Глава 12

Как тяжело жить психиатрам. Они везде и всегда общаются с пациентами.

Владимир Дараган©

Два дня пролетели, как один миг. Прекрасные выходные подошли к своей конечной точке, и пришло время возвращаться из сказки в реальность: каждому в свою. 

На протяжении всего пути до приюта Паскаль не мог отделаться от ощущения того, что он предатель. Пригрел Джерри, забрал, окружал вниманием и баловал, а теперь собирается оставить в детском доме и как ни в чём не бывало вернуться к своей обычной жизни. Ничего не обещая, не давая никаких гарантий.

И то, что изначально он ничего не обещал и не должен был этого делать, что он, как и любой потенциальный усыновитель, имел право проводить время с ребёнком, присматриваться к нему, а в итоге не забирать с собой, не успокаивало, а даже наоборот. Паскаль ставил себя на место Джерри, и это было ужасно. Невыносимо, должно быть, постоянно жить в неведении и ожидании, каждый раз загораться надеждой и сгорать. Как товар на полке дожидаться того, что тебя выберут, терпеть оценивающие взгляды. И мириться с мыслью о том, что тебе никто ничего не должен, что признание: «Ты мне нравишься» ещё не означает счастье. Это бесконечный кастинг по степени симпатичности мордашки, характеру, но чаще всего возрасту, потому что малыши в приоритете.

На душе сгребли кошки, и разговор то и дело обрывался, слова путались в сомнениях и тяжких размышлениях. Джерри отвечал, когда было нужно, говорил сам, но на активном беззаботном разговоре не настаивал. Чувствовал, что что-то не так, но едва ли мог понимать причины этого. 

Они уже подъезжали к приюту, до него оставалось меньше километра. Воспользовавшись тем, что дорога была чистой, Паскаль позволил себе отвлечься от неё и посмотрел на Джерри. Тот смотрел вперёд и обнимал сумку с вещами, на лице покоилась тень задумчивости, но совсем не такой, как у Паскаля, - заставляющей лоб идти гармошкой и брови сходиться к переносице. 

Резкий гудок сзади заставил поспешно отвернуться; их обогнала вишнёвого цвета легковушка. 

- У нашей директрисы такая же машина, - ни к чему произнёс Джерри, провожая взглядом удаляющийся автомобиль.

- Но вряд ли это она. Уже поздно и рабочий день у неё должен был закончиться два часа назад, насколько я знаю.

- Может быть, забыла что-нибудь. Или что-то случилось, - слегка пожал плечами юноша.

- Надеюсь, что ничего.

Совсем скоро они притормозили около приюта. Он выглядел всё так же удручающе и готично, несмотря на достаточное жёлтое фонарное освещение, походил на склеп, в котором с улыбкой хоронили надежды.

- Спасибо за выходные, Паскаль, - проговорил Джерри, отстегнув ремень безопасности и развернувшись к мужчине. – Мне было приятно провести с тобой время. Пока. 

- Мне тоже. До встречи, Джерри.

Юнг хотел провести его, но не успел об этом сказать, а сейчас уже было глупо бросаться вдогонку. Он уже давно не мальчик, чтобы совершать сумасшедшие поступки. 

Джерри поздоровался с охранником и зашёл за ограждение, тихо лязгнув, за ним закрылась дверь. Паскаль смотрел ему в спину, пока он шёл к крыльцу, и вдруг подумал, что это может быть их последняя встреча. Что завтра с утра придут люди, которые покорятся этим мальчиком, дадут те гарантии, которых не давал он, заберут к себе и подарят настоящую полноценную семью. И Джерри получит ту жизнь, которой заслуживает, а он, Паскаль, останется в своём пыльном, пусть и давно привычном одиночестве. 

И больше ничего не будет, ни одной встречи, мимолётной или широкой смешливой улыбки. Не будет ощущения простого, но самого настоящего счастья от времени, проведённого с этим мальчиком, не будет трепетного тепла, затапливающего грудь. Не будет.

Джерри навсегда уйдёт к тем, кто решительнее и, наверное, лучше. А Паскаль сможет выбрать любого другого ребёнка – хоть здесь, во Франции, хоть в другом конце земли, но едва ли сделает это. Не сделал ведь за столько лет пустых мечтаний о том, что в его доме будет звучать детский смех. 

Сердце сдавило тоской, как гнётом тысячи атмосфер, от понимания того, что это могло быть их последнее прощание. 

«Я не хочу его терять!», - то ли признанием, то ли истерическим требованием прозвучало в голове.

И в этот самый момент Паскаль понял,  что действительно не желает, чтобы Джерри исчезал из его жизни, что хотел бы, чтобы он стал её постоянной и полноценной частью. 

От вдруг охватившей тело и разум решительности он сжал руль, дёрнулся к дверце, чтобы открыть её и выйти, но заставил себя остаться на месте. Нужно выдохнуть и успокоиться, обдумать всё. Такие решения нельзя принимать импульсивно, даже если в эту самую секунду ты уверен, что сердце влюблено и других не желает.

Паскаль решил дать себе время и переспать с мыслью об усыновлении. Вернувшись домой, он первым делом позвонил Яну и попросил его приехать, ему было просто необходимо обсудить с кем-то свои планы. А кто поможет разобраться в себе лучше, чем лучший друг? Кто поддержит?

- Привет, - поздоровался Ян, когда Юнг открыл ему дверь. – Что за дело ты хочешь обсудить?

- А с чего ты взял, что какое-то дело вообще есть?

- Ты звонишь мне в десять часов вечера и просишь приехать. Что ещё можно подумать? Или я теряю сноровку и стал менее проницательным?

Паскаль вздохнул и закрыл входную дверь.

- Нет, ты абсолютно прав. Пошли, не хочу говорить около порога.

Когда они прошли в гостиную, Бакюлар поинтересовался:

- Выпьем? Или разговор требует трезвости?

- Нет. Давай.

- Я сам принесу, - остановил Ян собирающегося встать друга. – А ты сиди и с мыслями собирайся. 

Вернувшись с бутылкой и двумя бокалами, он наполнил их и передал один Паскалю.

- Спасибо, - кивнул Юнг и пригубил напиток. 

Горько и обещает расслабить разум. Как раз то, что надо, главное не переусердствовать, чтобы завтра не дышать на пациентов перегаром и не мучиться головной болью. 

- Ну? – проговорил Ян, выжидающе смотря на товарища и, покатав в ладони пузатый бокал, сделал глоток. – Что же тебя тревожит? Рассказывай. 

Юнг беззвучно вздохнул, выдохнул и, залпом осушив бокал, сказал:

- Я хочу поговорить с тобой по поводу Джерри.

- Я так и думал… - задумчиво покивал Бакюлар. 

- Какой ты догадливый, - фыркнул Паскаль, но тут же вновь стал серьёзным. – Сегодня я отвёз его обратно в приют и понял, что не хочу его оставлять. Мне кажется, что я… хочу забрать его насовсем. Я даже чуть не побежал и не сказал ему об этом. Знаю, ты скажешь, что это глупо, но я действительно прикипел к нему душой. Я ведь работал в этом самом детском доме, близко общался с детьми и они все очень милы, они прекрасны, но ни разу у меня не возникало твёрдого желания забрать того или иного ребёнка, ни с кем я не переходил грань профессиональных отношений. А Джерри понравился мне с самой первой встречи. И я не знаю, что с этим делать. 

Ян понятливо покивал и спросил:

- А от меня-то ты чего хочешь? Чтобы я за тебя решил, как тебе поступить?

- Нет. Я знаю, чего хочу. Теперь я практически уверен в этом. Нет, не практически… полностью. Но это очень серьёзный и ответственный шаг. Поэтому я и хочу обсудить его с тобой.

- Ты хочешь усыновить его? 

- Да.

- А тебе не кажется это поспешным? 

- Я и сам думал об этом, но… к чему тянуть? Ты сам знаешь, что я уже давно думаю о том, чтобы усыновить ребёнка, почему бы не сделать этого сейчас, когда я нашёл того, кому на самом деле хотел бы стать родителем? И, кажется, Джерри я тоже нравлюсь, а это важно.

- Это очень здорово, что тебе он так приглянулся. Но, Паскаль, зачем тебе это?

- Ты о чём? 

- О том, что Джерри уже почти взрослый. Он почти сформировавшаяся личность со своими взглядами, привычками и прошлым. Зачем тебе этот багаж? Он никогда не будет считать тебя отцом, потому что ещё годик-два и отец ему вообще станет не нужен. Со всем этим непросто справиться, тем более без опыта, а такового у тебя нет. 

- Ян, я почти пятнадцать лет работаю с детьми, а ты говоришь, что у меня нет опыта?

- Не сравнивай. Там работа, где ты отсиживаешь час и снимаешь с себя всю ответственность за ребёнка, как только он выходит из твоего кабинета. А тут – жизнь, где двадцать четыре часа в сутки ты должен будешь приглядывать за ребёнком, воспитывать, устраивать его жизнь и прочее. 

- Ты думаешь, я не понимаю этого всего? Прекрасно понимаю. И во всех этих заботах я тоже вижу радость отцовства.

- Ты так говоришь, пока не столкнулся с этим на деле.

- Откуда столько умудрённости опытом, Ян? У тебя же самого нет детей? Или ты просто пытаешься отговорить меня от усыновления? 

- Я пытаюсь вразумить тебя. Усыновление – это здорово, благородный шаг. Но выбери себе малыша, у которого не будет всего того, о чём я сказал ранее, и наслаждайся радостями отцовства, расти его так, как считаешь правильным, а не пожинай плоды воспитания тех, кто был до тебя.

- Как ты можешь так цинично рассуждать о детях? – поморщился Паскаль. – Джерри же не виноват в том, что попал в приют уже подростком и никто не виноват. Трагедии не случаются по какому-то плану.

- Да, может быть, я циник. Но зато я говорю тебе правду. Паскаль, не ввязывайся в это, пожалеешь. А я не хочу, чтобы ты разочаровывался.

- Я не пожалею, - Юнг покачал головой и подлил себе коньяка, отпил немного. – Я отдаю себе отчёт в том, что папой Джерри меня называть не будет. 

- Тогда в чём смысл усыновления? Зачем тебе отцовство без отцовства?

- Я не думаю, что для того, чтобы чувствовать себя отцом, обязательно растить человека с пелёнок. Ты сам называешь отцом отчима, хоть и знаешь его совсем не с первых дней жизни.

- А у меня другого не было, мне не с чем сравнивать. И мне было девять лет, а не пятнадцать, когда они с мамой поженились, а это, согласись, разница. 

- Я уже понял, что для тебя возраст Джерри является проблемой. И я сам всегда думал, что если усыновлю ребёнка, то это будет совсем малыш, лучше всего младенец, но теперь я поменял своё мнение. Я не вижу проблемы в том, что ему пятнадцать. Да, он уже не маленький, он личность, но всё же он – ребёнок и ему нужна семья. Нужна любовь и поддержка взрослого, даже если он сам считает иначе, это базовая потребность. И если не отцом, то хорошим старшим товарищем я смогу ему стать. А большее… Как пойдёт.

Обсуждение затянулось надолго, потому что никто не хотел уступать. У обоих было своё мнение, противоположное мнению оппонента, и у обоих имелись аргументы в его пользу. Но у Паскаля было преимущество, потому что если ты хочешь кого-то защитить, ты сделаешь это, даже если тот человек самый плохой на свете.

Поняв, что спор не приведёт ни к чему, Ян решил поставить в нём точку и, подняв руки, сказал:

- Хорошо, Паскаль, это, конечно, твоё право – взять опеку над подростком и подписаться на все те трудности, о которых я говорил. Но хочешь честно? Не понравился мне этот Джерри.

- Не понравился? И чем же, кроме его возраста?

- Его возраст тут ни при чём. Он слишком хороший, а так не бывает, не существует идеальных людей.

- Слишком хороший? Что за странная претензия? И понятное дело, что он будет вести себя правильно и покладисто, потому что оказался в непривычной для себя обстановке в обществе двух взрослых, одного из которых видит впервые в жизни. 

- Хочешь сказать, что наедине с тобой он вёл себя иначе?

Юнг нахмурился, задумчиво молча пару секунд, вспоминая, и ответил:

- Нет. Я и сам заметил, что он очень хороший мальчик. Но об идеальности никто не говорит. А просто хороших людей в мире достаточно. 

- В том-то и дело, что он ведёт себя так, что не к чему придраться, а это уже претензия на идеальность, что подозрительно.

Паскаль тяжело вздохнул, прикрыв на мгновение глаза, снова помолчал немного. 

- Наверняка у него есть свои недостатки, хотя пока что мне сложно представить, в чём они могут заключаться, - проговорил он. – Нам всем свойственно стремиться к тому, чтобы выглядеть лучше на первых порах знакомства и в глазах тех, кто нам важен. И он вполне может вести себя так, чтобы понравится мне, я бы предпочёл искренность, но осуждать его за это нельзя.

- Хорошо, - сказал Ян. – Тут я могу с тобой оценить и допустить возможность того, что Джерри просто хочет казаться лучше, чем он есть на самом деле, чтобы ты оценил. Но есть ещё кое-что. Он очень хитрый и это не притворство.

- Хитрый? – с недоумением переспросил Юнг. – И на основе чего ты сделал такой вывод?

- А ты сам не заметил того, насколько умело он решал вопросы, которые были ему неудобны? Он даже смог переключиться, хотя я профессионал. Для этого нужен очень острый и гибкий ум. И, что важнее всего, раз он так принимает, значит, ему есть, что скрывается.

Бакюлар зажал в зубах сигарету и откинулся на спинку дивана с видом: это элементарно, Ватсон. Но Паскалю пришлось поумерить его гордость от победы.

- Ты ему устраиваешь такой допрос, что совершенно неудивительно, что он пытался отвести внимание от себя. Тем более многие из твоих вопросов были действительно неудобными. Ты бы ещё спросил, что он почувствовал, когда узнал, что его родители разбились.

- В следующий раз, если он будет, обязательно спросу, интересно, как он отреагирует и сможет ли сохранить лицо.

- Не вздумай так издеваться над парнем.

- Это не издёвка, проверка. К тому же, если ты всё-таки заберёшь его, тебе всё равно рано или поздно придётся поговорить об этом.

- Ключевое слово здесь – нам. А ты тут совсем ни при чем. У тебя для таких разговоров маловато такта.

- И вот мы плавно перешли к вопросу воспитания Джерри… - покивал Ян. – Я прямо чувствовал себя этой женой.

- Очень смешно. Но я рад, что ты более или менее смирился с тем, что Джерри может стать частью моей жизни. Не хотелось бы добиться успеха и потерять из-за этого друга.

- Даже если бы я ненавидел его лютой ненавистью, наши с тобой отношения, это бы никак не сказалось. Если, конечно, ты не собираешься сходить с ума на почве новых роликов и обрубать все контакты, чтобы никто не нарушил отцовства. 

- Вот ты и будешь наблюдателем за тем, чтобы я не сошёл с ума. Потому что один президент хорошо, а лучше два, - улыбнулся Паскаль, по-дружески толкнул Яну кулаком в плечо. 

- Постараюсь, - Бакюлар тоже улыбнулся и обнял его одной рукой, похлопал по плечу.

Помолчав немного, он добавил:

- Так ты точно определился, что хочешь усыновить его?

- Скорее всего, да. Но я решил с окончательным подходом до утра. 

- И правильно. Потому что сейчас за тебя его можно принять коньяк.