так должно быть всегда, — усмехнулась чародейка. — Твоя задача — заставить разум анализировать все за считанные секунды. Это всего лишь тело. Это всего лишь эмоции. И не более. Все в твоих руках.