Глава 10

Впервые в жизни Паскаль не мог дождаться окончания рабочей смены, постоянно поглядывая на часы, словно надеялся, что взгляд сумеет быстро двигаться вперед. 

Как назло именно сегодня наконец-то заговорила та самая трудная пациентка. Девушка, которой на данный момент было двадцать два года, поведала о том, что с шестнадцати лет с периодичностью примерно в полгода видится неких Нулевых. Именно они запретили ей разговаривать с докторами, а сегодня сказали, что пришло время раскрыться. Банальная шизофрения. Но случай всё-таки интересный, потому что она очень долго маскировалась и никогда перед лечением в психиатрической клинике не проходила. Нужно отдать Нулевому.

Так не вовремя. Потому что теперь нужно сначала полностью выслушать ее, а потом прописать историю возникновения и протекания заболевания. Выписать препараты на основе нового диагноза. 

Стиснув зубы, Паскаль заставил себя вспомнить о том, что он профессионал, отбросил личное, увлекательную жидкость вечером, и работал. Для того чтобы обеспечить людей, он и был здесь. И пациенты не были виноваты в том, что голова у него забита другим, это не должно было происходить в качестве лечения. 

Но до бумажной работы так и не дошло. Весь день Юнга провел в беседе с этой пациенткой, которая думала о том, чтобы перенести в него рассказ о шести вечерах жизни «под присмотром», как на дух вы заложила всё. И пришлось слушать. Отключите мозг и оставьте только его отделы, которые проверяют слух и анализируют слух. И не задумываюсь о том, что там, за больничными стенами, у него есть своя офисная жизнь. Сейчас его жизнь, странным объектом в поле внимания была эта белокурая растрепанная девушка, сидящая напротив в позе йоги и рассказывающая о том, что они хотят, чтобы ей помогли.

Наконец-то стрелки часов соответствуют отметке в шесть часов вечера. Проследив за тем, как Паскаль украдкой посмотрел на часы, пациентка замолчала. Он поднял взгляд на ее лицо.

- Жаки, почему ты замолчала? 

Девушка посмотрела куда-то в ближнюю дверь и снова обратила внимание на Юнгу; у нее не предел, но достаточно заметно выпучились глаза.

- Жаки, ты плохо себя чувствуешь? – снова задал вопрос Паскаль, стараясь говорить, как можно более четко и спокойно, не сводя с пациентки бдительного взгляда.

Она чуть качнула головой в отрицательном жесте, снова посмотрела в угол.

- Там Они? – спросил Юнг, указав в том направлении, в котором она смотрела.

- Да. – Паскаль мысленно выдохнул, не замолчала вновь – и то хорошо. – Но это нормально, они меня не обидят.

Юнг, кстати, сделал ещё одну пометку в блокноте. За сегодняшний день там накопились четыре страницы невообразимых шифров; если не стесняться, думаю, пациент не поспеет.

- Тогда почему ты так напряглась? – возобновил он опрос. – Тебя что-то тревожит? 

И снова взгляд в угол палаты, едва заметное движение губ, словно на уровне мыслей или какого-то иного канала связи, девушка наблюдает за ними, невидимым. Паскаль к ситуации давно уже привык и ждал, пока она «договорит».

- Вы уже уходите? – неожиданно спросила девушка, перевела на доктора настолько адекватный взгляд, что и не поверил бы, что больная, если бы не всё то, что было до.

- Моя смена заканчивается через двадцать минут. А что, Жаки, ты хочешь мне ещё что-то рассказать?

- Да, но… это не главное. Я могу вас что-то сделать? 

- Конечно. 

- Вы можете случайно, чтобы меня перевели в центральную палату? 

- Твои родители оплатили одиночную люкс-палату, чтобы тебе было комфортнее…

- Это очень важно, доктор! – воскликнула девушка, не дав Паскалю договорить.

- Ты скажешь, почему это важно и почему ты хочешь сменить палату? 

- Да. Они так сказали. Они беспокоятся о том, чтобы я не оставался в одиночестве.

- Они сказали, почему?

Жаки взглянула на призраки своих подсознаний и ответила:

- Это опасно. Если я буду один – я буду один. 

- У тебя есть какая-то причина, чтобы не хотеть оставаться в одиночестве? 

 - Нет и да. Мне плохо одному.

Паскаль задумчиво покивал. Очень хороший показатель, что Жаки говорит об одном, несмотря на то, что здесь Нулевые.

- Жаки, а Они остались с тобой, когда я уйду? – уточнил он.

- Они сказали, что уйдут. Но только в том случае, если я буду в безопасности.

- А для того, чтобы ты была в безопасности, необходимо, чтобы ты была не одна?

Девушка задумалась на пару секунд.

- Я не знаю. Но пока это важно, - ответила она.

Юнг вновь покивал.

- Хорошо, Жаки, я поговорю о твоем переводе в боковой палате. Это всё, что ты хотел мне сказать?

- Да. Остальное я говорю потом. 

- Надеюсь, Жаки, - вздохнув, проговорил Паскаль и встал на стул. – А сейчас мне пора уходить. Увидимся в понедельник. Всего доброго.

Услышав ответное прощание, он обратился к палате. В одной из общих палат, как освободилось место для обсуждения, но возможность переведения туда Жаки потребовала достаточно времени. В итоге Паскаль скинул белый халат только седьмого утра и прямо из больницы поехал в приют. 

Хотелось ехать быстрее, хотелось поторопиться. Но Паскаль точно знал, что время не терпит такого обращения. Как и служители закона не прощают тех, кто нарушает скоростной режим. Некоторым правилам просто нужно прийти, хочешь ты этого или нет.

На месте он был через час. Уже успело начать мир, и зарядила мелкую холодную морось. Но, тем не менее, через завесу темных облаков пробивались лучи солнца, готовящегося к традиционному падению за линию горизонта до следующего утра. Окрашивали стыки туч в кровавый багрянец. 

 Сердце от волнения колотилось быстро и гулко. Оставив автомобиль, Юнг поздоровался с охранником, поднял воротник легкой куртки, чтобы капли не попадали за шиворот, и прошёл через территорию детского дома.

«Почему я не взял с собой зонтик? – Думал он. – И почему не посмотрел с утра прогноз погоды?».

В происходящем было оживлённо и душно по сравнению с улицей; Поднявшись на второй этаж, Паскаль постучал в кабинет экономичного директора и зашёл внутри.

- Здравствуйте, месье Юнг, - первая поздоровалась женщина, отвлёкшись от набора текста на компьютере. 

- Здравствуйте, мадам Сокаль. Где я могу найти Джерри?

- Сейчас заканчивается ужин, - ответила Дайонн и взяла телефон. – Я позвоню и скажу, чтобы его привели сюда.

Она набрала номер воспитательницы, ответственной за старшую группу, и произнесла:

- Передайте Джерри Муссону, чтобы после ужина он зашёл ко мне в кабинет. За ним приехали. Как, его нет? Не пошёл на ужин? – она перебрала острыми ногтями по столешнице. – Хорошо. Нет, я сама разберусь.

Отклонив вызов, она вернулась к Юнгу. 

- Джерри должен быть в спальне. Я вас проведу. 

«Я знаю, где она находится» - хотел ответить Паскаль, но промолчал. Пусть будет так. 

 На третьем этаже стояла практически идеальная тишина, мало кто проводил свободное время в «спальном районе» и не все ещё отужинали. Зайдя в открытую дверь мальчишеской спальни, мадам Сокаль попросила, а по тону скорее приказала:

- Джерри, слезь с подоконника. 

Юноша помешкал мгновение, смотря на Паскаля, и послушно спрыгнул на пол. Юнг хотел поздороваться, но Дайонн вновь опередила его.

- Ты собрался? 

- Да.

- Извините, а можно нам с ним поговорить? – тихо обратился к замдиректора Паскаль, тщательно стараясь не выдать голосом раздражения, которое она вызвала своим поведением.

- Да. Пожалуйста, - женщина лёгким движением указала раскрытой ладонью на Джерри, как бы давая разрешение подойти к нему, и сложила руки на груди. 

- Спасибо. 

Юнг подошёл к юноше, приветливо улыбнулся ему. Мадам Сокаль никуда не ушла и осталась стоять около порога, наблюдая за ними. 

- Привет, Джерри. Ты готов ехать?

- Привет. Да, готов.

- Тогда мы можем идти? 

Джерри кивнул, забрал с кровати небольшую чёрную сумку с вещами и повесил на плечо. 

- Помочь тебе? – участливо предложил Паскаль, когда они направились к выходу. 

- Не надо, спасибо. Сумка не тяжёлая.

Путь от спальни до главной двери ходил на что-то среднее между проходом по подиуму и прогулкой по эшафоту. Дети, встречающиеся им на пути, все, как один, замолкали и смотрели только на них. С затаённой завистью, незаслуженной злостью, а может, даже долей ветра. И всё потому, что выбирали не их, не их везли домой, не в их жизни брезжила возможность снова стать частью нормальной семьи и покинуть эти опостылевшие стены. Этот путь под расстрелом взглядов проходил каждого, кого выбирали. Своеобразный ритуал.

Как бы Паскаль ни старался не замечать взглядов, от них стало неуютно, хотя он и прекрасно понимал, что адресованы они не ему. Он украдкой посмотрел на Джерри. Он, казалось, вовсе был всё равно на то, с какой едкой завостью его провожали, жгли взглядами спину. Он шёл с высоко поднятой высоты, вызывая удивительное спокойствие; такой хрупкий, совсем юный, разбитый судьбой, а в глазах сила и выдержка, которой можно только позавидовать.

И вот, наконец, выход. Дождь успел закончиться, что было очень хорошо, не хотелось бы и во второй раз привозить Джерри к себе промокшим. 

- Давай я положу свою сумку в багажник, - произнес Паскаль, когда они подошли к машине.

Джерри повернулся и отдал сумку. Перед тем, как захлопнуть багажник, Юнг окинул юношеским взглядом. Тот снова был одет во всё тёмное, и хоть одежда не висела на нём мешком, но всё равно было заметно велика. А штаны, казалось, и совсем держались только благодаря ремню. Он был худенький, тонко сложенный, хрупкий, но при этом достаточно высокий для своего возраста. Неудивительно, что одежда по размеру ему соответствовала принципам: она либо болталась, либо была коротка. А в условиях детского дома, понятное дело, было не до того, чтобы подгонять вещи под него. 

Так и хотелось его переодеть, чтобы не выглядело по-сиротски беспомощно. Чтобы сам чувствовал себя лучше, насколько-нибудь защищённым в этом огромном, очень жестоком мире.

А из-за бледности кожи складывалось такое впечатление, что он постоянно голодает, настолько щёки были бескровными. И на этом фоне ещё ярче смотрелись выразительные карие глаза, точёные черты в обрамлении распущенных тёмных волос. Не мальчик – кукла, но с душой, в этом не приходилось сомневаться.

«Что за нелепые сравнения? – нахмурившись, сам у себя вопросил Паскаль. – Красивый и красивый – что в этом такого? Даже хорошо, что так, красивым людям по жизни часто бывает проще. А возмужать он ещё успеет, и черты лица тоже поменяются, огрубеют, ему же всего пятнадцать лет».

- Джерри, а ты нормально питаешься? – следя за дорогой, спросил Юнг.

Юноша удивлённо посмотрел на него.

- Почему ты спрашиваешь об этом? 

- Просто так. Я не раз уже слышал о том, что ты пропускаешь приёмы пищи, вот и стало интересно. Мало ли…

- Я в принципе немного ем.

Паскаль понимающе покивал и задал новый вопрос, вдруг пришедший на ум и встревоживший:

- Надеюсь, ты специально не ограничиваешь себя, чтобы похудеть?

- А ты плохо относишься к диетам? 

- Нет, определенные ограничения полезны, а в некоторых случаях даже необходимы. Но тебе точно ни к чему худеть, я об этом.

«И зачем ты поучаешь? – мысленно спросил себя Юнг. – Забрал его и нудишь, если так пойдёт и дальше, он обратно решит».

Джерри окинул себя взглядом, закинул ногу на ногу, зажав ладонь между бёдрами, и ответил:

- Я ничего такого не пытаюсь сделать. Просто питаюсь так, как требует организм.

- Хорошо, - сказал Паскаль. – Это я и хотел услышать. И, Джерри, ты не против, если мы заедем в магазин за продуктами? 

- Конечно. Как скажешь.

Юнг нахмурился.

- Джерри, пока мы проводим время вместе, мы оба решаем, что делать. Я не могу и не хочу тебя ни к чему принуждать. Если ты чего-то хочешь или наоборот не хочешь, поговори об этом, пожалуйста. Хорошо?

Джерри вновь взглянул на него не то удивлённо, не то недоверчиво, Паскаль не смог разобрать этот боковой взгляд, а курс был направлен на проезжую часть.

Помолчав пару мгновений, юноша усмехнулся и сказал:

- Давно моего мнения никто не спрашивал, это будет интересно. Главное не привыкнуть.

Паскаль помрачнел, невольно сжал руль сильнее. Слова Джерри навевали мысль о том, что он был уверен в том, что это маленькое приключение не изменит его жизнь. Что они просто весело проведут время, а потом его вернут обратно, как арендованную для разнообразия досуга зверушку. И самое неприятное – он был к этому готов.

«А на самом деле – могу ли я дать ему нечто большое? – задумался мужчина. – Об этом ещё слишком рано думать… Интересно, а он бы хотел этого? – он смотрит на Джерри. – И многие ли уже так брали его к себе на день-два, а потом вернулись и забывали?».

А ведь он действительно не знал, считал ли в прошлом Джерри кого-то в качестве надежного кандидата на место любимого ребенка. А может, и кто сейчас его выбрал, просто ещё не сообщил об этом ни ему, ни администрации детского дома. По сути, он так мало знал об этом мальчике.

Спросить, что ли, почему он боится привыкнуть, был ли у него уже отрицательный опыт? Или бывал ли он уже у опытных усыновителей? Или хотел бы он, чтобы у него появилась новая семья? Так много вопросов, а озвучить их не поддержать дух.

Впервые в жизни Паскаль осознал, что, возможно, просто боится ответственности. Ведь здесь не консультация и не прием, где он ведет диалог, здесь все на равных. И требовать ответа может не только он, но и от него.

И потому повисла пауза. Юнг не знал, что ответить, потому что любой его ответ в пятом их разговоре имел очень большое значение. 

«Главное не привыкнуть»  - эхом прозвучали в голове слова Джерри, введшие его в ступор.

Глубоко вдохновив, Паскаль, преодолевая страх и нерешительность, всё же спросил:

- Джерри, что ты имел в виду? 

- Ты о чем?

Конечно – глупо спрашивать, что имелось в виду под моими словами собеседника после двухминутного молчания. Но, несмотря на ощущение собственного идиотизма, несвойственное ему, Паскаль решил идти до конца, хотя бы в этом вопросе.

- О том, что ты сказал, что главное не привыкнуть. Что у тебя было в виду?

- А… - протянул Джерри и отклонился, прислонившись боком к дверце и скрестив руки на груди, но все тело развернулось к Паскалю. – То и имел, – улыбнулся он. – К хорошему быстро привыкаешь, а отвыкнуть куда сложнее. После жизни с ва… ты приют казался мне чужим, хоть я и провёл в нём куда больше времени.

И снова сердце защемило, что-то затеплилось в нем. И приятно так было, душа откликнулась в ответ на искренность, и гордость взялась за то, что Джеррил вспомнил те дни с теплотой. Или, может быть, ему бы понравилось и в любом другом доме главное вырваться из детдомовских стен?

И вот теперь там, между рёбрами, зажглось еще одно неприятное чувство. Покалыще-ноющее. Абсурдное. Людей всегда задевает, когда тот, кто им небезразличен, с лёгкостью может заменить их на другого.

- Джерри, а тебя уже много раз забирали раньше на выходные? Может быть, на каникулы? 

- Ни разу.

- Правда? – неподдельно удивился Паскаль и даже от дороги отвлёкся. 

- Вряд ли мне есть смысл врать, только если цену себе набить. Но ты всё равно с лёгкостью можешь узнать правду, спросив у директрисы или ещё кого-нибудь.

- Это странно. Просто… - Юнг нахмурился, подбирая нейтральные слова, - насколько я знаю, дети в приютах не задерживаются.

Джерри только пожал плечами. А Паскаль вновь задался вопросом – как так, за два года и никому он не приглянулся? В это попросту не верилось, но Джерри прав, едва ли ему был смысл лгать.

Вскоре они притормозили около одного из крупных международных супермаркетов и, взяв тележку, зашли в торговый зал. Паскаль проходил вдоль высоких стеллажей с самым разнообразным ассортиментом и всеми необходимыми продуктами, а тень Джерри шла рядом.

- Джерри, не стесняйся, говори, чего хочешь, выбирай, - мягко проговорил Юнг. – У тебя наверняка есть какие-то предпочтения и пожелания. Лучше озвучивай их, потому что мысли читать я не умею.

- А я думал, что психологов учат и это, - пошутил в ответ юноша и сам же рассмеялся. 

Паскаль расплылся в улыбке, наблюдая за тем, как он хихикает, прикрывая ладонью рот и немного опустив голову, от чего волосы занавесили лицо. Протянул, подавшись секундному порыву, руку, чтобы убрать за ухо мальчика «Мемориальные пряди», но вовремя отдёрнул её, потёр шею, чтобы движение в сторону не смотрело совсем бессмысленно.

- В этот раз ты немного ошибся, - ответил он. – Чтсамение мыслей – это к экстрасенсам, а не к психологам. 

- А как же я, кто читает людей по мимике и жестам? Разве они не психологи?

- Психологи. Но читать мысли никто не научит, это невозможно, только эмоции, например, выявлять факт того, что человек лжёт.

- Но ведь от эмоций и рождаются мысли? Получается, если ты умеешь распознавать даже скрытые эмоции человека, ты с большой долей возможности можешь предположить, что у него на уме?

Паскаль задумчиво почесал висок. 

- Ты заставишь границу моего сознания пошатнуться, - с доброй усмешкой сказал он. – Никогда раньше не думал об этом в таком ключе. Но отчасти ты прав, через эмоциональное состояние человека есть шанс «заглянуть ему в голову». И в этом случае каждый психолог немного экстрасенс. 

Джерри довольно улыбнулся, прямо расцвёл от того, что его идею оценили. Глянул мельком куда-то в конец ряда. 

- Да, согласен, пошли дальше, - кивнул Паскаль. – Или тебе нужно что-то здесь?

Он сначала сказал, а потом подумал, насколько неуместен его вопрос, потому что они стояли в отделе алкогольной продукции. Юноша подумал мгновение и, ничего не говоря, как ни в чём не бывало взял с полки две бутылки тёмного пива и положил в тележку. Паскаль также молча и несколько растерянно наблюдал за его действиями. 

Но Джерри подождал совсем немного и сам прояснил ситуацию.

- Я пошутил, - произнёс он, вновь улыбнувшись, и вернул бутылки на место. 

Юнг облегчённо выдохнул.

- Это хорошо. Потому что, хоть я и прекрасно понимаю, что большинство подростков в той или иной мере выпивают, но ты бы поставил меня в неловкое положение, если бы захотел это сделать со мной. 

- Я ещё ни разу не пробовал спиртовое.

- Это похвально. С этим делом лучше вообще не торопиться. 

- Да, наверное, - с какой-то странной интонацией, заставившей Паскаля снова задуматься, что сказал что-то не то, - ответил Джерри, отведя взгляд в сторону. Но, оказавшись, добавил уже нормально: - А ты выпиваешь? В смысле, иногда? 

В душе Юнга сцепились с ангелами с бесами и последние мелочи солгали, чтобы выглядеть лучше. Но он послушал тех, что с белыми крыльями, и придерживается принципа искренности, без которого немыслимо настоящее общение двух людей, а не их масок. 

- Да, изредка бока я выпиваю с другом-другом. 

Джерри повернулся и вновь обернулся на стеллаж с пивом и прочими слабоалкогольными напитками. Понятное дело, его гложет любопытство. И даже захотелось взять и купить ему пива, пусть попробует. Но это была идея из разряда очень плохих и наказуемых.

 С большим трудом Паскаль добился того, чтобы Джерри оправдал свои пожелания, но в общем всё равно написал тележку сам, старался взять всё-всё, что в теории может понравиться ребёнку. 

Покупок получилось очень много, и когда их на кассе собрали в три больших пакета, Джерри уверенно взял один. Видя, что ему было видно тяжело, даже плечи перекосило, а жилы на шее натянулись, Паскаль требовательно, но мягко сказал:

- Отдай мне пакет. 

- Я хочу помочь, тебе всё равно некуда его взять, - всё с той же уверенностью ответил юноша и перехватил пакет двумя руками.

Паскалю не хотелось это делать, но пришлось смириться, не заставить же отнимать ношу? Когда покупали свое место в багажнике, Джерри встряхнул кистями - руки успели замлеть от тяжести.

Нахмурившись, Юнг взял его руку, рассматривая красную продавленную полосу от ручки пакета, пересекающую ладонь. Вот и нашёлся повод прикоснуться; а ладонь у него была тёплая, кожа нежная, неудивительно, что остался след.

- Больно? – спросил Паскаль, подняв взгляд к лицу мальчика. – Я же говорил, не надо мне помогать.

- Что я, не мужчина, что пакет не могу поднести? 

Это было сказано так спокойно, с долей недоумения, но безо всякой претензии или агрессии. А контекст фразы и смешил, потому что на мужчину пока что он был совсем не похож, и вызывал уважение.

- У тебя растущий организм и тяжести тебе таскать не следует, - не сдержав лёгкой улыбки, ответил Паскаль, - это для позвоночника вредно.

Перед тем, как отпустить ладонь Джерри, он ненароком коснулся ее тыльной стороны, украшенной шрамами. Рубцы были грубыми, ощутимыми, как же его угораздило так обжечься?

Остаток дороги до дома прошёл с видимостью спокойствия, но внутри себя Паскаль безумно переживал, всё-таки, такой шаг и впереди целых два дня тет-а-тет, которые так хотелось сделать великолепно. А ведь столько всего может произойти не так.

Чем ближе они подъезжали к дому, тем чаще Юнг бросал взгляд на Джерри, пытаясь понять, что тот думает, о чём думает, чего ждёт. На первый взгляд Джерри выглядел спокойным и расслабленным, но то, что он нервно перебирал пальцами по колену, вызывало волнение. Или что он держал в голове какие-то сложные размышления.

- Приехали, зачем-то сообщил Паскаль, когда они остановились возле его дома.

Накрыло ощущение дежа-вю. Только в этот раз это был куда более осознанный шаг.

Юнг вновь пригласил Джерри в гостевую комнату, чтобы все разложить, устроить, а сам пошел на кухню, разбирать пакеты и готовить ужин. 

Когда Паскаль оставил его одного, Джерри положил сумку на кровать и обвел взглядом помещение. Всё в той же комнате, всё тот же цвет стен, интерьера, но теперь она воспринималась совершенно иначе. Потому что в прошлый раз он был в ее стенах лишь случайным человеком, мать дома по доброте душевной хозяин дал кров. А сейчас он был приглашённым гостем. ЖЕЛАННЫМ гостем.

Теперь всё зависело от него. И немного от судьбы.

Дверь бесшумно приоткрылась, и в комнату заглянул Паскаль.

- Извини, что без стука, - проговорил он. – Я хотел спросить, что бы ты хотел на ужин. 

- Я уже и забыл, что мы купили, - широко улыбаясь, ответил Джерри. – Выбери… ты. 

- Хорошо. Ты ничего не имеешь против мяса?

Юноша отрицательно покачал головой. Снова оставшись в одиночестве, он сел на кровать и вдруг скользнул взглядом по стенам. Минутку передышки и нужно будет всё-таки убрать вещи в шкаф и спуститься к Паскалю.