Глава 37

Посреди ночи Паскаль встал в туалет, потом, не включая нигде свет, спустился на кухню и налил себе воды. Делая медленные глотки, сонно думал о чём-то, даже не понимая, о чём, и слушал умиротворённую тишину спящего, полного дома. 

Он уже поставил пустой стакан на тумбочку и хотел вернуться в кровать, когда в тишине вдруг прозвучал щелчок замочного механизма.

Джерри зашёл домой, разулся около самого порога и тихо пошел к лестнице. Паскаль вышел в гостиную, непонимающе наблюдая за ним, и окликнул:

- Джерри?

Юноша замер на месте, обернулся.

- Паскаль? – удивлённо спросил он. – А почему ты не спишь?

- По-моему, сейчас важнее другой вопрос. Где ты был? 

- Я заснуть не мог, поэтому вышел во двор, чтобы подышать свежим воздухом, думал, поможет.

- Накрашенный и с рюкзаком? Джерри, пожалуйста, не держи меня за идиота. Где ты был? – твёрже повторил Паскаль. 

- Я и не пытаюсь…

- Тогда скажи мне правду. Откуда ты вернулся? 

Джерри потупил взгляд, ответил тише прежнего:

- Я был у Кристины. У неё родители уехали и… - он замялся, прикусил губу. 

Юнг тяжело вздохнул.

- Понятно, - произнёс он, решив не мучить мальчика неловкими объяснениями. Всё ведь и так кристально ясно – девушка, ночь, уехавшие родители – не нужно быть гением, чтобы понять, о чём идёт речь. – Но почему ты уехал и ничего не сказал об этом мне? Так нельзя делать.

Юноша опустил голову ещё сильнее.

- Извини… Я думал, что успею вернуться, и ты ничего не заметишь. 

Он помолчал пару секунд, снова прикусил губу и, подняв взгляд к лицу Паскаля, добавил:

- Ты злишься? 

- Правильнее сказать, что я удивлён и недоволен.

- Паскаль, я правда не хотел…

- Если бы ты не хотел, ты бы этого не сделал. Но лучше мы поговорим об этом завтра, а сейчас иди спать, уже очень поздно.

Джерри кивнул, пожелал опекуну спокойной ночи и ушёл в свою комнату. Паскаль постоял ещё какое-то время, смотря на лестницу, верхом утопающую во тьме, и тоже поднялся к себе, но заснуть ещё долго не мог. Он как-то упустил из виду одну очень важную деталь, не задумывался о ней – что у Джерри полным ходом идёт половое созревание, чего-то подобного стоило ожидать если не сегодня, то в ближайшем будущем. И с этим ничего не поделать, мальчик взрослеет, это естественно.

Бесполезно ругать его и пытаться удержать – запрёшь дверь, он в окно сбежит, начнёт лгать, изворачиваться, но всё равно вырвется на свободу, если уже вкусил её. Здесь нужно повести себя очень тонко и грамотно, чтобы и не позволить ему чрезмерно разойтись, наделать ошибок, но и потерять контакт с ним. Потому что ни один подросток не будет слушать строгого, нудного взрослого. Ребёнку нужен понимающий и поддерживающий родитель, а не деспот, которому ничего нельзя рассказать, потому что нарвёшься только на упрёки и наказание. Но как же сложно найти эту тончайшую грань между жёстким контролем и попустительством.  

Психологического образования мало, чтобы знать, как правильно поступить в той или иной ситуации. Здесь нужен банальный опыт, набитые шишки.

Прав был Ян. Подросток – это априори сложное неконтролируемое создание, и даже Джерри при всех своих положительных качествах не оказался исключением. Всего лишь ночной побег к подружке – такая, казалось бы, мелочь, но если закрыть на этот инцидент глаза, то в будущем можно хлебнуть проблем. Джерри сам может столкнуться с ними, самыми страшными – ведь он посреди ночи в одиночестве добирался до подруги, что с фатальной лёгкостью могло бы закончиться трагедией. Он ведь абсолютно беззащитен. И он об этом даже не думает, как и любой человек в его возрасте. В юности кажется, что море по колено, но прежде чем бросаться в пучину, нужно научиться плавать и знать, где найти спасательный круг.

Паскаль вздохнул и перевернулся на бок. Только когда небо уже подсветило зарево, рёв мыслей стих, позволив забыться сном. 

Поутру они практически одновременно пришли на кухню.

- Доброе утро, - произнёс Джерри и сел за стол, положил на него сцепленные в замок руки.

- Доброе утро. Будешь завтракать?

- Да.

Паскаль решил совместить разговор о ночном инциденте с завтраком по двум причинам – чтобы не тянуть время. И потому, что совместное принятие пищи создаёт интимную атмосферу, в которой устанавливается более доверительный контакт и даже сложные разговоры воспринимаются легче.

- Джерри, давай поговорим о твоём ночном отъезде, - произнёс Юнг.

- Хорошо.

Паскаль чуть кивнул самому себе. То, что Джерри не пытается избежать обсуждения своего проступка, радовало. Значит, с ним можно вести конструктивную беседу. 

- Объясни, пожалуйста, почему ты хотел скрыть от меня свою отлучку? – спросил он.

Джерри беззвучно вздохнул, затем пожал плечами.

- Я не знаю, Паскаль. Я просто думал, что так будет лучше – чтобы ты не волновался, что я не дома ночью… 

- Джерри, если бы я проснулся раньше и обнаружил, что тебя нет дома, я бы переживал гораздо больше, чем если бы знал это заранее и знал, где ты.

- Извини, Паскаль, - юноша опустил и голову, и плечи, - об этом я не подумал. Я больше не буду так делать, обещаю.

- Я не ругаю тебя и не пытаюсь пристыдить, я просто хочу, чтобы ты был со мной откровенен. Нет ничего страшного в том, что ты встретился с этой девушкой, проблема в том, что ты укрыл этот факт от меня. Понимаешь разницу? 

Паскаль говорил максимально спокойно и чётко, чтобы донести суть, заставить задуматься, но не скатиться до нравоучений. Джерри кивнул.

- Да, я понимаю, - ответил он. – И ты совершенно прав, я плохо поступил.

- Хорошо, что ты это признаешь. И давай договоримся, что впредь ты будешь предупреждать меня о том, что собираешься ночевать не дома.

- Впредь? – так искренне удивившись, переспросил юноша. – Разве ты не против того, чтобы я уезжал?

- Нет, не против, но только при условии, что ты будешь сообщать мне об этом, о том, куда едешь и когда собираешься вернуться. Я должен знать, где ты проводишь время, тем более ночью, потому что случаи бывают всякие. 

- Конечно, я буду держать тебя в курсе. Паскаль… - Джерри расплылся в улыбке, - ты самый лучший. Я полночи не спал, думал, что расстроил тебя и разочаровал, что ты не захочешь меня выслушать и накажешь, а ты… Ты прекрасный отец. 

Юнг не знал, было ли слово «отец» употреблено Джерри в абстрактном смысле или же он так впервые назвал его, но всё равно это покоробило, смутило, в груди затеплилось.

- Я тоже не спал, - с лёгкой полуулыбкой ответил он. – Будет тебе урок на будущее – чтобы в доме был мир и здоровый сон, не нужно так поступать. 

- Я уже понял, - Джерри также улыбнулся. – Даю слово, что это был первый и последний раз. 

- Просто запомни наш уговор и постарайся его не нарушать, этого будет достаточно. И, Джерри, я кое-чего не понял… На чём ты вернулся от Кристины, автобусы ведь ночью не ходят?

Юноша виновато потупил взгляд, но ответил:

- На попутке.

Паскаль чуть было не выругался крепким матом от такой новости, спасли только сдержанность и воспитанность. 

- Джерри, я уже говорил тебе, что это может быть опасно. Я не пугаю тебя, но и не шучу, к сожалению. Давай поступим так – в таких случаях, как сегодня, оставайся ночевать в гостях, в крайнем случае звони мне, но пообещай никогда больше не ездить автостопом.

- Обещаю. 

Паскаль покивал, помолчал немного и снова обратился к мальчику:

- Джерри, у меня есть к тебе ещё один важный вопрос. Вы с Кристиной состоите в интимных отношениях?

Джерри убрал волосы за ухо, отведя взгляд. Смутился.

- Да.

- А…

- Не нужно со мной говорить про контрацепцию и прочее, - не дав опекуну договорить, рассмеялся Джерри, - я в курсе.

- Надеюсь, - Паскаль тоже слегка улыбнулся. - Потому что с учётом новой информации я немного опоздал с этой лекцией.

- Мне пятнадцать, а не пять, было бы странно, если бы я не знал всего этого. И в таком случае с моей стороны преступно было бы практиковаться.

Юноша сам же засмеялся со своих слов, закрыл ладонями лицо, пытаясь унять приступ хохота с примесью смущения. Это всегда невероятно умиляло Паскаля, и даже сложно было представить, что этот ребёнок в некотором смысле вёл уже вполне взрослую жизнь.

Когда он успокоился, Юнг сказал:

- Джерри, ты можешь приглашать Кристину к нам, в том числе и на ночь, я не против. 

- Это было бы немного неловко… 

- Здесь нечего стесняться. Ты уже не маленький, я всё понимаю. 

Завтрак прошёл благополучно, они обо всём договорились. Потом вместе убрали со стола, но Джерри отвоевал у опекуна всю посуду, сказал, что помоет сам, а Паскаль пусть пока сделает себе кофе; посудомоечная машинка вчера начала барахлить, а мастера ещё не успели вызвать, потому посуду приходилось мыть вручную.

- Джерри, закатай рукава, намочишь же, - посоветовал Юнг.

- Не намочу, я аккуратно. 

Болтая, Джерри быстро перемыл посуду, потянулся к верхней полке шкафчика, чтобы взять для себя чашку. Рукав немного задрался, обнажив полоску голой кожи. У Паскаля вытянулось лицо. На запястье Джерри выделялся непонятный поперечный шрам.

- Джерри, дай мне левую руку.

Юноша помешкал, но поставил кружку на тумбочку и исполнил просьбу. Паскаль осторожно взял его запястье, передвинул рукав, обнажая рубцы.

- Откуда у тебя эти шрамы? От чего? 

Джерри отвёл взгляд, нахмурился.

- Я же говорил, что когда-то резал вены… Эти шрамы остались после этого.

Паскаль слегка обозревал, продолжая рассматривать рубцы. Они были широкими, неровными, поскольку он пытался вскрыть вены чем-то тупым и совершенно не подходил для этого. В своей профессии Юнг встречал немало неудавшихся самоубийц, в том числе и тех, кто хотел уйти в офис, но таких шрамов не видел никогда.

Он перевернул руку Джерри, и юноша тотчас отдёрнул её, но кое-что Паскаль успел мельком рассмотреть.

- Джерри, дай руку обратно.

- Зачем? Ты уже посмотрел.

- Дай, пожалуйста, руку, - твёрже повторил Юнг. 

Джерри отрицательно покачал головой. Паскаль понимал, что не нужно так делать, но всё равно сам взял его за руку, задрал рукав. Он не ошибся. Шрам был не только на внутренней стороне запястья Джерри, он, как бы рваное кольцо, опоясывал всю руку. Такой след не мог бы остаться после попытки суицида, только если бы он попытался отпилить себе руку.

Паскаль даже предполагал, что не мог, от чего мог случиться такой характерный след. Точнее, мог, но в случае Джерри эта версия загружалась автоматически, потому что он был слишком юн ни для чего. А если даже допустить такой вариант, всё равно кое-что не складывалось. Это в какие жёсткие игры нужно было играть, чтобы на руке остался не просто идущий след, глубокий шрам?

- Джерри, что это за шрам? – повторил Паскаль свой первоначальный вопрос, поднял взгляд на лицо мальчика.

- Я уже ответил на этот вопрос.

- Не ври мне, пожалуйста. Такой шрам не может остаться после того, о чем ты говоришь. 

- Ты можешь мне не верить, но я говорю правду.

- Нет, ты врёшь. И это меня пугает. Что такого произошло, что ты даже говорить об этом не хочешь?

Джерри прикрыл глаза, изумленно произнес и ответил:

- Не важно. 

- Важно.

- Нет, Паскаль. Это в прошлом и уже не имеет никакого значения.

Джерри мягко высвободил руку, поправил рукав. Юнг не стал его держать, но не сдался.

- Привет, ты прав. Но я прошу тебя – расскажи, откуда взялся этот шрам.

- Нет.

Впервые за всё время их знакомства Джерри ответил категорическим отказом. Из-за непривычности это резануло по слуху, пришлось недоумевать.

- Почему? – спросил мужчина.

- Что это такое. Паскаль, ты сам не раз говорил мне, что каждый человек, в том числе и я, имеет право на какие-то тайны. Или ты на самом деле думаешь иначе, а говорил это просто так?

Джерри говорил так глубоко, с затаённой болью, что на сердце стало тяжело. Вздохнув, Паскаль опустил и произнёс взгляд:

- Я действительно так думаю. Каждый человек думает о чем-то молчать.

- Тогда пусть это останется моей тайной. На всякий случай, юноша шагнул к опекану, тронул за руку. – И, Паскаль, я не солгал, в нынешних условиях эта шрама не имеет никакого значения, прошу, даже не беспокойся по этому поводу.