Даже не помню, как оказался дома. Просто обнаружил себя лежащим на диване. Комнату освещал работающий телевизор, мелькали картинки, но взгляд на них не фокусировался. Одной рукой я гладил кота, в другой держал пивную бутылку.
Потом, кажется, я всё-таки задремал. Даже сны видел. Точнее, не сны, а какой-то бред, словно я слёг с температурой. А, может, я, в самом деле, заболел?
Сквозь сон я слышал невнятное бормотание телевизора, но ощущал себя не здесь, не в квартире, а где-то далеко и в каком-то нехорошем месте. Я видел пробудившееся зло. Нет, снова не точно. Не видел, но знал. Знал, что зло пробудилось, выползло наружу из недр земли. Его голос заставлял гаснуть звёзды и лишал живых существ разума. Мёртвые восставали из могил, но не были мёртвыми. Они считали мёртвыми нас, живых. Время рассыпалось, словно бусины, а я нанизывал разрозненные эпизоды на нитку невпопад, не по порядку, комкал свои воспоминания и совсем чужие.
Я видел старый полуразвалившийся дом, в котором провёл детство, но в то же время знал, что никогда не жил в нём. Я видел кладбище и помнил, как влажные комья земли ударяли в крышку гроба, а я лежал и не мог пошевелиться. Я помнил множество смертей, от ножа и пули, от болезни и старости, чужих и одновременно моих. Я был потерявшимся ребёнком и стариком.
А потом я проснулся. Лариска толкала меня с такой силой, что от тряски у меня в глазах помутилось, а к горлу подкатила тошнота.
– Ты где был, сволочь?!
Она потянул меня за майку, и раздался треск ткани. Вот же настырная баба!
– Где шлялся, спрашиваю?
– Где-где! – передразнил я её. – У следователя был. Задремал на часок.
– Двое суток?! – Ларка выпучила глаза и стала похожей на страуса.
Была в детстве у меня игрушка такая. Синий пластмассовый страус с белыми глазами, в которых не хватало зрачков. Жуткое создание позднесоветского производства. Вот теперь у Лариски был точно такой же взгляд. А зрачки-то где?!
Я зажмурился, помотал головой. Открыл глаза. Теперь зрачки Ларки были на месте. Примерещилось спросонок.
– Где ты двое суток шлялся?
– Да какие двое суток? Меня пару часов не было.
– Не ври мне! Сегодня мама приедет.
Я тут же подскочил на месте. Маму Ларисы я видел дважды в жизни. Нет, она вовсе не стереотипная тёща, которая ненавидит зятя и всячески пытается дочку от него избавить. Хуже. Мама Ларисы меня любит. Но так любит, что впору вешаться. Потому что с тем, кого мама Ларисы любит, она непременно хочет выпить. Перепить тёщу способен был только тесть. Но тот помер ещё до того, как я с Ларкой встретился. Собственно, от него ей хата-то и досталась, сама же Алевтина Арнольдовна, так звали тёщу, проживала в деревне и жила тем, что гнала ядерный самогон. Вот с этим самогоном она и путешествовала по родственникам раз в пару лет. Пойло её годилось разве что для заправки ракет, а я в космонавты никогда не рвался.
– Мама? – переспросил я. – Какого хера мама?
– На праздники приедет, я же говорила.
– Какие праздники, октябрь же. Или ноябрь.
– Совсем крыша потекла? Двадцать пятое декабря!
Вот это она меня ошарашила. Два дня, значит, меня не было? А где я был ещё месяц? Что за хрень!
Я взвыл и схватился за голову, вцепился в волосы, потому что мне страшно захотелось что-нибудь разбить.
– А Димку нашли? – спросил я.
– Так в школе он.
Я выдохнул. Ну и хуй с этим месяцем. Димка в школе, значит, благополучно нашёлся. И плевать, что я ничего не помню. Теперь всё хорошо. Больше никакой мистики с аномальными цыганами и провалами в бездну. Сын дома, сейчас придёт из школы, потом мы напьёмся адской дряни с тёщей и пойдём с горки на санках кататься. Всё хорошо. Всё хорошо, я сказал.
Ларка приготовила завтрак, и налупившись котлет, я почувствовал себя совершен счастливым. В животе наблюдалась приятная тяжесть, телефон молчит, Лариска чего-то там ещё кашеварит. Звонок в дверь, я открываю и вижу на пороге Димку. Живого и здорового. Он смотрит на меня привычно волком исподлобья, а я щерюсь во все тридцать два зуба и чуть слёзы не роняю. Живой мальчишка и ладно, а что на меня смотрит, как на говно, так это сам заслужил, надо было внимание ему уделять. Подарки там всякие приносить, играть с ним.
Пасынок бросил сапоги в коридоре, и белый снег уже начал растекаться грязной лужицей под ними.
– Вот же гадёныш! Не мог в подъёзде снег отряхнуть? – завопила Лариска, вешая пуховик сына, который тот тоже просто бросил на пол.
– Не ори на ребёнка, – впервые вмешался я в воспитание пасынка.
Ларка косо зыркнула на меня, но промолчала.
А я вошёл в комнату Димки.
– Тебе чего надо? – злобно спросил он.
– Слушай, а ты письма деду Морозу пишешь? – спросил я, не решаясь пройти в комнату, так и застрял на пороге.
Мальчишка рассмеялся.
– Ну, ты б ещё спросил, хожу ли я на горшок!
Я почесал репу, да, что-то припоздал я с дедом Морозом.
– Ладно, понял, не дурак, – сообщил я. – Просто хотел узнать, чего бы ты больше всего хотел?
– Чтоб ты свалил.
Тоже мог бы догадаться.
– Нет, может, ты подарок какой хочешь на Новый год.
– А у тебя деньги, что ли, лишние? – усмехнулся он совсем не по-детски.
– Лишних – нет. Но подарок тебе хочу купить.
– Питбайк хочу, – выдал он. – Что, нету таких денег? – он снова рассмеялся. – Ну, так деду Морозу письмо напиши.
Таких денег у меня, конечно, не было. Я даже не знал, сколько эта хренотень стоит. Да и в глаза этих байков не видел. Я-то думал он сейчас машинку какую-нибудь на радиоуправлении попросит или мячик, или коньки. Я бы тогда купил. Но питбайк…
Хотя можно кредит ведь взять. Ну, и что, что я в жопе. Главное, Димка живой и дома, а деньги – наживное. Я-то нежадный совсем, просто как-то не сразу допетрил, что с сыном женщины, с которой живёшь, нельзя не считаться. Да и когда пропал он, я, странно даже подумать, скучал по этому гадёнышу.
– Будет тебе питбайк, – твёрдо пообещал я и вышел из комнаты.
Я временно переезжал на раскладушку в коридор. В квартире всего две комнаты, одну занимал Димка, а во второй жили мы с Ларкой. А теперь ещё и мама. Выселять старушку в коридор Лариска, конечно, не станет, а вот меня – всегда пожалуйста. Так что теперь я занялся мини-переездом, достал раскладушку с балкона, чтоб потом не лазить, заодно стол передвинул, так, по мелочи навёл порядок, попутно накосячив.
Позвонили с работы. На этот раз звонила сама Михална. Раньше-то она Серёге звонила, он у нас за связь отвечал. А теперь никто, кроме меня, его и не помнил. Я не стал по телефону её спрашивать, знает ли она Серёгу. При встрече как-нибудь спрошу. Потом.
– Адрес пиши, – скомандовала Михална. – Гранитный переулок, дом четырнадцать. Кот на балконе заперся, – я усмехнулся. – Сверху спуститься надо будет, Женька-то и один справится, но ты на подстраховке.
Опять этот Гранитный! Ненавижу этот район.
– Ларис, я на работу, – сообщил я из коридора. – Фурфура покорми.
Она вышла в коридор со скалкой в руке – картина маслом.
– Чего? – басовито протянула она. – Кого тебе покормить?
– Фурфура, ну, я кота так назвал.
– Какого кота?
– Серенького, – промямлил я. – С пятнышком на лапке.
– Саша, ты башкой не бился в последнее время? – ласково спросила Ларка. – У нас нет никакого кота.
– Как нет? – я всплеснул руками так сильно, что задел вешалку, и куртки посыпались на пол. – Я ж недавно принёс. Серенького такого, Фурфуром назвал.
– Шапку надень, – приказала Лариска вместо объяснений. – Последние мозги выдует.
Вот и разбери теперь, что мне привиделось, а что на самом деле было. Не было, значится, кота. И Серёги тоже никогда не было. А Димка, наоборот, появился. И будто бы никуда не исчезал.
Я всё же надел шапку и вышел из дома.
На улице вьюжило. Ледяной ветер хлестал по лицу, швырял комья снега, норовил попасть за шиворот. А я даже шарф не надел, рожу прикрыть теперь нечем.
Есть ли у меня лишние деньги, ну, те, что хозяин сейфа с порошком дал, я понятия не имел, и потому про такси даже не думал. Попёрся в гранитный переулок на общественном транспорте.
Зима казалась настоящей, морозной, снежной. Кое-где деревья украсили гирляндами. Правильно, скоро ведь новый год. И надо бы ёлку раздобыть. А ещё этот питбайк, кто б меня за язык тянул. После вызова я хотел заехать в магазин и попробовать сие транспортное средство в кредит приобрести. Может, повезёт и мне дадут. А если нет, то, может, в долг попрошу у Михалны. Таков был мой план.
Женька позвонил мне, когда я уже подходил к дому.
– На крышу поднимайся, – произнёс он. – Через балкон полезу.
– А изнутри никак? Я могу дверь вскрыть.
– Заплатили так, чтоб без повреждений. А дверь там только сломать можно, я уже смотрел.
Ну, дело хозяйское. Хотя я мог бы аккуратно вскрыть эту дверь, и обошлось бы без рисков. Но раз уплачено за воздушного гимнаста, будет коту гимнаст. Женька справится.
Лифт быстро домчал меня до последнего этажа, а дальше я забрался по пожарной лестнице на крышу. Женька, тем временем, уже нашёл, к чему подвязаться, теперь проверял узлы.
Трос я всё же придерживал. Если вдруг что не так, то я его вместо страховки подхвачу. Никогда не знаешь, насколько надёжно вмонтирована в крышу очередная арматурина. Как-то раз Женька едва не сорвался, но мы с Серёгой его вытянули. А теперь я один.
Десантирование на балкон прошло благополучно.
– Отвязывай, – крикнул мне Женька, и я отвязал тросы от стальной петли.
А сам побежал вниз, в квартиру, чтоб встретить напарника. К этому моменты дверь была уже распахнута, а на пороге стояла хозяйка, рассыпавшаяся в благодарностях.
Я узнал её сразу. Та самая девушка, которую показывала мне следачка. Она же не могла никак попасть в квартиру. Она же пропала год назад. Я даже вспомнил, как её зовут – Кристина Колокольникова, ей было всего восемнадцать.
Я пристально рассматривал девушку, тот же вздёрнутый носик, что и на фото, те же вьющиеся каштановые волосы, улыбка. Это точно была она. Только этаж другой. И подъезд, кажется, не тот. Но лицо – точная копия. Или всё-таки похожа?
– Кристина? – спросил я.
Девушка переменилась в лице.
– Мы знакомы?
– Так я ж взломщик по вызовы. Мы вместе, – я указал на Женьку, а тот смутился.
Да уж, двусмысленно получилось.
– А, поняла, – девушка улыбнулась и расслабилась.
Нет, не она. Просто похожа. И имя совпадает. Да и что я мог сделать? Спросить, не пропадала ли она год назад? Или предупредить её об опасности? О какой опасности, которая была или будет?
Но крышечку у меня окончательно сорвало, когда к её ногам подбежал кот. Серенький. С пятнышком на лапке.
– Фурфур! – выдал я.
Женька и девушка посмотрели на меня как на умалишённого.
– Что? – спросили они оба.
– Это ж мой кот! Похож, в смысле.
– Это мой кот, – Кристина подхватила его на руки. – А вашего тоже звали Фурфур?
Нет, это уже ни в какие ворота. Я это имя сам придумал. Нет, не может быть таких совпадений.
– Фурфур, – только и выговорил я.
Женька тихо засмеялся.
– Демонологией увлекаетесь? – спросила Кристина.
Я только плечами пожал.
– Сань, пошли, – Женька дёрнул меня за рукав.
– Мне нравится всё такое мрачненькое, – сообщила девушка и как-то зловеще ухмыльнулась. – Поэтому и кота так назвала. Фурфур. Вы знаете, кто такой Фурфур?
– Я помотал головой.
– Фурфур покровительствует любви и ветрам, – она рассмеялась звонко и холодно.
– Саня! – настойчиво тянул меня Женька.
– Фурфур, – повторил я в третий раз.
Девушка продолжала стоять на пороге, пока мы ждали лифта. Её взгляд будто пронизывал меня насквозь. Неприятное ощущение и просто так уйти невозможно, словно пришпилила девчонка меня взглядом, как дохлое насекомое. Женька с силой втолкнул меня в лифт.
– Сань, ты чего? – спросил он, когда стальные створки захлопнулись. – Влюбился, что ли?
– Нет, Жень, тут другое. Эта девушка пропавшей без вести числилась. Я фотку видел у следачки. Год назад пропала, понимаешь?
– Может, у неё сестра-близнец есть, – предположил он.
– Может, – согласился я и подумал, что и у кота может быть брат-близнец. – А какой сейчас год?
– С утра двадцать третий был. Сань, ты больше порошками не увлекайся. Это на продажу, во-первых. А во-вторых, для мозга вредно.
– На продажу?!
Женька не ответил. Мы вышли из подъезда, а я не понимал, что делать. Женька ещё наркотой, что ли, приторговывает? А я употребляю? Кажется, я провалился в параллельную реальность.
Ветер стих. Снег таял и под ногами теперь хлюпала коричневатая жижа – точно канализацию прорвало.
– Сань, шёл бы ты домой. И, вообще, возьми отпуск, что ли. В Египет съезди, отдохни. Деньги-то теперь есть.
– Да? Слушай, деньги есть, говоришь? – он кивнул. – Мне подарок Димке надо купить. Питбайк хочет. Знаешь, где взять?
– Хороший подарок, – согласился Женька. – Но так быстро не привезут. Надо было заранее заказывать. Хотя, знаешь, что? Электровелик хочешь?
– Ну, давай велик…
– Поехали в гаражи. Там один парнишка шарит. Соберёт мигом.
Но вместо того, чтоб пойти к остановке, Женька вдруг подошёл к одной из машин на парковке и щёлкнул брелком сигнализации. Машина была не бог весть какой дорогущей, старая праворульная япошка, но я всё равно обалдел. Откуда вообще у этого нищего студента тачка?
– Ты когда машиной обзавёлся?
– Сань, ты чего? Я уже год тебя на ней вожу, – ответил он, усаживаясь за руль.
Я сел на пассажирское сиденье и закурил. Руки у меня дрожали. Это не мой мир. Здесь всё не так, как должно было быть. Здесь жива эта девочка и живёт с котом, здесь никуда не пропадал Димка, здесь не было никогда Серёги.
Я ещё раз набрал его номер. Почему-то моя телефонная книга хранила память о той, другой жизни. Но абонент снова оказался не абонентом. Тогда я набрал номер следачки Марии-Манджу. В этот раз в трубке раздались гудки. А когда женский голос ответил, я отключился. Не знал, что ей сказать. Спросить, нашла ли она моего пасынка? А если он и не пропадал никуда? Рассказать про Кристину – тоже странно получится. Помнит ли следачка Маша меня вообще? Существую ли я на самом деле? Не исчез ли ненароком?..
Женька заехал в гаражный кооператив. В те самые гаражи, где мы ещё вчера или позавчера – теперь я и сам путался в датах и воспоминаниях, выпивали втроём. Женька не приторговывал наркотой, а Серёга существовал. Мы даже остановились с рядом в тем самым гаражом, только зашли в мастерскую поблизости. Точнее, зашёл Женька, а я остался на улице покурить.
Всё ходил возле гаража Серёги – с виду такой же, как и был. Краска цвета детской неожиданности слегка облупилась, а процарапанная гвоздём надпись рассказывала о любви Ленки и Антона, а чуть ниже следовало сообщение, что Колька, конечно же, козёл. Хотя, может, надписи и раньше были, разве ж я их раньше читал? А уж сколько лет назад красили эти ворота, я понятия не имел – подумаешь, облупилась.
Я вспомнил, что Серёга живёт (или теперь всё-таки жил?) поблизости. Он показывал, что его балкон на третьем этаже смотрит как раз на гараж. Я тогда запомнил этот балкон по ржавому остову велосипеда. Эти останки педального транспорта там торчали. И я страстно захотел зайти к Серёге домой и проверить, вдруг он всё-таки не до конца пропал? Ну, просто в этой версии реальности он не работает на Михалну.
Я уже навострил лыжи, чтобы завалиться незваным гостем к владельцу велосипедных останков, как меня окликнул Женька.
– Сань, ну, иди глянь хоть.
Вот ведь зараза! Но сам же про этот чёртов питбайк спросил. Не отказываться же в последний момент.
А деньги? Женька сказал, что теперь деньги есть. Только теперь я задумался, а откуда деньги-то? Это, получается, я тоже этим сраным порошком барыжу? Но я не успел обдумать эту мысль, как следует.
В мастерской ко мне тут же подошёл плюгавенький мужичок неопределённого возраста и сунул под нос колесо с электромотором.
– Вот такая штука к велосипеду устанавливается. К раме аккумулятор крепится. Можно педали крутить, а можно на моторе ехать.
– Если можно на моторе, зачем тогда педали? – спросил я.
– А ежели заряда не хватит? Два-три часа батарея-то держит, но вдруг не успеет домой приехать.
– Хорошо, берём.
– Ты погодь, надо сначала собрать. Не питбайк, конечно, но тоже хорошая вещь будет. Рост у мальчишки какой?
Я замялся, попытался прикинуть по памяти, но, кажется, я слишком долго не обращал внимания на Димку. Почти с меня? По плечо? По локоть? Какой рост у мальчишек бывает в тринадцать лет.
В итоге я только плечами пожал. Не знаю я его рост.
– Да так, средний, наверное, – предположил я.
– А ты позвони ему и спроси. Просто у меня тут есть один велик, но для совсем мелкого не годится.
– Ничего, на вырос будет.
– Да позвони ты ему и спроси. Не надо про велик говорить, сюрприз не испортишь.
Да хрен с ним, с сюрпризом-то.
Я вытащил телефон и набрал номер Димки, благо, что Ларка заставила его записать.
Трубку он так и не взял.