15 ...есть привычка лезть в чужие дела

— Луна, что тут было-то? Что Ханна с Невиллом не поделили? — спрашиваю я, когда дверь гостиной наконец закрывается.

— Не знаю, я ничего толком не слышала. Я пыталась понять, замешаны ли в этом мозгошмыги, но не успела. Кажется, они выясняли, кому надо оставаться здесь, а кому нет. Странно: я не думала, что им так тяжело находиться в одном доме.

— А я вообще не понимаю, почему им это может быть тяжело... ладно, это я потом выясню. Я с тобой хотел поговорить о твоем отце. Ты знаешь, где он сейчас?

— Конечно, — отвечает Луна, достает палочку и чинит пострадавший журнальный столик небрежным «Репаро».

А я застываю, пытаясь понять, чем меня смущает это действие. Ну да! Совсем забегался, не соображаю уже.

— Луна, откуда у тебя палочка?!

— А почему ты удивляешься? У тебя же тоже есть палочка.

— Да, но мне для этого пришлось... неважно. Так откуда она у тебя?

— А, мне ее отдал Рольф. Еще недели две назад.

— Кто-кто тебе ее отдал?

— Ну, тот смешной аврор, который меня охранял. Представляешь, он ни разу до нашего знакомства не слышал о морщерогих кизляках!

— Как это — отдал?! — изумляюсь я. Согласитесь, есть чему.

— Ну, я его попросила, сказала, что мне без нее тоскливо, и он отдал.

По-моему, такое может случиться только с Лавгуд. Только Лавгуд может как ни в чем не бывало попросить охранника отдать ей палочку, и только Лавгуд может достаться такой охранник, который ее действительно отдаст. Надо будет, что ли, найти этого Рольфа, интереса ради. Хоть посмотреть на человека, который так быстро нашел общий язык с Луной.

— А ты не думаешь, что ему может достаться за то, что он отдал тебе палочку? Особенно теперь, после твоего побега.

— О, ничего страшного, — улыбается Луна. Для нее-то может быть и ничего, а вот для него... — он сказал, что все равно долго в аврорате не проработает, так что даже если его уволят, это будет только ему на пользу.

— А если его не уволят, а посадят?

— Это уже будет нехорошо, — так же спокойно отвечает Луна.

Что-то мы отвлеклись. Не об этом же говорили.

— Луна, так где сейчас твой отец?

— Конечно, в бегах.

— Хм. А конкретней?

— Ну, последнее письмо он прислал из Бразилии, это было через два дня после победы. А потом я писем уже не получала, наверное, потому, что была под арестом. С тех пор он мог оказаться где угодно.

— А когда и почему он бежал?

— Ну, я так понимаю, еще зимой он покинул наш дом и спрятался от Пожирателей Смерти, а после того, как мы сбежали из Малфой-Мэнор и я послала ему патронуса, он понял, что в ближайшее время мне ничего не угрожает, и уехал, чтобы на него больше не могли давить и чтобы на меня не могли повлиять, поймав его. Знаешь, Гарри, его очень расстроил тот случай с вашим визитом.

Представляю. Нас он тоже расстроил — не то слово.

— Ничего. При случае передай ему, что мы на него не в обиде. Будешь писать ему — спроси, не собирается ли он в ближайшее время вернуться.

— Хорошо. У тебя есть сова, чтобы послать ему?

— Пока что нет, но в ближайшее время я обязательно что-нибудь придумаю.

— А зачем он тебе нужен?

— Ну, честно говоря, не столько он, сколько «Придира». Нам нужно опубликовать несколько статей, а «Пророк» вряд ли их примет, знаешь ли... и твой отец нам уже столько раз помогал с прессой...

— А зачем тебе тогда мой отец? Я и сама могу...

— Луна... я так не думаю. Даже если бы ты и могла...

— Конечно могу, проще простого.

— Даже если бы ты могла, ты в розыске. Ты не можешь встречаться с другими журналистами, чтобы заполнить газету материалами, или заниматься ее распространением, или... в общем, ты ничего легально сделать не можешь.

— В самом деле? Очень жаль, — искренне огорчается Луна. — Но я могу написать отцу. Ты уж пожалуйста раздобудь мне сову.

— Конечно.

Луна берет свою сумку, выходит из гостиной и идет наверх, видимо, тоже заселяться. А в комнату тут же просачивается Невилл, садится напротив меня и требовательно говорит:

— Гарри, Ханна не может здесь находиться. Делай что хочешь, но чтобы духу ее здесь не было.

Сказать, что я удивляюсь, — это ничего не сказать. Я пребываю в состоянии близком к шоковому. И от этого решительного тона, и от уверенного вида... да от всего. Хоть я и видел Невилла в Хогвартсе в день битвы, я не успел оценить масштаб изменений. А больше всего, конечно, меня изумляет суть его претензий.

— Ты обязан что-нибудь сделать, — продолжает напирать он.

— Невилл, давай начнем с того, что ты объяснишь мне, чем тебе так не нравится Ханна и почему она не должна здесь находиться. Если я соглашусь с твоими доводами, я, разумеется, сделаю все, чтобы ее здесь не было.

— Мерлиновы кальсоны, ну Гарри, это же очевидно. Мы тут вот-вот начнем войну, а Ханна — девушка, она не должна в этом участвовать, хватит с нее этого учебного года!

— Хм. Во-первых, мы не начинаем войну. Мы собираемся совершить переворот, и по возможности бескровно. А это значит, что если только будет такая возможность, мы обойдемся без масштабных сражений и без сражений вообще. Диверсии, информационная война, переговоры и пара заклятий в самых экстренных случаях, причем желательно не смертельных. Это все.

— Все равно, я...

— Подожди, я не закончил. Во-вторых, у нас тут полон дом девушек. Джинни, Гермиона, Чжоу, Луна. Скоро, возможно, будет еще и Сьюзен. Никем из них, поверь мне, я не собираюсь бессмысленно рисковать и не понимаю, с чего это вообще пришло тебе в голову. Если ты говоришь, что Ханна сражаться не может...

— Это Ханна-то не может?! — тут же вскидывается Невилл. — Да она... да ты бы видел!.. А, ты так ничего и не понял.

— Не понял, — покладисто соглашаюсь я. — А ты объясни так, чтоб понял. Только столик больше не трогай, пожалуйста.

Невилл слегка краснеет, но улыбается и продолжает:

— Понимаешь, она неплохо сражается. Она непременно полезет в бой, если случится такая возможность. А я не хочу, чтобы она рисковала.

— Понимаю. Но не понимаю, по какому праву ты решаешь, будет она рисковать или нет.

— А ты бы не хотел уберечь Джинни от опасности?! Ты бы не хотел отослать ее подальше?! — снова заводится Невилл.

Вот оно даже как?! Ну ничего себе, сколько я всего за год пропустил!

— Хотел бы, конечно. И до сих пор хочу. Но не отошлю. Потому что самое безопасное место сейчас здесь. И следить, чтобы она не влезла ни в какую опасную ерунду, лучше лично, когда она у меня перед глазами. И еще... я с трудом могу представить себе скандал, который она бы закатила мне в подобной ситуации. У меня воображения не хватает. Не то чтобы я боюсь скандалов, но вот обидеть Джинни я боюсь.

— Ты это серьезно сказал, про безопасность?

— Абсолютно. Дом под Фиделиусом, ненаносимостью и еще прорвой заклятий, второго такого в окрестностях не найдешь. Хотя... вообще-то, и этот в окрестностях не найдешь, — я пытаюсь разрядить обстановку не очень оригинальной шуткой, и кажется, у меня получается. — Если ты так переживаешь за Ханну, я могу придумать что-нибудь такое, что в курсе всех планов она будет, а участвовать ей не придется. Пока что я даже Рона и Гермиону никуда не посылал, только к Олливандеру за палочками вытащил. И намерен продолжать в том же духе столько, сколько получится. Так что, думаю, я смогу это устроить. Или могу устроить так, что она будет под твоим присмотром.

— Ну, в таком случае...

— В таком случае, тебе стоит помириться с Ханной, я думаю.

— Без тебя разберусь, — отгрызается Невилл и тут же выдыхает: — Извини. Устал за этот год смертельно, до сих пор никак не отвыкну, что не нужно драться с большинством окружающих.

— Расскажешь мне как-нибудь?

— Расскажу, наверное. Надо когда-нибудь начинать превращать это в байки. Ладно, пойду я.

Невилл встает и криво ухмыляется:

— Прикинь, получилось, что я живу с Деннисом. Гермиона наотрез отказалась селить его с Джорджем, а вы с Роном уже вместе... остался только я.

— Это ненадолго, — утешаю его я. — Как раз его я думаю все-таки отослать. Ему проще будет затеряться в магловском мире. Уедет куда-нибудь с родителями на пару месяцев... в доме места нет совсем, хоть пристройку сооружай.

— Это правильно, — кивает Невилл и выходит за дверь. В коридоре слышится какой-то шум, потом приглушенная ругань, и через полминуты в комнату заходит Ханна. Кажется, я даже знаю, что она сейчас скажет.