Глава 12. Заботливые люди

Через час меня зазнобило, я накрылась тёплым одеялом и отчаянно лихорадила. Ночные прогулки по холодной воде во всей красе сказались на моем хилом организме, поэтому с каждой минутой мне становилось хуже, и я надумала умирать. Самое страшное — никто не узнает, что меня не стало. Когда Вика вернётся, обнаружит в постели ссохшуюся мумию, в которой с трудом узнает свою бывшую подругу Кристину. Интересно, она расстроится или выдохнет с облегчением? Некоторое время я занимала себя размышлениями на эту тему, пока не услышала звонок в дверь.

Сил, чтобы встать, не было, поэтому я даже не дёрнулась. Я никого не ждала в столь поздний час, и не обязана встречать незваных гостей больная. Но некто по ту сторону двери был настойчив и продолжал трезвонить и периодически дёргать ручку. Сначала я разозлилась, а потом мне стало страшно — кому я так понадобилась? Почему он не уходит?

Звон не прекращался, и мне пришлось встать.

— Да иду… — прохрипела я, заматываясь в одеяло — меня продолжало знобить. Но голос был такой слабый, что я сама едва услышала себя.

Заглянув в глазок, я увидела блондинистую макушку. Красавчик наклонился и с силой долбанул ногой в дверь. Я испугалась, что та слетит с петель и быстро открыла все замки, даже не подумав о том, как выгляжу. Мне просто хотелось, чтобы он перестал шуметь — голова раскалывалась.

— Ты что, оглохла? Или бухая?.. — напал он вместо приветствия, но осёкся, глядя на «заготовку» мумии — замотанная в одеяло бледная я отлично вжилась в роль.

Уставившись на него глазами мёртвой рыбы, я ждала, когда он озвучит причину своего появления.

— Ты выглядишь ужасно. — Он поморщился, а я промолчала. Зачем опровергать очевидное? — Я хотел… извиниться за вчерашнее. И ты должна сказать мне, сколько я тебе должен. Ну за это… — Чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее бегали его глаза. То ли его так впечатлил мой внешний вид, то ли ему вообще было непривычно перед кем-то извиняться. — В общем, назови мне сумму компенсации за нанесённый материальный ущерб твоему этому… ну, имуществу.

— Мне ничего не надо, — шёпотом прохрипела я и хотела уже спрятаться за дверью, но Красавчик подставил в проём ногу.

— Кошмар. Ты словно оживший труп. У тебя еда в доме есть? Или ты просто чем-то больная? Это заразно?

Если он хотел меня добить, у него получилось. Шмыгнув носом, я захотела расплакаться. А так как меня никто и ничто не сдерживало, я отдалась воле эмоций. Стоя у двери и не в силах её закрыть, я просто беззвучно ревела.

Кажись, ни одна язвительная фраза не смогла бы настолько дезориентировать Красавчика, как моя истерика. Он моментально отступил и, оглядываясь, заметался по лестничной площадке.

— Да я же ничего не сделал. Это не я. Эй, ты, ну хватит. Хватит! Кому я говорю?!

Напоследок я громко чихнула и захлопнула дверь. Как раз вовремя, потому что все скопившиеся слезы и сопли разом решили покинуть мою многострадальную голову.

Медленно приняв душ и приведя себя в относительный порядок, я поняла, что мне стало немного легче. Обидные слова всё ещё жгли изнутри, но озноб прошёл. Кажется, температура больше не поднималась. Поставив чайник на плиту, я посетовала, что не додумалась купить лимоны. Так хотелось кисленького…

В дверь снова позвонили, так же настойчиво, как и в прошлый раз. Потом принялись стучать. Я долго не решалась выйти, но забоялась, что на грохот сбегутся соседи, и пришлось выйти. К счастью, вид у меня был чуток получше, но помня прошлую встречу, я не стала открывать дверь полностью, а оставила на цепочке, выглянув в щёлку.

— Мы не закончили разговор. — Настойчивости и твердолобости Красавчика можно было позавидовать. Да и разговора как такового не было — я молчала, а он вроде как пытался извиниться, но вместо этого оскорблял.

— Мне ничего не нужно, — повторила я свои прошлые слова.

— Если ты собралась умирать, это твоё дело. Но я вчера испортил твои вещи, поэтому должен за них заплатить. А ещё ты мыла мои полы, это как бы тоже требует отдельной оплаты и…

— Ты видел мой дом и прекрасно знаешь, что тут нечего компенсировать. Вчера ты очень весело комментировал увиденное, — просипела я обиженно, не понимая, зачем он снова пришёл. Может, он мою испорченную дорожку в коридоре за дорогой антиквариат принял? Или отколовшийся лак с полуразвалившейся тумбочки ему показался чем-то уникальным? — Уходи.

— Нет, постой! — Он надавил на дверь, и цепочка опасно затрещала. — Не хочешь компенсацию, пусть это будет оплата за твои услуги уборщицы. Как тебе такой вариант?

Он приподнял брови и, склонив голову набок, обворожительно улыбнулся, будто в самом деле гениально придумал. Но сегодня его чары не работали, тем более после вчерашней попойки выглядел он неважно: потухшие покрасневшие глаза, бледная кожа и весьма измученный вид. Возможно, кого-то бы обманули его идеальные блондинистые локоны, подпрыгивающие на плечах при каждом движении, или белоснежная улыбка, но только не меня — температура атрофировала не только мой мозг, но и чувство прекрасного. Сил на перепалку не было, я еле на ногах стояла, потому попыталась закрыть дверь.

— Не хочешь? Ладно, ладно… Хотя бы возьми взятку за молчание! — Он продолжал давить, и я забоялась, что цепочка сейчас лопнет, потому поспешила её отщелкнуть, чем Красавчик сразу воспользовался.

Он снял с плеча рюкзак и вытащил оттуда пакет, просунул в приоткрывшуюся дверь, немного подержал, ожидая, что я схвачусь за его великодушный «подарок», а потом разжал пальцы. Пакет гулко хлопнулся на пол.

— Возьми, — повторил этот паршивец и наконец отступил. — А то ещё помрёшь, а я виноват буду.

Ну вот как общаться с таким ужасным человеком?

Сначала я решила игнорировать подачку, даже горделиво переступила через пакет и сделала целых два шага в сторону спальни, но потом любопытство взяло верх — пакет с надписью «Спасибо за покупку!» интригующе зашуршал и оттуда запахло чуть отсыревшей бумагой и лекарствами. Внутри лежала целая куча коробочек с таблетками от температуры, сиропами от кашля и прочим, чем обычно лечатся дома от простуды. Похоже, он не знал, что покупать, потому сгрёб всё предложенное аптекарем. А на самом дне обнаружилось несколько крупных купюр суммой даже больше, чем моё месячное пособие от государства. Ну надо же, как дорого он оценил услуги уборщицы! Козёл!

В гневе я швырнула деньги на пол, едва сдерживая подкативший слёзный ком. Какое унижение! Мог просто сказать «спасибо»! Я же не ради денег старалась, я вообще ни о чём таком не думала, так почему он постоянно тычет меня носом в мой «низкий» статус? Тоже мне, нашёлся аристократ! Особа голубых кровей! Подлец!

Слезы полились ручьём. Ну что за напасть? Каждый раз, когда я вижу этого парня, он доводит меня до истерики! Он что, думает, раз красивый и богатый, значит имеет право всех оскорблять и унижать? Даже если я выгляжу жалко, зачем меня постоянно окунать в грязь, да ещё и с таким снисходительным видом, будто он оказывает мне честь? Ещё бы… такой принц снизошёл до замарашки и даже разговаривал с ней! Наверное, я должна гордиться этим до смерти и рассказывать о столь великом событии своим детям и внукам.

Не знаю, сколько я проплакала, но меня снова зазнобило, причём с ещё большей силой. Температура подскочила до сорока и, кажется, останавливаться не собиралась. Выбора не оставалось: либо помирать, либо воспользоваться «подачкой».

«Это он виноват в том, что я заболела. Пусть лекарства станут его извинениями. А деньги я позже верну. Придумаю какую-нибудь каверзную и обидную отговорку и швырну ему прямо в лицо!»

К счастью, лекарства помогли. На следующий день мне полегчало, а ещё через сутки я уже смогла приготовить себе бульон и зажарить сухарики. Аппетита сначала не было, но он пришёл во время еды, и я радовалась, что иду на поправку.

В тот же день на домашний телефон позвонил Ильяс, радостно заявив, что «плохие парни» куда-то делись, а тому человеку, которого он так боялся, Ильяс нафиг не сдался, и никто его преследовать не будет.

Я удивилась, откуда он узнал мой номер, и услышала простодушное «Запомнил, он у тебя на самом телефонном аппарате написан». Вот те на…

Услышав мой хриплый голос, Ильяс сразу забеспокоился, расспросил симптомы и поставил гениальный диагноз «переохлаждение».

— Не вздумай пить лекарства, для ослабленного организма они как яд! Займёмся траволечением! Я знаю в этом толк.

Ну хоть не грибоедением. Его опыт в этом деле доверия не вызывал, но на все отговорки, что я уже иду на поправку, он отмахнулся.

Вскоре мой новый знакомый стоял на пороге моего дома, пришлось его впустить. Выглядел Ильяс подозрительно счастливо, смешно таращился через очки, мило заикался, когда сообщал последние события и размахивал пакетом с гостинцами. Ну да, нехорошо к больным с пустыми руками приходить, поэтому я стала счастливой обладательницей горы лимонов и апельсинов, маленькой баночки с малиновым вареньем и раздутым пакетиком чабреца. По крайней мере, так Ильяс назвал сухие стебельки некой ароматно пахнущей травы. Оказалось, бабушка у него травница, и каждый год ездит в горы собирать целебные растения.

Ильяс повёл себя весьма тактично, задержавшись в гостях не более десяти минут, и перед тем, как уйти, попросил звонить, если понадобится помощь. В целом, я была обескуражена и растрогана внезапной заботой. В моей жизни кроме Вики не было никого, кто бы переживал о моём здоровье, и я от всей души оценила его опеку. Теперь мне точно не грозит смерть в одиночестве от голода.

Я долго принюхивалась к травяному отвару, пытаясь найти подвох, но так и не найдя, открыла варенье и вприкуску к чаю наслаждалась близостью к природе. Малина поистине волшебное лекарство. Жар больше не возвращался, слабость постепенно отступала, и я усердно трудилась, зарабатывая на пропитание написанием курсовой одной знакомой из интернета. В свободное время я развлекала себя изучением карты города и составлением списка всех возможных точек, где могут располагаться камеры хранения. Длина списка удручала, и я не представляла, сколько лет понадобится, чтобы проверить каждое место в одиночку.

В любом случае, сидеть дома и лихорадить под одеялом мне уже было скучно, и я жаждала проверить, насколько справилась со своими психологическими проблемами и как далеко смогу отойти от дома.