12 ...должны быть печеньки

Вообще-то, Рита совсем не пушинка. И значительно тяжелее Джинни. Думаю, это в ней лишняя информация и тяжелый характер столько весят. Мы вваливаемся в прихожую, и впервые за эти полтора дня я наконец-то роняю ту самую злополучную подставку для зонтиков, на которую обычно налетала Тонкс. На грохот из кухни выскакивает Джинни — джинсы, явно одолженные у Гермионы, в мучных пятнах, волосы наспех сколоты в пучок, — и возмущается:

— Ты что так быстро? У меня еще ничего не готово.

— Джинни, ты решила на кухне повозиться, что ли? Да брось, у нас же Кричер есть.

— Ты — ничего — не понимаешь, — гордо заявляет она и сбегает обратно на кухню, не удостоив Скитер даже любопытным взглядом. Вот это концентрация! А я-то, в самом деле, ничего не понимаю, особенно в кухнях и девушках, кто же спорит.

Тут и Вальбурга Блэк просыпается, как раз когда я исхитряюсь перехватить палочку и Риту разморозить. По идее, в эту самую секунду я должен произнести речь, которая доходчиво объяснит мисс Скитер, почему ей не следует никуда бежать. Но пытаться перекричать миссис Блэк — дохлый номер. Пленница наша, правда, бежать и не собирается, судя по виду. Стоит себе стенку подпирает, будто так и надо, и с интересом слушает про предателей крови, варваров, выродков и гнусных грязнокровок. Не то чтобы я рассчитывал на ее испуг и драматичные сцены... да нет, рассчитывал. Если и существует на свете человек, которого мне хотелось бы напугать, то это Скитер и есть. Амбридж и Ранкорн не в счет, их я не пугать хочу, а в Азкабан, и надолго. Лучше бы, конечно, заавадить, но ученику Дамблдора и экс-Надежде магического мира такими вещами заниматься как-то неловко.

А вот Скитер я бы все-таки напугал, будь у меня такая возможность, и потому эффектом — вернее, его отсутствием — я разочарован. На шум вниз сбегает Гермиона, утихомиривает портрет, пока я на всякий случай держу невозмутимую Риту на прицеле, потом безукоризненно вежливо расшаркивается с Ритой и приглашает нас в гостиную для разговора.

— Мисс Грейнджер, дорогая! — радостно начинает Рита, едва усевшись в кресло. — Я, право, всегда полагала, что рано или поздно Ваша маниакальная ненависть ко мне выйдет из-под контроля, и Вы решите мне отомстить, но такого размаха я не ожидала! Вырастить из наивного героя, — взмах головой в мою сторону, — нового темного лорда только для того, чтобы удовлетворить свою...

— Мисс Скитер, чем меньше вы говорите, тем больше у вас шансов остаться в живых сегодня, — говорю я, не теряя надежды хоть немного ее попугать. Но очевидно, сегодня все-таки не мой день. Сначала гоблины, теперь вот... это.

— О, Гарри, ты так импульсивно реагируешь... мне кажется, это неспроста. Ты заступаешься за даму сердца, не так ли? Я ведь давно, еще с Тремудрого турнира, предполагала, что между вами что-то есть. Это так мило!..

— Гермиона, можно, я ее все-таки шарахну еще разок Петрификусом? Тебе же удобнее будет ей предложение излагать.

— Понравилось, что ли? — усмехается Гермиона. — Подожди немного, я не теряю надежды, что мы договоримся. Мисс Скитер, — очень вежливо улыбается она, — вы уверены, что трезво оцениваете ситуацию? Как нам всем известно из прессы, перед вами сейчас сидят двое преступников, еще несколько месяцев назад не погнушавшиеся применения Непростительных проклятий. Вряд ли они рискнули показаться в Косом Переулке ради светской беседы о плодах вашей фантазии. Вероятно, им что-то от Вас нужно. Но если Вы не соблаговолите их выслушать, они в самом деле могут среагировать... неадекватно. Терять им все равно уже нечего.

— Когда вы говорите о себе в третьем лице, это звучит смешно, но доходчиво, — кивает Скитер. — Я вас слушаю, деточки.

— Я очень этому рада, Рита, — серьезно говорит Гермиона (мне б ее выдержку). — Итак, мы предлагаем Вам побыть нашей пленницей.

Когда у меня появится свой думосбор, я обязательно сброшу туда этот эпизод и буду пересматривать раз в неделю для поднятия настроения, потому что выражение искреннего изумления и недоумения на лице Скитер радует меня неимоверно.

— И вы серьезно полагаете, что я на это соглашусь?

— Да, мы действительно так полагаем. Неужели вам не хочется стать главным летописцем новой магической революции?

— Бедные детки. Неужели это необратимые повреждения психики, последствия страшного военного года? Кстати, ходили слухи, что вы попали в плен к Упивающимся Смертью. Это правда? Вас пытали Круциатусом? Может быть, еще не поздно сдаться властям и сыграть на собственной невменяемости? Получите вместо Азкабана срок в Мунго, это не так уж плохо...

— Все, Гермиона, — похоронным тоном говорю я. — Рита считает, что у нас ничего не выйдет. Так что давай мы с тобой быстренько дадим отбой осведомителям из министерства, вернем мисс Уизли обратно в Мунго, деньги гоблинам, палочки... а палочки просто закопаем и пойдем сдаваться.

— Непременно, — в тон мне отвечает Гермиона. — Вот Джин печенье допечет, чаю выпьем — и сразу в министерство, каяться. Это ж не какой-нибудь там вшивый Волдеморт, там такие титаны сидят, куда нам против них.

— Кстати о Волдеморте, — оживляется Рита. — Как насчет подробного интервью о вашем прошлогоднем скитании по лесам, а? Страниц так на пять, для воскресного приложения?

— Да легко, — улыбаюсь я. — Вот оставайтесь у нас, и мы вам и такое интервью дадим, и еще поинтереснее. А потом еще и книгу напишете о своей жизни в этом доме...

— Было бы о чем тут писать!..

— А то Вы не придумаете! И знаете, в чем прелесть, Рита? В том, что от наших успехов ваши дела не зависят. В случае нашей победы назовете книгу «Как я помогала делать революцию», а в случае поражения — «Страшные дни в плену маньяка». Раскупаться будут оба варианта, вы же сами понимаете.

Лицо Риты приобретает мечтательно-задумчивое выражение, мы с Гермионой напряженно следим за процессом ее внутренней борьбы, и тут — очень вовремя — в гостиную входит Джинни с тарелкой чуть теплого печенья. Следом появляется Кричер с чайником и пятью чашками.

— Месяц без практики, а руки все помнят, — хвастается Джинни, и тут же вопит куда-то наверх, — Рооон! Хватит мечтать, иди чай пить!

Рита Скитер, по-прежнему пребывая в задумчивости, цапает печенье с тарелки, автоматически пережевывает и вдруг обращает свое внимание на Джинни:

— Милочка, не Вы ли автор этого шедевра?

— Разумеется, я. Джинни Уизли. Запоминайте, пригодится.

— Джиииинни, значит. Подруга Гарри Поттера, не так ли?

— Любимая девушка и без пяти минут невеста Гарри Поттера, — мягко поправляю я, с удовольствием наблюдая за лицом Джинни.

— О! Какая неожиданность. Скажите... Джинни, Вам не обидно делить мистера Поттера с мисс Грейнджер?

Джинни смотрит на нее сумрачно, но после небольшой паузы вполне любезно отвечает:

— А вы оставайтесь, мисс Скитер, и сами все увидите.

— Ну, если ваши кулинарные таланты печеньем не исчерпываются, то почему бы и не остаться, — внезапно соглашается Рита.

Дальше все происходит как-то очень уж быстро. Не успел я очухаться, а вот уже мы с Ритой стоим на коленях, и она дает мне нерушимый обет не покидать дом без моего разрешения, никому не выдавать его адрес и не отправлять в газету и вообще кому-либо никакой информации без нашей с Гермионой проверки. Если она сумеет найти в этих формулировках лазейку... значит, так нам и надо, идиотам. Хотя новый домик надо будет на всякий случай подыскать. Мало ли что.

Мы в свою очередь обещаем ей после выхода из подполья не препятствовать в публиковании любых материалов с любыми ее фантазиями. Хотя опровергать написанное мы, слава Мерлину, все же можем. Но никаких громких заявлений хотя бы месяц после публикации книги. Да ну и ладно, мне, собственно, не привыкать.

Когда Гермиона провожает Риту в ее спальню, я с чувством выполненного долга беру действительно очень вкусное печенье и говорю Джинни:

— Знаешь, у меня есть серьезное подозрение, что если бы не ты и твое печенье, не видать бы нам ритиной клятвы. Спасибо, Джин.

— Да при чем тут печенье, — фыркает она. — Я просто обозлилась и втихаря шарахнула ее Конфундусом, делов-то!