Глава 8. Месть
Белый не вернулся ни вечером, ни утром. И вот настал уже вечер следующего дня...
— Нет, мастер, что-то здесь не так! Единственное место, куда он мог захотеть пойти, это...
«Гильдия чародеев...» — мрачно подумал Вернер.
Скорее всего, Чёрный прав. Он тоже этого боялся. Но если так... Рэйнир должен уже быть там — если, конечно, не пешком туда пошёл. Значит, завтра утром они узнают, что резиденция гильдии сожжена дотла, или...
Об этом он предпочитал не думать. В любом случае Вирра всё ещё была одной из лучших, когда дело касалось поиска людей. И если Белый не отправился куда-то в лес, где не было ни единой живой души, которая могла бы его видеть — то скоро она будет знать, где он сейчас. Пусть он мог скрыть иллюзией лицо, манеру поведения вряд ли сумеет изменить так же легко.
Осталось лишь дождаться новостей. Искать самостоятельно было безумием — они не знали даже направления... Да, заклинатель хорошо учил своих детей — Белый отлично скрыл свои следы. Единственное, что оставил на прощание, это выжженная на двери руна — «грань». Она напоминала Вернеру об их последнем разговоре... но не давала никаких подсказок о том, куда и почему он вдруг ушёл.
«Он пережил пять лет войны... что бы сейчас с ним ни происходило, он справится, даже если сегодня мы ничего не сделаем...»
Вирра появилась позднее, чем Вернер ожидал.
— Ты что-нибудь узнала? — накинулся он сразу же с вопросами, стоило ей только переступить порог.
— Меньше, чем хотелось бы. Его и правда видели идущим в Рейден, но... как тебе сказать... свидетель не особенно надёжный...
— В бездну свидетелей! — нетерпеливо перебил шпионку Вернер. — Что в гильдии?
— Там утверждают, будто все Клинки мертвы, — Вирра выглянула в открытое окно, многозначительно хмыкнула, увидев Чёрного, делающего что-то во дворе, и продолжила говорить. — Но я не знаю, понимают ли они, что это ложь... С тех пор, как у меня больше нет связей в гильдии...
— Связи, да уж... А я ведь так и не сказал... Беата... прожила дольше, чем мы считали. Конечно, тот «несчастный случай» был подстроен гильдией, но её не убили. Ей изменили память... магически, так же, как всем, кто помнил о Клинках... А после... — Вернер тоже посмотрел в окно на Чёрного. — После её тоже сделали Клинком. Парни совсем её не знали, они бы не смогли понять...
— Да ты-то что оправдываешься...
— И в самом деле... — заклинателю вдруг стало холодно, но он сдержался от того, чтобы призвать огонь. — Всё, что ты смогла узнать... Я понимаю, ты считаешь, что информации мало... Но я достаточно хорошо знаю Белого. Если есть хоть какой-то шанс, что он шёл в Рейден, и после этого в гильдии говорят... ну, то, что говорят... то он там был. Не просто был, а он заставил их поверить. Даже догадываюсь, как...
— Ты думаешь, он в самом деле сдался сам?..
— Не знаю... — Вернер тяжело вздохнул, ещё раз просмотрев в окно, но в этот раз никого не увидев. — Вирра, я... не знаю, как ему сказать... «Твой брат пошёл и сдался гильдии, чтобы ты мог жить дальше» — так, что ли?!.. Да я даже представить его реакцию боюсь!..
Шпионка просто молча отдала ему один из своих артефактов — тот, что представлял из себя кольцо. Холодное, хотя ведь только что с руки сняла. Подобным образом рассчитанный на незаметное ношение предмет должен был говорить владельцу о том, что рядом с ним кто-то использует иллюзии. Вернер взглянул вокруг магическим зрением. Чёрный. Стоит прямо перед окном. Стоило догадаться.
— Давно подслушиваешь?.. — обратился он ко всё ещё невидимому ученику.
Вместо него ответила Вирра:
— Достаточно, чтобы тебе и не пришлось ничего говорить.
— Ты знала?!
— Артефакты, в отличие от людей, не врут. Нет, не смотри на меня так! Он — его брат, и он имеет право знать!..
— Спасибо, — мрачно кивнул Чёрный, развеивая иллюзию невидимости.
Дальнейший разговор, что ожидаемо, у них не заладился, Вирра нашла предлог, чтобы уйти, а Чёрный до самого вечера не говорил ни слова. Лишь ближе к ночи не выдержал:
— Нет, мастер, я не верю! Я просто... не могу представить его мёртвым. Скорее в этом мире весь огонь погаснет, чем... — он шумно выдохнул. — Да, Рэй... часто ведёт себя будто блаженный идиот... Но не настолько же!.. Я просто знаю, чувствую — он жив!..
Вернер прикрыл глаза. Он ничего такого не чувствовал, и эта граничащая с одержимостью уверенность его ученика... нет, не пугала, но ещё немного — и начнёт...
«Бездушный я всё-таки, — усмехнулся заклинатель мысленно. — Я, не Клинки... Вообще не чувствую ничего. Ни горя, ни боли, ни злости... просто думаю, что делать дальше. Будто и правда с Белым всё в порядке... Но я-то понимаю, что нет...»
— Он жив. И я его найду, — упрямо повторил Чёрный.
Вернер собрался было возражать, но его взгляд упал на выжженную Белым руну.
— Мы.
— Хорошо.
***
Эйвинд посмотрел на ожог на запястье. Давно уж не болит. Просто напоминание. Всех не спасти. Особенно ему.
Несколько дней назад Клинок получил этому очередное доказательство. Проверял информацию о том, что колдуны кого-то держат в плену. Это оказался просто незаконно обученный магии парень, которому не повезло попасться. И развернуться бы да и уйти в тот самый миг, когда стало понятно, что это не Рэйнир — но нет, Эйвинда угораздило захотеть всё равно его освободить...
Побег удался без проблем. А после этот колдун-недоучка увязался за ним следом — у парня тоже не было причин в ближайшее время показываться в каком-либо из местных поселений. Его даже ни капли не смутили стальные глаза того, к кому он набивался в спутники. И вот сегодня его застрелил бандит на тракте. Глупая смерть...
Эйвинд прислонился спиной к стволу дерева и устало вздохнул. Он не винил себя в случившемся, хотя и понимал, что был способен изменить исход той стычки — но он не ожидал, что чародея вообще придётся защищать в подобной ситуации. В итоге вышло... очень глупо. Как и всё, что он делал в последнее время. Ему и собственная жизнь уже начинала казаться просто невероятно глупой и бессмысленной.
«Что я такое делаю... Что я ищу... Три года уже прошло... Никого они не стали бы три года держать в плену... Для этого они слишком уж сильно нас боятся... Если я мог ему помочь — то давно уже опоздал... А теперь... Ради чего я вообще живу теперь? Прячусь в лесу, как дикий зверь, только с огнём и разговариваю... и никак не могу поверить, что всё равно не смогу спасти брата... Некого больше спасать... И нет больше смысла задумываться о том, пошёл он к ним по своей воле или нет... Ведь он был прав. Мы никому помочь не можем!.. Я не могу... Но... я неплохо научился убивать... Я могу отомстить. За всё. За всех...»
Он зажёг на ладони крохотный огонёчек и, прищурившись, всмотрелся в пламя.
«Так у нас будет причина жить дальше, верно?.. По крайней мере, какое-то время...»
Что будет потом, Клинок не знал. И не хотел об этом думать. Огонёк согласно подмигнул ему. «Потом» наступит нескоро...
«Да, Харальд, вот теперь я наконец-то тебя понял. Я тоже буду мстить, и мне плевать, что будет дальше. Но если я сгорю — мой враг сгорит со мной...»
Он просто выследит всех чародеев. И начнёт прямо сейчас. Резиденция гильдии теперь как раз находится в пограничье. Он тоже там, недалеко. И он заставит Фалька дать ему прямой ответ о судьбе Рэйнира. Или подохнуть в страшных муках. Так будет правильно. Он слишком долго пытался не попадаться чародеям на глаза, чтобы не спровоцировать их причинить вред брату. Теперь у него нет причины проявлять к ним милосердие. Самообман позволял не сойти с ума, и всё же он не может длиться вечно. Теперь осталось только мстить.
Пути до Менква — города, где теперь обосновался совет гильдии — Клинок почти не помнил. Два дня прошли будто в тумане. Единственное, о чём Эйвинд думал, было желание уничтожить каждого, кто хоть раз в жизни желал зла живым мечам. Тем более за те два года он собрал информацию почти о каждом из них...
Вот он на месте. Шумные улицы городов пограничья Клинка ужасно раздражали, но с другой стороны у местных не было привычки слишком внимательно присматриваться к незнакомцам, потому сами люди, в отличие от улиц, раздражали меньше. Все, кроме того подозрительного парня, который, судя по всему, был искренне уверен, что его не видят. Впрочем, и тот вряд ли обратил на него внимание именно из-за цвета глаз.
Униженный тем фактом, что его выбрал в качестве жертвы какой-то вор, Эйвинд свернул в самый тёмный и грязный переулок, который только смог найти. Ожидания оправдались — этот человек пошёл за ним. Убедившись, что вокруг нет никого, чьё внимание было бы нежелательно, Клинок остановился.
— Я тебя вижу. Хватит прятаться в тенях как крыса.
Ответом было молчание, даже и аура его преследователя не дрогнула. Или правда не удивился, или умел держать себя в руках получше многих.
Не оборачиваясь, Эйвинд призвал пламя вокруг незнакомца. Вот теперь страх заполнил всю его ауру. Впрочем, что-то сказать он всё равно не снизошёл. Пришлось всё-таки обернуться.
«Кого-то он мне напоминает. Ладно, сейчас разберёмся...»
— Ну и? — спросил Клинок, вопросительно приподняв бровь.
Мужчина не спешил с ответом. Молчал. Рассматривал свою неудавшуюся жертву. Эйвинд решил дать ему эту возможность, да и самому заняться тем же. Впрочем, понять, почему показалось, будто бы он уже где-то видел это лицо, так и не удалось.
— Похож... — несмело выдохнул мужчина. — И глаза... Ты в самом деле младший сын кузнеца Вернера?
— Я в самом деле оставлю от тебя одни угольки, если не скажешь, почему ты за мной шёл.
— Господин, вы же понимаете, что...
Пламени стало больше, языки его, что раньше были окружённому по пояс, дотянулись до плеч.
— Нет, ничего не понимаю, — угрожающе произнёс заклинатель. — Но мне интересно.
— Я... Ладно, ты, похоже, опаснее... хм... — мужчина поднял руки, признавая поражение — с таким видом, будто у него были и другие варианты. — Я Дитрих. Если ты... вы... тот, кто я думаю — я вас искал. И вашего отца... приёмного... Вернера...
Услышав имя незнакомца, Эйвинд его всё-таки вспомнил. Грязно-русые волосы, явно не раз сломанный нос, усов вот только раньше не было. Похож — с поправкой на то, что с тех пор прошло одиннадцать лет.
— Заказ на необычный артефакт, так? Платой за который должна была стать в том числе кузница в Рейдене?
— Да! Я друг вашего отца! Уберите огонь, и мы поговорим, — немедленно схватился за эту возможность Дитрих.
Эйвинд скривился:
— Слуги гильдии нам не друзья.
— Нет, нет, я не служу...
«Ну да, а те «надёжные люди» отдали дорогущий незаконный артефакт чародеям совершенно случайно, как же...»
— Лжецы и предатели тем более, — перебил Эйвинд собеседника. — А теперь говори, почему гильдия нас ищет.
— Гильдия не... — Дитрих запнулся, осознав, что подтвердил свою связь с ней, но говорить продолжил. — Они хотели убедиться, что... Хотели знать, живы ли вы...
— Мило с их стороны. И как, давно нас ищешь?
— Мастер Клинок, я...
— Говори.
— Три года...
«Значит... с того момента, как...»
В сердце Эйвинда вспыхнул гнев, и вслед за ним хотело вспыхнуть ещё ярче пламя, но заклинатель удержал его — ещё не время... Нужно проверить, правду ли сказал этот предатель.
Потянувшись вниманием к разуму Дитриха и не встретив никакой защиты и сопротивления, Клинок стал медленно проверять всю интересующую его информацию. Вор служил гильдии уже когда принёс им с мастером заказ на артефакт, впрочем, они и так давно об этом догадались. А вот о судьбе Рэйнира он правда ничего не знал... хотя, учитывая, когда именно от чародеев поступил приказ скорее убедиться в том, что последний кузнец душ и в самом деле мёртв, а их учитель не желает гильдии вреда...
Вот только пока Дитрих добрался до дома мастера, Эйвинда там уже не было. Три года поисков... Искал не только он, но и его. Смешно.
Но есть вещи и поважнее. Если станет известно, что он жив... Нет, портить гильдии такой сюрприз никак нельзя.
Теперь можно дать волю гневу...
Покинув местные трущобы, Эйвинд накинул на себя иллюзию невидимости. Ждать вечера или какого-то ещё «удобного момента» он больше не видел смысла — почему бы не побеседовать с Фальком сразу же после разговора с его цепным псом...
Резиденция гильдии почти не охранялась. Стражники, увешанные удивительно хорошего качества артефактами — не в счёт. Проще незаметно разрушить энергетические структуры этих «украшений» и просто перелезть через забор, чем тратить время... Дальше будет сложнее — внутри всё-таки чародеи...
Внутри, в коридоре, Клинок развеял иллюзию невидимости. Так он привлечёт меньше внимания... по крайней мере внимания тех, с кем он не хочет связываться. Из двери, ведущей, судя по запаху, на кухню, вышел какой-то парень с накрытым крышкой подносом. Эйвинд решил, что слуга не станет задавать лишних вопросов чародею:
— Фальк сейчас у себя? — спросил он таким тоном, будто бы имел право здесь находиться.
— Да, господин, — поклонился повар, не смея даже поднять взгляд и посмотреть в глаза. — Н-наверху, в своём кабинете. Как раз несу ему... В смысле... Простите...
Эйвинду даже как-то стыдно стало за то, что его так легко приняли за одного из гильдии.
— Нормально всё. Давай сюда поднос. Где кабинет?
— Н-наверх по лестнице... В конце коридора, п-последняя дверь слева...
— Спасибо. Думаю, тебе можно немного отдохнуть сегодня. Фальк будет очень занят, до утра ничьи услуги не понадобятся. И передай то же самое всем... сколько там вас в общем. Все свободны.
— Н-но господин...
Парень не сомневался в том, что говорит он с чародеем, лишь в том, что слышит он именно то, что слышит.
— Перечить вздумал?! — попытался Эйвинд изобразить благородное негодование. — Проваливайте все, и чтобы до рассвета никого здесь не было! Охране на входе скажете, что это приказ Фалька.
— Х-хорошо... Простите, господин... А... а охране тоже ух-ходить?..
«А что, бывало и такое?.. Любопытно...»
— Пусть остаются на постах.
— Д-да, господин... П-простите, господин...
Не слушая дальнейших извинений парня, Эйвинд прочёл его сознание и убедился, что тот так и не разглядел его лица. Довольный тем, что не придётся тратить время на то, чтобы менять его воспоминания, он поднялся по лестнице и пошёл по длинному коридору.
«Ну-ка посмотрим, чем его тут кормят», — подумал Эйвинд, снимая крышку со всё ещё находившегося в руках подноса. Там обнаружились обжаренные шарики сладкого творога. Не Фальку же их отдавать, ну в самом деле.
Вкус напомнил ему о детстве.
«А что, неплохо. Чем-то похоже на те лакомства, которые мы ели с мастером, когда приезжали в город на ярмарку...»
К концу коридора поднос опустел, а мысли о том, как хорошо жилось им тогда, до войны, привели Клинка в самое подходящее расположение духа для разговора с главой гильдии. И всё же ему удалось подавить желание выбить дверь с ноги — и вместо этого войти тихо, прикрыв её за собой.
— Искали меня, господин Фальк? — ехидно спросил он, ставя пустой поднос на стоявший рядом со входом комод. Кабинет был уютный, центральное место в нём занимали большой письменный стол, такое же большое кресло с мягкой обивкой и ещё одно поменьше — для гостей. На нём Эйвинд и устроился, не забыв, разумеется, прикрыть себя стеной из духовного пламени от выпущенного в его сторону парализующего заклинания. Теперь Клинок и глава гильдии сидели за одним столом, лицом к лицу. Пламя погасло. Заклинатель не боялся своего врага и без сомнений демонстрировал это ему.
Следующий удар оказался не заклинанием, а магической ударной волной от выплеска ни во что не оформленной духовной силы. Эйвинд ответил тем же, создав встречную — слишком уж много чести для этого чародея каждый раз использовать против него огонь. Волна, созданная Фальком, оказалась немного шире: перед Клинком она утихла, погашенная встреченным противодействием, но один её край, слабый и больше не способный причинить серьёзного вреда, пролетел мимо, сбив с комода оставленный там поднос. Тот упал на пол с тихим звоном.
— Он всё-таки сумел солгать... — вздохнул глава совета чародеев. — Проклятый нелюдь.
— Не смей о нём так говорить, колдун! — прорычал Эйвинд, после чего не удержался и в самых грязных выражениях начал высказывать всё, что думал о гильдии в целом и каждом из её членов по отдельности.
Воспользовавшись тем, что Клинок сильно увлёкся своей речью, Фальк сотворил иллюзию. Имей Эйвинд привычку верить глазам прежде, чем прочим чувствам — он бы попался. Но опыт пребывания в форме оружия, у которого глаз нет вовсе, свёл на нет попытку чародея скрыть выпущенную из встроенной в стену ловушки тяжелую стрелу — духовное пламя окутало её за мгновение до того, как та успела причинить своей цели серьёзный вред.
— Отравлена? — спросил Клинок, стирая с шеи каплю крови.
— Нет.
— Зря.
Чародей понимал, что проиграл, но был невозмутим.
— Если убьёшь меня — то не узнаешь, что я сделал с твоим братом...
— Ты не единственный, кто знал нужные мне ответы.
***
— ...и ты правда поверил, что стрела не была отравлена?!..
— Верил. Пока совсем плохо не стало. Успел выпить где-то половину противоядий, что были в сумке. Начал с тех, что от самых редких ядов. Потом отключился. Уже далеко от города был — не нашли. Так и не понял, угадал я или просто в кровь попало недостаточно, чтобы меня убить...
«В любом случае нужно будет ещё раз поблагодарить Вирру... Это была её идея дать ему все эти склянки... Слава богам, что взял...»
— Чёрный, это... — Вернер махнул рукой. — Плевать. Я просто рад, что ты в порядке.
— А я-то как.
— Тьфу, я же беспокоюсь, ты бы хоть...
Кузнец резко замолчал, увидев выражение лица ученика.
— Я уже старше его, мастер... Ну, старше, чем он был, когда пропал...
Впервые он что-то сказал о брате в прошедшем времени. Вернеру будто бы раскалённым ножом по сердцу полоснули. Похоже, упрямая вера Чёрного в тот факт, что Белый всё-таки был жив, как-то незаметно поддерживала и его, даже и несмотря на то, что он в это давно уже не верил, пусть и искал... хотя искал скорее уж доказательства смерти... но не хотел найти.
А Чёрный... Вот же он — сидит здесь, что-то делает, ругается с ним, спорит... Такой же, как и раньше, но почему сейчас Вернер вдруг начал видеть обречённого, смертельно раненого, того, кому уже нельзя помочь — а можно лишь облегчить его последние страдания?!..
Загнав такие мысли подальше, Вернер попытался сменить тему разговора:
— Что ещё было в гильдии? Ты как-то очень сильно сократил мысленный образ всех событий. И вообще... хм... грязная работа. Торопился?
— Почему грязная?.. — проворчал Эйвинд, устраиваясь спать на лавке. — А, пепел... Нет. Так и хотел. Я даже и записку там успел оставить. Предупреждение или... не знаю как назвать... А то решат ещё, будто бы он просто исчез.
Записку Чёрный в мысленном образе не показывал.
Вернеру почему-то вспомнилось, как он вернулся в Варден после поездки на острова «по делам гильдии»:
— Ты знаешь... Когда я был ещё учеником, а он узнал, что я заклинатель — он говорил, что пламя меня обязательно убьёт, и только гильдия чародеев с её исследованиями и попытками приблизиться к пониманию мироустройства сможет спасти мою душу от неминуемого уничтожения... А теперь сам лишился и души, и жизни. Погиб от руки моего ученика... Довольно иронично.
Заклинатель огня вздохнул с немалой долей сожаления.
— Вам... жаль его, мастер? — озадаченно спросил Эйвинд.
— Нет, всё это скорее уж смешно. Хотя... жаль тоже. Нет, не его, но ты всё правильно почувствовал — мне жаль... упущенных возможностей. Мне было, что ему сказать... ну, напоследок. Ладно, без разницы, это же просто мой глупый каприз. Ты молодец, Чёрный. Но завтра ты никуда не пойдёшь. Да и ещё... сколько там времени уже прошло с тех пор, как ты его убил?.. Без разницы. Думаю, можешь месяц дома посидеть... а может, два. Тем более в этом году просто ужасная зима. Сугробы по пояс, чего по ним бродить... Оставайся, мы с Виррой проследим, чтобы тебя здесь не нашли.
«Спешить всё равно уже некуда...»
Клинок поднял на учителя непонимающий взгляд:
— Я не боюсь чародеев. Зачем мне прятаться?
— Тьфу, повзрослел, а поумнеть забыл!.. Зато они тебя теперь будут бояться! Если проявишь себя слишком уж активно — попрячутся по самым дальним углам. Уверен в том, что сможешь их потом оттуда вытащить?
— Хм... Нет.
— Вот именно, — проворчал Вернер.
— И что, думаете, правда будут бояться? — задумчиво спросил Чёрный.
— Будут, — отозвался заклинатель огня, прямо в чашке разогревая при помощи духовного пламени остывший за время разговора травяной отвар.
— Хорошо... — Клинок поудобнее устроился на своём месте и улыбнулся, глядя в потолок — не беззаботно, нет, но всё же искренне, совсем как в те времена, когда был подмастерьем и ничего ещё не знал о демонах и о живом оружии. Вернер почувствовал, что слишком сильно сжимает в руках чашку:
«Хотел бы я, чтобы он мог сейчас радоваться чему-нибудь другому... Они оба...»
Нет, он давно уже не верил, что Белый ещё жив... Но у него бы ни за что язык не повернулся сказать об этом его брату. Вера в то, что ещё не всё потеряно, давала Чёрному силы жить дальше. Теперь их будет давать месть — что ж, пусть. А отомстив, глядишь, и успокоится... и сможет жить, как человек...
***
Эйвинду давно уже не снились дурные сны. Когда вся жизнь похожа на кошмар — те, что могут прийти во сне, кажутся не такими уж и страшными. Воспоминания тускнеют и не могут принести столько же боли, как и раньше — неважно, будь это физическая боль или душевная. И всё-таки сегодня он проснулся от боли в обожжённом запястье.
«Какого?!..»
Боль утихла быстро, стоило лишь коснуться пальцами ожога. Последнее напоминание о брате, что у него осталось. И единственное. Напоминание о том, как он...
Клинок болезненно скривился:
«Рэй бы сейчас подумал что-то вроде «лучше бы он меня убил» или ещё какой-то такой глупости... А мне об этом и подумать страшно... Ведь он же ненавидел убивать... Даже этих проклятых демонов!.. Да и потом, когда врагами нас назвали чародеи... Он до последнего надеялся, что мы сможем как-то договориться, забыть вражду, жить дальше...»
Просто жить... А смысл в этом какой?! Если всё, что было или даже будет хорошего, всё равно однажды оказывается перечёркнуто новыми потерями, новой болью...
Он всё бы сделал ради брата. Куда угодно бы пошёл, вернул бы его душу даже и оттуда — из-за той черты, что отделяет жизнь от смерти... Да только нет теперь и там его души...
Нельзя уже ничего изменить. Но он может хотя бы прекратить делать то, что Рэйнир ненавидел... Не может бросить мстить, но может перестать использовать для этого огонь. Клинок вздохнул. Он понимал, что не удержится, ведь это... эффективно.
И всё-таки для брата это было важно. Огонь был для него чем-то священным, чем-то, что должно нести жизнь, не смерть...
Но Эйвинд помнил: это брат, не он, предложил поступить так на переговорах с гильдией — от безысходности, от понимания того, что по-другому... их уже просто не услышат.
«Не это ли его сломало...»
Ведь Рэйнир никогда и никому не хотел причинять вреда, хотел спасти, сохранить столько жизней, сколько сможет... Только не смог сберечь свою. Или... не захотел?.. Теперь им с мастером уже и не узнать об этом правду...
«Всё, что я могу, это хотя бы не оскорблять его память... ещё больше».
Тихо, чтобы не будить мастера, Эйвинд встал и вышел на улицу. Он пошёл в кузницу — там ему всегда намного легче думалось.
«Я должен прекратить призывать пламя для убийства. Рэйнир бы этого хотел».
Но только лишь пообещать казалось глупым. Слишком уж мелочным и недостойным всей серьёзности намерений.
Магия выплеснулась во все стороны, окутав его тусклым колдовским плетением как сетью, кружась и приближаясь с каждым оборотом. Есть заклинания, которые могут влиять даже на душу... И клятвы, что возможно дать лишь по собственной воле — самому себе...
Это было безумием. И пусть. В этот момент он был безумен. Он произнёс слова и назвал цену, вплетая смыслы того и другого в заклинание. Уже вплотную окружившая его магическая структура вспыхнула ярко, почти как огонь... и без следа погасла, выжигая на остатках его неполноценной души клеймо.
По ощущениям вроде бы ничего не изменилось. Но Эйвинд был уверен, что ритуал принесения магической клятвы сработал как надо.
«Я больше не смогу уничтожать живые души, брат. А если попытаюсь — заплачу за это жизнью».
Вдруг заклинателя обжёг ужасный холод. Хотя какой он теперь заклинатель...
Казалось, будто бы ещё какая-то часть его умерла. Одна — вместе с добровольно пожертвованной душой, другая — вместе с братом, и вот, последняя — вместе с возможностью призывать пламя... Осталось ли хоть что-то?..
Но он всё ещё жив... А холод... просто кажется, наверное. Призвать огонь он тоже всё ещё способен. Просто тогда он должен будет отвечать за то, что всё-таки нарушил клятву. Сейчас это казалось правильным. Ну а потом, когда он завершит то, что задумал — будет уже без разницы. Может быть, так всё и закончится. Да, лучше так, чем как-нибудь иначе...
И тем не менее в планы Клинка не входило покончить жизнь самоубийством раньше времени, потому он оставил себе возможность контролировать то пламя, что призвал кто-то другой — он помнил, что многие колдуны наняли в качестве телохранителей кого-то из огнепоклонников.
В дом возвращаться не хотелось. Метку от магической клятвы могут увидеть только те, кто связан ей друг с другом, а значит, в его случае — никто, кроме него. Хотя долго скрывать от мастера всё равно не получится. Он всё ему расскажет, но потом. Сейчас к этому разговору Эйвинд не готов.
Плотнее закутавшись в оказавшийся слишком лёгким для такой холодной погоды плащ, Клинок направился в сторону деревни, а точнее, местного трактира. Бывший заклинатель огня собирался напиться...
Трактирщик посмотрел на него с подозрением и проворчал что-то про нелюдей и слишком ранних посетителей, но высыпанные на стол монеты быстро заставили его забыть о том и о другом.
Что было дальше — Эйвинд помнил плохо. Он вообще впервые в жизни пил. Ведь заклинатель должен всегда иметь ясное сознание, чтобы призывать пламя — иначе это может грозить ему смертью. Только теперь, когда любая попытка это сделать всё равно приведёт к такому результату, ограничивать себя больше не имело никакого смысла...
Он не хотел допиться до беспамятства и призвать пламя, просто позабыв о своей клятве. И всё-таки надеялся забыться хотя бы ненадолго. Думал, что так быстрее сможет смириться с мыслями о смерти брата и о том, что именно сделал с собой...
За окном уже рассвело. В трактир начали понемногу заходить другие посетители. Пока что это были только местные, желавшие того же, что и Эйвинд — выпить, чтобы забыть о своих бедах, а потому они не обращали на Клинка внимания. Он тоже не задумывался о том, что они видят его здесь — сероглазого нелюдя, которого весь мир считал врагом. Да, местные его боятся, но прогонять не станут — из-за того, что давно знают их... нет, он теперь один... его учителя...
«Мастер меня убьёт, когда узнает...»
Была ли эта мысль навеяна лишь осознанием того, что вряд ли он одобрит такое радикальное решение ученика, или же тем, что Эйвинд пусть не осознал того, но всё-таки почувствовал приближение хорошо знакомой ему ауры, но так или иначе, когда дверь трактира открылась в очередной раз, на пороге стоял Вернер...
Эйвинд, пожалуй, ожидал чего угодно. Чего угодно, кроме молчания и молниеносно сплетённого усыпляющего заклинания. Возможно, как раз потому мастер и сделал именно это...
