В Эбенгарде праздновали. С треском взлетевший в небо фейерверк осветил зубчатые стены замка и Луну Правосудия, шипящим мерцающим дождем пролился в спокойные волны залива. Вечерело. С набережной доносилась оживленная болтовня и женский смех, то визгливый, то манерно-зазывный. Пролетел и смачно плюхнулся на мелководье брошенный со стены пустой винный кувшин. Пахло подгнившими фруктами и зерном с торговых складов, мокрой древесиной, звериной шерстью, пряностями и застоявшейся под причалами водой. Еще самую малость — морской солью.
Внутренняя гавань, стиснутая массивными тушами Храма и Дворца Вивека, напоминала спокойное озеро. Освежающие ветра с океана не могли пробиться сюда. Над заливом облаком висела вязкая, удушающая духота. Как перед штормом. Вот только шторма не было и не предвиделось.
У дальнего причала готовилась отчалить небольшая шкуна. В отличие от соседок, изящных и вертких лодок данмерской работы, похожих на скользящие по воде листья, эту строили по нордским меркам. С широкими обводами и низкой кормой, с оскаленной мордой загадочного зверя на носу, шкуна выглядела грубоватой, но вместительной, надежной и ухоженной. Надраенные медные и бронзовые части сверкали. В попытке празднично украсить корабль на фальшборте и нижних реях развесили фонари и блестящие гирлянды. На скошенной корме кривоватыми буквами было крупно выведено название и порт приписки — «Грахла» из Эбенгарда.
В обычные дни «Грахла» совершала долгие рейсы от рыбацкой деревушки Гнаар Мок до большого торгового города Сурана. Шкуна неспешно пробиралась вдоль гряды Аскадиан, швартуясь на каждой пристани и принимая на борт любого путника, способного выложить десяток дрейков. В праздники шкуна входила в Эбенгардскую гавань, вставая к причалам в ряд с десятком лодок и выжидая удобного случая. У богатой и праздной молодежи Вивека были в моде ночные прогулки вокруг огромных городских зданий, нависающих над заливом, и среди тысяч живописных скалистых островков Бал Фелла. Веселые и громкие компании щедрой рукой разбрасывали золото и серебро, никогда не торговались, но колобродили так, что порой хотелось отвезти их подальше в море и там швырнуть за борт. Привязав сперва по тяжелому жернову на шею.
Самые отчаянные непременно стремились попасть к заброшенному святилищу даэдра на Бал Фелле, суля за исполнение своей прихоти по доброй пригоршне септимов. Получив категорический отказ, возмущались, грозились влиятельными отцами и близким знакомством с его светлостью герцогом. Убедившись, что страшные угрозы — как горошины каменной стене, легкомысленно отмахивались и предавались обычному времяпрепровождению богатых бездельников.
В развлечениях они были одинаковы — данмеры, люди любого племени, даже альтмеры. Купания и танцы нагишом в лунном свете на песчаных берегах уединенных островков. Шумные попойки, состязания в «кто больше выпьет», игры на желание в кости и кадатту. Хаджиты притаскивали шкатулки с хрустящими кристаллами лунного сахара, вдумчиво слизывали их с кончиков пальцев, а потом вытягивались пластом, безучастно таращась остекленевшими глазами. Смазливых девиц и парней под визг и охи-вздохи непременно затаскивали в койку. Разок подвыпившие гуляки удумали однажды разложить ничего не соображающую подружку прямо на палубе «Грахлы», но быстренько передумали, увидев поднимающегося по трапу хозяина шкуны. С тяжелым багром в руке.
Вообще-то багор он захватил для совершенно прозаической цели — отпихнуть нос «Грахлы» подальше от каменистого берега. Но юнцы мигом протрезвели, сбледнули с лица и невнятным хором забормотали: «Простите, мы пошутили…». Девица, опомнившись и подобрав юбки, шустро метнулась прочь с палубы.
Испуг неудачливых шутников можно было понять и оправдать. Владельцем и капитаном шкуны был коренной уроженец сурового хайрокского побережья. Шесть с небольшим футов роста при сплошных мускулах, зеленоватая кожа, пара выпирающих из-под мясистой верхней губы клыков и очень, очень пристальный взгляд маленьких глаз чистокровного орка.
В молодые годы почтенный Хэл гро-Баграт служил в полулегендарном Восьмом имперском легионе, принимавшем участие в боях за Саммерсет. Там вояка из тяжелой пехоты, куда традиционно набирали хаммерфельдских и хайрокских орков, волей судьбы угодил на корабли… и возлюбил их со всей силой загадочной орсимерьей души.
Выйдя в отставку с полным пенсионом, орденом Золотой Ветви и образцовым отпускным листом, гро-Баграт не расстался с морем. Добравшись до Даггерфолла, он в сопровождении компаньона явился на верфи, заказав и оплатив наградными септимами постройку «Грахлы». Весной новенькую шкуну спустили на воду, разбив о носовое украшение традиционную бутыль крепкого сиродиильского бренди.
Ветеран имперских легионов стал капитаном собственного корабля, а его компаньон — помощником. Вдвоем они двинулись морскими путями на север, огибая материк. Чуть не сгинув в штормах у побережья Скайрима, упрямый орк и его спутник спустя месяц добрались до Вварденфелла и гаваней Вивека. Где и обосновались, перевозя рыбаков с их уловом и прибывших из Сиродиила купцов. Доставляя загулявших офицеров из казарм Эбенгарда к вечерней поверке, паломников — в Храм Вивека, крестьян с коробами и ящиками — на Рыночную Плазу, а разодетых как принцессы гулящих девиц — к пристаням Квартала Чужеземцев.
Заработка хватало на содержание «Грахлы», еду и выпивку. Большего им не требовалось. Судно, честный промысел и возможность порой на несколько дней уходить во Внутреннее море. Туда, где нет людей и кораблей, только открытый горизонт. Одиночество, исподволь исцеляющее души и сердца. Свежий утренний бриз, приливы и отливы, вздохи сонного моря. Редкие, пустынные острова — скалы, на которых растут два-три искривленных деревца, чахлая трава, да гнездятся морские птицы. Уединенные тропы в стороне от изведанных и нанесенных на карты путей. Под звездным небом среди катящихся волн порой мнилось, что можно найти ответы на те вопросы, которые на суше представали неразрешимыми.
Но сегодня в Эбенгарде праздник. Очередное торжество в честь Вивека. Хорошая возможность подзаработать.
Грузно прошлепав вдоль борта, гро-Баграт отдал швартовочные концы. Нанявшая лодку компания юных данмеров откупорила первый кувшин и разломила первый сладкий рулет. Кто-то терзал струны виолона, дурным голосом выпевая «Над морем восходит луна золотая, о-о-о!..», и орк раздраженно кривился, вытягивая из воды намокший канат.
Его компаньон и помощник крутил ворот, поднимая на мачте большой косой парус. Данмерская красотка уже подобралась ближе, залюбовавшись его размеренными движениями и вкрадчиво облизывая язычком узкие губы. Опять городские девицы не дадут парню проходу, рассеянно подумал гро-Баграт. Будут одаривать сладкими улыбочками и томно намекать, как весело они могли бы провести время.
Еще бы, гость из Полуночных краев на Вварденфелле, владении красноглазых данмеров с кожей цвета пепла — молодой нордлинг. Сильный, немногословный, сдержанный. Предпочитающий угрюмо отмалчиваться в ответ на соблазнительные предложения, разочаровывая игривых красавиц из Вивека. Гро-Баграт уже сколько раз предлагал компаньону перебраться в другую гавань, на что северянин равнодушно пожимал плечами: там начнется то же самое. Нет, он ничего не имел против женщин. Просто предпочитал тех, с которыми легко иметь дело. Незамысловатых и откровенных гулящих девок из коридоров Пояса святого Делина, не скрывающих, что им нужны твои пять дрейков, а до тебя самого им дела нет. Привет, моряк, получи свое и прощай. Эти же красотки хотят, чтобы ты играл с ними в любовь. По их сложным и постоянно меняющимся правилам, коварным, как ползучие отмели. Ты всегда проигрываешь, они выигрывают. Ты остаешься на берегу, лишенный надежд и иллюзий, а расчётливые сердцеедки уходят на поиски нового глупца, самодовольно улыбаясь и потряхивая кудряшками. Так зачем ему эти взбалмошные девушки, балласт из лишних неприятностей?
— Подождите! Подождите, не уплывайте!.. Эй, на «Грахле», стойте!..
Стуча каблуками и расталкивая торговцев, со стороны замковой лестницы по причалу с криками неслась девица. Как раз из числа тех, что были так не по душе суровому компаньону гро-Баграта. Рыжая, в нарядном зеленом платье с золотой вышивкой. Бретонка, не то истинная альтмерка. Видно, подружка кого-то из расположившейся на борту компании молодых данмеров чрезмерно провозилась со сборами, опоздав к отплытию.
Корма лодки локтя на два отошла от края причала. Бойкую девицу это ничуть не смутило. Поддернув повыше край платья, она разбежалась и отважно сиганула через полосу мутной воды. Оторвавшись от возни с парусами, нордлинг успел схватить ее за мгновение до того, как, балансируя на скользком урезе борта, бойкая девица чуть не шлепнулась спиной вперед в залив.
— Благодарю, — шкуна качнулась, девушку мотнуло вперед-назад. Каблучки неприятно скрипнули по гладким, добела отмытым доскам палубы. — Простите, я такая неловкая, — она мягко, но решительно высвободилась. По сравнению с долговязым северянином девица казалась высокой, угловатой и худощавой. Лицо с резко выступающими скулами, ярко подкрашенные губы, темные ресницы, зеленые глаза с темно-синими проблесками. Такой прозрачной зеленью в погожий день переливаются прибрежные воды на отмелях подле островков в архипелаге Аскадиана. Коварные воды, что издалека обманчиво представляются мелководьем, но скрывают под собой щербатые зубы подводных камней.
Глянув в лицо спасителю, рыжая девушка не сморщила носик в тщательно скрываемой брезгливости, но в ее глазах не вспыхнуло и отблесков болезненного любопытства. С женщинами всегда было так: они с восхищением глазели на северянина издали и недовольно кривились, оказавшись рядом. Все из-за шрама. Однажды трескучая колдовская молния прошила воздух совсем рядом, поджигая паруса и дерево. Рухнувший в море нордлинг был уверен, что ослеп навсегда. Но ему повезло. Чуть левее или правее, и он точно лишился бы жизни или глаз. А так — всего лишь шрам, отчего левое веко омертвело и перекосилось. Теперь оно не может толком подняться, левый глаз видит как сквозь туман, а порой в солнечные дни голова трещит, словно с похмелья.
Мелочи по сравнению с тем, что он жив, цел и руки-ноги у него на месте. Остальным с его корабля так не посчастливилось.
Все эти неспешные мысли пришли в нордлингскую голову гораздо позднее. Он знал, что тугодумен, и свыкся с этим. Сейчас ему нужно следить за парусами, пока вставший к рулю гро-Баграт приводил лодку к ветру. Проход по внутренней бухте Эбенгарда требовал внимания и сосредоточенности. Размышления о случайно встреченных девушках могли обождать.
По длинной пристани, до которой теперь было не меньше десятка саженей, метались две или три фигуры. Махали руками и громко кричали, требуя от экипажа «Грахлы» немедля остановиться. Возможно, они тоже опоздали на морскую прогулку. Им повезло меньше, чем рыжей девице — шкуна вовсю набирала ход, под водорезом вскипел рождающийся бурун и капитан не собирался поворачивать назад. Кто не успел вовремя, тот остается скучать на берегу.
Рыжая альтмерка — не то бретонка — ушла на палубу, усевшись на надстройке рубки и присоединившись к своим друзьям. Со своего места северянин видел только обтянутую зеленым бархатом платья гибкую спину и развевающиеся локоны. Девица оживленно болтала, успевая между делом прикладываться к бокалу с вином и жестикулировать свободной рукой.
— Они желают обойти Дворец и высадиться у пристаней Олмса, — «Грахла» втянулась в узкий пролив между обрывистым безлюдным берегом и золотистой, устремленной ввысь западной стеной Дворца Вивека, обрамленной понизу грязноватой пеной. Хэл гро-Баграт правил, его компаньон сидел рядом, запрокинув голову к белой громаде набирающих свежий ветер парусов. Со стороны Внутреннего моря неспешно приближалась торговая барка под флагом Дома Хлаалу. Нордлинг машинально прикинул курс: выходило, что барка пройдет севернее. — Ежели свезет, подберем кого желающего прогуляться обратно к крепости. Или скоротать ночку на островах… Ты что такой смурной, Тор? Девчонка приглянулась? — орк утробно хохотнул. — Даже не мечтай. У такого, как ты, никогда не достанет звонкой монеты на прихоти такой, как она.
— Да знаю я, — отмахнулся нордлинг. — Мне до такой, как до Акавира пешком. Но мечтать-то никто не запрещает?
— Ну-ну. Мечтай-мечтай, — орк переложил руль, шкуна вырвалась в открытый залив и заплясала по волнам. Расположившиеся на палубе данмеры оживленно загалдели, прося капитана задержаться на рейде и полюбоваться закатом над заливом Норвейн. Тот и в самом деле был чудо как хорош. Оранжевый шар солнца медленно скатывался за горизонт, чертя по водной глади ослепительно сверкающую дорожку. Иногда над ней взмывали в прыжке летучие рыбы, рассыпая золотую капель.
Восходная часть неба окрасилась в багровые, золотые и густо-синие тона, сквозь которые проступили знакомые очертания созвездий. Лиловый Массер и серебристая Секунда начали вечную игру в догонялки, «Грахла» с подобранными парусами качалась на воде. В городе и крепости на скале одно за другим зажигались окна, цепочки факелов и фонарей очерчивали внушительные абрисы пирамид-кантонов, куполов и зависших над водой мостов. Завороженные зрелищем, бойкие юнцы притихли, устроившись тесной кучкой и переводя взгляды с дремлющего моря на город.
Солнце нырнуло под воду, пала тьма. Тор распустил парус. Подгоняемая бризом с моря лодка пролетела по заливу, миновав восточные фасады Дворца и Храма Вивека, и ткнулась носом в гранитные ступени причала в основании квартала святого Олмса. Пристань пустовала, ярусом выше скучал в дозоре стражник в позолоченных доспехах. Мельком покосившись вниз и признав знакомое судно, караульный лениво шлепнул ладонью в латной перчатке по каменному парапету. Гро-Баграт дернул углом рта, показав желтый клык. Ординаторы могут сколько угодно кичиться честностью и неподкупностью, но, как любые блюстители порядка, не упустят случай содрать мзду в свою пользу. По закону запрещено высаживать пассажиров на пристанях Вивека после заката. Требование никем и никогда не соблюдается, зато стражники имеют свой верный доход.
— Пошли его к пыльным демонам, — вполголоса посоветовал Тор, пока данмеры расплачивались с капитаном за аренду судна.
— Нам тут еще жить и жить, — огрызнулся на компаньона гро-Баграт. — Приберись-ка вон лучше.
Выждав, пока молодые данмеры, галдя, поднимутся по лестнице на нижний ярус и скроются из вида, орк заковылял вверх по высоким ступенькам. Тор сбросил за борт кожаное ведро на веревке, зачерпнул воды и выплеснул ее на палубу «Грахлы». Насвистывая сквозь зубы и орудуя плетеной шваброй, принялся за уборку, но вскоре свист оборвался.
Вернувшийся Хэл гро-Баграт застал помощника и напарника в изрядном недоумении. Нордлинг стоял перед надстройкой рубки, где была разложена кучка мокрого тряпья. Отдельно истекало водой нечто, поначалу ошибочно принятое орком за отрубленную голову, но вблизи оказавшееся фальшивыми накладными волосами.
Рыжими и вьющимися.
— Не понял, — озадачился почтенный ветеран сражений за Саммерсет.
— Вещи были связаны в узел и перетянуты бечевой, — растолковал Тор. — Внутрь узла запихали твою бронзовую статуэтку Малаката. Это добро должно было камнем уйти на дно, да зацепилось за транец. Я заметил какое-то бултыхание в воде и вытащил.
— Гхм, — гро-Баграт прищурился, вгляделся тщательнее. — Знакомое платьишко.
— Сколько пассажиров мы приняли на борт в Эбенгарде и сколько сошло здесь? — поразмыслив, спросил нордлинг.
— Четверо данмеров-парней и один босмер, — не замедлил с ответом орк. — С ними три девицы, все данмерки. Еще рыжая, что опоздала. Итого выходит девять душ. На пристани Олмса… — Хэл посчитал, загибая толстые пальцы, — высадилось три девки и шестеро парней. Снова девять. Значит, к нам на борт не проскользнул украдкой морской дух. Это обнадеживает.
— Зато одна из пассажирок украдкой выбросила за борт свою одежду, — хмыкнул нордлинг. — Вместе с волосами. Хэл, тебе не показалось, что у рыжей попрыгуньи под юбкой скрывались штаны? Села она к нам девушкой, а сошла парнем.
— Я к ней под юбку не лазил, — с достоинством ответил гро-Баграт. — Зачем мужчине наряжаться девицей? Неблагочинно это. И недостойно.
— Мало ли какие у него были причины. Может, убегал от кого. Или прятался, — предположил Тор и слегка встревожился: — Хэл, а если это лазутчик какой или наемный убийца собрался по чью-то душу? Давай кликнем Ординатора?
Орк пожевал мясистыми губами, обдумывая.
— Нет, — решил он. — Не наше это дело. Тут земля данмеров. Тут Вивек и его законы. Если это ребятки из Мораг Тонг или Серой Гильдии, не след мельтешить у них под ногами. Засунь тряпки куда подалее, как вернемся — спалим. И забудь. Ничего не видели, ничего не знаем. Катали ввечеру по заливу молодняк из Дома Телванни, а прочее до нас не касается.
Нордлинг молча кивнул, соглашаясь с доводами старшего товарища. У них свои заботы и своя жизнь. Простая жизнь, где нет места загадочным девушкам, переодевающимся в парней.
«Грахла» сходила в Сейда Нин, приняв на борт легкий и приятный груз: свежие фрукты, спелое зерно, уложенные в большие корзины яйца квама. Фрахт оказался выгодным, и гро-Баграт рассудил, что они заслужили пару-тройку дней отдыха. Сам орк, запасливо снарядившись удочками, подсачником и корзиной с провиантом, ушел на весельной лодке в Закатную бухту. Он звал с собой и Тора, уверяя, что надежный приятель шепнул ему по секрету об изумительном местечке. Мол, там жирные златоперки сами кидаются на голый крючок. Северянин предпочел остаться в городе.
Никакой особой цели у него не было. Тор бродил по бесконечным коридорам и лестницам Девяти пирамид, заглядывал в лавки, прицениваясь к товарам и перебрасываясь словом-другим с торговцами.
В конце концов его занесло на Плазу кантона Хлаалу, к Торговому залу. Нордлингу нравилось приходить сюда в дни, когда проводились аукционы. Толстые стены в самую яростную жару сберегали прохладу. По окончании торгов улыбчивые девушки обносили посетителей напитками с настоящим льдом. Прислужницы запомнили Тора, и, пусть северянин никогда ничего не покупал, непременно предлагали бокал и ему. Еще нордлингу пришелся по душе один из аукционистов — бойкий хаджит, умевший распалить в посетителях истинный азарт и способный взвинтить цену на товар в пять-шесть раз. Хаджита золотистой в крапинку масти кликали Вирроньером. Тор до сих пор не мог разобраться, самец это или самка, но язык у говорящего кошака был подвешен толково, и ремесло свое аукционист знал отлично. Наконец, на аукционе порой выставляли удивительные вещи, связанные с морским делом и морскими тайнами. На них можно было смотреть. Можно было неспешно размышлять, какими сложными путями они сюда попали и какова их история.
Сегодня Тор опоздал к началу торгов. Когда он сунулся под расписанную охрой и золотом арку, аукцион был в полном разгаре. Судя по тому, как подпрыгивал на возвышении Вирроньер и азартно переглядывались участники, на кон выставили нечто воистину необыкновенное. Нордлинг глянул на столик, где обыкновенно красовались товары-лоты. Развернутая большая книга. Сборник морских карт. Старинный, судя по начертанию букв и расположению нарисованных земель.
Яростное сражение вели двое. Невысокий темноволосый мужчина в дорогом наряде цвета снега и серебра, по виду имперец из коренных уроженцев Сиродиила, и окутанная синими вуалями женщина. Лица ее нордлинг не разглядел, но эти двое сцепились не на шутку. До ушей Тора долетел возбужденный вопль хаджита: «Двести пятьдесят дрейков раз!.. Два!..».
Светлая дощечка в руке женщины стремительно взлетела, повышая цену на десяток золотых. Противник не замедлил с ответным выпадом. Дощечки взмывали и падали, Вирроньер еле успевал выкрикивать новые предложения. Никто не решался вступить в бой за обладание старой книгой, цена на которую достигла почти восьмисот септимов. Женщина упрямо повышала ставки, ее соперник не сдавался.
Может, он и одержал бы верх, если б не вмешательство его спутника, мрачного темнокожего редгарда в обильно расшитой панцирями драуга куртке и с тяжелыми золотыми браслетами на мускулистых руках. Редгард зашептал имперцу на ухо, тот на мгновение отвлекся. Женщина немедля подала знак. Вирроньер, топорща усы, оглушительно рявкнул «Продано даме!» и от души стукнул молотком, положив конец торгам.
Хаджит слегка нарушил правила аукциона, уступив личным симпатиям: женщина в качестве покупательницы приглянулась ему больше имперца. Неудачливый конкурент раздраженно вскочил с места и удалился в сопровождении шагавшего по пятам хмурого редгарда. Дама осталась, принимая поздравления Вирроньера и отсчитывая на услужливо подсунутый хаджитом поднос тяжелые золотые монеты. Их маслянистый блеск навел Тора на мысль о том, что гро-Баграту постройка «Грахлы» обошлась куда дешевле.
Под воркование хаджита прислужница вручила женщине в синем купленный фолиант. Та заботливо уложила его в кожаную сумку, тщательно затянув шнурки и для надежности перебросив ремень через плечо. От размашистого движения укрывавшая лицо незнакомки вуаль слетела, открыв тонкие и резкие черты. Свет масляных ламп качнулся в прозрачно-зеленых глазах, густо очерченных тенями, дробно отразился в отлитых из двемерского стекла украшениях. Тогда она была рыжей, нынче ее волосы обрели яркий каштановый цвет. Если только они были настоящими. Если она сама была настоящей.
Вирроньер сопроводил покупательницу до самых дверей Торгового зала, заботливо расчищая ей путь сквозь гомонящую толпу и придерживая затянутую в перчатку ладонь дамы своей мохнатой рукой, так похожей на лапу зверя.
Женщина удалилась. Помедлив, Тор двинулся за ней. Безнадежно вопрошая: ну, что он может ей сказать? Да она вообще не вспомнит нордлинга с арендованной лодки. А если и вспомнит, не соизволит обратить на него внимания. Правда, ему известен ее маленький секрет. Если только это взаправду секрет, а не новая причудливая забава. Может, у богатых девиц Вивека теперь так принято — переодеваться на гулянках в молодых людей.
Тору всегда было трудно разговаривать с людьми. Слова не складывались одно к одному, толкались, колюче царапались острыми углами в глотке. Он предпочитал молчать, зная, что со стороны кажется людям слегка туповатым. Или не слегка. Он же нордлинг из Скайрима. Много мускулов, мало ума. Порой ему смеялись вслед, но мало кто отважился назвать его в глаза придурковатым тупицей. У него не было и не могло быть ничего общего с женщиной, способной, не моргнув глазом, запросто выбросить без малого тысячу септимов ради старинной книги карт. По сравнению с ней он был просто нищим. Да вдобавок с уродливо перекошенной мордой.
Легконогая тень спустилась по пологому коридору с Плазы на Ярусы и, с трудом отодвинув тяжелую каменную дверь, выскользнула наружу. Словно привязанный незримым, но прочным канатом, Тор шел за ней. Дама явно намеревалась покинуть владения Вивека. Вот она пересекла широкий Закатный мост, связывавший кантоны с материковой землей. Постояла немного, словно в раздумьях, и решительно зашагала в наступающих сумерках по мощеному тракту, убегавшему прочь от Эбенгардской крепости на Полночь, к Сейда Нин и Пелагиаду. При каждом шаге легкие вуали разлетались, окутывая высокую фигуру женщины туманным облаком. Издалека она казалась призраком, витающим меж тонких древесных стволов. Нордлинг подивился девичьей самоуверенности. Конечно, окрестности Вивека — место тихое и спокойное, то и дело проходят дозором патрули Ординаторов, и шанс одинокой путницы нарваться на лихих людей невелик… но мало ли что.
Тор слегка отстал, не желая прежде времени попадаться даме на глаза. Девица скрылась за поворотом дороги, и северянин задумался — куда, в сущности, она держит путь? До ближайших поселений шагать всю ночь, а больше здесь ничего нет, только разбросанные там и сям одинокие фермы. Может, ее должны встретить? Или у нее назначено свидание в уединенном месте?
Через два или три десятка шагов нордлинг снова заметил ее и остановился. Девица застыла на обочине, ибо путь ей преграждал давешний имперец в белом с серебром. Чуть поодаль, рядом с запряженной парой гуаров легкой двуколкой, стояли темнокожий редгард и широкоплечий коротышка с висячими усами. Оба со скучливым интересом наблюдали, ожидая распоряжений господина. Редгард держал зажжённый фонарь на длинной изогнутой рукояти, усатый коротышка понемногу отхлебывал из плетеной фляги.
Имперец наступал на женщину, угрожающе поводя в воздухе указательным пальцем и сердито ей выговаривая. Пару раз он сделал устрашающее движение, словно намереваясь с силой ткнуть девицу пальцем в плечо — та сделала крохотный шажок назад.
«Сейчас мне наваляют», — внезапно развеселившись, Тор прикинул соотношение сил. Редгард с двумя заткнутыми за широкий пояс танто казался наиболее опасным противником. Коротышка не в счет, а вот хозяин редгарда наверняка сможет за себя постоять. Как пить дать, порежут незваному защитнику шкуру на ремешки. Прекрасная дама тем временем улизнет под шумок. Да и пускай. Он решил вмешаться, и вмешается.
Спутники имперца так увлеклись представлением на дороге, что упустили миг, когда из темноты выступило еще одно действующее лицо. Имперец, исчерпав словесные убеждения, перешел к действиям — протянул руку к сумке на плече женщины, жестко потребовав:
— Отдай. Это не твое и никогда твоим не было.
Девица тихо ойкнула и попятилась, локтем прижимая сумку с книгой к себе. Тор сделал шаг вперед, заслонив женщину. Он не подал голоса, просто стоял и смотрел исподлобья, в то время как на подвижном лице имперца ярость постепенно сменялась безграничным удивлением.
— Это что? — растерянно вопросил он, обращаясь не к выросшему перед ним верзиле-нордлингу, но к укрывшейся за его плечом женщине. — Очередной дружок или телохранитель?
Дама надменно отмолчалась, предоставив северянину выкручиваться самому. Редгард вскинулся, взявшись за рукояти клинков, но не двинулся с места. Имперец окинул Тора изучающим взглядом и пожал плечами, заявив:
— Нет, это ни в какие ворота не лезет. Тебя просили встревать в чужие дела? Тогда ступай своей дорогой.
— Хорошо, уйду. Только она пойдет со мной, — нашел подходящие слова Тор. Редгард и коротышка дружно хмыкнули, имперец заломил бровь:
— Ах, вот как. Значит, впрямь телохранитель, не случайный прохожий. Мудрое решение. Эй! — он слегка приподнялся на носках, заглядывая за спину нордлинга, и повысил голос: — Ты не можешь вечно убегать и прятаться! Я выследил тебя в этот раз, выслежу и в другой. Тогда мы поговорим. Ох, как мы славно потолкуем, слышишь? А ты… — он полоснул Тора донельзя раздраженным взглядом, — могу поспорить, ты даже не представляешь, с какой ядовитой тварью связался.
Он сплюнул нордлингу под ноги и махнул рукой сопровождающим. Коротышка ловко запрыгнул в двуколку, чмокнул губами и тряхнул поводьями. Гуары затоптались на месте, издавая утробные посвисты и щелчки, и дружно рванули вперед, стоило имперцу занять место на сиденье. Редгард бежал рядом с повозкой. Судя по его виду, он мог бежать так, не запыхавшись и не сбиваясь с ритма, хоть до самого Дагон Фела на Полуночном побережье.
Дорога опустела.
— Благодарю, причем уже дважды, — голос у девицы был хрипловатым и выразительным, но слишком низким для женщины. — Могу поспорить, ты не случайно оказался здесь столь поздно. И так… своевременно.
— Заметил тебя на торгах в Доме Хлаалу, — признался Тор. — Ты покупала там книгу. Этот тип, что ускакал… он тоже хотел ее купить, верно? Но ты успела первой.
— Верно подмечено, — женщина выступила из тени за спиной нордлинга. — Так все и было. Господин Антониус был сильно разочарован… полагаю, это его личные трудности, а вовсе не мои, — подняв руку, она быстрым движением смахнула с лица мешающую паутину вуалей. Удлиненные тенями зеленые глаза поблескивали в лунном свете. — Значит, ты шел за мной? И зачем, позволь узнать?
— Женщине порой бывает опасно разгуливать одной по ночам, — Тор переступил с ноги на ногу и решился: — Кто ты? У тебя есть имя или хоть прозвище?
Чуть заметно улыбнувшись, она назвалась. Имя ее было легким и звонким, напоминая хищный посвист летящей стрелы:
— Локи.
— Когда ты гостила на нашей лодке, ты выкинула за борт свое платье и фальшивые волосы. Мы нашли их, — сказал нордлинг. Женщина снова улыбнулась, но взгляд ее стал сосредоточенным, а меж бровей залегла тонкая складка. — Как же тебя называть — леди Локи или господин Локи?
— Смотря по обстоятельствам, — невозмутимо отозвалась странная женщина. — Это для тебя столь важно, моряк? Если впрямь важно, то не стоит обсуждать это посреди ночной дороги. Отсюда рукой подать до моего жилища. Пойдем, угощу тебя чем-нибудь. Правда, северной медовухи у меня нет, уж не взыщи. А еще у меня нет привычки впускать в дом людей, скрывающих свое имя. Если мое предложение тебе не по душе — Вивек во-он в той стороне, — она, а может быть, он, указала пальцем на переливчатое мерцание огней за холмами.
— Тор.
— Тор, а дальше?
— Просто Тор. Без всяких «дальше».
— Понятно, — женщина, или притворяющийся женщиной парень по имени Локи, повернулась и неспешно зашагала по обочине, предоставив запутавшемуся нордлингу призрачную возможность выбирать — уйти или последовать за ней.
Идти в самом деле оказалось недалеко, не более лиги. На Пелагиадской развилке женщина свернула налево, перешла два горбатых мостика над каналами и свернула с мощеного тракта на заросшую сорной травой дорожку. Впереди заблестели под лунами воды озера Хайран. Нордлингу пришло на ум, что происходящее до смешного смахивает на жуткие истории бродячих сказителей. Наивный моряк следует ночью за незнакомой красоткой невесть куда. Что, если их путь завершится на кладбище, где она вкрадчиво предложит ему сойти в заброшенный склеп и укажет на свои давно истлевшие кости? Или ее глаза нальются багрянцем, и она вопьется внезапно отросшими клыками ему в горло, норовя добраться до шейной жилы. А может, девица разлетится обрывками тумана по ветру или, обернувшись, взглянет на него бездонными очами Матери Ноктюрнал?
Вместо мавзолеев и старинных гробниц перед ними вырос уединенный особняк в три этажа. Свет не горел ни в одном из окон, отчего дом походил на брошенный корабль, несомый волей ветров и течений по морю темных зарослей. В кустах надрывались цикады, на крыльце смутно белели тонкие колонны и пара статуй. Локи обошла ступеньки, предпочтя узкую тропку вдоль фасада.
— Извини, парадным крыльцом давно никто не пользуется, — через плечо объяснила она. — Приходится быть скромнее.
— Ты здесь живешь? — удивился Тор.
— Вместе с призраками моей родни, — Локи забренчала ключами, отпирая низкую дверь на задворках дома, и защелкала огнивом, зажигая лампу. Тени заметались туда-сюда, выхватывая из темноты запыленные резные шкафы и грязные тряпки шлейфов пауков-тенетников. — Когда-то мы были знатной и богатой семьей, но со временем обессилели и утратили волю к жизни. Прабабка слишком любила драгоценные безделушки, а ее муж ни в чем не мог отказать любимой женушке, растратив бóльшую часть фамильного состояния. Дед мудро решил давать деньги в долг, и мы слегка перевели дух. Его сыновья вошли в долю многообещающего промысла по разработке орихалка, а рудник возьми да и иссякни. Кредиторы явились за своими деньгами, все пошло прахом, и теперь из былой роскоши остался только особняк. Да и тот заложен, — девица подняла лампу повыше, осветив некогда уютную гостиную с плавно выгнутыми потолками и большим овальным столом в центре залы. — Простая и незамысловатая история. Мы были. Теперь нас нет.
— Однако ты заплатила почти тысячу золотых за книгу, — напомнил северянин.
— Я нашла другие источники дохода, кроме воспоминаний о минувшем, — Локи поставила лампу на стол, зажгла от нее бронзовый светильник. Обрадовано присвистнула, сложив губы трубочкой. — Вот тебе компания. Посидите тут, пока я найду чего-нибудь выпить. Это Зарзан, местный сторож. Зарзан, это Тор. Не приставай к нему, будь умницей.
Большой пес валенвудской охотничьей породы с достоинством вступил в гостиную. Густая черная шерсть с изжелта-рыжими подпалинами, крупная голова, пушистый хвост с белой кисточкой. Тору всегда были по душе охотничьи собаки, спокойные и нешумные, знающие себе цену. Он охотно протянул псу раскрытую ладонь. Обнюхав гостя и признав его своим, Зарзан шумно вздохнул и улегся рядом, положив тяжелую морду на вытянутые лапы. Нордлинг сидел, с любопытством озираясь по сторонам и прислушиваясь к отдаленной возне в соседних комнатах — плеск льющейся воды, стук распахиваемых дверец и позвякиванье стекла. Вот донеслось приглушенное ругательство, потянуло острым запахом горящей травы, с оттяжкой хлопнула дверь.
Лица с потрескавшихся картин на стенах подозрительно взирали на незваного гостя. Данмеры и люди в пышных одеяниях. Сражения на суше и море, тускло блестящие двемерские доспехи в стеклянном ящике, полки с книгами в кожаных переплетах. Диваны и разлапистые кресла с широкими подлокотниками, обтянутые порыжелой кожей с остатками выцветшей росписи. Черные пятна плесени на потолочных балках, всепроникающий запах пыли.
Вернулась хозяйка, неся поднос с бутылками и тарелками.
Точнее, вернулся.
Теперь ни у кого не возникло бы и тени сомнения в том, что перед ним — мужчина. С изрядной примесью альтмерской крови в жилах, и поэтому кажущийся моложе своего истинного возраста. Просторная зеленая рубаха со шнуровкой по горлу и рукавам, кожаный колет, узкие штаны и мягкие остроносые сапожки из тех, что богатая молодежь носит на танцы. Он снял украшения и вуали, стер краску с глаз и губ и вдобавок сделал со своим лицом нечто, напрочь лишившее острые черты малейших следов женственности. Только глаза остались прежними — зелеными с темно-синими проблесками. Его настоящие волосы оказались темными и слегка вьющимися.
— Пара несложных заклятий магии иллюзии, чтобы больше смахивать на изысканную даму, вот и весь секрет, — Локи поставил поднос на стол, бережно водрузив рядом пергаментный трофей из Дома Хлаалу. Тускло блеснули серебряные оковки по углам переплета. — Бывают места, куда женщине проникнуть намного легче, чем мужчине. И люди, с которыми проще иметь дело в женском обличье.
— А что ты станешь делать, если тебя раскусят? — сейчас Тору стало намного проще разговаривать с непонятным парнем. Леди Локи влекла его к себе и настораживала. Господин Локи, несмотря на странные причуды и жизнь в заброшенном семейном особняке, казался понятнее и проще.
— Обычно я успеваю смотаться раньше, чем дело доходит до разоблачения, — Локи с подозрением уставился на кувшин с полустертой надписью, принюхался к запаху из горлышка и решил, что вино еще вполне сгодится.
— Ты из Серой Гильдии? — на всякий случай уточнил Тор.
— Нет, но у меня есть там хорошие знакомые, — хозяин придвинул нордлингу наполненный бокал. Зарзан дремал под столом, едва слышно похрапывая, пламя свечей слегка покачивалось. — И там, и во многих других гильдиях, от Бойцов до Каммона Тонг. При моем ремесле полезно иметь надежных друзей в самых неожиданных местах. Например, в гаванях Эбенгарда, — он ухмыльнулся, но не насмешливо, а миролюбиво.
— Каково же твое ремесло? — старое вино оказалось терпким и непривычным на вкус северянина. Тор покатал его на языке, привыкая.
— Я охотник, — заметив недоумение собеседника, Локи разъяснил: — Нет, не за шкурами гуара и не за головами. Старинные книги, редкие вещицы — вот моя добыча. Я хорошо в них разбираюсь. Знаю, где припрятаны подлинные ценности, а у кого кладовые под самый потолок забиты старым никчемным хламом.
— Понятно, — кивнул нордлинг.
— Меня нанимают разыскать то или это. Единственный уцелевший экземпляр древней книги со своеручной подписью автора. Кинжал работы даэдра, подлинные артефакты Шестого Дома… и все прочее в таком духе, — Локи сделал неопределенный быстрый жест. — Довольные собиратели получают свои игрушки, я — плату за труды.
— Значит, та книга, за которую ты торговался сегодня у Хлаалу — она тоже для кого-то? — уточнил Тор.
Локи, прежде изъяснявшийся бойко и гладко, вдруг запнулся. Отхлебнул из бокала, выбил пальцами на столешнице обрывок быстрой мелодии.
— Тебе нравятся истории? — вдруг спросил он, уйдя от прямого ответа на вопрос. Тора это ничуть не удивило. Отчасти он разобрался в характере неожиданного знакомца. Скрытный, себе на уме, красноречивый мошенник — и наверняка знает столько удивительных вещей, что самому Тору и не снилось. Было бы занимательно послушать, какую историю он намерен рассказать.
— Очень. Про корабли и дела былых времен. Про море и его тайны, — честно признался северянин.
— А про землю?
— С землей у меня порой… возникают трудности. Про море лучше.
— Ладно, будет тебе история про море. С загадкой и тайнами, — Локи вытащил пробку из следующего кувшина, плеснул вино в бокалы. Зарзану что-то приснилось, он вскинулся, глухо рявкнув и поводя мордой. Убедившись, что никакой угрозы дому и его обитателям нет, пес чуть сдвинулся, уронив голову на сапог нордлинга. Тор не стал его прогонять, пусть лежит. Жаль, гро-Баграт недолюбливает зверье, иначе нордлинг непременно привел бы на «Грахлу» собаку. Такую, как Зарзан. — Про море с соленой водой и море книжное, на дне которого порой скрываются россыпи жемчужин. Начало этой истории было положено давным-давно, когда Империя решила заграбастать Вварденфел в свою копилку владений. Шел по морю корабль…
— По какому морю и какой корабль? — перебил Тор. Локи недовольно нахмурился:
— Это важно?
— В историях о море частенько важна любая мелочь.
— Гм, — охотник за книгами озадаченно почесал переносицу. — Ну, если так… Дело было где-то подле Горького берега между Хла Оудом и Гнисисом. Зимой, если это имеет значение. Корабль звался «Рассветная звезда» и был шебекой, построенной на верфях Сурана. Тридцать человек экипажа, три пассажира, груз — пшеница, вяленое мясо и гуарьи шкуры, так значится в судовой роли. На которую я случайно наткнулся в архивах Восточной имперской компании, когда рыскал там в поисках сведений совсем по другому делу.
— А кому принадлежала «Рассветная звезда»? — нордлинг охотно позволил втянуть себя в поединок вопросов и ответов. Локи блеснул неуловимой улыбкой:
— Дому Индорил. Бывшему в те времена несомненным лидером среди Великих Домов, но испытывавшим и великие тяготы. У них была армия, золото и честь — высокая, как синее небо на их стягах. Индорил яростно выступал против Империи, призывая остальные Дома встать плечом к плечу и биться с захватчиками насмерть. К сожалению, горячие речи не нашли отклика. Кланы Хлаалу мудро поняли, откуда дует ветер, и предпочли соглашение с имперцами кровопролитной войне. Редоран укрылся за стенами крепостей и замкнулся в высокомерном молчании, формально признав власть Императора. Оставшись без союзников, Индорил признал поражение… и немедля заполучил дюжину кинжалов в спину от Хлаалу. Которым страсть как не терпелось прибрать к рукам имущество давних соперников. Я понятно излагаю?
— Более чем, — тряхнул головой нордлинг. — Я только не понял, при чем тут корабль.
— Дойдет речь и до него, — заверил Локи. — В моем ремесле частенько приходится сравнивать документы из разных источников, обучаясь читать скрытое между строк. Вот что меня озадачило: в разгар грызни между Великими Домами, когда в дверь ломятся имперские легионеры, из Эбенгарда уходит индорильская шебека. С непритязательным и не вызывающим никаких подозрений грузом на борту. И с младшим сыном Лорда-Советника Индорил, его женой и наследником-подростком, внесенными в судовую роль как простые пассажиры грузовой шебеки. Забавно, правда?
— Лорд почуял, что его деньки сочтены, и попытался спасти кого-нибудь из родных, — предположил Тор. — Куда направлялась «Звезда»?
— К Садрит Море, если верить документам. Во владения Телванни, стойко державшихся в стороне от любых дрязг.
— Они туда добрались?
— Нет.
— Высадились в другом порту? — предположил Тор.
— Опять не угадал.
— Куда ж тогда они подевались?
— Исчезли, — Локи состроил подходящую моменту загадочную физиономию. — С той поры никто и никогда больше не встречал «Рассветную звезду». Однако спустя почти десяток дней на побережье Барандаса выбросило шлюпку со знаком «Звезды» на борту. В ней было двое моряков — мертвый и сильно обгоревший. Местный жрец Альмсиви и знахари сделали все, чтобы спасти бедолаге жизнь, но моряк скончался. Жрец внес историю происшествия в храмовые хроники, присовокупив копию записки, найденной в кармане мертвеца.
— А что было в записке? — завороженный историей, нордлинг наклонился над столом, разбудив своим движением Зарзана. Пес встряхнулся и уселся, переводя взгляд спокойных умных глаз с одного человека на другого. — Что там было написано?
— Координаты некоего места, — после долгого молчания произнес охотник за книгами.
— Значит, они погибли? — не унимался Тор.
— Возможно.
— Кто-нибудь пробовал их отыскать? — нордлинг вспомнил воды подле Горького берега. Куча мелких островов, песчаное дно и рифы. Если шебеку не разметало на куски внезапно налетевшим штормом, если она ушла на дно в неглубоком месте…
— Пробовали, и не раз. Сперва сами уцелевшие Индорилы и местные рыбаки. Потом явились искатели сокровищ и древностей из Эбенгарда и Сиродиила. Ничего они не нашли, — Локи протянул руку, взъерошив шерсть за ушами пса и тем же ласкающим движением огладив переплет книги. — История «Звезды» канула в прошлое. Все позабыли о пропавшей в смутные времена шебеке. Мне повезло заметить ее тающий след, оставленный в бумажном море.
— Не тебе одному, — брякнул северянин. — Имперец со своими прихвостнями — что они хотели от тебя? И для кого ты в конце концов купил книгу?
— Для себя, а все прочее тебя не касается, — голос Локи словно подёрнулся льдом. — Ты оказал мне услугу, выслушал мою историю… но ты по-прежнему всего лишь случайный встречный, — валенвудский пес, почуяв неладное, торопливо вскочил на лапы, преданно глядя на хозяина. — Час поздний. Можешь остаться и переночевать здесь, если тебя не пугает общество призраков. Свободных комнат полно. Можешь вернуться в Вивек — идти тут недалеко, и такому здоровяку ничто не угрожает.
Тор обдумал предложение. Ночевка в пустом особняке с шепчущимися пыльными занавесями на окнах, пищащими в подполе крысами и имеющим привычку наряжаться в девичьи платья жуликом по соседству? Он предпочел бы свой закуток на «Грахле», свою койку и набитый сушеными водорослями матрас.
— Понимаю, ты не хочешь делиться своими секретами с первым встречным, — нордлинг поднялся из-за стола. — Это правильно. Так поступил бы любой. Спасибо за вино и беседу, — он собрался с духом, пытаясь одолеть свое косноязычие и изъясняться чуть бойчее. — Твоя история… история пропавшей шебеки ведь на этом не заканчивается?
— Нет, — охотник за книгами мотнул головой.
— Тогда мне хотелось бы услышать продолжение.
— Зачем? — быстро спросил Локи.
— В твоей истории есть всё, что мне нравится. Море, былые времена и нерешенная загадка. И еще… — Тор замялся, — еще тебе нужна помощь.
— Нет.
— Да, если ты всерьез намерен начать поиски утонувшей «Звезды».
— Кто тебе сказал, что я намерен ее искать? — возразил Локи.
— Ты сам и сказал, — удивился вопросу нордлинг. — Ты рассказал мне историю о падении Дома Индорил. Об исчезнувшем корабле и записке с координатами в руке мертвеца. На аукционе ты задорого купил старинную лоцию, какими нынешние штурманы и капитаны уже не пользуются. Зато у капитана «Звезды» вполне могли быть на борту именно такие карты. Чтобы сравнить нынешнюю карту и прежнюю, нужно много знать об искусстве картографии прежних времен — но ты, похоже, именно тот человек, который в этом отлично разбирается.
— А ты, оказывается, смекалистый, — медленно, словно не до конца доверяя услышанному, выговорил охотник за книгами.
— Да, я такой, — не стал отпираться Тор. — Счастливо, Зарзан.
Нордлинг обогнул стол, прокладывая извилистый курс через архипелаг старой мебели к темному провалу коридора и задней двери. В спину ему прилетело осторожное:
— Завтра у меня много дел, но к закату я непременно вернусь домой. Заглядывай на огонек, моряк. Свернем шею парочке кувшинов… потолкуем об утонувших кораблях. Я могу опоздать, но вы с Зарзаном уж сделайте одолжение и дождитесь меня, идёт?
— Идёт, — согласился нордлинг. Пес басисто и дружелюбно гавкнул ему вслед, точно сожалел о быстром расставании.
Ночь струилась мимо, прохладная и прозрачная, наполненная ароматами отцветающей каменевки, ивовых цветов и золотого канета. Ее хотелось распробовать на вкус, как свежую воду из горного родника, ощущая ледяную ломоту в челюстях. Впервые с роковых времен Саммерсета Тор ощутил легкое прикосновение чего-то, похожего на счастье. Былая радость грядущих открытий и распахнутых горизонтов, которую он полагал навсегда утраченной. Неужели Хэл был прав — море смогло излечить его? Или виной всему неоконченный разговор в пыльной гостиной заброшенного особняка да игра в недомолвки с парнем, который даже своего родового имени не назвал? Локи — и ни слова дальше. Локи из какого Дома, наследник чьего рода и вассал какой из Семей Вварденфелла? Почему мошенник толком не представился?
«Наверное, именно потому, что мошенник, — мудро подсказал внутренний голос. — Убедился? Это вовсе не красивая девчонка, ради которой стоило сломя голову нестись на край света. Это жуликоватый парень из разорившейся семьи с невероятными россказнями и безумными мечтами. Не стоит возвращаться сюда. Он ходит кривыми и темными тропами, а твоя дорога — в море. Его голос похож на пение сирены. Ты отлично знаешь, чем заканчивают глупцы, идущие на зов сирен. Их корабли гниют на мелководье, обглоданные кости засыпает песок, а в пустых черепах гнездятся грязекрабы. Что, тоже ищешь такой судьбы?»
Вот только сегодня Тору было слишком хорошо, чтобы препираться с этим унылым брюзгой, своим внутренним голосом.
Орк еще не вернулся с рыбалки. Должно быть, златоперки и в самом деле на удивление хорошо клевали. Тор провел длинный и жаркий день на «Грахле». Праздным рукам на судне всегда сыщется дело: там подкрасить, здесь отчистить, тут проверить. Развернуть на палубе и наконец подшить истрепавшуюся шкаторину малого паруса. Перебрать канаты, заменить треснувший нижний юферс, пополнить запас свежей воды, купить угля и наколоть щепок для маленькой бронзовой печурки… А еще — помочь соседям по причалу, смешанной команде данмеров и аргониан, ходившим на красивом, но старом двухмачтовом йоле, шкурить облупившуюся краску на бортах. В награду маленькая робкая ящерка притащила на «Грахлу» котелок только что закипевшего варева из мяса скриба и каких-то спутанных корешков. Тор вежливо поблагодарил ее, но ящерка испуганно закивала и ускакала обратно к сородичам. Должно быть, ее совсем недавно привезли из Чернотопья в большой город и она всего дичилась. Особенно больших громкоголосых людей, которым ее чешуйчатая головенка едва доставала до пряжки на штанах.
По причалу бродил с корзиной знакомый старый хаджит, хромой на левую лапу, настойчиво предлагал свежую рыбу и пирожки с мясом. Солнце медленной тягучей каплей янтаря сползало к горизонту, цепляясь за донжон Эбенгардской крепости. Шкуна, вымытая от киля до клотика и отдраенная с мелким песочком, усыпляюще поскрипывала на медленных, длинных волнах. Тор сидел на корме, лениво шлепая босыми ногами по воде. Дела переделаны, к вечеру или завтрашнему утру объявится Хэл, и можно смело отправляться в путь.
Осталось лишь одно незавершенное дельце. Маленькое дельце за развилкой дороги к Пелагиаду, в холмах над тихим озером Хайран. Утонувший несколько сотен лет назад корабль. Если он попал в холодное течение и до него не добралась прожорливая армия червей-древоточцев, он мог сохраниться. Никто не разыскивает затонувшие суда просто так. Все охотятся на то, что сгинуло на дне вместе с кораблем. Бумага и пергамент истлеют, железо проржавеет, бронза и медь покроются зеленой патиной, серебро почернеет. Ничего не сделается лишь золоту… да еще драгоценным камням, если только на сундук с ними при кораблекрушении не рухнет тяжеленная балка. Что надеется отыскать там Локи? Понимает ли охотник за книгами, насколько трудно, затратно и хлопотно спуститься к затонувшему кораблю? Это вам не просто нырнуть на мелководье и дотянуться рукой до блестящей ракушки.
Рассуждая таким образом, нордлинг не спеша протопал по длинному языку Эбенгарского мыса, свернув на памятной развилке налево. Озеро тускло блестело за деревьями, мимо скрипели направляющиеся в Вивек фермерские повозки. Тор остановился на обочине, пропуская длинную вереницу тяжело груженых поклажей гуаров и торговцев-эшлендеров с Западного нагорья.
За мостами дорога обезлюдела. Нордлинг завертел головой по сторонам, выискивая поворот к уединенному особняку. Он был очень внимателен и все же едва не пропустил узкую дорожку, бегущую через пологие холмы. Поворот, другой — и впереди открылся дом. В ночи он показался Тору внушительным и загадочным, а сейчас, в последних лучах догорающего солнца — неказистым, покосившимся и очень, очень дряхлым. Над левым флигелем недоставало крыши и виднелись подгнившие балки чердачного перекрытия — точно выставленные напоказ ребра скелета. Штукатурка отваливалась целыми пластами, многие окна зияли пустотой выбитых стекол… а парадная дверь, о которой Локи упомянул, что якобы она не открывалась уже много лет, стояла нараспашку. Створки опасно болтались на вырванных с мясом петлях, готовясь рухнуть от малейшего толчка.
Тор замер. Прищурившись, он вглядывался в старый особняк, вслушивался в настораживающие звуки. Внутри явно кто-то был, и этот «кто-то» не считал нужным скрывать свое присутствие. Раздавался грохот падающих предметов и бьющегося стекла, но вот тревожащего слух лязга железо о железо нордлинг не уловил. Собачьего лая тоже не доносилось, а ведь Зарзан должен был грудью встать на защиту дома. Вернулся ли Локи из города, знает ли, что его фамильное владение беззастенчиво грабят? А может, бушует сам Локи — вдруг у мошенника выдался трудный день и он вымещает недовольство на безответной мебели?
В любом случае, стоит проверить. Тихо и скрытно.
Прячась за кустами, Тор подкрался к ступенькам крыльца, поднялся и заглянул внутрь. По пыльной гостиной, где еще вчера они пили и разговаривали о былых временах, словно прошел ураган. Грабители не церемонились и не скрывались, понимая, что в такой глуши их никто не услышит. Располосованные крест-накрест диваны и кресла, повсюду разметаны комья слежавшейся волосяной набивки, осколки разбитых статуэток и древних ваз. Опрокинутый стеклянный ящик, в котором хранились доспехи, и упавшая набок хрустальная клепсидра. Двемерский доспех валялся на полу, точно сраженный в бою воин. Некоторые из паркетных досок были выломаны и торчали, ровно покосившиеся надгробные камни на кладбище.
В дальнем конце безжалостно разоренного зала спиной к Тору стоял давешний редгард в куртке с шипастыми панцирями дреуга. Одну за другой он снимал с полок книги, тряс их, торопливо шелестел страницам и, ничего не найдя, раздраженно отшвыривал в сторону. Ни его хозяин, ни коротышка-подручный поблизости не ошивались, что настораживало. Может, целый десяток громил сейчас шарит по другим этажам.
Локи тоже видно не было.
Зато нордлинг выяснил, почему не лаял Зарзан.
Валенвудский пес лежал неподалеку от порога, бессильно откинув лапы. Из широкой груди торчали два коротких и толстых арбалетных болта. Шерсть вокруг них намокла от крови и слиплась. Под телом собаки натекла блестящая темная лужица, вокруг оскаленной пасти белела засохшая пена.
Тор нахмурился. Так приглянувшийся нордлингу пес умер, исполняя свой долг, но ради чего он погиб? И где, прах его раздери, околачивается сам Локи?
В легионе его учили, что преимущество кроется в неожиданности. Что настоящий воин всегда найдет, чем заменить сломанный меч. Что вера в себя — половина успеха.
Нордлинг глубоко вздохнул, сделав три скользящих шага и на ходу подхватив тяжелую витую ножку от разломанного кресла, так удобно легшую в ладонь. Темнокожий, услышав скрип половиц, выронил книгу и бросил руку к танто за поясом, стремительно оборачиваясь — но Тор оказался быстрее. Размашистый удар ножкой кресла пришелся редгарду как раз в висок.
Ножка противно хрустнула и сломалась, ощетинившись короной щепок.
Верзила зашатался, мотая головой, как оглушенный бык на бойне, однако устоял на ногах. Из рассеченного виска засочилась кровь, он наискось отмахнулся клинком перед собой, пытаясь достать нордлинга со стороны поврежденного глаза. Отшатнувшись назад, Тор ткнул противника обломком под дых — и, когда тот с шумным уханьем переломился пополам, от души добавил коленом в лицо. Редгарда отшвырнуло в сторону, он рухнул на спину, словно раздавленный краб, и не шевелился.
Тор прикинул, долго ли тот проваляется в беспамятстве. Выходило — самую малость, не более четверти часа. Глянув по сторонам, нордлинг рывком сорвал с карнизов крученые бархатные шнуры. Дернул, проверяя на крепость и разрыв. Не сплетённый из мореного корчевника корабельный трос, конечно, но сгодится.
Связав вяло бормочущего редгарда по рукам и ногам, Тор вышвырнул за окно его клинки и прислушался. Он провернул все толково и быстро. Если в доме скрывается еще кто-то, они ничего не заподозрили. Или крайне заняты, обшаривая дом. А коли редгард заявился в одиночестве, надо его малость потрясти, как опомнится. Пока не станет разговорчивым и не признается, какого ляда он тут вынюхивал.
За окнами смерклось. Нордлинг прикинул, не захватить ли свечу, но решил, что справится и так — он неплохо видел в темноте. Отодвинул занавесь, скрывавшую вход в соседнюю комнату. Высокие и узкие шкафчики с расписными тарелками, большой пузатый комод, пыльные тенета паутины по всем углам. За буфетной темный коридорчик вел через мрачные пустые комнаты со сваленной вдоль стен поломанной мебелью. Коридор завершался большой аркой, украшенной цветной мозаикой. Оттуда текли невнятные звуки — возня, скрип, сдавленное пыхтение.
Прижавшись к стене, Тор заглянул внутрь. Увидев просторную, но захламлённую комнату с глубоким альковом и возвышением в три ступеньки, где прежде наверняка красовалось пышное ложе с гобеленовыми занавесями. Но теперь вместо богатой кровати стоял сколоченный из горбыля топчан, а из прежней роскоши уцелели только отлитые из бронзы столбики и прутья опоры для балдахина в виде цветочных стеблей. На полу истекали воском несколько свечей, в углу горела масляная лампа с медным отражателем.
К одному из столбов тонкой цепью, обмотанной вокруг запястий, был прикован Локи. Мошенник валялся ничком, растрепанные темные волосы свешивались на лицо, не позволяя разглядеть, в сознании ли он. Коли не дергается и не орет благим матом — значит, наверняка обеспамятел. От побоев или одурманили чем. Скомканная рубаха задрана к лопаткам, вывернутые наизнанку штаны валялись на полу, а меж распяленных ног Локи устроился верхом давешний усатый коротышка. Сопя и покряхтывая, недомерок, спустив штаны, деловито пристраивал свое мужское достоинство к поджарой заднице охотника за книгами. Он выглядел полностью сосредоточенным на своем непростом деле, но все же успел заметить вынырнувшую из тьмы крупную тень и истошно заорать: «Кьярра!.. На помощь!..»
Вопль оборвался, когда Тор сгреб коротышку за ворот жилета и спущенные штаны, сдернув с жертвы и отшвырнув прочь. Недомерок треснулся о стену, сверху на него с сорвавшейся полки частым дождем обрушились мелкие безделушки и дохлые пауки. Несмотря на свое плачевное положение, усатый коротыш не утратил присутствия духа. Другой на его месте дернулся бы натягивать штаны, спасая достоинство, этот же метнул в Тора невесть откуда взявшийся тонкий стилет. Он почти попал, по предплечью левой руки сильно и остро царапнуло, отдавшись горячей волной в кисть. В следующий миг нордлинг от души пнул коротышку по яйцам, с удовольствием прислушавшись к захлёбывающемуся страдальческому вою.
Локи очнулся. Вскочил, зазвенел цепью, судорожно дергаясь и сдавленно ругаясь сквозь зубы. Недомерок сжался в попытке защититься от обрушившихся на него пинков и невнятно выкрикнул:
— Я только делал свою работу!.. Он не желал ничего слушать и не хотел говорить!..
– Ага, — согласился Тор, увлеченно пиная не в меру усердного работника по ребрам. Тот перекатился, забившись в угол и отгораживаясь от нордлинга обломками упавших полок. Пришлось сызнова поймать его за шкирку и, поднатужившись, швырнуть прямиком в окно.
В вихре и звоне стеклянного крошева орущий коротышка, проломив рамы, вывалился наружу. Тор искренне надеялся, что пара-тройка осколков окажутся достаточно удачливыми, чтобы воткнуться ему в зад, да поглубже. И что недомерок свалится прямиком в заросли вредозобника, чьи острые колючки обдерут его шкуру до мяса и надолго лишат тяги к порочным развлечениям. А вообще стоило своеручно оттяпать ему хозяйство под корень.
— К-кхак ты вовремя!.. — прохрипел Локи. Его колотило, он силился дотянуться ногой до брошенных штанов, не понимая, что сделать с ними все равно ничего не сможет — руки-то скованы. — Я в-вернулся пораньше, и тут они в-вломились… дверь в-вышибли, Зар п-прыгнул на них, и этот скот, этот скрибов помёт застрелил его… — Локи застучал зубами, сдавленно подвывая.
— Они пришли вдвоем? — Тор размотал цепь вокруг столбика. Примерился, рванул изо всех сил — одно из звеньев нехотя уступило его напору, растянувшись. — Больше никого?
— Д-да…
Цепь гремящей змейкой соскользнула на пол. Освобожденный Локи, злобно шмыгая носом, принялся торопливо напяливать на себя одежду.
— Они нашли, что искали? — спросил Тор. — Регард в поисках разгромил твою гостиную. Я двинул ему по башке и уложил подремать.
— Ну какой ты молодец.
Охотник за книгами подозрительно зыркнул на Тора, схватил свечу и метнулся прочь из спальни. В комнатах прислуги что-то затрещало, зазвенело, падая и разбиваясь. Нордлинг пошел на звук, обнаружив Локи роющимся среди обломков старой мебели. Видимо, там у него был устроен тайник с особо ценным имуществом.
Торчать над душой у человека, перебирающего свои сокровища, было неловко — и северянин вернулся в парадную залу. Окончательно оборвал с окна ветхую штору, бережно накрыв ею Зарзана. Пса стоило похоронить достойно, как павшего в бою воина, но Тор всей шкурой чуял — задерживаться в особняке не стоит. Как бы бойкому имперцу не пришло в голову отправить сюда еще пару-тройку громил. Проверить, как идут дела у редгарда и его дружка-недомерка.
Темнокожий верзила — если Тор правильно разобрал вопли коротышки, его звали Кьярра — очнулся и елозил по полу, нашаривая достаточно острый для перерезания шнуров предмет. Завидев Тора, попытался сесть. Умудрившись при всей плачевности своего положения сохранить в лице и фигуре остатки достоинства.
— Нам было поручено передать условия соглашения, — спокойно произнес редгард. Говорил он почти без акцента, только слегка пришептывал на концах слов и порой диковинно переставлял ударения. — Да только разговор не сложился. Ориш жив?
— Жив. Но не слишком цел, — кратко ответил Тор.
— Я так и думал. Есть у него привычка… чрезмерно увлекаться в ущерб делу, — Кьярра ядовито ухмыльнулся. — Ориш давно трепался о том, как славно оприходовать чью-то вертлявую задницу… Что ж, признаю, ты куда толковее, чем кажешься поначалу. Может, у тебя достанет ума выслушать мои слова?
— Говори, — согласился нордлинг. Локи гремел в дальних покоях, стараясь распихать по карманам и мешкам побольше ценного барахла.
— Наш господин давно ведет дела, связанные с поисками и подъемом затонувших судов. Он знает о сгинувшей много лет тому шебеке, — редгард поерзал в безнадежной попытке сесть поудобнее. — О том, что твоя подружка… или дружок, с ним никогда не разберешься толком — нашел сведения о месте крушения «Звезды». Мой господин предлагал ему объединить усилия. Локи вроде как согласился. Говорил, для поисков нужны особенные карты, старинные. Обещал господину раздобыть такую… и начал юлить хвостом. Бегал от нас, прикидывался, будто не понимает о чем речь. Увел на торгах лоцию прямо из-под носа у господина. Мы с Оришем изловили его сегодня днём в Вивеке. В последний раз предложили решить дело миром. Он заартачился и послал нас к Даготу в задницу. Так вот, передай ей… или ему — пусть не мечтает провернуть все в одиночку. Мы станем присматривать за ним. Мы всегда будем поблизости. Растолкуй ему, да внятно и разборчиво, чтобы до его лживого умишка дошло — станет лезть не в свое дело, огребет сполна. Но ежели надумает честно войти в долю — милости просим.
— Долю от чего? — озадачился Тор. — Этот корабль ушел на дно так давно, что сейчас от него вряд ли что-то осталось. Куча гниющих бревен, вот и все.
Кьярра нарочито громко расхохотался, запрокидывая назад наголо обритую голову. Краем глаза нордлинг заметил тень в дверях гостиной — невесть как давно Локи стоял там, подслушивая беседу.
— Конечно, никто не станет гнать волну из-за съеденной червями древесины и пары истлевших сапог. Послушай доброго совета — возьми болтливого засранца за горло и тряси, пока он не выдаст тебе подлинную историю бегства «Рассветной звезды». Расспроси его о том, что везли с собой дети последнего Лорда Индорил. А после сядь и крепко подумай, стоит ли с ним связываться. Он лжец. Родился лжецом и помрет лжецом. У него нет ни родового имени, ни клана, ни дома, ничего. Перекати-поле, фальшивая монета. Рядится в женские тряпки и спит с теми, кто больше заплатит — а прежде чем уйти, крадет семейные реликвии и продает втридорога. Вот что он такое, этот твой Локи.
— Разве это не дом его семьи? — Тор обвел рукой сборище хлама вокруг, храм старья и разбитых надежд.
— Нет, я ошибся. Ты все-таки болван, — кратко и емко припечатал редгард. — В здешних краях все принадлежит семье Дрен, их вассалам и родичам. Это старый особняк герцогского прадеда. Наследники решили, что проще разрушить старый дом и на его месте возвести новый. Но дело застопорилось, а покамест двери опечатали и приставили пару сторожей. Не удивлюсь, если твой дружок-крыса прирезал их, чтобы свить себе укромное гнездышко. Пошарь в подвале или загляни в колодец, можешь, наткнешься на их трупы. Эй, нордлинг, куда ты собрался? — Кьярра обеспокоенно задергался, молотя связанными ногами по полу. — Брось хотя бы нож, ты, сволочь!..
— Недомерок вернется и развяжет тебя, — через плечо бросил Тор. — Когда вытащит шипы из своей задницы.
Не оборачиваясь, нордлинг прошел через сломанные двери. Он задыхался, не понимая, что вызвало в нем такую ярость. Ведь знал же, что имеет дело с мошенником и лжецом. Что его обманывают, недоговаривают и врут через слово. Что в истории Локи кроется изнанка с червоточиной. Надо было оставаться на «Грахле» и завтра со спокойной душой уйти в море, а не возвращаться сюда, в эту обитель пыльных призраков.
— Тор! — он миновал второй мост, когда его окликнули. Быстрая ходьба и ночной воздух слегка охладили гнев нордлинга, заставив отказаться от намерения дать Локи по морде, если тот увяжется следом. Мир совсем не благостен и прекрасен, как нам казалось в детстве. Каждый выживает, как может.
Северянин остановился, и запыхавшийся Локи поравнялся с ним. Через плечо у охотника за книгами болталась раздувшаяся сумка, на спине висел внушительных размеров походный мешок, и еще один, явно тяжелый, мешок он сжимал в руке. Черная прядь падала на зеленые глаза, выражение которых было отнюдь не виноватым.
— Кажется, я опять в долгу перед тобой… — начал Локи. Нордлинг прервал его болтовню движением поднятого пальца:
— Скажи-ка вот что, только честно. Если ты вообще способен говорить честно. На «Звезде» есть нечто ценное?
— Если она уцелела хотя бы частично, и это ценное за минувшие века не унесло волнами и не затянуло песком — тогда да, — без раздумий ответил Локи.
— У тебя есть план, как извлечь это ценное с морского дна?
— Н-ну… Нужно сперва кое-что выяснить и кое-что купить… подыскать судно, команда которого окажет посильную помощь и не будет задавать лишних вопросов… — на сей раз охотник за книгами запнулся. — Еще нужен толковый ныряльщик, а лучше два… Но в целом — да, план у меня есть.
— Считай, что судно ты уже нашел, — перебил Тор. — Правда, оно не мое. Думаю, я смогу уговорить Хэла сдать лодку в найм — особенно если ты для начала выложишь на стол полсотни дрейков. Теперь последний вопрос. Тот имперец — он вправду способен устроить тебе серьезные неприятности?
— Ага, — размашисто кивнул Локи. — Я обошел его на повороте, ты навалял его людям. Думаю, он здорово разозлился. Прежде никто не рисковал выступить против него. У него толстый кошелек, друзья в Великих Домах и связи в Восточной компании.
— Понятно, — нордлинг умолк. Они шагали по направлению к городу — Тор чуть впереди, Локи сбоку и поодаль, держась обочины с короткой травой. Трещали цикады, вдалеке испустил короткий визгливый вопль охотящийся дикий алит. Массер начал убывать, а Секунда блистала во всей красе полнолуния.
— Ты не стал спрашивать, говорил ли Кьярра правду обо мне, — нарушил тишину Локи.
— Зачем? — пожал плечами Тор. — Ты наверняка солгал бы в ответ. Да это и неважно, даже если он сказал правду от первого до последнего слова. Что тебе нельзя доверять, я знаю. Не выводи меня из себя, не зли без нужды почтенного Хэла гро-Баграта, и мы отлично поладим. Кстати, я иду на «Грахлу». Если тебе негде переночевать, можешь пойти со мной.
— Вообще-то все постоялые дворы и гостиницы уже закрыты, — Локи посмотрел на ночное небо и на зарево огней Вивека над холмами. — Так что — не откажусь. Кстати, у тебя и твое компаньона очень симпатичное суденышко. Оно сразу мне приглянулось. С первого взгляда.
— «Грахла» не продается, — на всякий случай предупредил нордлинг. — Как у тебя дела с морской болезнью?