Глава 31. Лучше синица в руках

«Какой же он весь был бледненький и синенький… И в крови… А я ничем не могла ему помочь, — мысленно рыдала я, вспоминая, как ужасно выглядел Макс. — А ещё, наверное, жутко голодный. Мы ж ели только утром…» Раньше я бы точно в обморок свалилась от одного вида израненного человека, а сейчас смогла внятно объяснить текущий расклад дел и даже продолжала мыслить.

В груди сжалось от боли. Мне было невероятно страшно: за себя, за подругу, с корой в последнее время не удавалось связаться, за бабку, которую могут найти бандиты, и в особенности за Макса. Ведь я бросила его — побитого и больного — в том жутком месте! Но у нас нет ни выбора, ни времени рыдать и страдать. Вот когда задуманное получится, тогда пожалею его, как подобает порядочной девушке.

Я чуть не утонула в фантазиях, как буду хозяйничать дома, осваивать приготовление «мужских» блюд, чтобы мой парень был всегда накормлен, и как все мы будем счастливы. Может, и банально, но я так в этом нуждалась! Сердце опять заколотилось, и мне стоило огромных сил одновременно держать маску безразличия и презрения на лице. Хотелось бросить всё, наплевать на Жана и кинуться обратно, на шею любимому, жалея и утешая.

«Какая же я жестокая и расчётливая! И какой он у меня мужественный!» — продолжала я себя накручивать, не забывая параллельно восхищаться стойкостью Максима. Настроение рухнуло в пропасть окончательно.

Печаль и страх я трансформировала в злость, чем отлично поддержала образ стервы. Но даже мимолётная мысль о том, что Жан считает меня убийцей, делала мне больно. Тем более волнение за Макса лишь усиливалось: держался он молодцом, но я видела, как ему плохо. Бледный, на ногах стоял нетвёрдо. А вдруг с ним что-то случится, пока я тут изображаю непонятно кого?

Бросив яростный взгляд на Жана, отчего тот запнулся на полуслове, я села в салон и громко хлопнула дверью.

— Мы едем или нет? Я устала.

Потом порылась в сумке, достала открытую пачку с салфетками. Вытерла руки, оставляя на белой ткани розовые разводы — пока, проверяя нанесённый ущерб, ощупывала Макса, испачкалась в его крови. Но полицейский этого не знал и наверняка подумал, что это кровь после выстрела. Я услышала, как он громко сглотнул, и начал ненатурально прокашливаться, чтобы скрыть свою оплошность.

«Боится меня, что ли?» — От нервного напряжения я хихикнула. Жан перестал на меня оглядываться, уставившись на дорогу — теперь мы ехали назад в гостиницу.

— А пистолет куда дела? — спросил он настороженно.

— Выкинула, — без раздумий заявила я. — Там уже было убийство, надеюсь, их свяжут вместе и посчитают бандитскими разборками.

— Хорошо, что это не моё табельное оружие, — пробубнил он.

— Да какая уже разница. Ты ведь собирался уехать отсюда.

Жан махнул рукой, показывая, что не хочет продолжать разговор на эту тему.

— Так ты убила его? Так просто?

Наверняка Жан вспоминал свои сомнения в тот момент, когда наставил пистолет на меня. Оказывается, этот мужчина не так и ужасен, если сравнивать с ужасной мной.

— Он предал меня. И я убью любого, кто попробует сделать это ещё раз, — внимательно посмотрела я на Жана, подливая масла в огонь. Раз он такой впечатлительный, стоит его дожать. — Даже голыми руками, — уточнила я и улыбнулась своей короной улыбкой. Правда, ликование длилось недолго — Жан презрительно поджал губы и отвернулся, никак не отреагировав, и я поняла, что переигрываю. Это нервы виноваты. Да и Жану пришлось несладко. Возомнил себя миллионером, а тут такой облом случился. Любой растеряется и потеряет веру в себя, а то и наделает глупостей.

Мы вернулись в гостиницу и заперлись в комнате Жана. Ему не терпелось продолжить переговоры и сбыть «горячий» товар, который буквально жёг ему пятки и все остальные части тела, хотя контейнер с осмием носила я. Не знаю почему, но Жан даже не стал требовать, чтобы я отдала колбу ему на хранение. Единственное объяснение такого «доверия» — он жутко боялся, чтобы его с этим осмием не поймали. Вдруг чего, скажет, что ни при чём, и вообще мимо проходил, спихнув всю вину на меня. Либо притворится, что задержал опасную преступницу с уликами в руках. Как бы там ни было, мне спокойней, когда всё находится при мне.

Прошло около часа. От неудобного продавленного кресла у меня сомлела нога и разболелась поясница, а Жан всё переписывался с кем-то в мессенджере и его лицо с каждым пиликаньем телефона становилось мрачнее и мрачнее. Как я догадалась, бедняга пытался через разные источники выведать контакты Седого — нашей следующей цели. Но Седой был птицей столь высокого полёта, что добраться до него простому полицейскому оказалось не под силу.

Я его не торопила — чем дольше он будет копошиться, тем лучше. Макс успеет договориться и организовать всё необходимое только при наличии времени. Впрочем, нервничала я не меньше Жана — Макс до сих пор не подал мне ни единой весточки, и в голову полезли разные неприятные мысли. Вдруг он потерял сознание и лежит там, умирает на бетонном полу заброшенного дома? Или ему стало плохо по дороге, или он не смог встретиться с Седым, или…

Мотнув головой, я сбросила наваждение. Нет, я не должна думать о плохом. Всё получится!

— Ну, как успехи? — нетерпеливо спросила я, с недовольной миной глядя на Жана. Тот, закусив кончик языка, продолжал бездумно пялиться в телефон, но было видно, что это уже бесполезно, он ничего не добьётся, но боится в этом признаться.

— Никакого от вас толку, уважаемый! Всё приходится делать самой! — Я с жалостью посмотрела на него и подумала, что мой шаг однозначно вызовет у него ещё большую паранойю. А если облажаюсь… ой, лучше об этом не думать.

Пока тот переваривал мои слова с недоуменным видом, я достала свой телефон и написала Максу: «Нужен номер Седого. Срочно», и нажала «отправить», а затем сразу «удалить».

Мысленно скрестив пальцы, я молилась, чтобы мне пришёл хоть какой-то ответ, чтобы я смогла придумать, как отбрёхиваться дальше. Через минуту телефон пиликнул, на экране высветился набор цифр.

Жан вскочил и склонился надо мной — его глаза сначала расширились, а затем на лице появилось странное выражение — он прищурился, осмотрел меня со всех сторон и спросил:

— Это его номер?

— Да, — коротко ответила я. Мне хотелось прыгать от радости — Макс жив!

— Ты вообще офигела? Зачем я тогда напрягался, поднимал связи, расшаркивался перед кучей серьёзных людей и влезал в долги? — заорал он, обдавая прокуренным дыханием, и толкнул меня в плечо. Не сильно — просто обозначил своё негодование резким жестом, но я сразу почувствовала себя в ловушке — я не могла даже из кресла вскочить и выйти на открытое пространство, Жан перекрыл мне дорогу, отрезал пути отступления.

— Может, чтобы хоть что-то сделать? — вспылила я. — Или ты думал, что будешь размахивать у меня перед носом пистолетом, угрожая убить, а я буду рисковать своей жизнью, встречаясь со всеми этими… людьми? — последнее слово я выплюнула, как ругательство. — Ну, конечно. А затем заберёшь себе денежки, избавишься от свидетелей и всё, ты в шоколаде. Наверное, ты очень гордишься своим идеальным планом?!

Я уже не могла остановиться. Несмотря на только что сказанное, в голове в очередь, одна за другой, выстраивались новые возмущённые мысли. Целый день они копились, наслаивались и сейчас требовали выхода. Я горела от негодования. Меня втянули в это криминальное дерьмо, я видела убийства, видела кровь на своём парне, я много раз сама едва не погибла, мне столько раз угрожали, что я со счета сбилась! И тут на тебе! Приходит какой-то бравый полицейский и собирается за мой счёт красиво устроить свою жизнь. Не бывать этому!

К счастью, всё это промелькнуло у меня в голове, и я ни слова ни сказала вслух. Но мой взгляд наверняка был красноречивее любых слов и Жан всё понял. Сначала он опешил от такого напора, но вскоре взял себя в руки, отступил на шаг назад и явно собрался начать отповедь.

Не желая продолжать бессмысленный спор, я демонстративно нажала кнопку вызова, остановив движением руки рвущиеся со стороны Жана возмущения. Тот споткнулся на полуслове и недовольно засопел. Судя по всему, терпение его подошло к концу и держался он лишь на смутной и наивной надежде на обогащение.

От мысли, что я слегка переборщила со своей крутостью, а также о том, как это подозрительно выглядит, я совершенно забыла, кому звоню и что говорить. Я даже поволноваться забыла.

Когда в трубке прозвучало ленивое «Слушаю», я запаниковала. А что говорить-то? Видя моё ошарашенное и растерянное лицо, занервничал и Жан, решив, что что-то пошло не так, но я шикнула на него и отмахнулась, чтобы он отошёл подальше и не дышал мне в лицо своим сигаретным перегаром. В ответ он шёпотом велел мне включить громкую связь.

В итоге я еле смогла собрать мысли в кучу и понесла ахинею. Сначала, поздоровавшись и попытавшись прощупать собеседника, я ничего не смогла понять. Седой представился Давидом Исаевичем, разговаривал спокойно и культурно, без всяких там хмыканий и рычания. Не то что головорез Шакал. И, в отличие от своего конкурента, оказался мастером проведения подобных переговоров, причём с пользой для себя, а не для переговорщика.

Моя несобранность и импровизация принесли пользу — я несколько раз сбивала его с толку, бессвязно меняя тему беседы, расхваливала уникальность товара, который больше нигде не достать, и внушала Седому мысль, что он просто счастливчик, раз встретил меня. Похоже, к концу разговора бедняга совсем потерялся, и по большей части помалкивал. Ожесточённой торговли тоже не понадобилось, он сразу согласился на фиксированную сумму.

Рядом, офигевая, сидел полицейский.

Судя по назначенному месту и времени сделки, Макс провёл с Седым разъяснительную работу и смог добиться успеха. Самомнение и гордость собой слегка померкли — в пылу беседы я напрочь забыла, что это не я так хороша в переговорах, а Макс. Оставалось только понадеяться, что Седой хоть и криминальный элемент, но слово своё сдержит. Он жадноват, но кто этим не грешен? Тем более на первом месте у него всё же власть и захват территорий, а Шакал ему регулярно портил нервы. Теперь же у него появится отличная возможность щёлкнуть последнего по носу, а то и дать пинка под зад.

Уставшие, но довольные, мы договорились о месте встрече и отключили связь.

— Кстати, — протянула я, глядя на Жана — данный момент я сочла наиболее подходящим, чтобы внушить ему одну интересную мысль, — Шакал наверняка пирует у себя, празднуя обогащение, и ни сном, ни духом, что его надули. Здорово же?

— К чему ты ведёшь? — не понял Жан.

— А куда он все эти деньги потратит? Вообще, что будет, когда горы фальшивок разойдутся по городу?

— Скорее всего, полиция будет искать того, кто распространяет фальшивки, — машинально ответил он. — Затем примется за фальшивомонетчика, чтобы прикрыть лавочку. Но это пустая трата времени, они ничего не найдут, а что будет с фальшивками уже не моё дело! К чему эти неуместные вопросы?

— Да так… — Я устало отмахнулась. — Жаль простых людей, которые пострадают. Лучше бы этих денег вообще не было. Но если полиции плевать, даже если она знает, где искать…

Жан молчал. Я пожелала ему спокойной ночи и вышла из номера. Он не стал меня останавливать. Всё же полицейский не такой и злой. Нерешительный, слегка доверчивый и совершенно невезучий. Иначе точно не оказался бы здесь… со мной… и в такой ситуации.

Я жутко устала, хотела есть, спать и принять душ. Можно в любом порядке. Прошлый день получился слишком насыщенным, а ночь ещё хуже — нас носило непонятно где, мы встречались с бандитами, была перестрелка, почти случилась погоня, я «пристрелила» Макса, провела переговоры… Силы мои иссякли. Пора отдохнуть.

Я должна быть полна энергии, ведь Жан продолжает надеяться всех перехитрить. Даже дурак поймёт, что он недоволен ситуацией и задумал нечто нехорошее, но пока деньги не окажутся в его руках, он мне ничего не сделает. По крайней мере я очень на это надеялась и старалась сильно не переигрывать, потому что крыса, загнанная в угол, намного опаснее.

***

— Эта девица в край обнаглела, — меряя шагами комнату в гостинице, недовольно ворчал Жан. — Помыкает мной, словно это моя жизнь от неё зависит, а не наоборот! Немыслимо!

За эти несколько напряжённых дней Жан зверски устал и хотел спать, но, на скорую перекусив нехитрым ужином из местного «ресторана» и упав на кровать, понял, что сон не идёт. Чувство тревоги не покидало, собираясь тугим комком где-то в районе живота, отчего хотелось лезть на стены и выть.

— Немыслимо! Да кто она такая?! — бубнил он под нос, ворочаясь. — Явно не обычная девка. И что-то тут нечисто. Всё идёт слишком гладко. Как она узнала номер Седого? Если она настоящий курьер, то убивать её нельзя…

Ситуация нравилась Жану всё меньше. Эйфория от полученных денег, их утрата, разочарование, нервы из-за сделки с Шакалом, потом звонок Седому… Жан ещё ни разу не был так близко к своей цели! При этом он оказался в качестве какого-то мальчика на побегушках, совершенно не контролирующего ситуацию.

— Она точно меня кинет.

От этой возмутительной догадки Жан подскочил на постели. Сонливость как рукой сняло. Он уже не вспоминал о том, что сам собирался избавиться и от Макса, и от Кристины, присвоив себе все деньги. Интуиция трезвонила на все лады — а она никогда его не подводила, — и Жан не выдержал.

«Лучше синица в руках…»

Он струсил. Если сомневаешься в своей удаче, то остаётся один выход — обратиться к своей профессии. Уже много лет и полиция, и спецслужбы пытаются выловить боссов этих группировок, но стоило предъявить им обвинения, как улики исчезали, свидетели меняли свои показания, доказательств не хватало, и они с ухмылкой ускользали.

Если же он сорвёт сделку, точнее, снимет её на видео, а потом захватит всех действующих лиц на месте преступления с поличным, то они принесут ему не только долгожданное продвижение по карьерной лестнице, но и денежное вознаграждение. Конечно, миллионов ему не видать, но с паршивой овцы хоть шерсти клок!

К сожалению, самому ему не справиться, придётся привлечь помощников из соответствующих структур. Это умалит его достижения, но ведь операцию он разработает сам! Главное, чтобы никто не вмешался слишком рано и не испортил план, поэтому надо правильно рассчитать время прибытия подкрепления. Где-то под конец, и тогда начальство не сможет присвоить себе всё заслуги.

Приняв решение, Жан накидал план на бумаге, проверил все детали и, удовлетворённый задуманным, позвонил нужным людям. Затем поставил на зарядку телефон, мысленно прикидывая, как часто ему стоит мелькать на видео, чтобы его точно не опрокинули либо не выставили подельником, и наконец смог крепко заснуть.