Глава 2. Страхи

Увы, надолго моей самоотверженности не хватило. Как я ни старалась, не смогла скрыть своего страха и спрятать горе. Стоило подруге уйти из дома, как я начинала метаться, выть от ужаса и уже заранее сходить с ума от одиночества.

Иногда у меня случались просветления, и мы с Викой отправлялись погулять в парк или совершали скромный и тихий набег на продуктовый магазинчик в нашем дворе, но обычно радость длилась недолго — через несколько часов я снова начинала параноить. Подруга всегда внимательно следила за моим состоянием, потому что я могла пропустить «точку невозврата», и потом становилось поздно. Но кто теперь будет контролировать мои приступы? Кто спасёт?

Одно неосторожное движение, шаг не туда, и сердце примется биться о грудную клетку, паника будет всё сильнее, и моё бракованное сознание начнёт придумывать несуществующее. Я буду задыхаться, не смогу ориентироваться на улице, буду кидаться на стены и, если повезёт, потеряю сознание. Тогда спасительное беспамятство временно выручит меня от кошмара. Но… пока я буду валяться в отключке, меня обязательно обчистят воры, а то и какой-то маньяк затащит в подворотню.

В прошлом году мы гуляли с Викой в парке, было жарко и она решила купить мороженое, продающееся буквально в пятидесяти метрах от нас. В какой-то момент я оказалась окружена группой старшеклассников. Они так неожиданно появились рядом! Громко смеясь, толкаясь и веселясь, они что-то спросили у меня, но… Сейчас я уверена, они не хотели сделать ничего плохого. Возможно, спрашивали дорогу или зажигалку, но мне уже было плевать — после непродолжительной, но очень мощной панической атаки я свалилась под лавку без сознания и сильно ударилась головой. В итоге пробыла больше недели в больнице, шарахаясь от каждого звука и любого незнакомого человека, и даже мой лечащий врач не мог меня нормально осмотреть. Никто уже и не надеялся, что я оклемаюсь, а Вике настоятельно рекомендовали отправить меня в психушку. Собственно, я была согласна с этим, но подруга отказалась, сказав, что мне будет лучше под присмотром близкого человека. Всё же дома я вела себя спокойно и, не считая периодических депрессий, вполне адекватно.

Скорее всего, Вика вспомнила именно тот случай, когда рассказывала мне о поездке. С того времени много воды утекло и сначала я очень надеялась, что подобное больше не повторится ни при каких обстоятельствах. Но сейчас я уже ни в чём не уверена.

Чем чаще я думала о нашем будущем, тем больше утверждалась в мысли, что возможность учиться за границей для таких, как мы, выпадает лишь раз в жизни. Точнее, для меня уже всё кончено, а у Виктория всё ещё впереди. Поэтому, как могла, сдерживала при ней эмоции. Я понимала, что стоит лишь заикнуться, намекнуть о том, чтобы она не уезжала, Виктория от всего откажется и потом ни разу меня не упрекнёт. А она, хоть и жалела меня, старалась не думать о том, как я буду жить целый год одна.

Мы обе прекрасно понимали — больше шансов выбраться из этой ямы судьба нам не подкинет.

Вика старшая из многодетной семьи, у неё недавно появилась очередная сестра от очередного нового отчима, и матери просто плевать, чем занимается уже взрослая дочь. Она вспоминает о ней только когда нужна поддержка или деньги. До своего совершеннолетия подруга вынянчила кучу младенцев, подорвав здоровье, и у неё никогда не было времени на себя. А потом бабушка отдала мне эту захолустную однушку и велела больше не показываться на глаза, поэтому мы с Викой поселились вместе. По сути у нас обеих никого не осталось, нам некуда было идти, и мы никому, кроме как друг другу были не нужны. Это лишь сблизило нас сильнее. Но если быть честной, то всё же Вика нужна мне больше, чем я ей, но она всё равно со мной! Поэтому я должна хоть как-то её отблагодарить и чем-то пожертвовать.

Я вцепилась в эту простую и логическую мысль, и она в некоторой степени придавала мне сил. Я мечтала, чтобы Виктория хоть немного наладила свою жизнь, встретила хорошего мужчину и обрела счастье. Если на себе я уже поставила крест, то у других ещё есть шанс. Тем более, нельзя быть неблагодарной.

Вика тоже волновалась из-за предстоящего отъезда и ходила мрачной, постоянно раздавая мне наставления: не забывай закрывать двери, не впускай в дом незнакомцев, не разговаривай с теми, кто пристаёт на улице и сразу убегай от них. Не ходи в магазин в соседнем дворе — там слишком скандальная продавщица, не выходи из дома поздно вечером, не забывай выключать газ, пытайся хоть иногда общаться с хорошими людьми… Будто я и сама всё это не знала!

Она говорила так, словно, стоит ей уехать, я тут же пущусь во все тяжкие, начну шляться по ночам и общаться исключительно с плохишами. Я кивала, иногда отпуская плоские шуточки, послушно повторяя за ней все наставления, и переживала всё сильнее.

День «икс» наступил как-то внезапно. Вроде совсем недавно была ещё куча времени на подготовку и сборы, но вдруг оказалось, что завтра Вика должна улетать.

Но это будет завтра, а сейчас я смотрела в окно и никак не могла отвести взгляд от постепенно утопающей в вечерних сумерках улицы. Видимо, что-то отразилось на моём лице, так как через несколько мгновений мне в голову прилетело кухонное полотенце.

— Ай! Что ты делаешь? — возмутилась я.

— Слушай, я тут подумала… может, ну её, эту заграницу? — махнула рукой Вика. — Там столько денег нужно! Учёба хоть и бесплатная, но за все остальное придётся платить. Еду покупай, за проезд плати, учебники и вовсе кошмарных денег стоят, а без них никак не обойтись.

— Как ты можешь говорить подобное? — испугалась я, вмиг забыв о своих страданиях. — Неужели передумала? А как же перспективы, будущее?

Тем временем подруга продолжала перечислять:

— Да ты посмотри на меня: страшная, толстая, ни кожи, ни рожи. Кому такая нужна? Знаешь, сколько там красавиц будет? Чего только девки с моего потока стоят. Как модели, все на подбор. Те сразу себе спонсоров найдут и преподавателям понравятся. Впрочем, у них родители такие богатые, что о спонсорах беспокоиться не придётся… Не стоило в этот универ поступать, надо было найти что-то попроще, по своему уровню. Лучше бы в бурсу пошла, стала учителем в школе, или воспитателем в детском саду. А то, видишь ли, замахнулась на серьёзных мероприятиях синхронистом быть. Мечтала даже, что буду вся такая красивая, в деловом костюме, в международных организациях серьёзным дядям и тётям серьёзные разговоры переводить… Вот дура…

— Точно, — поддакнула я, понимая, что надо срочно спасать ситуацию. — Можно было ещё на парикмахера выучиться… или повара. Маникюрщицы тоже неплохо зарабатывают. «Ноготочки у Виктории»! — Я нарисовала в воздухе воображаемую вывеску салона. — Мы могли бы принимать клиентов на дому. Простенько, по-колхозному, но как раз нам по силам. А то замахнулась…

Вика возмущённо вскинулась, даже задохнулась от возмущения, но увидев, что я смеюсь, поняла, как я её подловила. Покачав головой, она щедро плеснула майонез в остатки омлета. Я обречённо вздохнула: надо меньше есть всякую гадость, тогда и вес наладится. Но что поделать бедному человеку, если стресс он заесть может только едой? На другие развлечения денег не хватает.

В целом я мечтала услышать от неё то, что она хочет остаться. Подсознание уже ликовало и настырно требовало послушно кивать, как болванчик, в такт словам подруги и активно поддакивать. Она останется, и мы как-нибудь справимся, выкрутимся из всех проблем и наконец заживём хорошо. Виктория найдёт достойную работу, я избавлюсь от своих фобий, мы встретим свою любовь, нарожаем детишек и умрём в один день!

Картина, которую рисовало моё воображение в тот момент, становилась всё ярче, отчётливей, обрастала деталями. Там появлялось всё то, чего мне так хотелось, и то, о чём я боялась говорить вслух. Где-то фоном звучал голос подруги:

— Ты меня вообще не слушаешь!

Возмущённый окрик вывел меня из ступора.

— Что?

— Я говорю, что хочу остаться. Чем больше думаю об этом, тем правильнее кажется это решение. — Она пожала плечами. — Тем более, на кого я тебя, дурынду, оставлю? Ты помрёшь от голода через месяц, а то и через неделю. Или от страха заболеешь. Ведь за стеной могут поселиться иностранцы, жаждущие экспансии, а этажом выше точно заведётся парочка маньяков, которые обязательно позарятся на такой суповой набор, как ты.

— Что? — Требовалось срочно что-то ответить, но я никак не могла сосредоточиться. Господи, да когда же я перестану впадать в ступор от малейшего стресса?

Подруга оглянулась в поисках чего-то посущественнее, чем можно кинуть в мою перегруженную глупостями голову с целью вправки мозгов на место. Но вокруг лежали только тяжёлые предметы, что окончательно ухудшит ситуацию. Она вздохнула и покрутила в руках вилку.

— Что ещё думать? Реально, ни на что порядочное не хватает денег. Почти нет нормальной одежды. Но если без новых шмоток прожить можно, то без учебников я точно не обойдусь.

— Не глупи, я уже взрослая девочка, как-нибудь справлюсь, — затараторила я. — Тем более мне нужно учиться жить самостоятельно. Ты ведь не сможешь всю жизнь нянчиться со мной. А так у тебя появится реальная возможность познакомиться в Америке с миллионером, запудрить ему мозги, зажить счастливо и безбедно. Ну, или захомутать мини-олигарха. Тоже неплохой вариант. А мне уже намного лучше… — В голове мелькнуло, как совсем недавно я испугалась стука в дверь и целый день просидела в ванной, дрожа от страха. Затолкав воспоминания подальше, продолжила: — Приступов давно не было. Я реально выздоравливаю.

Внутри все сжалось, но я поборола страх, нацепила беззаботную маску. Виктория снова удивлённо посмотрела на меня. Я видела, как важна для неё эта поездка, но по моей прихоти она могла потерять всё. Но, кажется, только что я прошла точку невозврата. Возможно, я справлюсь. Все ещё находясь в взволнованном состоянии, я улыбнулась.

— Знаешь, а ведь я уже подготовила маленький подарок к твоему отъезду. Ты получишь его завтра в аэропорту и откроешь уже в самолёте… или когда прибудешь на место.

— Ну что за глупости. Какие ещё подарки?

— Не выпендривайся. Тем более, чего такого я могу подарить? Пусть тебя это не беспокоит. И ещё…

— Что?

— Ты совсем не страшная.

— Ты тоже. Разве что совсем капельку.

Она улыбнулась и растрепала мои волосы, а ужин больше не проходил как поминки. Остаток вечера я тщательно строила из себя клоуна, мы легли спать вместе и долго болтали. А когда Виктория уснула, я не проронила ни слезинки. Страх, словно кусок льда сковал моё сердце, и время остановилось. Завтра всё решится.