Глава 34

Полтора года назад, публично, ночь. Франция.

В кровавом колодце вечная ночь,
Душа вырывается и летит долго.
Кто-то жестоко тебя обманул.
 Лунное око, ветер подул.

Луна, Кровавый колодец©

Том брёл вдоль дороги. Впереди, сзади, слева и справа – всяду была темнота. Небо затянуло тучами, оно тяжело нависало над головой, грозясь вот-вот расплеваться дождём, а то и ливнем; похолодало. Том кутался в легкий плащик, затягивал его на грудь, втягивал голову в плечи, пытаясь хоть как-то согреться, удержать тепло в теле. 

Только сейчас, когда адреналин радостной эйфории, а после – горького разочарования схлынул, Том понял, что подвернул ногу, выбираясь из окна, неудачно приземлился. Понятно, что это было девизом его жизни – неудачник.

В голове то и дело всплывали едкие, насмешливые слова тех, кого он так хотел считать друзьями, впивались в душу и сердце, терзали, рвали. В носу щипало от обиды, хотелось плакать в голос, кричать и чтобы хоть кто-нибудь дал ответ – за что? За что они с ним так? Он ведь всего лишь был таким же, как все хотели быть им другом, частью их мира, и они жестоко посмеялись над ним. Он пришёл к ним с открытой душой, а они в неё плюнули. Пригласили только для того, чтобы поиздеваться, сделали шутом. 

Что отец был прав?

Том шмыгнул носом, утёр кулаком слезу, показывая такую горячую на холодной коже. Он не хотел плакать, держался, но солёная влага всё равно просачивалась. Потому что плакала обманутая душа и кровью сочилась поруганная светлая мечта.

Нога болела, вследствие прихрамывать. Темно и холодно, тоскливо. Душа кричит, воет, бьётся, не верит. 

«За что?», - стучало молоточком в висках, но никто не дал ответа.

И отцу не расскажешь о произошедшем, потому что – он же говорил, предупреждал, что так и будет. И больше никогда не выпустите его, не позвольте вновь ошибиться, не дайте шанса выпорхнуть на революцию. На опасную манящую революцию. Вновь стянет крылья, окольцует, привяжет.

От этого в груди образовался тяжёлый болезненный ком, поднялся к горлу, встал там тысячей слёз, истерикой. Даже дыхание стало трудным.

Остановки не было видно. Не было денег и денег на обратный билет, они остались в сумке, в сумке – у Александра. И в ней же остался клочок бумаги с трепетно выведенным адресом, и пока началась вечеринка, на которой том почти неделю, смотрел, как на реликвию. Который прижал к груди, та от нечаянного, но такого желанного счастья.

Том не знал, как доберётся домой и сколько ему осталось идти. Он никогда в жизни не бывал так далеко от дома. А мир на самом деле оказался книгой. Тушь для него одного. 

Хотелось горячего чая, к папе и спать. В теле разливалась свинцовая лампа, концентрируясь в ногах и разбитой спиртовым головой. 

За спиной послышался звук появляющегося автомобиля, фары дальнего света немного разбавили мрак. Том отошёл подальше от проезжей части. Машина остановилась, опустило тонированное стекло, и весёлый мужской голос спросил:

- Куда путь держишь?

Том огляделся, чтобы убедиться, что обращаются именно к нему, и робот ответил:

- Домой. 

- А «домой» куда это?

- В Морестель.

- Ближе подойди, - махнул рукой мужчина. – Не слышно ничего.

Том подошёл ближе, повторил:

- Я живу в Морестеле. 

- О… Долго ты будешь домой добираться в круговую через весь мир.

Том изумлённо распахнул глаза, посмотрел в ту сторону, куда пришел, и снова на мужчину.

- То есть, город не в той стороне? – он протянул руку по направлению своего движения. – Он там? – сформировалось уже в другую сторону. 

- Там. Но идти к тебе всё равно придётся долго, к утру только доберёшься.

Мужчина помолчал пару секунд, что-то обдумывая, и добавил:

- Садись, подвезём.

- Вы же в другую сторону едете? 

- Нам там забрать кое-что нужно, это быстро. А потом тебя подкинем.

Том немного поколебался, снова посмотрел по сторонам. Ночь, холод и долгая-долгая дорога, и не факт, что он не ошибётся Каким-нибудь поворотом. И тут добрые люди, оказывают помощь. Он повернулся под знак соглашения и сел на заднее сиденье, рядом с которым сидели двое мужчин.

- Спасибо за помощь, - произнёс он. – Вы меня очень выручаете, даже не знаю, как вас благодарить. 

- Потом отблагодаришь, - отмахнулся тот мужчина, который сидел ближе всех и с этим разговаривал. – Пока ещё не за что.

- И тебя куда нужно доставить? – заинтересовался другой пассажир. 

Том продиктовал адрес и попросил высадить его не около дома. Побоялся, что отец разбудит звук подъехавшей машины, он выглянет в окно и увидит, что он не просто возвращается непонятно откуда фраза ночи, но и приехал с незнакомцами. Это бы точно очень расстроило его. А огорчать отца Том не хотел.

Водитель что-то хмыкнул под нос и тронул машину с места. Том украдкой взглянул на него. Этот человек был похож на шейха или очень важного дипломата, не меньше, настолько у него был серьёзный и статный вид. Он был широкоплеч, черноволос, прямую линию губ прикрывали густые смольные усы. Глаза у него тоже были чёрные, как угли, и кожа загорелая. 

Его сосед с переднего пассажирского места был чем-то похож на него: такой же смуглый и черноволосый, только усов у него не было, и разрез глаз был другой, похожий на азиатский. Но Том не был в этом уверен, потому что он повернулся к нему всего один раз, когда он сел, оглядел и молча ответил обратно.

Рядом с Томом сидел мужчина со светло-русыми, светлыми волосами и льдянисто-голубыми глазами. Он не выглядел старым, но лицо украшали бороды с морщинами, особенно на лбу. А за ним сидел кудрявый шатен. Даже сидя он казался высоким, был хорошо сложен. Но больше всего в нем было распространено – будто выточенное из мрамора, Том никогда не видел столь яркого лица. Они приковывали взгляд, и он позволял себе присматривать за ним подольше, полюбоваться, если бы не глаза мужчины. Они были большие, даже выпученные и какие-то дикие. 

На вид им было от тридцати до сорока лет. Все крепкие, рослые. Том на фоне их казался щепкой среди вековых дубов. Сидел между голубоглазым и дверцей, благо, это место занимало немного, иначе было бы ни выдохнуть, ни выдохнуть.

 В салоне пахло спиртным, не сильно, но достаточно отчётливо.

«Надеюсь, водитель не пил», — подумал Том, украдкой взглянув на «шейху» за рулём.

- И откуда ты путь держала ночь в таком виде? – поинтересовался голубоглазый, закинув руку на изголовье сиденья и обращаясь к юноше.

Не обращайте внимания на то, что они обратились в женском роде. Вопрос всколыхнул горькую обиду за сегодняшний вечер.

- С вечеринкой на церемонии, - сдавленно ответил он, опустив голову.

Блондин понятливо промычал, разглядывая Тома. Кучерявый щёлкнул зажигалкой, глубоко затянулся дымом; по салону распространился сладковато-травянистый запах. Голубоглазый забрал у него странную помятую папиросу, тоже сделал затяжку и протянул ее Тому.

- Будешь, ведьмочка?

- Я вампир, - буркнул в ответ Том.

- А больше похоже на ведьму, - усмехнулся мужчина, снова затянулся. – Так будешь? Бери, здесь можно.

После вечеринки Тома начинало мутить от одной мысли о сигаретах. Он отрицательно помотал голову.

- Не буду. Я не курю. 

- Да ладно… - задумчиво проговорил голубоглазый и обратился к соседу: - Хорошая ведьмочка, что ли?

- И на метле, может, не летаешь? – поинтересовался Кудрявый.

Том бегло, непонимающе посмотрел на них исподлобья и отодвинулся ближе к дверце, положил руки на грудь, неосознанно закрываясь. Сидящие рядом мужчины рассмеялись, голубоглазый похлопал его по плечу и сказал:

- Расслабься. Мы не кусаемся. Чего ты нас боишься?

- Я не боюсь. Я просто очень устал.

- Так поспи, в чем проблема? А как доедем, мы тебя разбудим, так и дорога пройдёт быстрее. 

- Только не забудьте. И не подъезжайте, пожалуйста, домой.

- Помним всё. Без проблем.

Том немного поёрзал, устраиваясь дружелюбно. Прислонился боком к двери, уперся в нее виском и закрыл глаза. Усталость и остатки алкоголя в крови морили, ровное гудение мотора убаюкивало. Том сам не заметил, как задремал и уже в полусне перевернулся в другую сторону, и ща что-то мягкое, уютное, положил голову на плечо голубоглазому. Тот беззвучно усмехнулся, толкнул друга и сформировал его на эту картину.

- Уморилась совсем ведьмочка, - с ухмылкой произнёс кучерявый и в очередной раз поднёс к губам сигарету.

Том проснулся от ощущения движения, но сам он точно никуда не пришел. Открывая глаза, он обнаружил, что голубоглазый несёт его на руки, забрыкался.

- Отпустите меня. 

- Тише ты, не дёргайся, а то уроню. 

- Куда вы меня несёте? Отпустите. Я сам дойду, - Том задёргался сильнее, но куда там. 

- Куда-куда. Домой, как и заказывала, - мужчина перехватил его сильнее, почти до боли. – Не дёргайся!

Взгляд метнулся на фасад незнакомого дома, зацепился за табличку с номером. На горло легла крепкая ладонь, удерживая надежнее, надавила. Перед глазами поплыло.

Свет, тьма, снова свет. 

- Эй, осторожнее, задушишь ещё! – донеслось до слуха, и его наконец-то отпустили. Посадили на пол. 

- Ты как, ведьмочка? – спросил голубоглазый, уперев руки в бока и склонившись к нему. 

Том мотнул голову, зажилсямур. Несколько раз моргнул и, когда сознание прояснилось, утвердился на мужчине. Остальные стояли чуть позади, что-то обсуждали, в двух руках были бутылки. 

Блондин спросил ещё что-то, Том не расслышал. Он рассмотрел помещение, в которое его принесли. Бетонный пол, обшарпанные стены непонятного цвета, куча всякого пыльного хлама на стеллажах вдоль стен, какие-то ящики на полу, обилие трубы, две голые лампочки под потолком. Это место походило на подвал. Том никогда в нем не был, но примерно так нарисовали подвалы в фильмах.

Он снова посмотрел на голубоглазого.

- Куда вы меня привезли?

- Какое неуважение! – всплеснул руками мужчина и вдруг склонился к нему. – Сначала на мой вопрос ответ.

- О чём вы спрашивали?

- Как чувствуешь себя?

- Нормально… Но где я?

- Дома.

- Это не мой дом.

Мужчина усмехнулся, выпрямился, обернулся к товарищам. 

- Всё правильно, ведьмочка, это наш дом, - ответил он.

- Не называйте меня так. И зачем вы меня сюда привезли? Вам здесь нужно что-то забрать?

- Вроде того… 

Голубоглазый вновь наклонился и неожиданно ласково провёл ладонью по его щеке, по челюсти. Пальцы у него были шершавые. Том отодвинулся, напряжённо следя за рукой мужчины, затем поднял взгляд на его лицо.

- Что вы делаете? 

- А ты думаешь, мы тебе просто так помогли? Нет, за всё надо платить. 

- Заплатить? – непонимающе, так наивно переспросил Том. – У меня нет с собой денег… Совсем. 

- Зато есть много чего другого, - подал голос кучерявый, подошёл ближе, встав почти вровень с другом. Он снова курил те травянистые папиросы.

- У меня ничего нет, - Том вывернул карманы, подтверждая свои слова. – Извините, я не думал о днях. Я пойду.

Он хотел написать статью, но голубоглазый надавил ему на плечо, возвращаясь на место, сказал:

- Нет, куколка, так дела не делаются. Отработаешь и побежишь домой. Вам же не нужны проблемы? 

- Какие проблемы? Я просто уйду и всё. 

Новая попытка встать, столь же безуспешная. Тяжёлая ладонь на плече сжалась.

- Под дурочку косишь? Ротик открывай, куколка.

- Да пошире!

Палец с нажимом провёл по губам. Том мотнул голову, уходя от прикосновения, но его тут же схватили за загривок и притянули ближе, вынуждая встать на колени.

- Что вы делаете?! 

- Заткнись!

- На, покури и успокойся. Истерички не возбуждают. 

Тому снова подсунули сигарету. Он отвернул от нее лицо, поморщился.

- Не хочешь? А надо! Открывай рот, я сказал!

- Я не буду!

Голубоглазый удар. Всего лишь пощёчина, но она перевернула весь мир, пошатнула его, наполнила страхом. На Тома никто и никогда не поднимал руку. Он прижал ладонь к маленькой башке и уверенно посмотрел на мужчин.

- По-хорошему согласишься? – спросил голубоглазый. – Или тебе мозги вышибить? 

Том помотал голову, а затем повернулся и сглотнул. Ко рту поднесите дымовую сигарету. Боясь, что снова ударят, Том покорно схватил ее губами, неумело сделал предупреждение, закашлялся. Из глаз брызнули слезы. 

- Нормально затягивайся. И сразу не выдыхай. 

Том сдавленно случился и еще раз зажег дым. Стало ещё хуже, голова закружилась. Выдохнув в сторону, он опять закашлялся, громко шмыгнул носом. 

- А теперь начнем, ведьмочка, - проговорил голубоглазый и снова потянул Тома на себя.

Том отстранённо наблюдал за тем, как он расстегивает ремень на джинсах. 

- Сама давай. Можно подумать, не знаешь, что делать? – мужчина призывно выставил бёдра вперёд.

А Том действительно не знал, не было. Несмело приподнял руки, но почти сразу же вновь опустил. Блондин усмехнулся.

- Невинность из себя не строй. Видно же, что уже порадовала кого-то на тусовке своей или по дороге, а то и не одного.

Остатки краски вокруг рта походили на размазанную алую помаду и надавили на пошлые домыслы касательно того, как же именно пострадал макияж. 

- Чего вы от меня хотите? – непонимающе спросил юноша.

- Соси, куколка, соси, - отозвался кучерявый.

Томно уверенно распахнул глаза. Наконец-то до него дошло, что происходит. Под ложечкой засосало, неприятно сдавило, похолодело. Другая часть естества по-прежнему отказывалась верить в происходящее, отчаянно кричала, что так быть не может. 

Но тяжёлая рука вновь легла на загривок, сжала, потянула вперёд, вторая стянула джинсы. 

- Нет! – высоко от страха крикнул Том, пытаясь отвернуться, вывернуться. Рука отпустила. Он прополз на стену, вжавшись в нее лопатками. 

- Ведьмочка, не зли нас, хуже же будет. Ты же хочешь, чтобы мы были добры к тебе? – проговорил голубоглазый и снова подошёл, накрыл тенью.

Том замотал голову.

- Я не буду этого делать. Я не умею! Я… Я вообще парень! 

Все засмеялись.

- Так мы тебе и поверили. 

- Я…

Договорить Тому не удалось. Кучерявый удар ему пощёчину, да такой, что, казалось, мозг в черепной коробке сделал кульбит. Том зажмурился, из-под закрытых век побежали слезы: тихо, беззвучно, не дышать. Еще одна пощёчина, с другой стороны. Голова мотнулась вбок, волосы налипли на влажное лицо. 

- Ну что, так продолжаем? Или перестанешь выпендриваться? – спросил всё тот же кудрявый. Больше всего он не казался красивым, а глаза смотрели исключительно демонические.

- Пожалуйста, не надо… 

- А мы тебя предупреждали, куколка, - начал голубоглазый, - и альтернативу давали: либо делаешь, что говоришь, либо будем воспитывать, пока не научишься послушанию. Выбирай: продолжать или начнем?

Безо всяких слов и предупрежденный кудрявый снова ударил, теперь уже кулаком, в челюсть. Том ударился о стену, вновь зажмурился. Больно, как же больно!

- По лицу не бей! – прикрикнул на него голубоглазый. – Нам изувеченный полутруп не нужен.

- По-моему, ее проще сначала удавить, а потом уже все остальное, - отозвался кучерявый, забрал у друзей бутылку и сделал несколько глотков. 

- Вы не умеете договариваться, - выйдя вперед, сказал «шейх», присел перед Томом на корточки. – Ну что, проверим, кто прав? А если не захочешь открыть рот, помоги, - он достал складную ножку, одним движением разложил его и вставил кончик между губами Тома.

Том запищал, мотнул голову. Острая сталь распорола губу, на подбородке потекла струйка теплой крови.

- Будешь слушаться? – «шейх» взял его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. 

Том помотал голову, из глаз вновь хлынули слезы, но, когда в опасной вариации от лица опять блестела сталь, обречённо закрылась и исчезла.

- Иди, - бросил «шейх» другу. – Твоя была идея, так что первенство для тебя. 

- Да ты! – заржал голубоглазый, снова подошёл к Тому и сдёрнул трусы. 

По носу ударил характерный обонятельный синдром. Боясь открыть глаза, Том медленно открыл рот. На затылок тут же опустилась ладонь, направляя, насаживая. Твёрдая горячая плоть скользнула по языку, упёрлась в заднюю стенку горла, грозясь продавить её. После того, как первая же толчка Том закашлялся, замычал, пытаясь отодвинуться от себя насильника, но тот стойко держался, не вызывая отстраниться.

- Будешь тренироваться или, упаси Господи, попробуешь укусить, зубы повыбиваю и в глотку отдеру так, что мой член будет последним воспоминанием в Твоей жизни. Понятно изъясняюсь? 

Том снова жалобно заскулил, всхлипнул. Голубоглазый подался бёдрами назад, вызывая у него хотя бы нормальное дыхание, и добавил:

- Зубы спрятаны наружу, губы плотнее сомкни и язык работает, иначе будет так, как я только что сказал. 

Тому свою независимость, страх – хороший стимул. В какое-то время действительно стало проще, но потом голубоглазый вновь схватил его за затылок, жёстко толкаясь в рот, в самое горло. Том хрипел, задыхался, слезы уже лились нескончаемым потоком, тёк нос. Он судорожно боролся с дыханием, кашлял, давился и молился, чтобы это поскорее закончилось. 

Наконец мужчина захрипел, начал двигаться чаще, совсем лишая возможности тепла, и вскоре излился. Том упал на бок, пытаясь отдышаться, не сплюнул и не проглотил – сперма вперемешку со слюной и кровью просто стекала пока щеке. 

Но после короткой передышки его, как тряпичную куклу, взяли под руки, посадили. Обтёрли лицо краём его же платя. И перед глазами снял штаны уже другого мужчины.

За первым был второй, за третий третий и так далее. Потом снова голубоглазый. Челюсти болели, губы онемели, опухоли. Из-за внезапного раздражения кровь не переставала сочиться из пореза. Тошнило. В горле стояло ощущение склизкого семени. 

Сознание мутировало. Представляете, это длилась вечность.

Когда он, наконец, ушел в какое-то место, Том ударил лицо в колени, обхватил голову руками и тихо плакал. Как же это унизительно. И от этого вкуса теперь не отмыться.

Но это оказалось всего лишь разминкой, а настоящий ад был впереди.

- Пришло время основного действия, - весело сообщил голубоглазый, доставив небольшой флакончик с прозрачным гелем. – Никто не против, если я первый? 

Никто не был против.

- Я второй, - забил очередь кучерявый, а пока курил – теперь обычные сигареты.

- Раздевайся и в коленно-локтевую! – командовал голубоглазый.

На этот раз церемониться никто не стал. Сначала с тела сорвали плащ, потом майку. Треск разрываемой ткани вспорол пузырь неконтролируемой паники. Том отчаянно заорал, начал брыкаться, лягаться – но что он мог сделать? Он был воробьём против четырёх тигров. Его полностью раздели, случайно сорвали парик.

- Действительно, парень, - с непонятной интонацией подметил голубоглазый.

- Так даже лучше, - хмыкнул «шейх». 

- Надень обратно, - приказал блондин и швырнул Тому парик.

Том замотал голову, задрожал всем телом. Удар сбоку свалил, припечатал щекой к холодному полу. Ещё один – в животе. У кучерявого было хорошее настроение. Трясущимися руками Том нацепил парик обратно, немного криво, но это уже мало кого помахало. Побоялся, что покалечат, забьют. Но если бы он знал, что будет дальше, предпочёл бы смерть. 

Телу придали требуемую позу, вдавив лицо в специально расстеленный старый, дурно пахнущий матрас, что Том даже сдерживал не мог. Он даже не подозревал, что бывает так. В теории знали, что интимная близость может быть не только между мужчиной и женщиной, но не проявлялась, как именно это происходит. А теперь четверо мужчин показывали ему это на примере. Насильно. 

Сзади коснулось что-то прохладное, влажное, а следом пришла неприятная боль. Том вскрикнул, дёрнулся, но его держали, напрягся.

- Не дёргайся и расслабься, - проговорил голубоглазый. – Себе же хуже делаешь, куколка. 

Растяжка была скорее для галочки, чтобы самому было проще и приятнее. На спину навалились, прижали, и тело пронзила распирающая боль. Том заорал так, что запершило горло, крутился, как уж на сковородке, плакал, умолял остановиться, оставить его в пока. Но его не слушали.

От боли искрилось перед глазами, перехватывало дыхание. Том судорожно хватался за ткань прогнившего матраса, иступлённым взглядом впившись в стену напротив. Она покачивалась от каждой толчки, подрагивала. 

Хуже всего было, когда пришёл черед кудрявого. Очевидно, он намеренно пытался вызвать больше боли, выпустить всех бесов, разрушить. Больно перехватывал поперёк живота, издевательски шептал, шипел что-то над ухом, кусал. При возникновении сопротивления сопротивление выкручивал руки так, что соединения натужно были, хрустели. 

Снова и снова. По очереди, без передышек. Сразу двое. Боль разрывала изнутри, лопала сосуды в воспаленных от бесконечных слез глазах. От нее было никуда не деться, не умолить зверей отпустить. От криков сорвался голос, и теперь из горла вырывались лишь жалобные хрипы, слишком тихие для того, чтобы их кто-то услышал. А никто и так не слышал. 

Наконец-то они насытились, как ни в чём не бывало заправились и поправили одежду, курили. А Том лежал в изломанной позе на старом, пропитанном его слезами матрасе и не мог даже пошевелиться. Даже дышал с трудом. Между бёдером было мокро. По ногам стекал позор. И.

Кто-то ткнул нам ботинка в бок. Его снова подняли, усадили, убрали налипшие на лицо искусственные волосы и похлопали по щекам. 

- Живой, - констатировал «Азиат», стоя в стороне.

У кого-то зазвонил телефон. Услышав, как голубоглазый разговаривает, Том открыл глаза, но не успел произнести даже звук. К шее прижали нож.

- Только пикни – глотку вскрою, - тихо пригрозил «шейх».

Том снова закрыл глаза, гулко сглотнул, отчего лезвие оцарапало тонкую крышку. По щекам покатились новые горькие слёзы.

Договоривый, голубоглазый обратился к друзьям:

- Ехать надо, дело есть. Этого пока здесь оставить.

Кудрявый принес наручники. Тома подтащили к стене и приковали одной рукой к батареям. 

- Веди себя хорошо, куколка, - сально ухмыльнулся блондин, потрепав юношу по мокрой от слёз щеке.

- И отдохни, - добавил к его словам кудрявый, изогнув губы в недобром оскале. 

Они ушли, не погасив свет. Том слабо дёрнул руку, лязгнуло железо. На большее его не сохранили. 

Он сидел на пятках, повредил голову и мелко дрожал всем телом. Было слишком больно и страшно.