Глава 2. Недостойные спасители

Ворота стали медленно, будто бы неохотно открываться.

— Ну наконец-то... Жрать хочу, — угрюмо проворчал Харальд, рыжебородый воин, оказавшийся не княжеским дружинником, а странствующим наёмником, о чём успел рассказать, пока они бродили в поисках раненых.

Рэйниру оставалось только молча восхищаться его хладнокровием после всего произошедшего. Сам он о еде и думать сейчас не мог. Наверное, он тоже чувствовал и голод, и усталость, но парню было совсем не до того...

В первую очередь он боялся за брата — потому что своими глазами видел, как Эйвинд был тяжело ранен, и пусть превращение в меч спасло его в тот миг от смерти на поле боя, раны по-прежнему могли оказаться смертельными... К тому же Рэйнир знал, что превращение обратно ран не исцелит — попробовал для этого сам сменить облик и проверить. Странно, что он не понял этого раньше — ведь они не во всём стали подобны оборотням: у тех меняется именно тело, каждый орган... тогда как превращённые в мечи будто бы просто исчезали, а после появлялись вновь, совсем такими же, и даже в той одежде, что и были. И, как теперь он выяснил, с теми же ранами...

Плечо болело, рука не очень хорошо двигалась, но по сравнению с болью в душе это казалось ерундой. Ведь раньше братья жили мирной жизнью подмастерьев кузнеца. Он раньше никогда не видел столько смерти. Он раньше... вообще её не видел!..

«Я мог защитить очень многих... Если бы сразу понял, что огонь...»

«Рэй, ты в порядке?..» — прервал печальные размышления неожиданно установленный ментальный контакт.

«Не знаю... Так много людей погибло...»

«Но город-то мы всё же защитили, — попытался утешить его брат. — Нам, думаю, ну... благодарны будут...»

Прямо возле ворот их встретила толпа людей. В основном чародеи, осунувшиеся и измученные на вид, а также далеко не маленькая группа особо любопытных горожан.

Да только вот в глазах людей была не благодарность — страх. Они смотрели на своих защитников как на чудовищ. Неловкое молчание с обеих сторон только усугубляло общую напряжённую атмосферу. По толпе прошёл неуверенный шёпот. Нестройный и невнятный, но одно слово точно можно было разобрать — «Клинки». Так же назвали их и чародеи, когда приказывали стать оружием для воинов, что выйдут из крепости навстречу врагам...

«Но... почему?.. Что происходит?..»

— Не ждите благодарности за добрые дела, ведь не в надежде на неё их совершаете... — глубокофилософски произнёс так и не представившийся западник, увидев, как нервно юноша озирается по сторонам. Он вообще всё время был таким спокойным, что от его спокойствия порой аж в дрожь бросало. Конечно, Рэйнир слышал, что культура народов Запада довольно странная... но не настолько же...

От группы чародеев отделился глава гильдии. Он тоже выглядел уставшим, но не так сильно, как все остальные.

— Вы пятеро... сумели обратить их в бегство. Неплохо. Хм... Да, хорошо. Спасибо. Вы... отлично сделали свою работу.

— Разве не князь должен бы нас благодарить? — внезапно возмутился Харальд. — Мы тут его столицу защитили. А, колдун? Что происходит вообще?! Задача выполнена, вы должны нам за работу!

— Князь не был в городе, когда началась осада. И, не имея... хм... возможности связаться с ним, гильдия взяла всё в свои руки. До времени, пока всё не решится, разумеется.

— Плевать. Где моё золото?!

— Речь шла о благодарности, а не о плате. Весь город... благодарен.

— Короче княжеская благодарность нам не светит. Тьфу, так и знал. Это был худший бой, в котором я участвовал. Катитесь вы... — куда катиться, Харальд уточнять не стал. — Пойду напьюсь. Если вдруг совесть загрызёт и захотите отблагодарить нормально — пускай ваш стражник с гнусной мордой опять найдёт меня в трактире.

Решив всё же не злить чародеев дальнейшими требованиями, наёмник проворчал себе под нос парочку крепких ругательств и зашагал по направлению к трактиру — прямо сквозь толпу, которая охотно расступилась перед ним. А на так и оставшихся стоять на месте четверых живых мечей уставилось множество любопытных глаз — страх страхом, но когда это толпа отказывала себе в зрелищах?.. Чародеи были спокойнее, но и в их взглядах тоже не было приязни.

— Тебе бы нужно к лекарю, — напомнил западник. — И брату твоему. Вам есть куда пойти... потом?

— Что?.. Да, у мастера здесь кузница... — растерянно пробормотал Рэйнир, почувствовав себя совсем потерянным. Вся эта битва... Он почему-то ожидал, что всё закончится... как-то иначе. Сейчас же, стоя здесь перед толпой, юноша чувствовал себя почти врагом им. И пусть он и не жаждал благодарности, когда хотел защитить город, он всё-таки не ждал и отторжения, что ощущалось сейчас в ауре большинства людей...

Единственного человека, кто всегда был рад им с братом, нигде не было. Не умея самостоятельно поддерживать энергетический барьер, мастер передавал свою энергию тем, кто был этим занят, и когда братья выходили за ворота, был уже измотан до предела. Рэйнир попытался прогнать мрачные мысли — ему хватило тех смертей, что он увидел, просто не может быть, что их учитель тоже...

— Клинки... — спокойным отстранённым тоном заговорил с ними глава гильдии чародеев. — Вы можете считать, что доказали свою преданность и ценность.

Западник поклонился. Не униженно, но признавая превосходство говорившего. Рэйнир хотел было последовать его примеру, но услышал мысленное обращение брата:

«Что это он там говорит такое?»

«Хм... Ну, наёмнику сказал, что гильдия ему никаких денег за работу не заплатит. А нам — что доказали преданность и ценность...»

Эйвинд от возмущения чуть ли не закричал:

«Серьёзно?! Да они там... «Ценность», чтоб их, а!.. Мы просто вещи для них, что ли?!»

Но ценность мог иметь и человек. Вот только вкупе с тем высокомерным обращением...

Кланяться парню как-то сразу расхотелось. Укрылось ли его смятение от чародея, Рэйнир так и не узнал. Заговорил тот как и раньше — спокойно, но будто бы не считая равным собеседника. На этот раз он обращался не ко всем, а именно к нему:

— С тобой твой брат?

Наверное, по ауре узнал.

— Да... — уважительное «господин» у юноши сказать не получилось — он вспомнил всё, что было в гильдии и после, за стенами крепости, и понял, что не так его и уважает. Он редко проявлял характер, был всегда спокойным, это так. Но вот покорным — не был. И не собирался становиться.

— Сделаете нам ещё оружия.

Обрадовавшись, что брат этого не слышит, а значит, не ответит чем-то крайне непотребным, после чего дорога им скорее всего будет лишь одна — в темницу, Рэйнир перевёл беседу на другую тему:

— Мне нужен лекарь. Брату тоже. Я переживу, ему нужнее. В том состоянии, в котором он сейчас...

— Меч цел, — нахмурился колдун, не дав договорить.

— Но... — юноша так и застыл с открытым ртом, не представляя, что теперь ответить.

— Он сказал, что нужен лекарь, что не ясно?! — послышался вдруг из толпы знакомый голос.

«Мастер!..»

Вернер выглядел так, будто из него выпили все жизненные силы. Скорей всего, примерно так оно и было, только отдал он их сам. Кузнец гневно сверкал глазами, направляясь прямо к главе гильдии.

— Ты не распоряжаешься здесь, Вернер, — ответил чародей уже не так невозмутимо.

— А ты — не распоряжаешься ими!

— Ты — чародей... и ты учил их. Если бы я желал им зла, то мог бы...

Вернер просто рассмеялся. Не зло или ехидно, а как будто ему надоело повторять что-то настолько очевидное, что он уже и смысла в повторении не видит — но раз за разом это делает, лишь потому, что делать так приходится.

— Что мог бы? Я устал не так и сильно, Фальк, — он щёлкнул пальцами, и на кончике указательного появился огонёк. — Во мне ведь и сейчас духовных сил побольше, чем в тебе было с утра. Стареешь, что ли? Ай, да знаю я, что нет. Не потому ли ты хотел назвать меня преемником? До того времени, как он тебе понадобится, ещё очень далеко. Но ты надеялся, что обещания чего-то в будущем вдруг сделают меня послушным в настоящем. Так видел же, что это не сработало. Угрозы в этом смысле ещё хуже...

Фальк будто даже побледнел, но неуверенность лишь на мгновение мелькнула в его ауре, лицо же так и вовсе ничего не выражало.

— Надеюсь, времени до вечера вам хватит. Вас... хм... пригласят в гильдию, когда...

— Идём, — и мастер потащил куда-то прочь совсем уж ничего не понимающего Рэйнира, ни капли не интересуясь дальнейшими речами главы гильдии. Западник и ещё один превращённый остались там же, и теперь внимание чародея скорее всего переключилось на них...

«Видел кое-что со стен. Рад, что вы живы», — устало произнёс Вернер, мысленно обращаясь сразу к обоим братьям. Ни у одного из них не нашлось, что ответить. Рэйнир просто шёл за учителем, смотрел в основном под ноги, разглядывая вымощенную булыжниками улицу и стараясь ни о чём не думать. Эйвинд молчал. Через какое-то время это молчание начало вызывать беспокойство.

«Как себя чувствуешь?..»

«Сейчас — никак. Ну, я же меч...»

«Прости. Это моя вина...» — Рэйниру правда было очень стыдно. За свою нерешительность, за свой отказ подчиняться приказам чародеев, из-за которого превращать тех людей в оружие пришлось одному брату... За то, что он вообще придумал, как это можно сделать... За то, что брат, спасая его, сам чуть не лишился жизни...

«Не ты же меня ранил, Рэй. И вообще мне кажется, что всё будет нормально. Хотя... ты знаешь, невозможность двигаться ужасно раздражает».

Эйвинд почему-то был спокоен. Как будто ему всё равно. Будто это не он получил в грудь мечом... И мастер тоже очень странно себя вёл. Прилюдно унизить главу гильдии чародеев!.. Такое мало кому даже просто в голову придёт. Самое странное и страшное в его поступке было то, что это ещё и сработало. Похоже, они многое не знали о своём учителе...

***

Ученики молчали. Оба. Белый плёлся следом и смотрел себе под ноги, а Чёрный... был мечом, и в этой его форме понять, насколько серьёзны были раны, не представлялось возможным. Молчал и Вернер, ничего не спрашивал и просто вёл обоих к дому лекаря. Скорее всего, в городе их было больше одного, но знал он где найти лишь этого — запомнил вывеску в тот день, когда они прибыли в город. В любом случае поиски другого займут намного больше времени. Сначала нужно убедиться, что с его воспитанниками всё действительно в порядке... всё остальное может подождать.

«Будь проклята гильдия!..» — думал Вернер, упрямо шагая вперёд и всё сильнее чувствуя, как хочется ему упасть и целый день не двигаться. Он и подняться бы не смог, когда открыли ворота, если бы его не нашла Беата. Она же рассказала и о том, какую позицию чародеи решили занять по отношению к тем, кто названы теперь Клинками.

Никто из гильдии так и не понял, как повторить то, что сделали его ученики. Точнее, подобно ему самому — поняли, что повторить того не смогут. Вот только вместо благодарности за спасение испытали страх перед силой, которая оказалась им неподвластна, и желание контролировать её, как они и привыкли раньше делать абсолютно со всем в этом мире. Но хуже всего оказалось то, что в умах чародеев зародились совсем уж странные мысли — что совершённое братьями и есть проявление той связанной с духовным пламенем силы, которую члены гильдии так долго искали... а вместо лишь впустили в этот мир армию демонов.

«Проклятые безумцы! Сами признали их да чуть ли не богами... но при этом хотят, чтобы они им подчинялись... Ну нет уж, этого я точно ни за что не допущу!..»

Сам же Вернер своих воспитанников никакими богами не считал, да и теперь не начал — он помнил их детьми, которые так многого боялись, помнил, как учил их всему, что умел сам... Конечно же они не боги. Вот и сейчас они нуждались в помощи — у Белого уже кровь начинала проступать через повязку, о состоянии же Чёрного пока что можно было лишь догадываться...

Вот и дом лекаря. Обычное, давно уже не новое каменное строение, стоящее вплотную к другим. Что живущий здесь человек был искусен во врачевании, выдавала лишь находящаяся над дверью выкрашенная яркими красками вывеска, изображавшая изящную женскую руку с открытым глазом на ладони и жемчужиной, удерживаемой между средним и безымянным пальцами. Вывеска значила, что обучался этот лекарь в храме Милосердия, это и символ был именно храма, а не знахарства как такового, однако все служители богини были ему обучены и пользовались у людей доверием в этом вопросе.

Дверь была не запрета и, громко постучав, Вернер вошёл, не ожидая разрешения. Белый последовал за ним.

— Хозяйка! Ну или хозяин! Есть тут кто?

Их встретил немолодой мужчина, выглядящий сонным и растерянным.

— В чём дело?.. Нужна помощь?.. Кто-то ранен?..

— Да. Двое. Заплачу сколько потребуете, — ответил Вернер, в качестве доказательства выкладывая на стоящий возле входа стол сразу четыре золотых монеты. У лекаря глаза расширились от удивления.

— Так много?!.. У меня нет цели наживаться на чужих страданиях! Где раненые?

Сразу же к делу перешёл, что не могло не радовать.

— Я подожду, сначала осмотрите брата, — увидев, что повязка на его плече притягивает всё внимание, ответил Рэйнир, тем не менее позволив знахарю увлечь его за собой в чистую комнату, где тот, судя по всему, обычно принимал пациентов.

Эйвинд вернул себе облик человека и тут же опустился на скамью, рядом с которой появился. Грудь пересекала глубокая и сильно кровоточащая рана, по шее тоже стекала струйка крови, но совсем слабая — то была лишь царапина.

— Что... но... это же какая-то магия! — лекарь был шокирован, быстро переводя взгляд с Белого, ещё недавно державшего в руке меч, на Чёрного, вдруг появившегося вместо этого меча, потом на Вернера, приведшего к нему этих двоих и заплатившего такие деньги. — Он ранен, вижу, но... Но я... Я не могу вылечить меч... Я... я не знаю, он же... это...

Складывалось ощущение, что лекарь всю осаду просидел у себя дома и не слышал ничего о тех, кто спас весь город.

— Я не возьмусь... простите... это же не человек... Я ведь могу и навредить!..

Кем бы он ни был, Эйвинд явно чувствовал себя нехорошо.

— Да будь ты проклят, бестолочь и трус! — выругался Вернер, окончательно перепугав и так трясущегося врачевателя. — Что с человеком сделал бы — зашил бы рану?

— Д-да...

«Что ж, да поможет мне богиня Милосердия... Если она вообще существует...»

— Хорошо. Так, Чёрный, подойди сюда! Ай, нет, я идиот, сиди, конечно! Покажи-ка рану.

— Хм... мастер, вы уверены?..

— Ты кровью тут истечь решил?!

— Ну, если есть другие варианты...

Даже едва живым остался наглецом. Это вселяло слабую надежду, что на самом деле всё не так и плохо.

Ну что же... раз от лекаря никакой пользы...

Нить стягивает вместе то, что ранее было разорвано — так почему бы ему не попробовать сделать всё то же самое при помощи духовной энергии?..

«Соединить... сосуды, мышцы... и... вот эти штуки... хм... не знаю, что это, но если тело помнит, будто они были вместе...»

Не так и сложно. В чём-то много сходства с работой кузнеца-заклинателя... скорее даже ювелира. Пусть ювелиром Вернер себя не считал, но делать тонкую работу приходилось, потому особых проблем не возникло.

Сначала Чёрный хмурился от боли. Казалось, должен был кричать, но парень не издал ни звука. Потом он понял, что произошло, и распахнул глаза от удивления:

— А... хм... А что, так можно?..

«Я сам не знал... Ведь не металл же всё-таки... живое что-то... Ведь живое же?..»

Ему хотелось в это верить. Но даже если он и ошибался — это было не так уж важно. Кем бы теперь ни стали его дети — его к ним отношение не поменяется. Вместо тех мыслей, которыми в итоге он ни с кем не поделился, Вернер сказал:

— А разве... есть другие варианты? У этого, да чтоб его, тупого костоправа, руки вон трясутся. Ну ладно... хорошо... с тобой закончили. Ты сможешь сам удерживать всё это вместе, пока достаточно не заживёт?

— Да. Хотя могут быть проблемы с превращением...

Юноша принял вид меча и почти сразу же вернулся в форму человека. Раны опять кровоточили, но в этот раз он сам стянул их магией, куда быстрее, да так ровно, что и шрама, наверное, не останется, когда заживёт.

— Хм... На самом себе как будто даже проще... — задумчиво протянул он.

— Всё хорошо?

— Да, мастер.

— Всё равно нужно повязку наложить. Да хоть бы и на случай, если снова будешь превращаться... Надеюсь, с этим лекарь справится, — грозно посмотрел Вернер в сторону всё ещё бездействующего знахаря, после чего повернулся к Белому. — Так, теперь ты... А, сам всё понял. Молодец.

Как выяснилось, Рэйнир давно снял пропитавшуюся кровью повязку и уже почти закончил разбираться с раной на плече.

Кузнец выдохнул с облегчением. Всё хорошо. Никто не умирает...

— Вы... Вы безумцы! — вдруг пришёл в себя лекарь и тут же накинулся на них, активно жестикулируя. — Сперва промыть ведь рану нужно!.. А если внутрь что попадёт?! Грязь или яд с клинка!.. Это же не какая-то вам там царапина! Ведь загноится всё! Или ещё чего похуже будет! Нельзя же сразу... э... хм... шить!.. Хоть магией, хоть чем!..

Нужно признать, на самом деле он довольно быстро справился с оцепенением — учитывая, что увидел в столь короткий срок и превращение оружия в живого человека, и применение воздействующего на материальные объекты колдовства не к неодушевлённому предмету, а к живому существу, но с целью помощи, а не причинения вреда...

Так или иначе, Вернер увидел, что знахарь явно пришёл в себя и был теперь готов помочь его ученикам.

— Тьфу, где ж ты раньше был-то... Так... Покажи им, чем и как промыть и помоги, если ещё чего попросят. А я... пойду, нужно одно дело закончить... Дойдёте потом сами в кузницу? — последнее он спрашивал у братьев.

— Да, мастер...

Пройдя примерно полпути до кузницы, Вернер остановился, чтобы хоть немного отдышаться и прогнать усталость.

«Не так я и устал, ага, ну да... всего лишь чуть не умер... — мысленно посмеялся он над собственной недавней наглостью. — А все силы, что во мне есть — не мои, а то, что оставалось у полуживой посредственной чародейки, которая почему-то пожалела меня и моих детей... Да, надо будет поблагодарить. И с гильдией... всё-таки нужно осторожнее... Если меня убьют из-за конфликта с Фальком, что станет с...»

Пришлось заставить себя пойти дальше — ведь то, что он задумал, в самом деле было важно. В первую очередь — не для него, а для Чёрного с Белым.

Кузнец-заклинатель собирался уничтожить недавно сделанный артефакт. Сейчас доказательства незаконной деятельности — причём не только его самого, но и его учеников — были последним, что им нужно. Но почему бы для начала не попробовать получить деньги за работу? Кто знает, вдруг осада города всё-таки не заставила заказчика передумать расставаться с ними. Шесть сотен золотых монет лишними никогда не будут, даже более того — такой богатый человек мог бы купить себе спокойную жизнь практически где угодно.

«Вот только что-то мне подсказывает, что никакой спокойной жизни нам теперь не светит...»

Забрав законченный учениками артефакт, Вернер направился туда, где в прошлый раз беседовал с заказчиком. Городская окраина встретила тишиной и совершенно одинаковыми домами, так что найти именно нужный получилось только по следам своей же ауры, оставленным во время прошлого визита.

Встретил его не сам заказчик, а всё тот же напоминающий храмовника «представитель». Впустил внутрь без вопросов, даже без приветствия, и так же молча застыл в ожидании того, что может рассказать ему кузнец.

— Работа сделана.

— Хм... Хорошо. Давайте. Деньги у меня.

— Прекрасно. Демонстрация потребуется?

— Нет, вас нам рекомендовали люди серьёзные, надёжные, и в знак взаимного доверия...

— Когда я выйду из этого дома, вы будете уже не в праве предъявить претензии, если вдруг что-нибудь пойдёт не так, — Вернер нахмурился, предвидя возражения.

— Я понимаю, господин кузнец. Забуду даже вашу внешность.

— Что ж, надеюсь, так и будет.

Они произвели обмен артефакта на два тяжёлых кошеля с монетами и расстались, не говоря друг другу больше ни слова.

Переступив через порог, кузнец ехидно ухмыльнулся:

«Я всё равно бы сделал то же самое, но фраза «нет претензий» меня радует...»

Он протянул тонкий поток внимания и энергии к недавно отданному артефакту и активировал одно из «лишних» заклинаний. Ну вот и всё, теперь это простая металлическая статуэтка не столь уж и тонкой работы — вся «тонкость» здесь ушла на то, чтобы вплести именно в эту форму нужные магические структуры, что сейчас уже разрушены.

Вернувшись в кузницу, он всё ещё не обнаружил там своих учеников.

«Да где ж они так долго?..»

Вернер и сам не понимал, почему вдруг сказал парням идти именно в кузницу, а не в трактир, где они трое сняли комнаты — ведь там можно намного лучше отдохнуть...

В задумчивости перебирая инструменты, он совсем пропустил момент, когда к кузнице кто-то подошёл. Двое, но не Чёрный и Белый — другая аура, незнакомая. Посетители не торопились привлекать к себе внимание, но и не уходили. Не чувствуя исходящих от них враждебных намерений, Вернер всё равно насторожился. А выйдя к ним, был удивлён.

Первым был тот западник, что вернулся вместе с братьями. Второй же был... Клинком. Оружием в руке.

Западник поклонился, демонстрируя уважение.

— Осмелюсь ли предположить, что вы наставник кузнецов душ? — спросил он.

— Ну, в общем, да. Вас... хм... двоих... прислали, чтобы пригласить нас в гильдию?

— Нет. Мы... по делу. Которое, хм... гильдия решить не может.

Прозвучало скорее так, будто гильдия не хочет этого делать. К тому же Вернер обратил внимание на глаза своего собеседника — стального, совсем не естественного для обычных людей цвета. Похоже, этот цвет отмечал тех, кто был живым оружием, ведь у его детей были теперь такие же.

— Поговорим внутри, — ответил кузнец, жестом приглашая посетителей войти. — В чём дело?

— Я полагаю, мой новый знакомый... не понимает, как вернуть себе привычный облик.

— Боюсь, я тоже мало чем смогу помочь в этом... — вздохнул Вернер, понимая суть проблемы. — А что, в гильдии так и не смогли ничего придумать?..

Его вполне устраивало, что никто из чародеев не понимал тех превращений. Это давало Белому с Чёрным намного больше свободы, которую охотно забрала бы гильдия, окажись у них возможность обходиться без их помощи. Это же гарантировало им хотя бы относительную безопасность.

— Хм... Их устраивает это его состояние, — ответил Клинок, не скрывая недовольства.

«Неудивительно...»

— Но не тебя?..

— Это неправильно. Он волен выбирать. Хотя бы знать, что выбор есть. Я был и в этой форме тоже. Нет понимания, что есть вокруг. Возможно, он считает, что ещё в бою. Или что бой уже проигран. Ваши ученики же говорили, что магическая речь...

— Мысленная, — поправил Вернер и задумался о том, как помочь превращённому в оружие.

Да, он не поймёт мысленную речь, но всё же разум его здесь... А значит, остаётся вариант с ментальным контролем. Противнейшая штука — ведь, по сути, это подавление чужого разума и воли. Но так можно заставить его сделать то, что нужно для смены облика. Только вот Вернер не знает, что именно для этого нужно... Рисковать приказать превращённому сделать что-то не то совсем не хотелось.

— Хм... Лучше подождать моих учеников. Они должны уже скоро прийти. Тебя как звать-то?

— Сандан, — западник снова поклонился, представляясь.

Вернер аж дёрнулся.

«Да чтоб меня... Вот почему я сейчас вспомнил... Но в самом деле ведь... Тот человек даже и выглядеть бы мог сейчас примерно так же, если...»

— Осмелюсь ли предположить, что вы уже встречали человека с таким именем?..

«Будь проклято это тупое совпадение!..»

— Хм... Да. Но это было много лет назад. Прости, ты же не виноват в... хм... в моей реакции.

— Хм... Не уверен. По крайней мере, судя по... реакции. Осмелюсь ли предположить, тот человек... он был убийцей?..

Кузнец угрюмо усмехнулся, понимая, что у него сейчас всё на лице написано.

— Да, будь он проклят... Прости, дружище, ты не...

— В том может быть и часть моей вины. Скорее всего, это был мой брат.

Вернер непонимающе уставился на собеседника, не в состоянии определиться, что именно считает самым глупым в этой ситуации. Осторожно подбирая слова, он решил попытаться выяснить, в своём ли ещё уме этот сероглазый:

— Допустим, ладно, я действительно считаю вас похожими... Ну, если бы тот человек сейчас был жив...

— Что вам известно о его судьбе? — спросил Сандан, не дав договорить, хоть раньше демонстрировал типичные для уроженцев Запада спокойствие и сдержанность.

А ведь ему и впрямь было небезразлично...

— Да почти ничего. Вот имя знаю. И что был убийцей. И... хм... что умер от моей руки.

— Должно быть, это всё-таки лишь совпадение. Мой брат исчез давно. Вам тогда должно было быть...

«Кажется, я и в самом деле убил тогда его брата...» — тяжело вздохнул кузнец.

— ...семнадцать. Да, ведь он был воином, куда мальчишке... Но всё-таки я заклинатель, потому... надеюсь, понимаешь...

Вернер для демонстрации призвал огонь в обе раскрытые ладони.

«Чёрному тоже сейчас семнадцать... Сколько людей не пережили превращение?.. — подумал он, вспомнив всё то, что смог узнать о происходившем в гильдии. — Считает ли и он себя теперь убийцей?..»

Сандан, не зная о тяжёлых мыслях чародея, вдруг весело расхохотался:

— Что ж, пламя славно рассудило! Не я, но оба мы — ошибка, что не должна была существовать. Но знайте, я не затаю на вас обиды за смерть брата. Путь, что он выбрал, неизменно вёл лишь к этому. Осмелюсь вам признаться, но я рад, что его жизнь окончилась так скоро — боюсь, иначе мне бы никогда не искупить всех бед, что он хотел бы принести этому миру...

— Тебе?! Но... тьфу, такие речи скорее мог бы говорить служитель храма Милосердия... Подумай сам... твоя история звучит как бред!.. Два брата с одинаковыми именами... и что ты хочешь чем-то искупить его поступки...

— Кому же, как не мне, исправлять ошибки того, с кем в этом мире я случайно занял одно и то же место.

Пришлось смириться с тем, что западник серьёзен. К тому же на безумца он был не похож.

«Ладно, послушаем, чего ещё он может рассказать...»

— Что ж, раз мы всё равно сидим тут в ожидании... А расскажи свои истории, Сандан. И как так вышло, что вы с братом носите одно и то же имя... и почему ты так стремишься, хм... исправить его прошлое...

— Это одна и та же история. Начало ей даёт наше рождение. Лекарь был до последнего уверен, что наша мать принесёт в этот мир одно дитя. Родилось двое. Мы.

— И это что-то объясняет? И вообще — да что за глупость, назвать одним именем... — Вернер махнул рукой, не завершая даже фразы.

— Один ребёнок — одно имя. Ведь оно даётся ещё до рождения. Всё произошло согласно нашим традициям, — терпеливо пояснил Сандан.

— Дурацкая традиция. Ведь вас же было двое!

— То была случайность.

— Или ошибка лекаря. Вы — разные! Вы... вы... — Вернер не знал, что и сказать. — Но ведь один из вас был старше!..

— На вздох, быть может. Да и то как знать. Если подумать, то существовали мы и раньше — а значит, появились в один миг. А то рождение, что подарила мать...

— Всё, всё, я понял про традиции, хватит этой западной мути! — Вернер нахмурился. — Так что же, ты как бы считаешь, будто вы двое — один человек?

— Не знаю, правильно ли говорить так. Но тяжесть всех его поступков — мой груз тоже.

— Да глупость это всё. Ты не в ответе за чужие действия.

Сандан только пожал плечами:

— Я думал, что один из нас не должен был родиться, но, может, правильно именно так, как всё сложилось... С нашим исчезновением сотрутся и следы наших ошибок. Но всё-таки мне посчастливилось встретить вас не врагами, заклинатели огня. Хороший знак. Я почему-то сразу так почувствовал, когда увидел ваших сыновей... в смысле, учеников. Тогда мне не было известно, что вы как-то связаны. Но если так... быть может, в моей жизни есть и смысл. Пусть не остаться, но оставить что-то после.

«Ну, если уж он верит, будто это знак... Ха, тоже, чтоль, поверить... В конце концов, не каждый так обрадуется встрече с заклинателем огня — обычно нас боятся. Как он сказал?.. Оставить что-то после... Ох, ну да... немного можем мы после себя оставить... Но кто-то может защитить хотя бы то немногое... кто-то вроде него...»

— Смысл, значит? Хм... А хочешь, я тебе... одну идею подскажу?

— Почту за честь.

— Научи моих парней сражаться.

— Что?..

— Что услышал. Ты умелый воин. Я наблюдал со стен. Но если попытаешься забить им головы этой всей вашей западной глупостью про долг и честь...

— Боюсь, об этом поздно говорить. Кузнецы душ об этом знают явно больше моего.

— Ай, да плевать, — сейчас Вернеру очень не хотелось углубляться в философские рассуждения. — Ты просто... своего не добавляй. Сумеешь так, Сандан?..