Глава 4. "Тот, кто я есть"

Утром Вернеру пришлось выслушивать нравоучения Сохо о безответственном поведении — справедливо, конечно, но всё равно неприятно. Рассказывать о том, что привиделось ему на вулкане, парень не стал — ну а кому не стыдно признаваться, что на самом деле он просто до галлюцинаций надышался дыма и вырубился?.. Хорошо хоть огонь успел погасить, а то и правда возвращаться было бы некому...

— ...хотя как заклинатель ты отлично себя показал. Но всё же объясни, почему ты решил увести пламя обратно к горе, а не просто погасить?

— Хотел немного попрактиковаться, — ответил юноша, и это тоже было правдой. — Ведь вы мне сами говорили, чтобы я задумался о том, что делаю, когда контролирую огонь.

— Похоже, пришёл к какому-то выводу? Хорошо. Я говорил, что ты должен будешь рассказать, но это не обязательно. Просто мне любопытно, — улыбнулся Сохо. — На самом деле это для каждого похоже на нечто своё. Но у большинства ассоциируется с чем-то хорошим, если тебе интересно. Танец или песня, любовь или дружба — обычно что-то такое. Но это просто личное восприятие, оно второстепенно. Что-то, в чём можно быть самим собой — вот единственная общая черта.

— Если для всех оно своё, в самом ли деле есть что-то общее?.. — решил уточнить Вернер, повинуясь привычке систематизировать знания, приобретённой за время обучения у чародеев. — Ту же дружбу и то каждый понимает по-своему. Всё остальное уж тем более.

— У всего в мире есть нечто общее, — неопределённо ответил Сохо. — Так что неплохо бы и тебе это понимать. Вдруг однажды пригодится.

— Вы что, смеётесь надо мной?..

— Смеялся я когда просил двор мести. Хотя дело это полезное...

— Да ну вас!..

— Не дерзи, ученик.

— Простите...

Сохо рассмеялся:

— И не принимай всё подряд за чистую монету. Можешь считать это вторым уроком. Иди и подумай, как часто принимаешь желаемое или ожидаемое за действительное. А в процессе можешь и правда подмести двор — ветер принёс много пепла с вулкана, собери-ка весь в кучу, из него получается неплохая штукатурка, нечего добру пропадать.

Вернер обречённо застонал, но в этот раз взялся-таки за метлу — всё лучше, чем опять бродить без дела...

Так пролетела неделя, потом другая, а там и месяц. Сохо всё так же на все вопросы отвечал туманными фразами, заключающимися в том, что парню стоило бы о чём бы то ни было подумать... а в процессе выполнить пару мелких дел по хозяйству. Вернер вырос в простоте и работы никогда не боялся — поначалу он воспринимал это как своеобразную «плату» за обучение, а потом и вовсе начал считать чем-то само собой разумеющимся, в конце концов, он ведь тоже жил теперь в этой деревне — пусть и только временно...

За этот месяц юноша сильно сблизился с Джагат — сначала на почве того, что оба они были заклинателями огня, а потом и... чисто физически. Впрочем, ни один из молодых людей не собирался брать на себя какие-либо обязательства, понимая, что скоро им придётся расстаться. На севере, откуда родом был Вернер, такое считалось нормальным, да и в деревне были очень нетипичные для южных земель свободные взгляды на этот счёт, так что их связь никто не осуждал.

В плане же контроля над огнём — а Вернер понял, что в обычной речи вряд ли сможет отказаться от этого слова или подобрать другое — Сохо как будто ничему его и не учил... по крайней мере, напрямую, но со временем юноша начал замечать, что с каждым разом ему удавалось призвать всё более сильное пламя. Было это результатом общения с учителем или чем-то ещё, понять не представлялось возможным, но молодой заклинатель просто радовался вновь открытой для себя возможности взаимодействовать с огнём... и старался как можно меньше задумываться о том, что скажут по этому поводу в гильдии. Намеренно демонстрировать чародеям тот факт, что он не перестал иметь дело с духовным пламенем, Вернер не планировал, но теперь не собирался и отказываться от своего дара. Теперь добровольный отказ от такой большой и важной части себя казался ему предательством...

«Живут же так другие люди — и ничего!.. И я как-нибудь справлюсь, — думал парень. — Вон Сохо говорил, что раньше даже в гильдии было несколько заклинателей. Жаль, имена не назвал — вдруг те люди ещё живы, и я их знаю...»

После извержения Вернер несколько раз ходил к вулкану. Местные сказали, что там нет ничего интересного, но он хотел самостоятельно в этом убедиться. И правда ничего — один лишь расплавленный камень. Огонь, похоже, всё ещё жил где-то в недрах земли, но сейчас спрятался очень глубоко. Впрочем, заклинатель всё-таки сделал для себя один важный вывод: понял, что никакой другой огонь не привлекал его внимание так сильно, да к тому же с такого большого расстояния. Спросив остальных, он узнал, что и у них дела обстоят точно так же.

Незаметно подошёл к концу и второй месяц его пребывания на острове. Уезжать не хотелось, но и уважительных причин задержаться дольше установленного срока Вернер так и не придумал. Вступать же в открытый конфликт с гильдией он был не готов.

Корабль, на котором он должен был уплыть, собирался пробыть в порту ещё два дня, и, на всякий случай заранее собрав свои немногочисленные вещи, юноша решил провести оставшееся время с пользой и заглянуть к Сохо в надежде услышать на прощание ещё какой-нибудь совет. В идеале — не так сильно облечённый в форму метафоры, как все предыдущие...

Учитель безразлично пожал плечами:

— Не знаю. Мне больше нечему тебя научить, и я не знаю того, кто смог бы это сделать... А оставаться здесь тебе больше ни к чему — вулкан заснул, и помощь нам теперь не нужна.

— А в следующий раз?

— Он будет не так и скоро. Да и кто знает, что случится до этого — возможно, к моменту следующего извержения мы и так уже давно будем огнём и пеплом по какой-то другой причине.

Пессимистично прозвучало. Но Сохо вообще был склонен в первую очередь готовиться к худшему, так что Вернер не стал воспринимать его слова слишком уж серьёзно:

— Но я хочу продолжить учиться!..

Заклинатель огня рассмеялся:

— Ты пережил поход к вулкану. И подошёл к нему ближе, чем кто бы то ни было из нас делал это во время извержения. Мне с самого начала было почти нечему тебя учить. Я и сам, пожалуй, научился чему-то новому, пока пытался тут изображать мудрого наставника...

— Изображать?! Но... — Вернер растерялся, не зная, что сказать.

— Я разве открыл тебе какие-то великие тайны мироздания? Вроде бы нет, — Сохо призвал в свою ладонь немного огня и продолжил говорить, глядя прямо в него. — Ты самый могущественный заклинатель, что я встречал в своей жизни, парень. Всё, что я делал — это время от времени заставлял тебя думать, чтобы ты начал лучше контролировать свой беспокойный разум. Больше и сделать ничего нельзя — всему, что действительно было необходимо, тебя уже дядя научил.

— Не понимаю...

— А что тут понимать? — вздохнул старый заклинатель. — Завидую я тебе. Любит тебя огонь. Мне так ещё в нашу первую встречу показалось, а уж когда ты с вулкана невредимым вернулся... Такому научить никто не может, это — дар... А вот богов или ещё чей — того не знаю... Ладно, уплываешь ты не сегодня, так что займись пока делом. Хм... иди забор почини.

В процессе починки забора парень ухитрился разругаться с Джагат. Нет, девушка не начала внезапно требовать от него каких-то обещаний — зато захотела вместе с ним отправиться на «большую землю», как называла она континент Алатан, с которого прибыл Вернер. Там заклинательница твёрдо вознамерилась вместе с ним приехать в гильдию чародеев, чтобы тоже попроситься к ним в ученицы.

— А что такого, тебя же они взяли... — протянула она, наивно хлопая глазами.

— У меня были способности! — прервал порядком уже надоевший поток её просьб Вернер. — И серьёзные. И то эти ослы упирались поначалу... сначала один сказал «берём», потом остальные начали возражать и целый день из-за этого ругались... А у тебя духовных сил может и много, но направлять их ты сможешь в лучшем случае на уровне весьма посредственного кузнеца-заклинателя, создающего лишь простейшие артефакты для бытовых целей. Хотя и на кузнеца-заклинателя учиться вряд ли примут. Тем более ты заклинательница огня.

— Но ты тоже... — не отставала девушка.

— Вот именно! Я и так не знаю, что им скажу теперь, а если следом ещё ты припрёшься...

— Вот, значит, как ты теперь заговорил! — вспылила Джагат. — Думаешь, ты какой-то особенный, а все другие ни на что не годятся, да? Думаешь, ты какой-то особенный?!..

— Повторяешься, — уныло отмахнулся юноша, не желая продолжать разговор. — Ничего я не думаю, просто отстань от меня уже, ладно? Мы же сразу договорились, что никто никому ничего не должен...

— Не должен, и что? Неужели сложно просто попросить, чтобы меня приняли? Тебе же это ничего не стоит, просто пару слов сказать...

«Даже странно, что мы как-то целых два месяца ухитрялись не ругаться...»

— Сложно! Даже сложнее, чем терпеть твоё нытьё! — не выдержал Вернер. — Не нужна ты чародеям, понятно?! Оставайся в деревне, найдёшь себе хорошего мужа, заведёте хозяйство, а раз в год будете вместе ходить к вулкану...

Джагат на эти слова страшно обиделась. Когда парень покидал деревню, она даже попрощаться не вышла. Молодой чародей не слишком сильно переживал по этому поводу, но тем не менее гордость его была задета.

«Сама, можно подумать, особенная какая-то, тоже мне!..» — мысленно проворчал он перед тем, как навсегда забыть обо всём, что связывало их какое-то время назад.

На корабле было скучно, и Вернер снова начал злиться из-за того, что не смог прихватить с собой никаких книг из библиотеки гильдии. Единственным развлечением стало наблюдение за другими пассажирами — тремя не особенно успешными торговцами с континента Каръяла, в простонародье именуемом Западным континентом или вообще просто Западом. Особенно забавным был самый старший из них — низкорослый и круглый как бочонок, он никогда не упускал возможности брезгливо скривиться и проворчать что-то про команду корабля, состоящую из «слишком шумных восточников». Юноша всю дорогу старательно не подавал вида, что понимает их язык — так наблюдение было намного веселее.

А вот в порту назначения и правда было ужасно шумно. Ничего удивительного, ведь Сартанг — один из основных центров торговли с Западом, так что самого разнообразного народу там всегда полно.

В конюшне на окраине города Вернера должна была ждать лошадь... однако вместо неё ждал лишь сюрприз. Неприятный.

— Лошадь, господин чародей?.. — с недоумением уставился на него старший конюх, почёсывая бритый затылок. — Речь и правда шла о том, чтобы выделить кому-то из вашей гильдии лошадку для путешествия на север, да... Вот только договор был, что она понадобится в прошлом месяце. Каждый год так было, никто не предупреждал о каких-то изменениях... Нет сейчас свободных лошадей, господин чародей... Через неделю должны быть. Можно, конечно, и пораньше что-то придумать, но...

— Нет, благодарю, оно того не стоит, — вежливо отказался Вернер, выбирая между слишком поздним возвращением и необходимостью отчитываться перед гильдией за большие незапланированные траты на «придумать».

«Ну и чем тут таким можно прозаниматься целую неделю?..» — думал он, идя по городу и озираясь по сторонам в поисках харчевни. Эти странные южане совсем не понимали прелести и удобства северных трактиров, поэтому гостиницы — места, где можно было остановиться на ночь, и харчевни — места, где можно было перекусить, были у них отдельными заведениями. Такой подход казался ужасно неудобным, а чем он был — и был ли — обусловлен, Вернер не знал.

— ...принадлежит!.. — донёсся до парня чей-то голос, когда он брёл по узким переулкам местного квартала для бедноты, надеясь найти там гостиницу подешевле, чтобы не потратить все деньги ещё до того, как отправится в путь. — Никто в своём уме не купит у тебя эту кобылу!.. Её даже на колбасу ни один местный мясник пустить не решится! Чем ты вообще думал, когда украл целую лошадь?! Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают, если ты от неё не избавишься?!

«Краденый конь? Интересно... Не помочь ли мне этим славным людям решить их проблемы таким образом, чтобы решены оказались и мои...»

Ни капли не смущаясь не вполне законным статусом интересующего его товара, Вернер с беззаботной улыбкой подошёл к конокрадам:

— Хм... я извиняюсь, но мне показалось, я слышал, что вы продаёте лошадь...

— Доброго денёчка, господин чародей! — учтиво залепетал тощий мужик с козлиной бородкой, разглядев медальон Вернера — отличительный знак ученика гильдии. — Прекрасный скакун, интересуетесь? Видите ли какое дело... я нахожусь в весьма затруднительном положении, и мне всё равно его не прокормить... очень животное жалко, хотелось бы в хорошие руки пристроить... На благо вашей гильдии... готов отдать хоть даром...

Второй — очень загорелый северянин, который рассуждал о том, что лошадь «никто не купит», смотрел на Вернера то ли как на какого-то маньяка, то ли как на круглого дурака, и аура его также подтверждала состояние, близкое к шоку.

«Что, думал сбить цену и не ожидал, что поторговаться захочет ещё и чародей?» — мысленно усмехнулся Вернер, снисходительно улыбаясь.

— Гильдия... будет благодарна и по достоинству оценит ваше желание поспособствовать её... хм... её делам... Но ни одно доброе дело не должно оставаться... хм... безнаказанным... поэтому вы, разумеется, можете рассчитывать...

— Нет-нет, господин чародей, мы и правда просто очень хотим помочь и по мере сил внести свой вклад в благополучие гильдии... — внезапно накинулись на него оба сразу. — Позвольте подарить вам это великолепное животное в знак...

«Они что, вместе, что ли?..» — удивился парень. Вот это уже было немного подозрительно, но... не отказываться же?.. Тем более что те странные дядьки уже тащили его в направлении городских ворот, утверждая, что лошадь ожидает «в ближайшей рощице». Хотя как раз в этом их действия были логичны — не в конюшне же краденую животину прятать...

То была вполне себе обычная пегая кобыла. Она осмотрела пришедших презрительным взглядом и безразлично отвернулась, вместо совсем не интересных ей людишек предпочитая уделить внимание сочной зелёной травке.

«Хм... А ведь дома, должно быть, уже снег выпал...» — осознал в этот момент Вернер, на тёплом южном острове совсем забывший о смене времён года. О своём решении задержаться в деревне как можно дольше молодой заклинатель огня не жалел, но вот отсутствие у него тёплой одежды могло стать проблемой...

— Всё ради блага гильдии, господин чародей... Мы просто доброе дело сделать хотели... Лошадку опять же пристроить, жалко её... — тем временем в два голоса вещали конокрады, перебивая друг друга.

«Складно врут, — усмехнулся про себя парень. — По всему выходит, что это просто обычная краденая лошадь. А так как я, похоже, ни монеты за неё не заплачу, то можно искренне считать, что я её украл... Ха, Дитрих обзавидуется, когда узнает!..»

Попытавшись замаскировать озорную мальчишескую улыбку под вежливость, Вернер произнёс:

— От лица гильдии чародеев я приношу благодарность за содействие в наших делах, господа.

Обрадованные возможностью избавиться от явно ставшей для них обузой кобылы, «господа» так сильно спешили покинуть место действия, что даже забыли продолжить изображать безграничное уважение к гильдии. И хорошо — Вернер уже с огромным трудом сдерживал смех.

«И всё-таки, зачем они украли — наверняка ведь вместе с чем-то ещё — целую живую лошадь? Которая им, оказывается, вот настолько не нужна... — думал он, наконец-то позволив себе рассмеяться, потому что этого уже никто не видел и не слышал. — Разве что им пришлось бежать на ней с места преступления. Глупость какая... Нет, Дитрих мне просто не поверит!..»

Кобыла оказалась смирной и послушной, и после небольшого с нею знакомства Вернер решил, что вполне может прямо сейчас отправиться в путь. Хотелось бы, конечно, сначала вернуться в город и посетить какую-нибудь харчевню, но оставлять животное без присмотра казалось не лучшей идеей.

«Нужно будет в ближайшем поселении заранее разжиться тёплой одеждой... — строил планы на дальнейшее будущее чародей, оставив Сартанг уже далеко за спиной. — И припасы пополнить...»

Первый день пути прошёл уныло — ночевать пришлось на земле, вообще без какого-либо укрытия от начавшегося вечером слабого, но оттого лишь более противного дождя, да к тому же Вернер трижды просыпался среди ночи. Один раз его разбудила по непонятной причине забеспокоившаяся лошадь, а ещё дважды к их стоянке слишком близко подходили какие-то местные хищники. Бояться парень не боялся, но всё же и расслабиться их присутствие не позволяло. А вот кобыла на зверей реагировала абсолютно спокойно, заставив его даже позавидовать такой невозмутимости.

Потом проблем не было до самого пограничья, где заканчивались земли, принадлежащие Югу... но ещё не начинались принадлежащие Северу. Некая весьма обширная территория между ними считалась нейтральной — не спорной, а просто ничьей — и предполагалось, что там никто не живёт. Впрочем, Вернер знал о нескольких существующих поселениях. Знал от Дитриха — и пусть подробностей тот не рассказывал, но в общем-то и без них было понятно, что селились там люди, которым в других местах по тем или иным причинам были не рады.

Днём он остановился возле ручья, чтобы умыться, напоить лошадь и наполнить опустевшую флягу.

— Доброго дня тебе, путник.

Вернер вздрогнул и обернулся. Он ни шагов этого человека не услышал, ни внимания на приближение к нему чужой ауры не обратил. Парень мысленно отругал себя за отсутствие бдительности — ведь точно так же мог к нему подкрасться и разбойник.

Поздоровавшийся мужчина был родом с Запада и выглядел как странствующий наёмник: вооружён мечом и небольшим — похоже, метательным — топориком, добротная кольчуга из мелких колец прикрыта плотной накидкой. Шагах в двадцати Вернер разглядел и его коня, мирно пьющего из ручья.

— И вам доброго дня, — отозвался юноша.

— Красивая лошадь. Твоя?

Парень поначалу насторожился, но потом рассудил, что он уже слишком далеко от Юга, чтобы история появления у него этой кобылы могла иметь отношение к вопросу.

— Моя. Её зовут, хм... Искра, — на ходу сочинил Вернер, за всё время пути ни разу не задумавшийся о том, что стоило бы дать ей какое-нибудь имя.

— Не ожидал, что её владельцем окажется колдун... Ну что ж, пусть так... — задумчиво произнёс незнакомец, рассматривая медальон юноши. — Моё имя Сандан, и у меня контракт на жизнь хозяина этой кобылы.

Юный чародей не просто не ожидал чего-то подобного — до этого момента у него ни за что не возникло бы и мысли, что чего-то подобного вообще можно ожидать.

«Убийца?! Так вот почему те люди хотели как можно скорее избавиться от лошади!.. Но... Нет, это всё равно бред какой-то, заказчик мог описать внешность цели, любые особые приметы... но лошадь?!..»

— Вам нужна лошадь?.. Вообще-то я мог бы просто... ээ... отдать её... — попытался он воззвать к здравому смыслу.

Мужчина отрицательно покачал головой:

— Её назвали как примету, по которой я узнаю нужного мне человека. Она сама мне не нужна, я пришёл за её хозяином.

— Постойте!.. Подождите... Это же... это просто глупо!.. Давайте поговорим как нормальные люди, господин Сандан! Вы же не убийца на самом деле, верно? Иначе зачем... зачем вы мне представились?!..

— Там, откуда я родом, принято представляться тому, чью жизнь собираешься забрать. Хотя я уже заметил, что восточники этого не ценят... дикари похуже наших кочевников... — вздохнул наёмник, в этот миг как будто наплевав на присутствие Вернера и вспоминая о чём-то своём.

Перспектива конфликта с человеком, который зарабатывал себе на жизнь тем, что отнимал жизни чужие, юношу совсем не воодушевляла. Прикинув шансы сохранить свою шкуру, он решил, что единственным выходом будет бегство. Помня о наличии у противника метательного оружия, парень первым делом сотворил иллюзию невидимости и бросился к своей лошади, надеясь успеть послать её в галоп раньше, чем наёмный убийца поймёт, что произошло.

Но Вернер не был воином, а потому не смог оценить не только потенциальную опасность противника, но даже и его экипировку. Потратив на удивление не больше мгновения, враг действительно использовал метательное оружие, но не топор, а вообще не воспринятые парнем как что-то опасное странные ремни с металлическими шарами на концах — раскрутил их быстрыми движениями и бросил почти не глядя, примерно в то место, где должен был находиться Вернер. Попал. Крепкие ремни опутали ноги, заставляя упасть, тяжёлые шары больно ударили в бедро и в колено... Теперь, конечно, можно сделать невидимыми и их, но быстро, похоже, не выпутаться... Желающий его прикончить человек тоже прекрасно это понимает, подходит ближе, вынимая меч из ножен — похоже, собирается бить наугад, туда, где эти ремни, которые сейчас удерживают жертву от бегства...

Сорвавшаяся с пальцев колдовская молния рассыпалась на отдельные быстро гаснущие искры, столкнувшись с возникшим перед убийцей магическим барьером. Но энергия, создавшая щит, исходила не от человека — от какого-то предмета, который он носил на себе... Всё ещё не сумевший освободиться от опутавших его ремней Вернер увидел, что большой медальон на шее того начал светиться...

«Защитный артефакт?! Ещё и так грубо сделанный, не рассчитанный на скрытное ношение! Тьфу, как же я так его не заметил...» — Вернер обругал себя ещё десятком фраз куда менее культурных, не прекращая, впрочем, попыток освободиться... Вот только без толку это, враг уже близко — на лице его не злость, не радость от победы, но спокойная уверенность в хорошо выполненной работе.

«Будь оно всё проклято, я жить хочу!..»

Там, где только что стоял вооружённый человек, ярко вспыхнуло пламя.

Вернер неотрывно смотрел на огонь, пока тот не погас. Потом побрёл прочь — пешком, прихрамывая на правую ногу, но всё равно просто ведя лошадь за собой.

К вечеру он добрался до какого-то маленького поселения, которого совсем не помнил по своему пути на юг. Отстранённо, будто со стороны наблюдая за собственными действиями, нашёл, где оставить лошадь, снял себе комнату на ночь и, даже не думая об ужине, закрыл за собой дверь и без сил повалился на кровать.

Хотелось спать, но сон не приходил. Перед глазами всё ещё стоял сожжённый человек, что обратился в пепел, не успев даже закричать...

«Я — убийца... — вздохнул парень, с пугающей отстранённостью примеряя к себе это слово. — Но если бы я этого не сделал... убили бы меня?..»

Почему-то вспомнилось, что про тех, кто отнимал чужие жизни, говорили, будто у них «руки в крови». Он посмотрел на свои. В них был разве что огонь. Сейчас не было, но мог бы быть... А вот к оружию серьёзнее охотничьего ножа Вернер прикасался только в кузнице у дяди, когда помогал тому в работе. Да и отправляясь в это путешествие, только нож с собой и взял — как инструмент, не как оружие. Он даже и не вспомнил о ноже в момент нападения — хотя мог бы попробовать разрезать путы... А мог их сжечь, но вместо этого...

«Там не то что крови, угольков не осталось...»

Странное чувство. Но... не страшное. Какое-то другое. Вот был перед ним живой человек, а потом просто исчез. Что-то вроде фразы «его не стало» частенько говорят про умерших, но не всегда это случается... в настолько буквальном смысле!.. Совсем ничего не осталось — ведь не только тело, исчезла и душа!.. Сгорела в призванном им огне!.. Или всё-таки это ложь, и нет никакого окончательного уничтожения?.. Но тогда что там, дальше?.. Чародеи часто говорят о душе и перерождении, а те, которые обладают наиболее сильными способностями, могут и разглядеть её... могут взаимодействовать. Учитель Такуан утверждал, что и Вернер однажды сможет этому научиться.

«Но если души — тоже пламя, не получается ли, что заклинатели имеют над ними куда большую власть, чем все прочие?..»

А вот об этом думать было страшно. Это уже не просто власть — это ответственность... Такая, какой Вернеру совершенно не хотелось бы.

Потом мысль ушла в другую сторону, переключившись на краденую лошадь и продажу незаконных артефактов...

«Я — вор и убийца... — подумал юноша. — Бред какой-то...»

Состояние отстранённости закончилось, будто и не было. Но если кто и слышал его истерический смех, то ломиться в дверь с вопросами не стал. А потом стало легче — пришло понимание того, что всё равно уже нет возможности изменить прошлое...

«Просто... так получилось. Я — тот, кто я есть. Нужно жить дальше...»

Найдя в этой мысли душевное спокойствие, он смог наконец заснуть.

Оставшаяся часть пути прошла без происшествий. Дважды молодой чародей обнаруживал впереди засаду разбойников и благополучно избегал её при помощи иллюзий невидимости. Один раз его нагнал отряд странствующих наёмников — они спрашивали, далеко ли до ближайшего города. На лошадь ни один из них даже не взглянул, хотя парень в глубине души уже готовился к худшему.

«Дитрих вроде упоминал, что люди, которые занимаются продажей краденых коней, как-то их перекрашивают... Нужно будет сказать, чтобы обязательно так сделали... А то мало ли», — подумал он после этой встречи, продолжая свой путь.

Больше ничего интересного и запоминающегося не происходило, если не считать того, что Искра — а Вернер решил продолжить называть кобылу этим именем — похоже, ни разу в жизни не видела снега и сильно испугалась, когда с неба вдруг начали падать какие-то холодные белые хлопья.

Уже возле Вардена юноша оставил лошадь в находящейся за городом общественной конюшне, заранее предупредив местного конюха, что забирать её придёт не он, а его друг.

В гильдии удивились тому, что Вернер честно провёл на острове все два месяца, но не нашли к чему придраться — тем более он ещё там заранее составил подробнейший отчёт о состоянии энергетического фона всех окрестностей. Отчёт был правдивым и очень скучным — изобилующим мудрёными магическими терминами, которых большинство чародеев в обычной речи почти никогда не употребляло, предпочитая вместо этого использовать слова попроще.

В итоге молодого чародея похвалили за ответственное отношение к поручению и дали время подготовиться к пропущенному из-за этой поездки экзамену, наконец оставив на некоторое время в покое.

В первую очередь Вернер собирался проведать Дитриха и узнать, может ли тот свести его с людьми, желающими приобрести краденую кобылу с потенциально опасным для нового владельца прошлым, но после ужасно долгого общения с наставниками из совета чародеев, принимавшими его отчёт о положении дел на острове, есть хотелось так, что уставший ученик гильдии решил немного поменять приоритеты и сначала завернуть в трактир, где можно было бы спокойно пообедать. Трактирщик за два месяца его отсутствия уже отвык от того, что крепкий и здоровый парень совсем не употребляет хмельных напитков, и прямо как в первый раз удивился просьбе принести воды или компота.

— Вернулся? — услышал Вернер приятный женский голос у себя за спиной.

— Неужто только сейчас заметила, красавица? — с улыбкой спросил юноша, отрываясь от еды и поворачиваясь к вездесущей Вирре, которая обычно безо всякой магии знала обо всех событиях во всех конца города менее чем через секунду после того, как они происходили.

— Нет конечно, — обиженно фыркнула девушка. — Просто не до тебя было. Лошадь, на которой ты приехал, продаётся?

Как и всегда, воровка заранее знала даже то, о чём Вернер только собирался спросить.

— Вообще да, но у неё, хм... довольно сложная история и...

— Есть покупатель. Надёжный.

— Ну и отлично тогда, — немедленно согласился парень, ухватившись за возможность избавиться от животного, с которым были связаны ужасно неприятные для него воспоминания. К тому же мало ли, вдруг наниматель Сандана заплатил более чем одному убийце... Да и не нужна ему собственная лошадь.

— Смотри какой сговорчивый! Даже не спросил, сколько дают.

— Отдам хоть даром, — ответил Вернер, осознал, что повторил слова тех людей, от которых получил Искру, и рассмеялся.

Вся остальная история прозвучала уже в совсем другой обстановке. Дитрих и правда поверил далеко не всему... и это там ещё не было сказано ни слова о духовном пламени — ведь в услышанной вором версии бегство с помощью иллюзии невидимости оказалось успешным.

Просидев за беседой с другом почти до самого вечера, юноша решил перед сном заглянуть в библиотеку, чтобы хоть немного вспомнить, на чём остановился перед поездкой на юг. В последний раз он пробовал создать магический щит уже очень давно. Помнил, что в первый раз получилось плохо, просто ужасно, но у большинства и вовсе поначалу ничего не выходило, так что Вернеру всё равно было грех жаловаться. Освежив в памяти правильную технику создания нужной энергетической структуры, ученик гильдии попробовал сотворить заклинание.

На этот раз ничего не вышло. Совсем. Он так и не понял, почему. Попробовал снова. И ещё несколько раз. Ничего.

Он не стал хуже чувствовать потоки духовной энергии, но как только пытался сформировать из неё щит, каждый раз она в последний момент исчезала, как будто... сгорала, что ли... Но молодой чародей совсем не видел для этого причины.

Во время очередной попытки он устало закрыл глаза, а потом и магическим зрением решил не смотреть, подумав, что, возможно, ему мешает именно то, что он тратит всё своё внимание на слишком пристальное наблюдение за собственными же действиями.

«Кажется, получилось...»

Он не прибегал к магическому зрению, просто открыл глаза — правильно сформированный щит должен быть виден и так. Если всё получилось как надо — потоки энергии, из которых он сплетён, начнут светиться, и это станет видно даже в материальном мире.

Вместо этого парень увидел вставший перед ним стеной духовный огонь. Самым смешным было то, что отдельные языки пламени повторяли форму тех потоков энергии, из которой должен был быть соткан щит.

«Да как так-то?!..»

Вернер быстро погасил огонь, надеясь, что никто ничего не заметил. Попробовал ещё раз. И ещё.

Результат тот же. К счастью, таким поздним вечером в библиотеке не было никого, кто мог бы это увидеть.

«Не понимаю...»

После ещё нескольких попыток Вернер списал все странности на усталость и отправился спать.

Однако у него ничего не вышло и на следующий день. И даже через неделю. С другими заклинаниями проблем не было, даже с намного более сложными. Никаких проблем. Никогда.

А вот проклятый магический щит он сотворить так и не смог. До самого дня экзамена.

В честь такого события в Варден вновь приехал сам глава гильдии. Фальк был довольно стар даже по меркам чародеев и, говорят, присутствовал на всех экзаменах потому, что среди молодых учеников надеялся найти себе преемника. Однако на Вернера, встретившегося с ним впервые, он не произвёл впечатления совсем уж старика — это был бодрый мужчина с цепким взглядом и скучающим выражением на лице. Сам он принимать экзамен не стал, предпочтя занять место наблюдателя. Экзаменатором же был Гестур — противный въедливый тип, который точно не простит ни единой ошибки. Особенно Вернеру...

Но так или иначе, к огромному счастью юноши, экзаменатора в первую очередь интересовало, сможет ли ученик успешно справиться с предложенной задачей, а не сам способ её решения. И вот уже испытания подошли к концу, а Гестур так и не смог придумать к чему придраться, хотя, судя по его виду, очень хотел. Но всё же в итоге пришлось объявить, что если у господина Фалька не найдётся дополнительных вопросов, то экзамен завершился успешно.

— Да, вы правы — неплохо, весьма неплохо. Я бы даже сказал, удивительно хорошо. Сильные, выдающиеся способности... И похвальная изобретательность, — задумчиво протянул глава гильдии. — Однако, боюсь, вашему ученику было скучно. К тому же он до сих пор так и не продемонстрировал... всех заклинаний, которым должен был научиться... Надеюсь, никто не будет возражать, если я сделаю этот экзамен чуть более интересным... и более опасным...

Ответить никто не успел. Ударная волна, порождённая резким выбросом большого количества духовной силы, опрокинула стоявшие у стен предназначенного для экзаменов зала скамьи. Одну, что была ближе всех, так вообще размолотила в щепки. Только обалдевший от такого поворота событий Вернер так и остался стоять, где и был. Перед юношей ярко пылала стена духовного пламени, благополучно поглотившая всю энергию, что могла ему навредить.

Юный заклинатель не собирался этого делать... но в какой-то момент ему показалось, что иначе такой мощный удар просто убьёт его... и так вышло само собой, как неосознанная попытка защититься... закрыться хоть чем-то... Огнём — тем, что всегда являлось частью его сущности, как бы ни требовали чародеи от него отказаться...

Теперь пути назад не будет. Он в присутствии чародеев продемонстрировал, что до сих пор самому себе оставался верен куда больше, чем кодексу гильдии...

«Выгонят, наверное. И пусть. Надоело делать вид, что я соблюдаю правила, — Вернер криво усмехнулся. — Не хочу ничего объяснять. И доказывать не хочу. Я — тот, кто я есть. И в первую очередь — я заклинатель огня. Так всегда было. И будет, как бы кому-то ни хотелось это изменить!..»

Будто бы лишь того они и ждали, вокруг очень быстро оказались все члены совета чародеев, что находились сегодня в городе. А Вернер всё так же стоял посередине экзаменационного зала — один против их всех. Пламя он погасил, но был готов в любой момент призвать его вновь... если в том возникнет необходимость. Наверное, должно было быть страшно... но заклинатели огня не боятся. Сказать ему нечего, но просто взять и уйти казалось ещё более странным — вот он и ждал действий со стороны кого-то другого...

Но когда чародеи заговорили с ним, он понял, что на их речи ему плевать. Даже если они согласны дать ему последний шанс продемонстрировать свою приверженность порядкам гильдии.

«В бездну такие порядки!..»

— ...дать магическую клятву, однозначным образом исключающую возможность использования... — вкрадчивым тоном вещал лично глава гильдии.

— Не стану, — Вернер демонстративно громко щёлкнул пальцами, призывая маленький огонёчек, поместившийся на кончике одного из них. — И заставить меня вы не сможете. Хотите выгнать из гильдии — без проблем. Но я не буду отказываться от себя ради чьей-то сомнительной благосклонности. Даже вашей.

— Достойные слова, — подозрительно доброжелательно отреагировал чародей. — Но это слова безумца. Одумайся, юный ученик: огонь уничтожит твою душу. Мы же можем предложить тебе спасение.

— Да? От чего это?

— От смерти в пламени, конечно.

— А оно мне надо? Вы ведь можете меня своими этими экспериментами с поисками божественной силы вообще до такого довести, что полное уничтожение ещё и благом покажется. Так что простите, господин Фальк, но с этим я уж как-нибудь сам разберусь. Без вас. Тем более, раз ваши книжки утверждают, будто боги тоже имеют отношение к огню, то неизвестно ещё, кому здесь больше нужна помощь другого, правильно я понимаю?.. Да я и не единственный заклинатель огня среди присутствующих, не так ли?..

Он сказал это наугад. Просто сложил все отдельные факты, что слышал хоть мельком — все, что имели отношение одновременно и к огню, и к гильдии. Чародеи прекрасно контролировали себя — даже аура их оставалась такой же спокойной, не выдавая эмоций... но они молчали. Думали. И мысленно переговаривались друг с другом. Стоящий позади всех Такуан, чьё выражение лица мог видеть только Вернер, улыбнулся первым. Странно так улыбнулся, будто с одобрением. А вот натянутые улыбки остальных были вежливо-фальшивыми — не ложь, в которой можно обвинить, но и не искренность... просто хорошие манеры, не более.

«Угадал?.. Неужели?..»