10 ...должна быть пресса

Я выхожу из банка с изрядно потяжелевшим кошельком и — удивительная щедрость — многоразовым портключом в кабинет Длиннолапа, который убежден, что должен вести мои дела лично. Аппарирую на крыльцо особняка Блэков и вдруг думаю: если посмотреть на эту встречу глазами кого-нибудь... ну вроде министерского работника, то это что у нас получается? Пришел, значит, Гарри Поттер к гоблинам, отдал им львиную долю состояния Блэков — и гоблины тут же сняли с него обвинения в ограблении банка. Похоже, я подкупил гоблинов! Интересно, еще кому-нибудь удавался такой номер? Я фыркаю от смеха и захожу в дом.

В доме царит такая особенная сосредоточенная тишина, какая бывает в библиотеке перед экзаменами. Источники тишины — все трое — обнаруживаются в гостиной.

— Дамы и... Рон! С удовольствием сообщаю вам, что я купил гоблинов! — важно объявляю я и с удовольствием наблюдаю за изумленными лицами. — Ну, или если честно, они меня обобрали. Я совершенно, напрочь не умею торговаться. Я даже не буду сообщать вам, сколько мы потеряли, очень уж грустные цифры... зато, представьте себе, у них больше нет к нам никаких претензий по поводу ограбления. И доступ к деньгам мы получили!

Я победно обвожу всех взглядом и жду вопросов. Но радуются мои товарищи как-то вяло и подробностями не интересуются.

— А тебе тут сова «Пророк» принесла, мы вот... читаем, — невпопад отвечает Гермиона.

Удивительные птицы эти совы: люди дом найти не могут, а этим Фиделиус до Люмоса. Выписывали газету — получите. И что там, интересно, такого в той газете?

— Что, живописуют наш побег?

— В целом да. Примерно на два абзаца. А еще полстраницы — интервью Ранкорна по этому поводу.

— Это из-за него вы такие кислые сидите?

— Ну, в общем...

Вот стоило их на пару часов оставить — и вместо товарищей по заговору я получаю трех задумчивых меланхоликов наподобие меня в худшие моменты вчерашнего дня. А вчера-то такие все смелые были, к власти они придут... ладно, что там этот Ранкорн сказал?

«Мы непременно обнаружим... выясним обстоятельства... предотвратим... соблюдать установленный порядок...» так, это все явно не то. А вот оно, наверное:

«Вы можете спросить меня: зачем вообще было брать под арест Гарри Поттера, героя магического мира? Зачем назначать даты судов над его друзьями? Они победили Того-Кого-Нельзя-Называть, так не лучше ли списать все то, что они натворили за год, и не вспоминать больше никогда? Это хороший вопрос, и у меня есть на него ответ. Я не собираюсь умалять заслуги Гарри Поттера: он действительно спас магический мир от большой беды, и все же... нет. Нет, нельзя списать то, что они натворили за год. Нельзя, если мы не хотим уподобляться тому, кто держал нас в страхе весь прошедший год...» — особенно тебя он в страхе держал, зараза. Я прям помню, как тебе боязно было на работу ходить, копаться в чужих родословных.

«Весь год он перекраивал законы под себя, вернее, он не соблюдал их вовсе, руководствуясь только личными понятиями о том, что хорошо и что плохо. Он не наказывал своих приспешников за Непростительные заклинания, за мародерство и убийства — а мы теперь не желаем судить Гарри Поттера за то же самое, потому что он сделал то, что в итоге принесло нам пользу и избавило от гнета Того-Кого-Нельзя-Называть. Можно сказать, что наш герой действовал по законам военного времени, но этот политический кризис не был войной...» — Что, правда, что ли, не был? Когда за тобой рыщут по лесам, чтобы взять в плен или убить — это нынче называется политический кризис? Надо учесть на будущее.

«Я утверждаю: закон должен быть един для всех, и для Гарри Поттера и его друзей он будет таким же, как для всех остальных. За применение Непростительных заклинаний надо судить, за ограбление банка надо судить, за хищение чужого имущества и прочие проступки, пусть даже продиктованные необходимостью, также надо судить и доказывать необходимость совершения данных деяний перед судом. Будь Гарри Поттер благоразумным человеком, он дождался бы суда, доказал свою невиновность, выслушал бы оправдательный вердикт и отправился бы праздновать победу вместе с прочими уважаемыми членами магического сообщества. Однако он предпочел сбежать,и это наводит на определенные подозрения. Либо он вовсе не так благоразумен, как нам хотелось бы, либо чувствует за собой какую-то вину. Увы, до суда, который не может состояться без обвиняемого, мы так и не узнаем, какой из своих поступков он боялся не оправдать в глазах общества. Или, может быть, ему просто не дают покоя лавры Темного Лорда?..»

— Ну, и что конкретно вас тут так смутило?

— Лично меня не смутило, — фыркает Джинни, — но я грущу за компанию и жду, пока ты придешь и объяснишь им, почему они идиоты.

— Меня тоже не смутило, — торопливо вторит Рон, — просто...

Понятно. Просто источник вселенской печали — Гермиона, а Рон с ней спорить так и не научился. Я, впрочем, тоже, но сейчас придется попробовать.

— А вдруг он прав, Гарри? — спрашивает меня Гермиона, и глаза у нее... нехорошие такие глаза. Как будто "тролля" по нумерологии получила. — Ведь закон действительно должен быть един для всех, а мы в этом году...

Эх, Гермиона. Такая умная, но такая совестливая. Не раз нарушавшая правила, потому что так было надо и правильно, и неизменно мучившаяся по этому поводу. Совесть ты наша. Я добавляю в список претензий к Ранкорну «Оттоптал Гермионе больную мозоль», сдвигаю сурово брови и пытаюсь воззвать к ее разуму:

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер, за неумение трезво и объективно мыслить под гнетом неуместного чувства вины. В качестве отработки напишете мне три сочинения произвольной длины. Тема первая: «Что выиграла Джинни Уизли от того, что дождалась суда, и почему ей не удалось доказать свою невиновность». Тема вторая: «Законы прошлого года гласные и негласные. Кто соблюдал гласные, кто следовал негласным и какие из них действительно стоило соблюдать» — с обоснованиями. Тема третья: «Действия Золотого Трио и их друзей и действия Упивающихся смертью, сравнительный анализ: причины, последствия, наличие или отсутствие выбора, последствия бездействия, намерения». Одну из трех работ на выбор жду от вас послезавтра, остальные в течение недели.

Гермиона замирает на секунду, как всегда, когда мысленно набрасывает план сочинения, прикидывает что-то и выдыхает:

— Спасибо, Гарри. Кажется, мне полегчало.

— Вот так бы сразу. Гермиона, ты ж умная, тебе положено сначала думать, а потом страдать, а ты чего устроила?

— Не напоминай больше, самой стыдно.

— Нет уж, я напомню. Потому что сочинения я от тебя действительно жду. Может, в несколько иной форме, но жду. Потому что если уж ты вдруг на это повелась, значит, поведутся многие, непременно. А мне вот что-то вдруг захотелось любви публики, знаешь ли. Поэтому Ранкорну надо будет что-нибудь ответить. С обоснованием, по пунктам, но в читабельном виде. И поскольку у нас нет Риты Скитер, придется поработать всем нам. А в основном тебе, поскольку у тебя отработка.

— Знаешь, друг, — вздыхает Рон. — Я все понимаю, но раз ты у нас теперь богатый, купи нам лучше Скитер. Моя личная жизнь не выдержит трех сочинений.