Глава 3. Новая жизнь
Шаги двух чародеев приглушённым эхом разносились по коридору крепости, принадлежащей одному из них.
— То есть Фальк на этих переговорах присутствовать не хочет... Знаешь, Янар, возможно, нам тоже не стоит... Тем более если всё пройдёт успешно, то власть над ними будет распространяться на совет в полном составе. Не вижу смысла рисковать.
Собеседник Иллирия лишь надменно фыркнул в ответ на эти слова:
— Ещё чего! Это отличный шанс всем показать, кто будет следующим главой гильдии! Ты что, боишься этих сероглазых? Они покорно согласились на изгнание, теперь должны в восторге быть от того, что мы готовы подумать, на каких условиях им можно вернуться!..
«Покорно согласились, да?.. А ты там был, Янар?! Ой, нет, ты прятался где-то в пограничье и нанимал себе телохранителей-огнепоклонников! — мысленно проворчал Иллирий. — Это я видел их тогда. Глаза их видел. Тот черноволосый сжёг бы нас всех и бровью не повёл, если бы понял, что отпускать их мы не станем. Второй кузнец смог его переубедить... Я этого не ожидал. Помня нашу первую с ними встречу, я бы не стал судить так однозначно о том, кем из этих двоих проще манипулировать...»
Вслух он сказал другое:
— Я не испытываю желания быть новым главой гильдии. Уступаю это место тебе, как другу и тому, кто выше меня по происхождению. А мне нравится здесь, не вижу смысла ничего менять.
— Да, крепость неплохая... — задумчиво протянул Янар. — ...но, хм... на Севере?.. Боюсь, твои вкусы просто безнадёжно испортились. Да ты и говоришь уже почти как местные.
— А что такого? Дома мы тоже говорим со слугами на том наречии, которое те лучше понимают.
Не найдя, что на это возразить, Янар решил вернуться к более интересной ему теме:
— Если Фальк сделает меня преемником, попробую убедить его перенести резиденцию гильдии на Юг. Негоже нам сидеть в этом снегу. Главное, чтобы весь наш план прошёл успешно...
— Должен сказать, я удивлён, — сказал Иллирий, жестом приглашая войти в одну из дверей, ведущую в просторный обеденный зал. — Нет, план с их деревней хорош, кузнецы душ должны стать исключительно послушны, если будут считать гильдию единственным своим союзником против целого мира, но... что, если что-то пойдёт не так? Клинки сильнее, чем простые люди. Избавиться от них не так-то просто...
— Двое из четверых моих телохранителей также отправятся в деревню. Кузнецы душ найдут лишь пепел.
— Пожертвуешь двумя своими слугами?..
— Теми из них, кто более всего мне верен. Во избежание... возможных неприятностей в процессе. Смею надеяться, что мой вклад в это дело окупится с избытком. Да, крепость это всё-таки отличная идея, но не на Севере, нет, только не на Севере...
Иллирий безразлично пожал плечами. Что ж, каждому своё. А вот ему на этих землях нравилось. Особенно теперь, когда жители соседней деревни надеялись на его защиту, похоже, даже больше, чем на дружину князя. В нехитрых дарах от местных, которые в основном представляли из себя то, что им удавалось вырастить, не было никакой необходимости, но от того было только приятнее их получать. Да и о продовольствии думать можно стало реже. Но главное это, конечно, уважение.
Чародей не без гордости оглядел зал, в который пригласил своего гостя. Убранство было воистину роскошным, достойным полновластного правителя этих земель, то есть, с точки зрения Иллирия, более чем приемлемым и для скромного члена совета гильдии.
Двое слуг-северян с подносами, заметив вошедших, согнули спины в приветственных поклонах, но не застыли неподвижно в ожидании приказа, лишь выждали положенное приличиями время и поспешили продолжить свою работу.
«А что, и им хорошо, и мне. Я весьма щедро плачу за работу. К тому же местные и в самом деле несколько... ну ладно, сильно проще наших. Можно хотя бы за обедом расслабиться и не ожидать яда в бокале. По крайней мере, в каждом».
— А я думал, ты питаешься теперь репой, как всё местные, — хмыкнул Янар, увидев на столе перед собой блюда, достойные его внимания.
Иллирий улыбнулся:
— Репа — приятное разнообразие. Раз в месяц можно.
— Неплохо. Виноград? Ты вроде не упоминал теплицы.
— У меня целый зимний сад здесь, — гордо ответил чародей. — Хотел удивить напоследок. Труднее всего было найти садовника, который понимал бы, как ухаживать за растениями с нашей родины. Но это ерунда, вернёмся к делу. Итак, ты хочешь стоять во главе предложенного Фальком плана?
— Именно так. И нелюди пусть тоже понимают, кому на самом деле в гильдии им нужно подчиняться.
— А как же... хм... твой страх перед огнём?..
— Если ты боишься оружия — значит, оно могущественно. Чем не хороший повод сделать так, чтобы оно тебе принадлежало?..
***
Вокруг была только тьма. Пустая и холодная, каким-то непонятным образом напоминавшая об ауре демонов. Только тьма и пламя в руках... последнее, что было здесь живого. Рэйнир огляделся.
Куда ни посмотри — не видно ничего, ни неба, ни земли. Но ведь на чём-то он стоит?.. Клинок попробовал сделать шаг. По ощущениям он ступал по мягкой лесной почве, что была покрыта мхом. Какая разница, в какую сторону идти... Он просто шёл вперёд, так и держа в ладонях пламя. В мыслях было пусто. Через какое-то время начало казаться, будто теперь он идёт по камням. Но их не видно тоже. Вдруг земля просто ушла у него из-под ног. Он потерял равновесие...
И проснулся.
Снаружи тоже была тьма, но вовсе не такая, как в том сне. Всего лишь ночь. Выйдя на улицу, Рэйнир вздохнул и посмотрел на луны и на звёзды, искренне радуясь их свету и ночной прохладе.
«Какой всё-таки странный сон...»
Кошмары снились ему часто. Но обычно это была война. Или, что ещё хуже — то, как он превращал людей в оружие. А иногда — как брат сам превратился в меч... в тот, первый раз, которого могло не быть...
С войны прошло уже три года. Так много всего изменилось... только лишь сны никак не уходили.
Снаружи, за стенами крепости Клинков, сменилось даже летоисчисление — кто-то решил, что появление в мире демонов было знамением начала новой эры. Новый счёт лет, правда, вели не с момента их появления, а с момента окончания войны... героев у которой не было. Демонов кто-то победил — и всё. На этот счёт ходило уже множество разных историй, одна неправдоподобнее другой, хотя такие слухи только придавали идее о новой эре больше значимости в глазах простого народа.
Кем в связи с этим для людей были Клинки — ну, они просто... были. Их всё так же считали опасными нелюдями, помнили, что те представляют из себя... на самом деле про войну наверняка тоже прекрасно помнили, но гильдия очень старалась сделать так, чтобы забыли. У неё понемногу получалось...
«Может, это и к лучшему?..»
Рэйнир не мог твёрдо сказать, что за всё это время хоть что-то поменялось для Клинков, но всё-таки он чувствовал, что у них может быть надежда. Уже через год после того, как они прибыли на эти земли, на границе с ними появилось ещё два небольших поселения. К соседям-нелюдям их жители относились недружелюбно и настороженно, но вот торговали весьма охотно — особенно благодаря тому, что братья начали создавать магические вещи на продажу. Не то чтобы они нужны были именно местным, но приезжавшие за артефактами обычно торговали и с деревней — а кто в своём уме откажется от выгоды?..
Хотя, конечно, началось-то всё не с артефактов. Просто в какой-то момент помимо местных с их заказами на топоры и лопаты стали приезжать и торговцы: кому же не захочется купить диковинку — изделия «самих кузнецов душ»!.. Кого-то вроде Эйвинда это, конечно, жутко раздражало, но главное — благодаря такому любопытству и началась серьёзная торговля, а это помогало поселению. А артефакты они позже начали сбывать — с помощью мастера. К тому же братья, в отличие от него, могли себе позволить делать магические предметы почти что не скрываясь — ведь в их владениях гильдия и её законы власти не имели... Ну почти. Каждый год кто-то из совета чародеев наведывался к ним с «визитом вежливости». Назвать приезжающих иначе как надзирателями было сложно, но вреда от них не было, а вот возможность наконец договориться могла представиться...
Так или иначе, пусть их и всё ещё считали нелюдями без души, нормальное взаимодействие виделось Рэйниру возможным.
Возвращаться в дом не хотелось — всё равно заснуть теперь до утра не удастся. Он предпочёл пойти в кузницу — может, сделает что-нибудь полезное, работа всегда успокаивала его и помогала собраться с мыслями.
В кузнице обнаружился Эйвинд.
— А ты чего не спишь? — хмуро спросил он, отрываясь от почти законченного артефакта, обнаруживающего применение магии поблизости — таких недавно заказали целых двадцать штук.
— Да всё нормально. Просто сон плохой приснился.
— Мне вот сегодня тоже. Решил, что смысла нет ложиться. Хотел закончить артефакты. Что-то ты совсем измотанным выглядишь. Много хуже, чем просто «не выспался», — со странным подозрением взглянул на него брат.
— У меня... опять ничего не вышло, — устало опустил голову Рэйнир. — Прости, я...
И тут он понял, что сказал лишнего. И Эйвинд это понял тоже. И без того постоянно мрачный, теперь он стал ещё и злым:
— Ты что, ты на себе ставил эксперименты?! Ещё и в тайне это всё держал?! Рэй, ты хоть понимаешь, что ты мог себя убить?!..
— Не мог. Всё было под контролем.
«А позволять тебе опять творить всё то же самое с самим собой я больше не намерен», — этими мыслями заклинатель огня с братом не поделился.
— Я тебе запрещаю заниматься этим одному!..
— И по какому праву, интересно?! — вспылил Рэйнир. — Это моя жизнь, ясно?! И мне решать, на что её потратить!
— Как ты кому-нибудь поможешь, если ты умрёшь?!
— Чем я кому-то помогу, если не буду даже пытаться?!
— Пытаться что?! Умереть?!
«Если это окажется единственным, что в самом деле кому-то поможет — да!» — этого Рэйнир не сказал, только подумал.
Разозлившись, он ушёл прочь, чтобы не продолжать ругаться. Брат ни в чём не виноват. Просто... не понимает, почему это для него важно...
Раньше они вопросами, связанными с воздействием на душу, занимались только вместе. Эйвинд давно уже хотел всё бросить — пусть его очень злило отношение к нему как к нелюдю, но состояние как таковое упрямого Клинка вполне устраивало. Рэйнир же сдаваться не хотел. Потому в какой-то момент решил, что стоит попробовать более рискованные методы... и опасался говорить об этом брату.
«Я просто не могу позволить, чтобы он ещё больше пострадал из-за меня!.. Пусть лучше злится, чем...»
Клинок направился в сторону яблоневого сада. По пути недовольно взглянул на обгоревшую крышу одной из башен крепости — недавно в неё ударила молния, и крыша теперь нуждалась в починке. Решил после прогулки этим и заняться, раз уж никто другой до сих пор не нашёл времени. Но сперва хотелось немного побыть одному.
В саду он не нашёл желаемого одиночества. Гленда что-то тихо мурлыкала себе под нос и собирала яблоки, с помощью магии срывая спелые плоды с самых верхних веток, до которых не могла дотянуться.
Рэйнир невольно улыбнулся. Яблони здесь, в отличие от репы и пшеницы, росли на удивление хорошо даже несмотря на суровый климат. Харальд и Гленда очень гордились своим садом. Он уже развернулся и хотел уйти, но девушка его заметила:
— И ты не спишь?..
— А кто ещё?..
«Сегодня всем, что ли, кошмары снятся?..»
— Что?.. А, ну я вот. Да и Харальда случайно разбудила...
— Всё хорошо?..
— Хм... — девушка на миг задумалась. — Да, всё в порядке.
— Точно?.. Ну ладно, я пойду тогда. Прости, если помешал.
Гленда отреагировала как-то странно. До этого спокойная, она заволновалась:
— Рэйнир?.. — спросила она неуверенно. — Послушай, подожди... Ты сильно занят?
— Нет. Что случилось?
— У меня к тебе дело. Личное...
***
«Да чтоб его... Совсем не ценит своей жизни!.. — ругался Эйвинд, не давая, впрочем, гневу помешать работе. — Да как так можно!.. Если он так глупо себя погубит... тьфу, даже думать не хочу!..»
Мысленно вспомнив пару крепких выражений, кузнец вздохнул спокойнее. Последний артефакт получился сильнее — со злости он вложил туда больше энергии, чем в остальные.
«Ну и ладно. Всё равно никто разницы не заметит».
Не зная, чем заняться дальше, Эйвинд просто покинул поселение и отправился в лес. Потом нужно будет с братом поговорить о том, что он так безответственно творит с собой, но для начала б самому немного успокоиться — а то этот идеалист упрямый и слушать ничего не станет...
Рассвет только начинался. Солнечные лучи, что пробивались через кроны, почему-то напоминали о клинках... Тонкие. Острые. Но эти выкованы не из душ. Клинок спокойно улыбнулся.
«Оружие, ради создания которого нужно трудиться, а не убивать, мне больше по душе. А как его потом используют... Убить врага — это ведь разве плохо? Сколькие выживут, если он никогда не сможет причинить им вред?.. Вот бы и брату это объяснить... может, хоть станет меньше изводить себя и просыпаться от кошмаров по ночам...»
Ему тоже снились кошмары, но намного реже. Сегодняшний же сон был не дурным, скорее странным. Ему приснилось, будто бы он вырвал из груди своё же сердце.
Только проснулся не от боли, а от удивления. Сердце горело у него в руках. И это пламя было таким сильным...
«Никто не сможет контролировать такой огонь...»
Именно эта мысль его и разбудила. Потом Клинок так и не смог заснуть — вот и пошёл работать в кузницу.
«Да в бездну этот сон!.. — ворчал он теперь, идя по лесу. — Чего тут удивительного — заклинателю огонь приснился...»
Но от него было такое странное, но обжигающе ясное чувство, будто бы он попал домой... Что-то подобное он чувствовал ребёнком, когда их с братом забрал к себе мастер. Место, где безопасно. Откуда не прогонят, где не захотят причинить боль... заставить быть не тем, кем ты являешься... Место, куда есть смысл возвращаться.
Как-то всё это плохо сочеталось с вырванным сердцем, ещё бьющимся в руке...
Впрочем, недолгая прогулка успешно вернула душевное равновесие. Сам того не заметив, Эйвинд вышел к берегу реки. На берегу с довольным видом сидел Чонгор. Он до войны был рыбаком и до сих пор остался привязан к этому занятию так же сильно, как братья к кузнечному делу. Вряд ли ему тоже не спалось — он и раньше любил вставать до рассвета и уходить на рыбалку.
— Ну как, клюёт? — поинтересовался Эйвинд.
Чонгор вздрогнул от неожиданности.
— Тьфу, как ты это делаешь-то!.. Напугал, кузнец. Ладно меня, небось и рыбу тоже.
— Ха. Рыбу-то с чего? Я далеко. Это ты дёрнулся и камень в воду столкнул.
— Ну да, конечно! Вали теперь всё на того, кто делом занят!
Рыбак рассмеялся. Эйвинд, подумав, улыбнулся тоже. Западник, из кочевников, Чонгор почти всегда был хмурым и веселился редко, зато искренне.
— А кто тебе крючки-то сделал?..
— Ай, сам не знаю, никогда их не было — вдруг сами появились!
Теперь смеялись уже оба, наверняка распугивая всю оставшуюся рыбу.
В поселение Эйвинд вернулся ближе к полудню, уже совсем спокойно прокручивая в голове все варианты спора с братом.
В деревне за пределами крепостных стен было довольно шумно — каждый спешил куда-то по своим делам, приветственно кивая, но не решаясь отнимать время беседой.
Во дворе одного из домов сидел Сандан и плёл корзину, пытаясь обучить тому же Леннарта. Похоже, что учитель этого искусства был из него намного хуже, чем учитель фехтования — а может быть, с учеником не повезло.
Леннарт и в самом деле был тем ещё учеником: каждые полгода осваивал новое ремесло и всё никак не мог определиться. Бой на мечах ему давался хорошо, а вот всё остальное...
Эйвинд решил потратить время, чтобы поздороваться с Санданом.
— Доброго дня, — кивнул западник, не прерываясь.
Леннарт тоже что-то проворчал, корзина при этом вылетела у него из рук и покатилась по улице. Парень вскочил и бросился за ней... и налетел на шедшую куда-то по своим делам Кариту.
— А ты точно когда-то был моим соратником?.. — недовольно спросила она, когда поняла, кто сбил её с ног.
Леннарт покраснел и что-то пробормотал, но слов было не разобрать.
— Не хочешь присоединиться? — поинтересовался Сандан, демонстрируя свою почти законченную работу — ровную и, похоже, крепкую, в отличие от изделия Леннарта, которое и решетом-то было не назвать. — Интереснейшее занятие оказалось.
— Нет. Может, в другой раз. В деревне всё в порядке?
— Да. Жизнь идёт своим чередом. Осмелюсь ли предположить, ты ищешь брата?..
— Он что-то натворил? — нахмурился Клинок.
— Нет. Просто очень громко вы ругаетесь с утра пораньше.
— А, это... Он не виноват, просто боюсь, как бы не сделал что-нибудь непоправимое...
— Осмелюсь ли предположить, он опасается того же.
Эйвинд вздохнул. Сандан, скорее всего прав.
«И всё равно это не повод рисковать собой! Я мог бы помочь, а он прячется!..»
— Может, и так. Ты видел его?
— В крепости. Думаю, ещё там. Они с Белрандом собирались башню ремонтировать.
— Понял. Пойду найду.
Но первым делом он решил пообедать — вряд ли Рэйнир до вечера снова займётся какими-то экспериментами над собой, так что ещё немного времени ничего не изменит. Отправившись на кухню — общую, ту, что была в самой крепости, заклинатель огня в дверях столкнулся с Глендой. Та выругалась совершенно нетипичным для неё образом и, ловко извернувшись, первой проскользнула внутрь, немедленно начав шарить на полках в поисках чего-то явно срочно нужного.
— Что потеряла? — спросил Эйвинд.
До Гленды, похоже, только в этот момент полностью дошло, что она здесь не одна.
— Хотела себе трав успокаивающих заварить. Да где же они, чтоб их...
— А ты из-за чего-то сильно нервничаешь?.. — ехидно хмыкнул Клинок, но к поиску необходимого всё-таки присоединился.
«Ладно, нужно признать, она и правда ведёт себя странно. Раньше её и Харальд так ругаться научить не мог...»
— А ты не в курсе, что твой брат творит?! Счастливый, а! Да меня до сих пор трясёт! — Гленда наконец дала выход всей той злости, что чувствовалась в её ауре.
Эйвинд насторожился:
— Что он сделал?
Медленно выдохнув несколько раз для успокоения, девушка начала рассказывать:
— Чинил крышу той башни, в которую молния ударила. Оступился, наверное. Упал с неё. То ещё зрелище... думала, разобьётся. Это, оказывается, намного страшнее, чем в какой угодно битве... думала, сердце остановится... Без превращения, в смысле...
— Что с ним, он жив?!..
— Да что мне сделается, я железный! — широко улыбнулся неожиданно вошедший Рэйнир. — Гленда, прости, я не хотел кого-то напугать... особенно тебя...
«Особенно?..»
Эйвинд немедленно проверил состояние обоих при помощи магии. На брате даже синяков не было. Тот, похоже, заметил его действия, потому что улыбнулся ещё шире.
— Успел сообразить и превратиться, — развёл руками Рэйнир. — У самой земли уже, боюсь даже подумать, как со стороны всё выглядело.
— Что, показать?! — гневно прошипела Гленда.
— Хм... Ну, если тебе от того легче станет...
Девушка нервно рассмеялась:
— Не думаю. Знаешь, мне кажется, проблема в том, что я всё ещё рассуждаю слишком... как человек. Мы не должны бояться смерти — ни чьей-то, ни своей, даже теперь, в мирное время. Ведь мы... и так уже...
— Это неправда!.. — сразу же начал спорить Рэйнир. — Гленда, клянусь, я найду способ возвратить вам души! Но даже так, как есть сейчас... сама же знаешь, мы живые!.. Да не тебе ли понимать это лучше всех прочих!..
— Заткнись, кузнец, — угрожающе прищурилась она. Будто бы хотела сказать что-то ещё, но, чуть помедлив, просто молча покинула кухню, больше не интересуясь никакими травами.
— «Понимать лучше прочих», значит? — повторил сказанное братом Эйвинд. — Я чего-то не знаю?
Рэйнир нахмурился.
— Она просила никому не говорить.
— Ну и молчи. Я сам всё вижу. Так значит, мы можем иметь детей... как люди?
— Нет... То есть да, но... может, лучше было б, если нет... Мне страшно даже и представить, каково здесь будет этому ребёнку!..
— А что плохого-то? Тем более, ведь он будет... нормальным, верно? — невозмутимо спросил Эйвинд, найдя на верхней полке уже не нужные Гленде травы. Решил их заварить себе и брату. Про еду он на фоне всех новостей почти забыл.
Рэйнир сел за стол, устало закрыв лицо руками.
— И он будет воспитан нелюдями... Будет для всех изгоем с самого рождения!
«Ха, мы такими и в самой обычной семье были...» — подумал Эйвинд. Сказать же он решил другое:
— Ну... мастер тоже нас воспитывал... не образцовыми членами общества, и ничего...
— Он делал всё, чтоб в этом обществе нас приняли хоть как-то! Делает до сих пор!
— И он один всегда справлялся. А нас тут много.
— Мы — нелюди! Тебя это устраивает?!
Клинок вздохнул. Он ненавидел, когда его называли нелюдем, но в остальном...
— Не знаю... Мы ведь живы. Мы... живём. Мы дышим, думаем и чувствуем. Я вообще не понимаю, почему мы для всех чудовища! Какое дело чародеям и всем остальным...
— Какое дело им — я сам не знаю... Но... мы просто исчезнем после смерти... Душа... ну, полноценная душа... может потом жить дальше, пусть я и не знаю, как... Но точно знаю, что лишил вас этого...
Эйвинд решил, что это подходящий момент для разговора:
— ...но вряд ли кто-нибудь другой сумеет найти способ нам это вернуть. Поэтому прошу тебя, не проводи больше над собой никакие опыты. Хотя бы не делай этого один. Может, это и правда было не опасно, но ты не рассказал, и я не знал об этом. Я не хочу потерять брата, Рэй. А эта крепость... Она не хочет потерять надежду. Особенно это важно теперь, когда здесь все узнают... Ведь Гленда же не будет избавляться от ребёнка?..
— Не будет. Она хотела понять, всё ли в порядке. Он здоровый... Я запретил ей менять облик. На всякий случай. Я не могу сказать, как это повлияет... на живого человека.
«Ответственный какой, вы гляньте. Зато вот над собой ты опыты охотно ставишь. Хотя ты тоже ведь живой!.. — вновь разозлился Эйвинд, вспомнив утренний спор, а также отмечая и тот факт, что все его слова на эту тему так и остались без ответа. — Ну ладно, брат. Ещё вернёмся к этому вопросу».
— А Харальд уже знает? Это же его ребёнок? — спросил он, обратившись к прежней теме разговора.
— Его. Гленда пока не хочет говорить... Меня тоже молчать просила, но раз ты сам заметил...
— Я не скажу. Не моё дело. Как и все прочие её, хм... тайны.
— Эй, командиры! — донеслось снаружи. Голос принадлежал как раз недавно упомянутому Харальду. Другой, наверное, позвал бы мысленно, но рыжий громила мог себе позволить крикнуть так, чтобы услышала вся крепость, и делать это не стеснялся. Кого он звал, было понятно и без имён. К огромному негодованию Клинка.
— Я разве не предупреждал, что дам по морде каждому, кто ещё раз ко мне так обратится?! — первым делом набросился на него Эйвинд, как только вышел и увидел.
Харальд ехидно усмехнулся:
— А это не мои слова, а колдунов. Вон они, за воротами. Какие-то совсем со странностями. Отказываются входить, зовут тебя и Пепельного. Хм... если будешь всё-таки бить морды — можно я присоединюсь? Хотя там вроде женщина была, как-то невежливо получится...
— Не входят? Да, и правда странно. Обычно шастали здесь как хозяева. Ну хорошо. Пойдём, узнаем, что им нужно, — проворчал Эйвинд, направляясь к воротам.
Их ожидало трое чародеев. Женщина-северянка и двое мужчин, южанин и западник. Звали гостей Елима, Акрам и Юндал.
Говорила в основном Елима — много и вдохновлённо, рассказывая о желании совета чародеев заключить соглашение с Клинками, в результате которого должно было завершиться их изгнание как преступников. Эйвинд задумчиво разглядывал обращающуюся к ним молодую светловолосую чародейку. Та утверждала, что совет желает провести с ними переговоры на своей территории, и ради путешествия туда ему и брату разрешается покинуть эти земли...
«Не доверяю я этим невинным глазкам. Наверняка во время войны она с таким же видом отправляла нас на смерть...»
Впрочем, стоявший рядом Рэйнир выглядел довольным. Он наконец-то получил то, чего так желал: Клинков считали за людей, с ними хотели говорить, услышать, что они обо всём этом думают...
«Тебя... устраивают её речи, Рэй?..» — спросил он брата мысленно, внимательно наблюдая за его реакцией.
«Конечно! Нас хотят понять. Это отличный шанс в конце концов показать всем, что мы им не враги...»
— ...совет принял решение вести переговоры именно с вами. Я, как одна из них, полностью поддерживаю эту идею. Ваша забота о своих соратниках достойна уважения, и я смею надеяться... — Елима резко замолчала, почувствовав, как с нею установили ментальный контакт.
«Давай-ка мысленно поговорим, чародейка, — произнёс Эйвинд, не дожидаясь вопросов с её стороны. — Можешь, конечно, строить глазки моему брату и ворковать о внезапном желании гильдии подружиться, только я тебе не верю».
Однако девушка выглядела скорее обиженной недоверием, чем испуганной, что её могут поймать на лжи.
«Как пожелаете, господин Эйвинд».
«Чего хочет совет? На самом деле».
«Переговоров, — охотно повторила Елима, подтверждая свои слова. — Да, понимаю, как вам нелегко в это поверить. Мне и самой, признаться, удивительны все изменения, произошедшие в отношении к вам со стороны совета».
«Изменения, говоришь?..»
Чародейка помрачнела:
«Не стану скрывать, в конце войны в совете часто звучали призывы к вашему... уничтожению, и вам едва ли станет легче от моих слов о том, что лично я никогда не желала вам и вам подобным смерти, ведь обо всех решениях, что тогда принимались, я прекрасно знала... Но с некоторых пор совет стал более открыт к решению вопросов в доверительной беседе. И для меня большая честь, что именно мне выпало отправиться и лично передать эти слова...»
Эйвинд разорвал ментальный контакт, посчитав неинтересным всё остальное, что она могла сказать. Теперь он обратился к брату:
«Мы говорили мысленно. Она не врёт, но я не верю ни совету, ни кому угодно из гильдии».
«Значит, ты против этих переговоров?..»
«Не знаю. Это кажется мне подозрительным, но доказательств нет».
«Возможно, это шанс что-то исправить...»
«Я понимаю, Рэй. Надеюсь, это так. Решать тебе».
