***
Авив пулей вылетает из школьного подъезда и несется ко мне. Обнимает. Утыкаясь носом в живот.
- О-па. В вашей семье всегда случается какая-то хрень в одно и тоже время? - спрашивет Кира. – Кто тебя побил? – кудахчет она.
Брат не отвечает, поднимает на меня лицо, показывая синюшный фингал под заплывшим глазом.
- Что случилось? – сажусь рядом с ним на одно колено.
Аккуратно притрагиваюсь к ранке. Брат скулит, стиснув зубы. «Ай!». Убираю руку, по привычке, как мама, дую на глаз.
- Марко, пошли отсюда, - едва сдерживая слезы шепчет он и теперь обнимает за шею. Хватается как маленькая обезьянка за плечи. Буквально висит на мне.
- К врачу, - настаиваю и тяну его обратно к школе. Брат упирается.
- Нет, пошли домой. Пожалуйста. Амру квар ле има (маме уже сказали ивр.)
Соглашаюсь. Он почти в истерике, лучше сделать так как он просит. Кира пожимает плечами и тихо говорит.
- Эй, скажи, кто это и я сломаю ему нос.
Брат тянет меня домой, крепко сжимает ладонь. Кира неторопливо следует за нами.
Я злюсь по двум причинам, от того, что это случилось и как теперь поступать. К этому меня жизнь не готовила. Лицо брата, заплаканное, конечно он плакал. Отец должен разруливать эти ситуации, не я. Пропажа нижнего белья – это один фиг, и совсем другой – это, когда твоя семья страдает.
- Авив, эйх ата, гевер? (Авив, ты как, мужик?) - говорю и крепко сжимаю его руку.
"Я с тобой, брат". Он идет рядом насупившись и, все еще, готов снова расплакаться вот прямо сейчас.
- Маму вызвала учительница. Она хочет с ней поговорить, - тараторит брат, потирая кулаком ушибленный глаз.
- Не трогай, дома обработаем. Расскажи, что случилось, - как можно спокойнее говорю я, хотя внутри весь полыхаю от злости.
Глеб затих, будто собирается с силами. Выдыхает, смиряясь. Продолжает через некоторое время:
- Это Стас, придурок, - признается Авив. Пинает какой-то камешек, попавшийся на пути. – Они надо мной смеются, потому что я плохо читаю. Я его ударил.
Его храбрости можно было позавидовать…
- … а он меня. И вот, порвал, - брат показывает ворот кофты, на котором красуется дырка.
Замечательно просто. У меня трусы, у брата кофта. Что еще? Завтра нас вообще разденут?
- Ави, - выдыхаю я. – Не расстраивайся. В этом нет ничего страшного. - Я не могу подобрать необходимые слова. Как тут не расстроиться, если даже меня это уже выводит из себя.
- Малыш, - Кира сразу приходит на помощь. - Ты, блин, говоришь на двух языках, они тебе завидуют, потому что сами идиоты.
Брат всхлипывает и не выпускает моей руки, но с подругой соглашается.
Оказывается, впервые в жизни пытаюсь давать наставления младшему брату. Одно дело накормить или помочь с домашним заданием, но совсем другое дать ценный и нужный совет, с которым можно пройти во взрослую жизнь. И теперь, ему нужно было как-то прожевать это и положить в рот. То есть, меня никто не учил.
Брат не пытается убежать. Я впервые вижу его таким угрюмым. Он сжимает мою ладонь как можно крепче. И это внушает уважение к нему, он маленький, но заступник.
- Ты молодец, что постоял за себя, - не скрываю гордость. И, наверное, такую бы реакцию хотел получить сам от отца. - Но в следующий раз, если Стас, или кто-то еще будет снова задираться, просто расскажи мне.
- Но, у него тоже есть старший брат, - рассудительно, но дрожащим голосом говорит Авив. – А вдруг, вы бы подрались?
- О-о-оу, как это мило, - усмехается Кира и бьет меня кулаком в плечо.
И это заставляет меня расчувствоваться еще больше. Он не хочет перекидывать свои проблемы на меня. Маленький герой, нахохленный как мокрый воробей.
- Значит мне придется прописать его брату. Но реально, Авив, я не шучу, в следующий раз обязательно говори мне, прежде чем полезешь размахивать кулаками. А Стас твой – мудак.
- Мудак! – повторяет брат, немного приходя в себя.
- А с фингалом не расстраивайся, - говорит подруга. – Обязательно приложите ему кусок мороженого филе. Ты еще мясом провоняешь. Будешь как зомби.
Авива это заметно взбодрило, хоть он и выглядит забавно с заплывшим глазом.
Мы идем до самого дома рука об руку. Брат делится другими новостями из школы. Несмотря на все он хорошо учится, хоть и ленивый как божество лени.
Я смеюсь его находчивости, поддакиваю.
Неудобно и неуютно. Ширинка с внутренней стороны натирает. Я то и дело поправляю член через карман. Многие проделывают дырочки в карманах штанов, чтобы дрочить в классе. Кажется, видел такое в кино Тинто Брасса. Наверняка же Кира его пересматривает днями и ночами.
Авив шмыгает носом. Смотрю на него и улыбаюсь, а про себя смеюсь. По-доброму смеюсь. Глаз заплыл, немного слезиться, украшен фиолетовой гематомой, даже красиво. Я понимаю, что смешного тут мало, но брат даже в таком случае дает повод над ним поржать.
- Когда начнется конец света, - сообщает Авив. - Я надеюсь, что этого Стаса первым убьют.
- Ну, ты не можешь желать ему смерти, - говорю я.
Брат чешет нос.
- Это не очень хорошо, Ави.
- Почему это? - спрашивает брат.
- Ты действительно хочешь, чтобы он умер, потому что вы подрались?
- Нет, но когда будет конец света умирать будут все, просто он первый.
- Хм. Ну ок.
Мы дожидаемся лифта. Брат заметно приободрился. Наверное, мысли о том, что Стасу грозит неминуемый пиздец как-то сглаживают углы его обиды и досады, а еще тоски по отцу.
- Как ты себе представляешь конец света?
- Ну, - Авив воодушевляется. - Прилетит планета Нибиру, а вместе с ней начнутся катаклизмы. Метеориты будут падать.
- А разве ее не должно быть уже видно? Еще несколько месяцев осталось.
- Она уже рядом, но ее пока не видно.
Мы заходим в кабинку лифта. Брат нажимает на нужный этаж.
- Кстати, - вспоминает он. - Марк, я видел, что у нас открыта дверь на крышу. Пойдешь со мной, ждать планету?
От услышанного я закусываю губу.
- Ты, по крыше лазил?
- Да там не страшно, - мелкий отмахивается рукой.
- Авив, это опасно.
- Ну, а если с тобой?
- Ты же собирался миклат копать, - спрашиваю я, когда двери со скрипом разъезжаются в стороны.
Мы заходим в квартиру. Прошу брата разуться на коврике.
- С крыши можно много чего увидеть.
- Так, стоп! Еще раз! Пообещай, что на крышу ты соваться не будешь. Ни со мной, ни без меня.
- Тогда как мы будем встречать планету? - скулит брат и прикрывает ладонью больной глаз.
- В парке найдем возвышенность и там будем смотреть.
Кстати, хорошая идея, устроить такую прогулку. Главное, чтобы не было холодно.
Наклоняюсь тут же снять ботинки. Холодный металл застежки вдруг напоминает мне историю о потерянном нижнем белье.
Вся ситуация настолько сильно выбивает меня из колеи, что я в какой-то степени чувсвую себя героем дешевой порнушки, в которой чаще всего самый странный сюжет. Кто-то к кому-то приходит в гости. И когда партнеры начинают друг друга раздевать вдруг оказывается, что они без нижнего белья.
Как и наказала Кира вытаскиваю брату лед, оборачиваю его полотенцем и сую ему в руки держать возле глаза, а сам запираюсь в ванной.
Снимаю кофту и футболку и смотрю на себя в зеркало. Провожу рукой по кубикам пресса и классно, что они у меня есть. Как приятно, едва касаясь пальцами дотрагиваться по бархатистой коже, заставляя мурашками покрываться спину.
Я глажу загрубевшие соски и на затылке колышками дыбятся волоски. В горле моментально пропадает влага, от одного осознания, что вообще случилось. И страх, что я получаю от этого невероятное удовольствие прячется назад. Как сладок запретный плод. Я закусываю нижнюю губу и сладко постанываю, пытаясь делать это как можно тише, чтобы Авив нечаянно не услышал. Смотрю на себя в зеркало и понимаю, что нравится, что вижу в отражении. Хочется верить в то, что похититель моего нижнего белья кто-то настолько же прекрасный как Ариэль и прямо сейчас он занимается тем же самым чем и я. Да и фантазировать особо не приходится, сильное и могучее тело моего солдата предстает перед глазами так ярко, будто он прямо сейчас находится рядом, в старой покоцанной временем неуютной ванной.
Боже как же это прекрасно.
Ощущать как жар разливается по всему телу от ног до самых кончиков ушей. Как перекрывает дыхание от невозможности остановить сладкую истому. Как изо рта вырывается слабый стон, чтобы никого не смутить. В первую, очередь себя.
Но чувство стыда появляется незамедлительно. Буквально в ту же секунду, как я опускаю глаза на член, на кончике которого в нерешительности застыла белая капелька спермы.
Я подрочил и возненавидел себя сильнее чем это было несколько минут назад. Математический парадокс. Как быстро можно преодолеть расстояние от возбуждения и восхищения до презрения и отвращению к самому себе.
В зеркале больше не отражается прекрасный юноша, коим я себя на мгновение посчитал, только отвратительный пидарас, который боится собственной тени. Вода смывает позор и как верный приятель согревает, нежно обволакивая воспламеняющее тело.
Выхожу из тесной комнатки вместе с выбивающимися клубами пара. Буквально в ту же секунду входная дверь чуть ли не вылетает со скрипом. И мать точно ураган врывается домой.
На перекошенном от злости лице застыл страх. Она не знает какие эмоции испытывать.
- Марк, где ты был, когда это произошло? - чеканно произносит она, снимая обувь. - Авив. Ави, - тут же обращается к брату.
Пацан выглядывает из своей комнаты, держит промокшую тряпку возле синюшнего заплывшего глаза, но не решается сделать шаг навстречу нашей кормилице.
- Мой родной, - сокрушается она будто произошло что-то по-настоящему страшное. - Болит? Сильно болит? - мать подбегает к перепуганному брату и хватает его за щеки ладонями.
Брат вскрикивает.
- Да ладно тебе, - как можно спокойнее говорю я. – Подумаешь, подрался. Это просто фингал. Я посмотрел.
- Нет не подумаешь, - гневно заявляет мать. Повышает голос, огрызаясь в мою сторону. – А что если над ними издеваются? Ты, должен следить за ним. Где ты был?
- Я был у себя в классе, - быстро отвечаю я. - Что я по-твоему должен был сделать?
Авив смотрит сначала на меня, потом на мать и всхлипывает. Я догадываюсь о чем он думает. Вот сейчас из-за него мы поругаемся, потому что взбешенная мать - хуже дракона. А вывести из себя ее проще пареной репы. Судя по всему звонок из школы был не вовремя, а разговор неприятным.
- Марк, я же работаю, мне сложно за ними уследить, - ноет она, выпуская брата, который сразу прячется за мной.
- Что они тебе сказали? - спрашивает он.
- Что ты побил мальчика, - строго говорит она. - Авив!
- Я никого не бил, - всхлипывает брат. - Он первый начал.
Мать переводит на меня взгляд.
- Вот, - мать скрещивает руки на груди. - Я же говорила. Над ним там издеваются.
Я выдыхаю. Спорить с ней нет никакого резона. Она будет стоять на своем, даже если ей перед носом фактами потрясти мать все равно сделает свои выводы. Причины на это могут быть разные.
- Ладно, - сдаюсь я. - Что ты хочешь, чтобы я сделал?
- Не спуская с него глаз. Он твой младший брат, - напоминает так, будто я впервые об этом слышу. - А сейчас завари мне кофе и дайте посидеть в тишине.
Я рано понадеялся, что мать решит закрыть тему, но она продолжает с новой истерической ноткой.
- Я с этой классной руководительницей поговорю, еще будет меня учить детей воспитывать.
Я ставлю ей чайник. Подгоняю Авива в свою комнату и говорю ему, чтобы начал делать домашнее задание, буду проверять. Мать продолжает бурчать. Ее голос затихает на фоне закипающего чайника.
- Марк, ты будешь? - кричит она с кухни.
- Нет, - отвечаю я.
Вытаскиваю телефон и пишу отцу: “Авив подрался”.
На удивление ответ приходит незамедлительный, что я даже обрадовался, если отец проявит какие-то эмоции. Но он пишет: “тов (хорошо ивр.)”. Что в этом хорошо, я без понятия.
Как же он, сука бесит.
