Глава 7

На следующий день, уже не раздумывая, Паскаль снова отправился в приют. Дорога и земля были мокрыми от ночного дождя, но день показался потрясающим, приветливым. Солнце улыбалось в вышине, путалось своими лучами в молодых листиках, просвечивая все-все прожилки, налитые соком. Подмигивало, бликуя на капоте и в боковых зеркалах. Хотелось зажмуриться и подставить его лицо ласковым теплым потоком, за две недели все успели соскучиться по солнцу, и Паскаль не был исключением. Но закрывать глаза и расслабляться за рулём нельзя, потому что приходится наслаждаться, не отрывая взгляда от дороги, бегущей впереди. 

Три пробки продержали его два часа. Неудачное время Паскаль выбрал для поездки, столовое. Но наконец начало-то построек вокруг стало всё меньше, впереди завиднелся редкий лесок, верхушки деревьев, которые напоминали пики, и здание детского дома. В дневное время и облитый солнечным светом приют выглядел куда лучше.

Паскаль оставил автомобиль за воротами, и охранник без проблем пропустил его на территорию приюта, спросил, не нужно ли ему что-то подсказать, куда-то провести. Юнг от помощи вежливо отказался и зашагал к крыльцу, оглядываясь, вынужденно щурясь. Но остановился, когда ему навстречу выбежала шумливая стайка детей десяти-двенадцати лет. 

«Наверное, стоит сначала на улице поискать, — подумал он, задумчиво наблюдая за ребятами. – Вряд ли в таком хорошем положении он будет сидеть в четырех стенах».

- Здравствуйте, месье Юнг, - поздоровалась одна из воспитательниц, вышедшая на крыльцо, и направилась к группе детей. 

Убедившись, что она больше ничего не хочет ему сказать, а полностью переключилась на воспитанников, Паскаль прошёл вдоль фасада, обернулся, проверяя, не пропустил ли он Джерри и не объявил ли тот только что. Его в поле зрения не было, и Юнг зашёл за угол приюта. Как он помнил там, за зданиями, должна быть небольшая игровая площадка с качелями, парой лавочек и прочим. 

Площадка оказалась там, где и была несколько лет назад, но на ней появилась ещё одна горка и краску другие объекты обновили. Младшие дети резвились-игрались на площадке, на одной из скамеек сидели две очень похожие девушки-подростки, видимо, сёстры, болтали. 

Паскаль окинул взглядом пространство и уже хотел уйти, но заметил знакомую фигуру практически во дворе. Джерри сидел на земле под деревом, прислонившись спиной к стволу, и рисовал или что-то записывал в обычной школьной тетради, издали было не понять, чем именно он занимается. 

Первым порывом тут же было подойти к нему, но затем верх взял какое-то странное любопытство, и Юнг остался там, где стоял, со стороны наблюдая за мальчиком. Интересно было посмотреть, как он ведёт себя в условиях, без присутствия взрослых.

«Главное, чтобы никто не думал о чем-то плохом, — подумал Паскаль, — а то стою тут, будто бы подглядываю… В крайнем случае, скажу, что хочу понаблюдать за детьми в тяжелых условиях, чтобы иметь больше информации для выбора, или, что собираю материалы для исследования. Господи... - он закатил глаза к небу. – Я уже думаю, как спрятаться, оправдывать себя при думываю… Ничего дурного я не делаю, просто смотрю».

«Педофилы тоже сначала просто смотрят», - едко шепнул неприятный внутренний голос, и Паскаля передёрнуло. Странные мысли лезли ему в голову в последнее время, наверное, пора отдохнуть, два года всё-таки в отпуске не был.

Через минут пятнадцать на возможностях в неполном составе появилась уже знакомая ему банда Люкса. Змееподобный блондин согнал девочку с качели и сам уселся на нее. Другой парень – брюнет метр с кепкой с воинственным лицом забрался на горку и устроился там на корточках, всем своим видом напоминая горгулью. Тот же Люкс встал между ними, положил руки в бока и вальяжно окидывая взглядом свои владения. 

- Пошёл отсюда, мелочь! – гаркнул «горгулья», отговший мальчик, который хотел покататься. – Сейчас взрослое время! 

Друзья поддерживали его дружным хохотом. Джерри поднял взгляд, посмотрел на них две секунды и снова опустил глаза в тетрадь. Но, несмотря на то, что он сидел сбоку и молчал, вскоре друзья заметили его. 

- О, вчера в окно лез, а сегодня что, повеситься решил, что под домом сидишь? – крикнул Люкс, полагая, что это очень остроумно. – Так давай подсажу ради такого-то дела! 

Джерри ничего не ответил и не удостоил его даже взглядом. 

- Эй, ты что, оглох? – не унимался Люкс. Сегодня он был в особенно приподнятом настроении, что не сулило ничего хорошего в окружающем мире. – Что, контузия уже до мозга добралась?

- Так он с самого начала контуженый был! – тоже возникла блондинка. – Этот, как его… Аутист! 

Паскаль всё больше хмурился, наблюдая за происходящим. То, что Джерри так доставали, травили было очень неприятно. Едва ли он мог чем-то заслужить такое обращение, он даже рта не открыл.

-! – заржал Люкс, поддерживая другую идею. – Так что, больной, будем разговаривать? 

- Вы и без меня неплохо справляетесь, - сухо ответил Джерри, не отрываясь от занятий.

- Благодарным должно быть за то, что мы с тобой разговариваем, - с наездом сказал «горгулья» и спрыгнул с горки.

- Я был бы благодарен, если бы вы этого не делали. 

- Что?! Люкс, ты слышал, что он сказал? Нарывается! 

- Нарывается, - согласно мнению главы. – Благодарности ноль. Ума ноль. Всего – ноль… – он неспешно подошёл к Джерри, накрывая его своей тенью. 

Джерри снова молчал и смотрел вниз, но уже не рисовал, а просто держал карандаш в руке, уперев его острый кончик в страницу. 

- А что здесь у нашего уродца? – весело произнёс низкорослый парень, подлетев к Джерри, и схватил у него тетрадь. Нахмурился и повертел ее, и так и этак, пытаясь разобрать, что там изображено. – Хрень какая-то…

- Дай посмотрю, - бросил Люкс и забрал у товарища тетрадь, тоже покрутил ее. – Это дом без окон, что ли? 

- Да нет, это лицо! - воскликнула блондинка, заглядывая через его плечо в рисунок. – Только странное какое-то…

Джерри молча слушал, как они обсуждают его творчество, в зависимости от того, насколько они приспособлены. 

- Короче, куда не годится твоя мазня, Муссон, только так, как ты, она и может быть понятна, - заключил Люкс и хотел вырвать страницу с рисунком, но только случайно сломал ее надвое.

Кареглазый поворот и хотел написать статью, но Люкс остановил его.

- Эй, ты что, уже уходить собрался? 

- И правильно! – вставила свое слово блондинка. – Пусть валит!

- Заткнись! – прикрикнул на него главарь и вернулся к Джерри. – Ты нам, кстати, всё ещё должен, Муссон. Так что можешь отдать часть долго прямо сейчас.

Его свита заулюлюкала, предвкушая веселье.

- Мне даже интересно, как же я буду расплачиваться с вами за придуманный вами же долг? 

По всему было понятно, что к блондинке в голову пришла грандиозная идея, он аж пританцовывать на месте начал, но высказаться не осмелился. Сейчас говорить должен был Люкс. 

- Всё просто, - отозвался толстяк. – Я хочу посидеть на траве, но не хочу пачкать штаны. А ты отлично подходишь к роли подстилки, Муссон.

Без предупреждения он претворил свои слова в действие. Джерри невольно застонал от боли, потому что Люкс всем своим весом буквально упал на него, причём основным ударом пришёлся на поднятые колени, даже показалось, что они сломались, потому что что-то отчётливо хрустнуло.

А дружки шутника заливисто смеялись над чужой болью. Отвратительное внимание детской жестокости.

Паскаль, что вмешиваться не нужно, ведь он всё равно уйдёт, а Джерри ещё больше невзлюбят за то, что он за него заступился. Но в стороне он остаться не смог, подбежав к нему. Люкс как раз скатился с Джерри и тот упал на бок, свернулся калачиком, морщась, жмурясь.

- Что вы делаете? – строго спросил Юнг, с трудом удерживаясь от того, чтобы не накричать на малолетних задир. Увиденное вывело его на эмоции.

Как и в прошлый раз, Люкс переменился в лице, увидев его. Встал с земли и ответил:

- Мы просто играем. Да, Муссон?

- Я всё видел. Ты понимаешь, что мог его покалечить? Сломать ему что-то? И ты уверен, что не сделал этого?

Люкс нахмурился, посмотрел на Джерри и вернул взгляд на лицо мужчины. Паскаль добавил:

- Если у тебя так много энергии, это хорошо, но направлять ее нужно в другие русла. 

- Мы просто играли, - повторяя, буркнул Люкс, не случайно, что ещё сказать. 

Это был запрещённый приём, но Паскаль включил психолога и задал неудобный вопрос:

- Твои игры всегда ориентированы на то, чтобы причинить человеку боль или унизить его? 

Люкс надулся, покачал головой. 

- Это случайно получается. Я не виноват. 

- Ты осознанный человек и отдаёшь себе отчёт в своих действиях. Или ты не согласен со мной?

Теперь уже юноша нахмурился, сперва покачал головой, а после изменения.

- Согласен.

- То есть, ты согласен с тем, что понимаешь, что делаешь?

- Да. Я же не идиот какой-нибудь отсталый.

- В таком случае скажи, зачем тебе это? Ты чувствуешь себя лучше, обижая других? 

Люкс насупился ещё больше, зажевал губу и, развернувшись, пошёл прочь. Достаточно типичная реакция закомплексованного, прячущего свою слабость и страх за напускной агрессией ребенка. 

Друзья его несколько мгновений растерянно хлопали глазами и последовали за ним. Паскаль смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом. Считал ли он, что поступил правильно? Нет. Нельзя заставлять человека задумываться, подводить его к внутренним проблемам, если не собираешься помогать ему с этим разобраться. Это попросту жестоко.

Вздохнув, Юнг повернул голову и столкнулся с внимательным, немного непонимающим взглядом Джерри. Он сидел, держась за колено, но лицо его боли больше не выражало, значит, можно было надеяться на то, что серьёзных повреждений у него нет.

- Джерри, ты в порядке? – заботливо спросил мужчина. 

- Да. И… спасибо за то, что вступились, если честно, это было неожиданно. 

- Любой бы на моём месте поступил так и не остался в стороне.

- Не каждый, я знаю достаточно тому примеров. Но хорошо, что не все люди равнодушны.

«Ему ещё и знакомы примеры людского равнодушия», - как-то глупо подумал Юнг, проникаясь ещё большей жалостью к мальчику. 

- Надеюсь, ты не имеешь в виду воспитателей? – участливо спросил он.

Очень не хотелось бы, чтобы Джерри имел в виду их, потому что кто ещё защитит его, да и других сирот? Эти люди не имели права быть равнодушными.

«А вдруг он имел в виду родственников? Тех, что отказались от него?», - с ужасом подумал Паскаль, внимательно посмотрел на юношу, ища в его глазах признаки того, что он, возможно, затронул очень неприятную тему.

Но Джерри выглядел всё так же спокойно. Он ответил:

- И их тоже. Конечно, далеко не все воспитатели равнодушны, такой показатель, но они есть, - он устремил вперед задумчивый взгляд. – Но я не могу их нарушить. Никому не хочется возиться с чужими детьми и вникать в их проблемы. К тому же нас тут две сотни, воспитателей двадцать, если я не ошибаюсь, они физически не могут уследить за всеми.

- Не нужно искать оправдания чужой безответственности. Это их работа. Я поговорю с вашим директором, чтобы она лучше контролировала работу сотрудников. 

- Только не говорите, пожалуйста, что я сказал про то, что они не всегда хорошо работают.

- Не скажи, не беспокойся. Я и до разговора с тобой заметил, что при необходимости вмешательства взрослых, воспитателей где-то носят.

Юнг обдумал секунду и серьезно спросил:

- Джерри, а почему ты так волнуешься, чтобы я не рассказал этого? Боишься, что ты можешь наказать?

- Вы хотите узнать, обращаются ли с нами жестокости?

Паскаль несколько смутился так, как легко Джерри раскрыл его план. Да, именно это он и хотел узнать. что, хотя он и проработал здесь достаточно продолжительное время, он все равно был постоянным человеком со стороны, а это означает, что при нем просто можно было держать марку, не показывая того, что происходит на самом деле. К проявлениям жестокости в отношении детей, в том числе и к наказанию, даже незначительному, он всегда относился категорически плохо. «Руки бы отрубил» - утрированно говорил он, выражая свое отношение к людям, которые так поступают.

- Да, - произнес Паскаль. – Бывало ли здесь что-то похожее? И ничего не бойся, скажи мне правду.

- Я могу вспомнить только один случай рукоприкладства со стороны воспитателей здесь. Когда меня только перевели в этот приют, одна воспитательница психанула и ударила девочку, но ее сразу же уволили за это. Больше ничего такого вспомнить не могу, если только я этого не видел.

Паскаль облегчённо ждал, покивал. 

- И меня никто не обижает, если что, - добавил Джерри.

Юнг поднял брови, удивлённо смотря на него.

- Извини, Джерри, но я приезжал сюда всего два раза и оба раза становился свидетелем противоположного. Конечно, здорово, что тебя это не обижает, но всё равно нельзя отдавать предпочтение так с собой обращаться. 

- В моем случае проще потерпеть, - говорит юноша. – Если бы я умел так, как вы… Вы круто разнесли Люкса, месье Юнг, – он взглянул на Паскаля и улыбнулся. 

А Паскаль вновь ощутил наплыв смущения. Всё больше он понимал, что дико смущается, когда его хвалят на пустом месте. Для него же разговор с тем парнем, про который говорил Джерри, был обыденностью, даже мозг напрягать не приходилось.

- В этом нет ничего особенного, - ответил он. – Я учился этому много лет. 

- А вы могли бы меня научить? – спросил Джерри, подперев голову рукой и вкрадчиво смотря на собеседника. – Хоть один приемчик рассказа?

Паскаль задумчиво почесал висок. Он уже преподавал по обеим специальностям, но дело тогда было в университете, а не на заднем дворе под домом. И на обучении «чистых умов» был семестр, и не было разговоров о неопределенной продолжительности, которую в любой момент кто-то мог прервать. 

Расценив молчание Юнга как отказ, Джерри потупил взгляд, слегка покачал и произнес:

- Понимаю, месье Юнг. Извините, что спросил вас об этом. Вы не думаете тратить свое свободное время на то, чтобы учить меня.

- Нет, Джерри, ты неправильно меня понял, - мужчина едва не воскликнул это. – Мне приятно, что ты интересуешься тем, что я делаю. Я просто задумался над тем, как объяснить тебе тонкости этих дел. Это основа.

- Психология настолько сложная наука? – с детской наивностью спросил Джерри, хлопая ресницами. 

- Она не самая сложная, но в ней много тонкостей и очень важно учитывать фактор индивидуальности, из-за чего часто возникают сложности в работе. Ведь все люди разные, и даже одно и то же событие воспринимается неодинаково: одно оно может сломать, грубо говоря, а второе даже не расстроится. А теория разобраться в этом не учит.

- То есть, только опытным путем можно научиться быть настоящим психологом?

- Настоящим психологом считается и теоретиком. Хороший психолог-практик, тем, кто работает с клиентами, действительно можно найти только путь проб и ошибок. Именно поэтому в ходе слушания следует самое «психологическое видение», которое помогает понимать людей, «видеть» их нутро, несмотря на всю внешнюю шелуху. 

- А есть прирождённые психологи?

- Да, есть. Это люди, владеющие высоким уровнем эмпатии… - Паскаль нахмурился на две секунды и уточнил: - Ты знаешь, что такое эмпатия?

Джерри отрицательно покачал головой.

-  Эмпатия - осознанное сопереживание современному эмоциональному состоянию другого человека без потери внешнего вида этого воздействия, - объяснил Юнг. - Понятно? 

- Понятно. Спасибо, что объяснили. А кроме эмпатии ещё что-то определить прирождённого специалиста?

- Есть целый список качеств, которыми должен обладать психолог, это и гуманизм, и терпимость, и так далее. Но эмпатия, пожалуй, важнее всего. Потому что если ты не умеешь понимать чувства другого человека, то и помочь ему будет очень сложно.

- Да… Представляю себе этого эмоционально ограниченного психолога. Клиент ему говорит: «Я не могу так больше! У меня душа болит! Помогите!», а психолог в ответ: «Примите обезболивающее».

Паскаль искреннее рассмеялся, даже успокоиться не мог.

- Ты очень верно подметил, как это происходит, - продолжая улыбаться, ответил он.

Джерри тоже улыбнулся, удовлетворенно тем, что его шутку оценили, снова задал вопрос по поводу психологии. Паскаль ответил и того сам не заметил, как едва перешёл на лекцию по всем аспектам данной науки. А Джерри слушал с интересом, смотрел пытливо, кивал и уточнял. И казалось, что он всё понял, это приятно удивило Юнгу, он уже успел заметить, что Джерри – очень смышлённый мальчик и не переставал в этом убеждаться. Даже не по годам смышленый, о многих наблюдениях он рассуждал очень взросло. И эта интеллектуальность удивительным образом сочеталась с открытым взглядом и всплесками детской наивности. Чудесный юноша. 

Чтобы было дружелюбнее, Паскаль тоже сел на траву. И всё больше его подбивало спросить Джерри о его детстве, о родителях. Ведь кто, если не мама с папой, воспитали его так, что даже страшная утрата и жизнь в детском доме не позволили ему возненавидеть весь мир, как это обычно бывает. Оказалось, что у него была очень счастливая жизнь, энергия, которая горела в душе до сих пор и приводила к дальнейшему движению. Жить, несмотря ни на что.

Но он сдерживался, потому что дал себе отчёт в том, что это не его дело, ведь он Джерри никто, так – знакомый дядя-психолог. И что чужое прошлое лучше не ковырять, если тебя об этом не просят.

- Месье Юнг, а вы…

- Обращайся ко мне по имени, - перебил юношу Паскаль. – Извини, продолжай.

Джерри задумчиво прикусил кончик языка, видно, начал сомневаться, стоит ли озвучивать свою мысль, но всё-таки сделал это.

- Вы здесь по какому-то делу? – спросил он.

Паскаль отвёл взгляд. Вопрос Джерри напомнил о том, что изначально ещё вчера он пришёл сюда для того, чтобы извиниться, но случайно благополучно забыл о своей миссии.

«Не будет ли это глупо?», - невольно задумался.

Но нужно было что-то ответить, чтобы Джерри снова не подумал, что лезет не в свое дело, случайно обижать его никак не хотелось. Паскаль правду выбрал.

- Я хотел извиниться перед тобой за то, что не очень красиво повёл себя, когда ты у меня дома признался в обмане, но вчера забыл это сделать.

Джерри в неподдельном удивлении поднял брови.

- Что вы, месье… Паскаль? Мне не на что обижаться, даже наоборот! Вы очень корректно себя повели, а могли бы наорать и за шкирку на улицу выкинуть. Я, в принципе, заслужил это.

Юнг стал очень серьёзным, покачал голову.

- Не заслужил. У вас были причины для того, чтобы вести себя так. И я прошу у тебя прощения за то, что в тот раз не хотелось их понять.

Джерри медленно растянул губы в немного неуверенной, но душевной и оттого самой красивой улыбке. Осторожно, ожидая, что в любой момент оттолкнут, и понимая, что это совсем не уместно, подсел поближе и взял Паскаля за руку.

- Мне не за что вас прощать, могу только поблагодарить. Но я прощаю.

Теплая тонкая ладонь стрелой пронеслась по венам к сердцу, затопила его, сжало, растеклось по всему телу. Даже в носке защипало от тех эмоций, которые враз взвились в душу. Чувств, которым было тесно в груди. Именно это ощущение воображал себе Паскаль, представляя, как будет держать руки своего ребенка, глядя на самое родное и любимое на свете маленькое личико. И тут был чужой, почти взрослый подъем, и чувство, что его вызов жестом совершенно неуместны, но почему-то те же самые.

«Соберись, тряпка, - мысленно прошипел на самого себя Паскаль. – Расплачешься ещё тут прямо! Покажи мальчику, что ты не хороший, а – неадекватный человек!». 

Джерри вновь улыбнулся, но теперь не обнажая зубы, робко, но не менее тепло и убрал руку. После этого уже стало не до разговоров о науке, куда там, когда мозг растёкся от умиления и мысли вразнобой! 

Уже даже начало темнеть, а они всё сидели под деревом и беседовали о самом разном: важном, отстранённом и даже совсем нелепом под час, что вызвало и улыбку, и смех. Складывается такое ощущение, что Джерри не соврал, и ему действительно не было с кем больше разговора, потому что его интерес к собеседнику не иссякал. Было видно, что ему есть, что в душе таятся тысячи слов, пусть он и не болтал взлёб, даже больше слушал. А Паскаль не почувствовал, останови его и останься. Да и не хотел этого делать – ему было хорошо на заднем дворе этого не самого радостного места.

Но из-за поворота донёсся встревоженный, приглушённый расстоянии голос воспитательницы:

- Где Джерри? Кто-нибудь видел его?

- Нет, - ответил какой-то мальчик.

- А я видела! – вторила ему девочка. – Он там был на игровой платформе! 

Джерри замолчал, слушая их диалог, зная, что пройдёт ещё максимум минуты и за ним придут. Так и случилось. На сцене появилась воспитательница в юбке-миди странного серо-зеленого цвета, подошла к нему.

- Джерри, сколько ты уже здесь сидишь? – спросила она и осеклась, бросив взгляд на Паскаля.

- Здравствуйте, - поздоровался мужчина.

- Здравствуйте, месье Юнг. Вы…

- Мы словари, - не дожидаясь окончания вопроса, ответил Паскаль. – Джерри заказал мне свои рисунки.

Он сам не знал, кого соврал. Почему сделал это с завидным постоянством, когда дело касалось этого мальчика. В подтверждении его слов Джерри поднял с земли тетрадь, демонстрируя ее воспитателя и девушку, чуть улыбнувшись ей. 

- Надеюсь, всё хорошо? – участливо и неожиданно тревожно спросила женщина.

- Да, всё в полном порядке. Спасибо.

- Я имел в…

- Если я и собираюсь анализировать творческий материал, то я результаты вам не сообщу, это конфиденциальная информация, - вновь ответил Юнг, прежде чем воспитательница успела договорить. 

Несложно было догадаться о том, о чём она хотела спросить. И то, что она понимала перемену и потупила на мгновение, подтвердило правильность взгляда противника. 

Воспитательница вернулась к Джерри.

- Ужин через двадцать пять минут. Надеюсь, ты не собираешься пропустить и его?

- Нет, я пойду.

- Хорошо. И иди уже в доме, на улице холодно.

Джерри повернулся и встал на землю, отряхнулся. 

- Ты сидел на голой земле? – возмутилась женщина. – Так нельзя делать, ты же можешь простудиться.

- Больше не буду. 

Воспитательница покачала голову. Сколько раз она уже слышала это от детей в самых разных устройствах? И ведь всё равно продолжают делать по-своему. 

Джерри ушёл вместе с ней. Опять они нормально не попрощались. И вдруг Паскаль не сказал, что они увидятся ещё раз, а в том, что ему захочется вернуться, он уже почти не сомневался.