13. Больше чем боевой совет

Тактик все-таки загорелся новым планом и молчал, сравнивая свой с планом Технолога. Я решил воспользоваться паузой и высказать свое накопившееся возмущение.

- Эй! – вскричал я, вставая со скамейки. – Я что-то немного недопонял, дорогие товарищи. Получается, что меня отправляют на верную смерть. Если катюши меня обнаружат, то на дальнем расстоянии расстреляют меня ракетами, а на близком кокнет кто-нибудь из их охраны, если я буду там околачиваться, демонстрируя всем своим видом картонную цель для тренировки стрельбы ракетами класса «земля-воздух-земля».

- Командор, у нас отчаянное положение и мы вынуждены идти на жертвы, - сказал Тактик.

Он нахмурил брови, внушительно посмотрел на меня и чем-то стал похож на Зизимора (везде уже мерещится проклятый пес медицины!).

- А вы в курсе, что у меня до сих пор безупречная таблица личных достижений? Я, единственный, кто проходил все войны до конца и оставался в живых!

- Не будь эгоистичен. Ты слишком честолюбив, - по-прежнему строго ответил Тактик. – Ради общего дела каждый должен отдавать все и жизнь, если понадобиться.

- Пусть на РПУ едет кто-нибудь другой!

– План Технолога основан на его опыте обращения с ракетным ударом, а он у него есть, так что его план имеет шансы на успех, хотя Генерал и прав: куда приземлятся эти ракеты, не знает никто, в том числе и Технолог, уверенность которому вселяет только его огромный опыт. Мой план, конечно, более надежен в своем виде, но нам, действительно, может не хватить сил на атаку одной базы. Ракетный удар был бы идеальным подспорьем нашим войскам и сравнял бы шансы, а при удачной бомбардировке, может быть, мы бы стали и превосходить защитников всех трех баз по боевым показателям. Напомню, что кроме того, чтобы занять одну из баз пришельцев, нам придется еще выдержать их ответные контратаки. Добровольно расставаться с залежами пришельцы не захотят, если им не помешает в этом собственная осторожность. Я хочу сказать, что до последнего момента у нас должен быть в запасе один из этих планов. Командор, лучше тебя эту задачу никто не выполнит. Ты всегда был мастерским водителем, а здесь требуется чуть ли не ювелирный расчет.

- Тогда можно действовать по старому плану и попытаться уничтожить катюши, а, если станет туго, тогда и подрывать все к таким-то матерям.

- Послушай, Командор. Подорвешь катюши – молодец, не подорвешь, так панику усилишь среди пришельцев. Приказы будешь получать во время начала операции.

- По поводу меня все? – спросил я.

Поняв, что ничего не добьюсь, я решил закруглить разговор на самой драматичной ноте.

- Да, все, что касается тебя, мы решили, а сейчас обсудим более важные детали.

- Да, пошли вы со своими более важными деталями!

Я развернулся и быстрым шагом покинул собрание. Вот, я не знаю кто! Я, значит, не важная деталь! В отличие от них всех, у меня самая безупречная таблица личных достижении и портить я ее не собираюсь! Сколько раз бои были выиграны только благодаря моему мастерству и вот она благодарность! Чернее некуда! Мудаки, блин. Тактик этот со своими умными идеями вечно. Технолог-то куда полез? Сидел бы и ковырялся в своих технологиях, а не выступал с тупыми предложениями. Давно бы ракетный удар наладил, вместо того, чтобы балаболить, что в голову взбредет.

По моим личным достижениям мне осталось совсем немного, чтобы переплюнуть величайшего аса, легенду «Земных войн» - Девастатора. Это было моей тайной целью все это время, а тут из-за какого-то выскочки все пойдет крахом. Вот мудачье-то, а! Придурки, блин. Да! Я принадлежал к той категории игроков, которых называют снобами и чистоплюями. Они ставят свои достижения превыше всего, игнорируя интересы других партнеров по игре, надеясь со временем превзойти самых известных и лучших игроков и навечно остаться в памяти одним из Великих Геймеров. Чаще всего они играют в одиночку и поэтому стратегиям предпочитают шутеры, в которых в одиночку можно легче добиться хороших результатов, чем в тех же стратегиях. Действуя в одиночку в стратегии, ты физически не мог постоянно выдерживать натиска остальных игроков, поэтому волей-неволей приходилось вступать в определенную группировку, а значит, действовать в ее интересах, что, конечно же, мешало личным достижениям игрока. Но так уж получилось, что я начал играть именно в стратегию, а потом уже узнал о том, что такое таблица личных достижений. До поры до времени мне удавалось выпутываться и выходить невредимым из сложнейших ситуаций, и только из-за соображений собственного тщеславия я стал таким искусным игроком. Почти непревзойденным. Но теперь ситуация складывалась безысходная. На одном радаре с экипажем из пятнадцати человек, среди которых один водитель, четыре минера и десять ракетчиков, далеко не уедешь, а куда уедешь, там навсегда и останешься в виде кровавой лужицы с парой ржавых гаек, которую постепенно засыпает песком ветер.

Я быстро шагал, куда глаза глядели. До окончания прогулки оставалось совсем ничего, и я решил найти какое-нибудь уединенное место, чтобы успокоиться перед предстоящей игрой, от которой при всем моем нежелании я никак не мог отвертеться. В случае моего отказа меня могли исключить из группы, в чем, впрочем, я сомневался; в виду моих прошлых заслуг мне могли и простить мой каприз, но рисковать я не хотел.

Я направился на берег озера, которое находилось почти в самом центре парка. Сквозь деревья, не исключая самых дальних углов парка, всегда можно было увидеть, как синеет гладкая и блестящая в лучах прожекторов поверхность озера. На берегу озера стояло несколько врытых ножками в землю пластиковых белых скамеек. Я сел на одну из них и стал смотреть на прозрачную воду.

Она своим видом всегда успокаивала меня и перед каждой важной битвой «Земных войн» я приходил сюда полюбоваться на озеро и успокоить нервы, если они шалили как сейчас, и настроиться на игру. В парке из-за его изолированности, отродясь не было ветра, и поверхность озера всякий день оставалась спокойной, так что я не имел понятия о том, как оно будет выглядеть, вздумай оно волноваться. Об этом выражении я прочитал в одном из стихотворений в самом еще начале моего прибытия в клинику. Вспомнив про стихи, мои мысли переключились на книги и фильмы. Раздумывать о постороннем перед самой игрой стало моей привычкой. Я потом лучше соображал во время самой игры.

Об одинаковости книг в сети клиники я уже говорил, а вот о фильмах еще нет. Фильмы, которые я успел просмотреть до моего фанатичного увлечения играми, скачивались в сеть клиники по тому же принципу. Я имею в виду не фильмы правды, а остальное кино, которое удавалось добыть солдатам клиники во время вылазок и служили они пациентам для дополнительного развлечения. Все они, примерно, были об одном и том же, и в них наблюдалось больше действия, чем слов. Простенькие же диалоги героев ни о чем служили как бы для заднего усыпляющего фона, чтобы герои, да и зрители заодно, могли отдохнуть между однообразными и скучными драками с монстрами и спасениями миров и при этом неудачно имитировали обыденную жизнь. Насмотревшись таких фильмов, человек еще больше отходил от реальности, как молоденькая девчушка, вскружившая себе голову гламурными журналами, и подсознательно решал для себя, что это и есть самая настоящая жизнь. У меня складывалось впечатление, что те, кто производят фильмы и печатают книги, заметив, что тот или иной фильм или книга стали пользоваться успехом, последующие фильмы и книги начинают выпускать, похожими по стилистике на них или почти полностью копируя их сюжет, обрекая тем самым хоть какое-то развитие в искусстве почти что на смерть. Тогда я еще подумал, что, выходит, гораздо интересней читать те книги, смотреть те фильмы и слушать ту музыку, которые люди делают не для кого-то, а в первую очередь для себя, потому что именно такое творчество и будет само по себе самобытно, интересно и индивидуально. Разумеется, при наличии определенного таланта у автора и умения сказать то, что он хочет сказать. Так что по всему и выходит: пациентам с более или менее средними требованиями быстро наскучивает вся эта одноликая продукция и они пропадают в мире компьютера, со временем начиная считать, что литература, кино, музыка и прочие виды искусства постепенно изживут себя и вымрут и останется только компьютер и программы. Одни начинают играть в игрушки, другие изучать какие-то программы, пробуя себя в роли создателей, и порой получаются очень интересные работы. Их коллекцию всегда можно было просмотреть в сети клиники. Правда, они не учитывали одного: их творчество серьезно ограниченно тем, что любая программа не может избежать стандартизации при всех и во всех своих возможностях, а значит и сильной ограниченности. Лучшей цезуры придумано еще не было. Но все подобные мысли, как и всегда, отрывочно и мельком пролетали у меня в голове, особенно там не задерживаясь, и перед моим взором снова возникла карта предстоящего боя. Отвлеченные мысли всегда проносились в моей голове бесследно потому, что по-настоящему меня интересовали только «Земные войны».

Я, в отличие от многих игроков, которые тупо рубятся в игры, полагаясь лишь на импровизацию и удачу, как великие шахматисты мог полностью воспроизводить у себя в голове предстоящий бой и воображать все самые разнообразные и возможные вариации его развития. Я наизусть помнил все характеристики боевых единиц, как своей группы, так и южан с пришельцами. Я легко мог вообразить бой пехоты с десятком катюш и, при определенном стечении обстоятельств, у меня был реальный расчет, что моя пехота все же одержит победу. Проблема была в том, что если Тактик по ходу игры прикажет мне засветиться в поле видимости катюш, прийти, увидеть, победить у меня, навряд ли, получится. Одно прямое попадание залпа из ракетной установки катюши сотрет с лица земли мою хрупкую передвижную радиолокационную установку, незащищенную никакой броней и, по сути, предназначенную лишь для мирного изучения ландшафта, но никак не для демонстрации своих «боевых» качеств перед носом вражеских катюш. Тут нужно будет стараться ехать все время по кривой, чтобы уменьшить шансы на прямое попадание, а по прямой пускай сам Тактик ездит, раз такой умный.

Раздумывая таким образом, я и не заметил, как на мою скамейку присела девушка. Я обратил на нее внимание только тогда, когда она как бы невзначай кинула камушек в озеро. Камушек, описав дугу, плюхнулся в воду, пуская круги, прямо перед моими глазами. Я вздрогнул и оглянулся по сторонам. Девушка тоже посмотрела на меня и улыбнулась. Я глянул на ее номерок. 641-ая. Ах, да, подумал я, довольно равнодушно разглядывая ее, это та самая француженка. Я видел ее пару раз с тем мрачноватым типом из 640-ой палаты. Но что она хочет? Неужели, стала играть в «Земные войны» и вспомнила про меня? Иссиня-черные волосы, глаза же тоже черные, но именно чистого без всяких оттенков черного цвета, приятные правильно очерченные губы. Лицо немного скуластое, но по-своему притягательное. По какой-то неизвестной мне причине женщин в клинике было намного меньше, чем мужчин. Может быть, всего несколько десятков, но особого влечения и интереса к ним я не испытывал из-за моей занятости в «Земных войнах», правда, такой тип девушек, как эта француженка были симпатичны мне сами по себе.

Француженка что-то быстро сказала, но я, естественно, не понял ни слова на этом, для меня «петушином», языке. Тогда она встала со скамейки и, показав пальцем на себя, помахала мне рукой. Похоже, она хочет, чтобы я пошел с ней к самому озеру. Странная какая-то. Я не торопился вставать со скамейки.

- Я не понимаю, куда ты меня зовешь? – спросил я. – Я не говорю по-французски.

Был бы на ее месте кто-нибудь другой, я бы давно уже пригрозил позвать патруль санитаров. Терпеть не могу, когда меня заставляют делать то, в чем я не капельки не заинтересован.

- Ты хочешь присоединиться к «Earth wars»? - я произнес название игры по-английски, надеясь, что она знает этот язык.

Эти слова, как и многие слова английского языка, я почерпнул из компьютерных игр, которые частенько переводились как бы наполовину, то есть переводился либо написанный, либо произнесенный текст и приходилось самому понемногу учиться читать по-английски.

Но она промолчала и, робко улыбнувшись, мягко взяла меня под локоть и потянула. Неожиданно она с сильным акцентом, по слогам выговаривая слова, произнесла по-русски:

- Пошли со мной, я познакомлю тебя с новыми игроками.

- В «Земные войны»?

- Да, да! – на этот раз она, похоже, поняла, о чем идет речь, быстро закивала головой и радостно повторила. -

В «Земные войны».

- Сразу бы так и сказала, а то тянет куда-то за руки, - буркнул я. – Один, помню, тянул меня.

Я принял ее за посланницу группы любителей стратегий, которые решили познакомиться с одним из матерых профессионалов, то бишь со мной, чтобы узнать от него что-нибудь новое. Тогда я уже был довольно известной фигурой среди пациентов, так или иначе связанных с игрой «Земные войны» и время от времени новички таким вот образом обращались ко мне. Из собственного самодовольства, которое у меня тогда сильно развилось из-за моих больших игровых успехов, я им никогда не отказывал, думая, что так меня будут уважать еще сильнее.

Я пошел за ней, обдумывая предстоящую лекцию. Она с грехом пополам говорила по-русски и наверняка среди ее друзей были и русские, которые и должны были научить ее русскому языку. Мы прошли небольшую полянку и перешли мостик через ручей. Вот только придется, похоже, отложить лекцию - скоро прогулка должна закончиться, вспомнил я по дороге, но тут француженка подошла к человеку, сидящему в одиночестве под деревом около тропинки, и о чем-то быстро и тихо, почти шепотом, заговорила с ним на своем языке. Он ответил ее фразой на французском, хотя на вид выглядел, как самый натуральный ариец: мощное квадратное лицо, развитые челюсть и лоб, голубые глаза и при этом рано поседевшие, почти полностью белые, волосы. На вид я дал ему около тридцати пяти. На его груди висел жетончик с номером «640». А, припомнил я и его, тот самый мрачный тип. Мой сосед по палате.

- Присаживайтесь рядом, 639, - сказал по-русски 640.

Подозрительно косясь на него, я все же принял приглашение и сел рядом с ним. 640-ой говорил тихо, почти не слышно.

- Вы – Командор, один из самых лучших игроков в «Земные войны», я правильно понял? – спросил он меня.

Я перевел дыхание.

- Тот самый. Мастер Командор перед вами, - с самодовольным лицом я кивнул головой.

- Наслышан, весьма наслышан, - тихо проговорил 640, – тем более что вы возглавляете таблицу личных достижений. Она у вас самая безукоризненная.

Я промолчал, никак не комментируя сие обстоятельство.

- А ведь два с половиной года назад вы были таким дикарем, что вас пришлось отправить в карцер, - при этих словах меня как кипятком облили, - а теперь ничего, обжились, адаптировались. Доктор Зизимор, как ваш врач, делает определенные успехи, а вот вы…

Я повернул голову и пристально посмотрел на него, чуть прищурив глаза.

- Вы что несете? – в довольно резком тоне я перебил его, раздражаясь все больше и больше.

Я настроился давать мудрые советы начинающим, а этот самый «начинающий» вдруг выдает такое. Тут любой взбесится.

- Что вы кричите, говорите потише, - невозмутимо сказал 640-ой. – У меня больные уши. Наследие карцера, знаете ли.