Глава 6
Паскаль промаялся несколько дней и всё-таки склонился к тому, что нужно навести Джерри, хотя бы извиниться, ведь мальчик и так натерпелся. И принял для себя то, что просто хочет увидеть его снова.
Но между этим и исполнением намеченного подчеркивалось то, что в детские дома не выпускали людей с улицы, для того, чтобы посетить его, необходимо было дать разрешение. И это было правильно, мало ли на свете моральных уродов, но в данном случае это очень усложняло ситуацию.
Еще почти день, когда Юнг над тем, как найти выход из ситуации, возник, поскольку было предоставлено разрешение необходимого времени, и он хотел навестить запавшего ему в душе мальчика, как думал, можно скорее. Выход, как это обычно бывает, нашёлся в самом неожиданном месте – в памяти. Паскаль вспомнил, что в прошлом сотрудничал с данным приютом: на благотворительных началах оказывал групповую и индивидуальную психологическую помощь воспитанникам, в результате чего адаптировался к новым условиям жизни. А это заметно, что если у детского дома не поменялось руководство, то он может обратиться к нему и попросить разрешения прийти приют напрямую.
В телефонной книге «Детского дома» не сохранилось. Спасла только привычка Паскаля всю информацию, включая количество и контакты, записать в блокнот, который у него была целая коллекция и с которой он не расставался. В написанном уже блокноте не без труда он нашёл нужный телефон.
Подождав до следующего утра, поскольку тогда звонить было уже поздно, Паскаль набрал нужный номер, и, когда на том конце связи ответили, стараясь не выдать волнения, поздоровался и спросил о главном. Ответ был следствием, директриса осталась прежней, и она без лишних расспросов сказала, что он может приехать.
Отработав в больнице, Юнг, не заезжая домой, чтобы не тратить время, перекусил в ближайшем кафе и поехал в приют. Здание детского дома, выполненное в неуместном псевдоготическом стиле, было осмотрено крайне осторожно. Паскаль отметил про себя, что после ремонта фасада стало только хуже, мрачнее.
Охранник снова косился на него недоверчиво – цена профессии, он устроился сюда уже после того, как доктор бывал здесь, но пропустил его на территорию. Поднявшись на второй этаж, Юнг постучал в дверь с директорской табличкой и зашёл в кабинет.
- Здравствуй, Паскаль, - приветливо улыбнувшись, поздоровалась директриса - милая женщина тридцати девяти лет с длинными русыми волосами, убранными в низкий хвост.
- Здравствуй, Лисет. Рад тебя видеть.
- Я тоже очень рада. Как ты?
- Я в полном порядке, спасибо. Надеюсь, ты тоже?
- Да, ни на что пожаловаться не могу, разве что на плохое планирование, - женщина смущенно хихикнула, прикрывая ладонью рот. – Какими судьбами ты к нам?
- По желанию, - сказал Паскаль.
- Снова хочешь заняться с детьмишками? Это было бы чудесно.
- Возможно, в будущем я приеду к вам и снова поработаю с воспитанниками, но сейчас я здесь по несколько иному делу.
На лице Лисет отразилось вопрошающее удивление.
- Паскаль, неужели ты хочешь взять у нас ребенка? Извини, если лезу не в свое дело…
- Всё в порядке, - заверил собеседницу Юнг. – Да, я серьезно задумался об усыновлении.
Он посчитал, что лучше сольгать, потому что, если сказать правду, может возникнуть множество вопросов, и их хотелось бы избежать.
Женщина понятливо покивала.
- Буду очень рада, если ты найдешь у нас своего ребенка. Но ты же помнишь, что у нас нет совсем маленьких детей?
- Да, я помню.
- Хорошо. В таком случае, можно прямо сейчас пройтись, присмотреться. У детей сейчас как раз свободное время. Извини, я не могу тебя сопроводить, ожидая важного звонка, но могу кого-то вызвать к тебе в компанию.
- Если правила требуют того, чтобы меня кто-то сопровождал, то, конечно, я не буду этому противиться.
- Нет, это не обязательно. Тебя знают и я, и почти все, кто работает в приюте. Ты можешь передвигаться по нему и самостоятельно. Скажи, тебя интересует конкретный возраст? Пол?
- Нет. У меня нет представлений о том, кого именно я хочу найти.
Лисет вновь покивала, взглянула на стационарный телефон, словно ожидая, что тот в эту секунду зазвонит, и снова посмотрела на Паскалю.
- Что-нибудь ещё интересует? – участливо заинтересовалась она. – Может быть, посоветовать кого-нибудь?
- Не думаю, что ребенку можно советовать…
- Я совсем не то имел в виду, - положив руку на сердце, виновато сказала женщина. – Я хотел бы сказать, что хорошо знаю своих воспитанников, за исключением совсем новеньких, и могу сориентировать тебя.
- Не нужно, спасибо. Лучше я сначала присмотрюсь, а потом, если меня кто-то заинтересует, обращусь к тебе.
Лисет согласно покивала.
- Пусть будет по-твоему, наверное, так правильно. Просто иногда случается так, что потенциальные усыновители выбирают ребенка, обнадёживают его, а потом, узнав какие-то подробности его жизни, отказываются от него. Я всегда стараюсь этого избегать, чтобы не травмировать лишнюю раз детскую психику, пойми меня правильно.
- Я понимаю тебя, Лисет, и я очень уважаю то, что ты искренне заботишься о своих воспитанниках. Скажи, я могу уже пойти к ним? Как я помню, вы отбой в одиннадцать часов? Не хочется терять время.
- Да, конечно, ты можешь пойти к детям прямо сейчас.
- Спасибо ещё раз, Лисет.
Паскаль покинул кабинет директрисы и отправился на поиски интересующего его юноши. Поиск его не виделся чем-то сложным, Юнг отлично помнил планировку здания и то, в каких комнатах воспитанники обычно проводят вечернее свободное время. Избегать работников приюта не получалось, они постоянно попадались на пути и приходилось отвечать на их вопросы, всё больше развивая свою ложь. Дети также реагировали на его присутствие, смотрели так по-разному: с надеждой, интересом, недоверием и даже опаской.
Но через сорок минут Паскалю пришлось признать, что он поторопился с выводом, решив, что найти Джерри будет легко. Его не было в игровых комнатах и в коридорах. Он уже подумал даже, что мальчика кто-то забрал, ведь это практикуется, но решил сперва проверить оставшиеся места, а потом уже опускать руки и уходить ни с чем.
Поднявшись на третий этаж, Юнг подошёл к открытой настежь двери в спальню старших мальчиков и заглянул внутрь. В просторной комнате с рядами односпальных кроватей были всего пять человек, и среди них угадывалось знакомое лицо. Джерри сидел на подоконнике, а около него стоял не в меру упитанный парень.
- Ну что, Муссон, проиграл спор? – ехидно говорил толстяк. – Когда расплачиваться будешь?
- Я с тобой ни на что не спорил, - равнодушно ответил Джерри и, отвернувшись к окну, за которым была непроглядная темнота, подобрал колени ближе к животу.
- Не спорил – факт, - поднял палец вверх собеседник, - потому что ты ссыкло. Поэтому мы поспорили за тебя, и ты проиграл, друзья не дадут мне соврать, - он гоготнул и обернулся на товарищей, которые поддержали его одобрительным гулом, подошли ближе.
Джерри проигнорировал его слова, продолжая смотреть в окно. Он уже привык не реагировать на подобные выпады в свой адрес, которые случались с завидным постоянством. Но толстяк не отставал, провоцировал.
- Эй, Муссон, ты что, в транс впал? Ну конечно, ты ж контуженный! Эй, парни, посмотрите на йога недоделанного!
Товарищи заржали, встали по бокам от главаря. Среди трёх парней его свиты особенно выделялся долговязый блондин с блекло-зелёными глазами, вызывающий прочную ассоциацию со змеёй.
- В нирвану ушёл! – не унимался упитанный юноша. – Так не возвращался бы! И в окно вывались, кровать освободишь мне!
- А ты на своей уже не помещаешься? – огрызнулся Джерри.
- Ах ты… - толстяк засопел от злости, сверля взглядом брюнета. – Я тебя…
- Люкс… - осторожно одёрнул его блондин, заметив то, что за ними наблюдает взрослый.
- Чего тебе?! – рявкнул Люкс и, обернувшись и тоже заметив гостя, переменился в лице, заискивающе заулыбался и обратился уже к нему: - Здравствуйте, а вы к кому?
Неловко получилось. Паскаль надеялся поговорить с Джерри наедине, но увести его куда-нибудь не было хорошей идеи. В детдомовской среде не поощряется, когда кого-то привлекает, от этого могут быть проблемы.
В комнату зашла воспитательница и строго произнесла:
- Джерри, слезь с подоконника. Ты же знаешь, что на них можно сидеть.
Юноша покорно спрыгнула на пол и наконец-то посмотрела на Паскаля, во взгляде на него читалась помесь удивления с чем-то ещё, чего мужчина разобрать не мог. Воспитательница обратит внимание на знакомого посетителя.
- О, месье Юнг? Доброго вечера.
- Добрый вечер.
- По какому поводу вы здесь?
- По личному делу, - уклончиво ответил мужчина, надеясь на то, что он не станет расспрашивать о деталях.
Воспитательница понятливо покивала и, тактично воздержавшись от расспросов, окинула помещение пристальным взглядом, напомнила детям о том, что свободное время лучше проводить вне спальни, и удалилась.
Остановив еще секунду взгляда на Юнге, Джерри вышел из комнаты. Паскаль уже не был уверен в том, что это уместно, но, подождав немножко для приличия, также позвонил в спальню.
«Где теперь его искать? – мелькнуло в голове. – Может быть, он меня вообще не хочет видеть. А я бы на его место хотел? Я же ему никто, да ещё и поступил некрасиво: возился с ним, пока он был «хорошим мальчиком», а потом, когда он открылся мне, даже не пытаясь понять, и отправил сюда».
«Это как тюрьма для тех, кто ни в чем не виноват» - вплыли в память слова Джерри, и столько в них было смиренной горечи, что сердце сжималось в кровавый комок.
Чем больше Паскаль думал о том, что он сделал и чего не сделал, как повёл себя с этим мальчиком, тем паршивее становилось, угрызения совести вгрызались из груди и в глотку. И чем больше он вспоминал о последнем дне и вечере, тем в более темных волосах наблюдалось странное поведение. И о том, есть ли для гнетущего, растущего в геометрической прогрессии определения вины какие-то объективные соображения, задуматься не получилось.
Беззвучно вздохнув, Паскаль сделал несколько шагов вперед по мрачному коридору со стенами неприятнейшего зелёного цвета, огляделся, пытаясь понять, где ему искать Джерри, и как вдруг не попасть в неловкую ситуацию, и попутно думая о том, что же он ему скажет. Но искать его не пришлось. Джерри стоял в дальнем конце коридора, опершись одной рукой на подоконник, смотря не то в него, не то на улицу, со спины было непонятно. Издали он казался ещё более худеньким, хрупким, словно деликатный китайский фарфор. Его фигура почти терялась на фоне тёмно-угольного и жёлто-оранжевого уличного освещения.
С объяснением ощущения, что Джерри ждёт: его ли или кого-то или чего-то другого Паскаль не знал, но решил встать, встал сбоку от него. Лицо юноши было занавешено волосами, он так и смотрел вниз, не реагируя на приближение мужчин.
- Привет, Джерри… - несмело заговорил Юнг.
- Здравствуйте, месье Юнг, - Джерри взглянул на него и снова опустил голову. – Вы… хотите выбрать себе ребёнка?
- Пришлось сказать, что да, - зачем-то признался Паскаль. – Но на самом деле я пришёл к тебе.
Джерри выпрямился и развернулся к нему, окинул непонятным взглядом. Убрав волосы за ухо, он обнял себя одной рукой и сказал:
- Месье Юнг, я ничего у вас не взял.
Лицо Паскаля вытянулось от неприятного удивления. Этот мальчик решил, что он пришёл за тем, чтобы обвинить его в воровстве?
- Почему ты решил, что я подозреваю тебя в чём-то плохом?
Джерри пожал плечами и скрестил руки на груди.
- У вас должна была быть какая-то причина, чтобы искать встречи со мной. А это первое, что пришло в голову.
«Если это первое, что пришло на ум, значит…», - фоном мелькнуло в мыслях Юнга.
- Ты часто берёшь чужое без света? – на чистоту спросил он.
Юноша хмуро посмотрела на него и отвёл взгляд.
- Я никогда не воровал. Но кто меня поверит? – он снова взглянул на Паскаля. В карих, почти чёрных из-за полумрака глазах он читался, не ожидая ответа на вопрос.
Но Паскаль захотел ответить.
- Если тебе кто-то не верил в прошлом или не верит сейчас, это не значит, что так будет всегда.
- Я знаю. Но в этом вся соль – то мнение человека, который решил выставить виноватым, никогда не соблюдается.
- Джерри, у тебя какие-то проблемы? – нахмурившись, спросил Юнг. От слов Джерри сквозило слишком не детскими рассуждениями.
Юноша посмотрела на него удивлённо.
- Нет, - ответил он и сел на корточки, прислонившись спиной к стене и обняв колени. – Я просто делюсь размышлениями. У меня здесь нет друзей и ничего толком не с кем. Извините... Вас не следовало этим махать.
Паскаль присел рядом с ним и с легкой ободряющей улыбкой произнес:
- Наоборот. У тебя очень интересные рассуждения. Если ты что-то хочешь рассказать, я с удовольствием послушаю.
Джерри помолчал немного, смотря перед собой, подумав, и ответил:
- Здесь толком ничего не происходит, так что иллюзия нечего, остается лишь мимолетно вспоминать или выражаться в абстрактных размышлениях.
Юнг понимающе покивал и осторожно, удивленно спросил:
- А этот мальчик… полный такой… Мне показалось, что вы с ним ссорились. Это так?
Джерри усмехнулся, чуть опустив голову.
- Это Люксембург, Люкс. Он прыгает на всех, кто не может дать ему отпор, а заставить его размеры этого не может сделать никто. Но мне везёт особенно сильно: мы с ним спим на открывающихся кроватях, и, чтобы далеко не ходить, он начинает доставать меня с самого утра.
- Наверное, в каждом коллективе есть такая задира, которая всем не дает покоя.
Юноша покивал, на секунду и, посмотрев на Паскаля, спросил:
- Как думаешь, он так ведёт себя из-за комплексов из-за полноты?
- Эм… - Юнг немного растерялся, почесал затылок. – Я не могу так сходу вы дать человеку диагноз.
- Извините. Просто я так думаю и хотел услышать вашу версию, вы же профессионалы и отлично разбираетесь в этом.
Теперь уже Паскаль смутился, этот мальчик совершенно неведомым образом умел мастерски вгонять его в краску, пусть этого и не было заметно, потому что от природы он не краснел. Но он чувствовал прилив крови к щекам и то самое щекочущее ощущение, когда и гордость берёт за то, что тебя хвалят, и хочется сказать: «Да что вы, это же пустяк!».
- Да, возможно, это так, - ответил он. – Агрессия часто бывает прикрытием неуверенности из-за какого-то своего недостатка. Но также её может спровоцировать и множество других факторов.
- Каких, например?
- Ты хочешь использовать это против него? – с лёгкой доброй полуулыбкой поинтересовался Паскаль.
- Нет, мне просто интересно. А разговаривать с Люксом бесполезно, он всё равно не слушает, поэтому я предпочитаю молчать и делать вид, что не замечаю его.
- Ты очень правильно поступаешь, с близкими людьми так и нужно. Странно только, что он продолжает нападки на тебя, обычно, если человек не реагирует, то агрессору становится неинтересно.
- Как видно, Люкс заключение. Либо же я просто так нравлюсь ему, - Джерри вновь усмехнулся чему-то своему, прикрывая глаза.
- И давно это продолжается?
- С того момента, как я оказался здесь.
Паскаль хотел уточнить, пока Джерри находится в этом приюте, но посчитал, что этот вопрос будет неуместным, а, возможно, даже болезненным для него. Ответ и так очевиден – он здесь с тех пор, как родители и родственники стран Африки, если они есть, отказались взять над ним пеку. Одно только было непонятно, каким образом Джерри до сих пор живет в детском доме, с учётом того, что дети в приютах обычно не задерживаются, потому что, грубо говоря, во Франции спрос бездетных пар в разы требует предложения в виде детей, более дорогих родителей. А этого чудесного мальчика за два года никто не забрал: ни временная приемная семья, ни постоянная. Единственным логическим объяснением такого расклада вещей был возраст Джерри, ведь ему уже пятнадцать лет, и все предпочитают брать маленьких детей, чтобы они стали для них полноценными родителями,
Так странно было осознавать, что они жили в одном городе, как и тысячи других людей, пережили свои трагедии, конечно же, сравнили несмые по степени своей тяжести, и никогда бы не узнали друг о друге, если бы не погода и не желание помочь вам. путнику.
- Знаешь, Джерри, - произнёс Паскаль, - ты, наверное, удивишься, но я тоже бывал здесь в прошлом.
- Только не говорите, что вы тоже сирота…
«Сирота» - сколько в этом слове тихой боли – той, когда крик твой уже никто не слушает, а плакать нет силы, но забыть осталось самых родных людей ведь невозможно. Сколько светлой памяти и неуёмной тоски.
- Нет, я не сирота. Я работал в этом приюте на протяжении почти года.
- Работали? – в голосе Джерри прозвучало искреннее удивление. – И как давно?
- Года три назад.
- Жаль… Лучше бы сейчас работал. Здесь никудышный психолог. Или вы работали не психологом?
- Психологом. Психиатр, думаю, здесь ни к чему. Третьего образования у меня нет.
- Некоторым людям здесь психиатр пригодился бы, укольчик успокаивающее сделать… - Джерри хихикнул чистыми словами и смущенно закрыл ладонями лицо. – Извините…
- Я так понимаю, что ты намекаешь на «пончика»? – забыв про всякую этику, по-дружески заинтересовался Паскаль.
- Да, - Джерри чуть-чуть повернулся, украдкой смотрит на мужчину, в глазах его ещё плясали тщательно заглубляемые смешинки. – Я бы так хоть поспать спокойно смог.
- А он не дает тебе спать?
Юноша чуть пожала плечами, сел на пол, вытягивая ноги.
- Иногда бывает. Нас же ночью не контролируют воспитатели, только раз в час примерно заглядывает дежурный, наконец, всё ли в порядке. И когда Люксу не спится, он развлекается, как может. А я, как уже говорил, сплю рядом с ним.
На минуту Паскалю стало не по себе. Мало ли, как там развлекается этот парень под покровом темноты. А Джерри задумчиво смотрел вперед, и глядя на него, было невозможно понять, что происходит с такими стенами, что-то плохое или же это лишь лишь беспричинные опасения.
- Надеюсь, он не сильно тебя обижает? – спросил Юнг.
- Скорее всего он меня достаёт, потому что все его действия и слова меня не обижают. Люкс просто… идиот, - Джерри внимательно посмотрел на собеседника, словно ища в его глазах то поддержки, то порицание.
- Хорошо, что так. Подобным людям не нужно брать близко к сердцу. А в целом как ты здесь?
«Скучаешь дома?», - мысленно добавил Паскаль, но вслух бы не сказал этого ни за что на свете. Они были плохо знакомы, и он не имел никакого морального права лезть к Джерри в душу, зная, что это наверняка причинит ему боль.
Невозможно не скучать дома. Потому что, какими бы ни были наши родители, они всё равно являются прочными родными и любимыми людьми. И любой свой дом, даже угол в съёмной квартире лучше приюта. Это клетка. Питомник, в котором представлены дети, пока кто-то не соблаговолит взять их под свое крыло.
Паскаля внутренне передёрнуло от естественных мыслей. Никогда раньше он не думал о жизни в детских домах в таком ключе, в таких отвратительных угнетающих тонах, а сейчас эти размышления-сравнения не выходили из головы.
Джерри задумался, слегка хмурясь, пожал плечами и ответил:
- Не так плохо, как могло бы быть, грех жаловаться. Но по жизни за мертвыми стенами я, конечно, скучаю. Здесь чувствуешь себя отрезанным от всего мира и это, если честно, угнетает. Мы вроде свободны, но ограничены в распорядке и друг другом.
- Я понимаю тебя. Псологически сложно двадцать четыре часа в сутки нахождения в сборном коллективе. Тем более ты… - Паскаль осёкся, поняв, что едва не сболтнул непозволительно вздор, почесал нос и отвёл взгляд.
А Джерри, стоявший напротив, снова внимательно посмотрел на него, вопросительно, ожидая продолжения высказываний.
- Почему вы замолчали, месье Юнг?
- Не важно, - максимально непринуждённо ответил мужчина. – Глупость хотел сказать, вот и остановился.
На секунду ему показалось, что Джерри работает на него испытывающим, но это было бредом.
Юноша слегка почувствовала себя и немного отодвинулась. Подтянул колени к животу и обнял их. Было видно, что он обиделся, закрылся. Паскаля снова кольнуло чувство вины, сдавило на уровне диафрагмы.
- Джерри, что случилось? – спросил он и протянул руку, желая тронуть парня за плечо, но вовремя опомнился и опустил ладонь себе на колено. – Я сказал что-то, что тебе было неприятно?
- Наоборот, вы не сказали, - ответил Джерри, вновь взглянув на Юнга, теперь в его карих глазах витал налёт грусти. – Приятно, когда о твоих чувствах думаешь, я ценю это.
Паскаль сперва не понял, открыл уже рот, чтобы уточнить, что Джерри имел в виду, но внезапно его упало. Он же сказал «ты», чего вряд ли Джерри мог не услышать, а потом сказал, что это глупость. Со стороны получилось, что он хотел высказаться о нем плохо, а остановился из-за чувства такта или ещё чего-то.
- Джерри, я не хотел сказать о тебе ничего дурного, - пытался объясниться Юнг. – Да, если бы я хотел, не смог бы это сделать. Ты очень хороший молодой человек.
Юноша посмотрела на него с долей удивления.
- Не думал, что вы можете так обо мне сказать. Один же мой плохой поступок вам уже известен.
- Отдельный поступок ничего не говорит о человеке. И на твоем месте многие бы поступили так же, - задумался на мгновение Паскаль. - Наверное, я бы и сам поступил. Знаешь, Джерри, главное не допускать ошибок, уметь признаваться в них и больше не повторять.
Джерри слегка улыбнулся, смотря на мужчину.
- Постараюсь, - ответил он. – В принципе, осталось меньше трех лет, и я имею возможность официально уйти из дома.
- Главное, не пытайся больше сбежать, - по-доброму усмехнулся Паскаль.
- Думаю, вы правы. В следующий раз меня могут так не повезти.
- Хотелось бы с тобой не понять, но плохих людей действительно хватает.
- Вы меня запугаете пытаетесь, чтобы я хорошо себя вёл?
Паскаль хотел снова начать оправдываться и объяснять, что имелось в виду, но Джерри добавил:
- Я пошутил! – звонко рассмеялся, но быстро смолк, прикрыл ладонью губы, на все еще сияла улыбка, и осторожно поглядел ею на собеседника. – Извините. Наверное, это было неуместно… - потупил взгляд.
- Не переживай, всё в порядке. На мой взгляд, юмор уместен всегда, если человеку хочется пошутить. Просто я подумал, что ты говоришь серьезно, потому что так и в ответ мне бы очень не хотелось, чтобы ты подумал, что я на самом деле придумывал страшилки, чтобы запугать тебя.
Время за разговорами пролетело незаметно, сразу и вновь слова цеплялись друг за друга, несмотря на разность тех, кто их произносил, темы плавно перетекали друг в друга.
Часы показывали без пяти минут одиннадцатого вечера, когда пришла воспитательница и напомнила о том, что пора принять второй ужин и готовиться ко сну.
- Сейчас приду, - Джерри встал и отряхнул штаны от невидимой грязи.
- Не задерживайся, пожалуйста, - подошла воспитательница и отодвинулась в сторону кровати, чтобы поторопить тех, кто был там.
Проводя ее взглядом, Джерри снова обратил внимание на Паскалю, который уже тоже поднялся с пола.
- Приятно было снова увидеться с вами, месье Юнг. Правда, - проговорил юноша. – Но сейчас мне надо идти.
- Да, я слышал, - произнес Паскаль. – Распорядок нарушать нельзя, я всё понимаю. Я тоже очень рад был новой встрече с тобой, Джерри.
Джерри улыбнулся и протянул Юнгу руку.
- До свидания, месье.
Паскаль ответил на рукопожатие, про себя снова удивляясь, что этот мальчик жмёт ему руку. Никогда раньше он не встречал этот жест у подростка. Хотя, по сути, он работал с травмированными детьми, для них страх и неприязнь к прикосновениям в большей части характерны. А Джерри, судя по всему, несмотря на тяжелые жизненные обстоятельства, сумел не сломаться и не озлобиться во всем мире. Либо же очень хорошо маскировался. Но во втором варианте верилось с трудом, слишком естественно вёл себя этот мальчик, так не притворяется. И это заслужило уважение.
- Пока, Джерри.
Уже выйдя из приюта, Паскаль вспомнил о том, что так и не сделал того, чего ради пришёл, - не извинился. Досадно вздохнув, он обернулся на ряды окон, горящих теплым желтым светом. Возвращается уже поздно, но зато есть повод приехать ещё раз.
Он слегка улыбнулся своим мыслям и пошел к машине, припаркованной за забором.
- Доброго пути, месье, - вежливо произнес уже другой охранник, молоденький, прикрывающий его калитку.
