Глава 1. Блу. Солнышко лучистое

      — Солнышко лучистое улыбнулось весело, потому что с корешем мы запели песенку: на-на-на-на-най, на-на-на-на-на, на-на-на-на-най, на-на-на-на-на-а-а! * — мурлычу я тихонько, болтая над водой босыми ногами и щурясь на оранжевый поплавок, мелькающий среди искрящейся ряби. Весна набирает силу, все вокруг цветет, благоухает и поет, даже я. Каро мышкует по окрестным зарослям, пока я пытаюсь поймать нам рыбки на праздничный ужин. По моим не слишком точным подсчетам, примерно в это время, год назад, его крохотное костлявое тельце перекочевало из клетки с мертвой волчицей в мои ладони, а взгляд мутно-синих глазенок вкипел в душу и сердце навсегда. Теперь в мои ладони не поместится даже его длинная, зубастая морда, и ростом он уже со здоровенную восточно-европейскую овчарку. А глазенки сделались чистый янтарь и мед. Предположительный его день рождения мы уже с размахом отметили, а поскольку нынешняя жизнь не фонтанирует праздниками и развлечениями, день рождения нашей маленькой семьи — тоже прекрасный повод.

      — Стаканы-бутылочки зазвенели весело, потому что с корешем мы мочили песенку, на-на-на…

      Внезапный взвизг боли прерывает мое мурлыканье. Каро! Капкан?! Этой дряни по здешним лесам столько натыкано! Или змея! Змея ужалила! Мигом сунув удочку в подставку, а ноги — в новенькие бронебойные ботинки со стальными носами, бросаюсь на помощь.

      — Каро! Голос! — прошу я, чтобы быстрее найти его в зарослях кустов и высокой травы.

      — Хр-р-р! — отзывается где-то сбоку, и я досадливо морщусь, выдергивая из ножен крепкий охотничий нож. Зомбака убиваю походя — он медленный, подгнивший, давно не питался, похоже. Как ни странно, но какое-то подобие пищеварения у них, видимо, сохранилось. Вытерев лезвие о его потрепанную непогодой и куширями одежду, снова зову Каро. Тихий взвизг впереди. Спешу туда… трава раздвигается и я аж подпрыгиваю от неожиданности, не сразу сообразив, почему морда моего мальчика похожа на игольницу. Одну из передних лап он держит на весу, ковыляя на трех, и она тоже густо утыкана черно-белыми иглами.

      — Батюшки! — тоном моей бабуленьки восклицаю я, всплескивая руками. — Дикобраз! Глаза-то целы?!

      Волк мой жалобно визжит, прижав уши, и я немедля бросаюсь его жалеть и спасать. Прямо Серый Брат и Маугли, блин. Хорошо, плоскогубцы в ящике с инструментами есть. Точно помню, что иглы эти очень хрупкие и легко обламываются, оставаясь под кожей. Поэтому работа ювелирная. Впрочем, Каро не вертится, позволяя мне вынуть все иголки до одной в том темпе, в котором получается.

      — Зато они бактерицидные… Потому что дикобраз может свалиться с дерева и напороться на свое же оружие, — утешаю я его. — Но я все равно попшикаю «синявкой» на всякий случай.

      Каро ужасно не нравится шипение баллончика с террамицином, может, звук напоминает ему змею? Но он и эту неприятную процедуру переносит терпеливо, только жмурится и вздрагивает.

      — Ну, убедился, что это добыча непростая? Не для всех. Это тебе не олененка поймать…

      Не так давно кормилец мой припер с охоты очаровательного Бэмби, и я чуть не расплакалась. Нет, не от жалости — от счастья. Жаркое было — пальчики оближешь. Львиная доля, конечно, досталась добытчику в более подходящем ему сыром виде. Я-то и всякой фигней вроде прошлогодних чипсов могу перебиться. А ребенок растет, ему нужен белок. Сухой собачий корм попадается все реже, и только в магазинчиках и на складах с закрытыми дверями, и тот за зиму грызунами попорчен. Там, где все нараспашку, бродячие псы все подъели. А консервами уже и выжившие люди давно не брезгуют. Я в том числе. Даже если это и было изготовлено из рогов и копыт дохлой козы, сварены-то они хорошо и щедро сдобрены консервантами. Вряд ли отравишься.

      Закончив с медицинскими процедурами, глажу своего друга по голове. Шрам от шерифской пули совершенно затянулся, зарос шерстью, даже незаметно, что он там вообще есть.

      — Пойдем, рыбки поймаем? Раз с дикобразом облом вышел. Ничего, зайчик, это жизненный опыт… До свадьбы заживет.

      Ужин у нас вечером королевский: наваристая уха, лепешки из кукурузной муки, маринованные мини-овощи, а на десерт — шоколадные конфетки и первая клубника с ничейных полей. Для четырехлапого участника застолья еще несколько мясных консерв припасено… И даже бутылочка винишка. Ну, его дитю наливать не станем. Ему упаковка собачьего пива есть, без алкоголя, зато с пивными дрожжами для роскошности шерсти. Теплынь уже, и зимняя слезает с волчьих боков клоками. Так и хожу за ним с чесалкой, и все равно по салону машины и дому хоть валенки валяй.

      Разведя наши пути-дорожки с каннибалом Эглтоном под Новый год, судьба словно решила, что жести с нас хватит, и дала относительно спокойно перезимовать и встретить весну в сельской глубинке на юге Джорджии. Дом из добротного кирпича на отшибе от основных трасс с каким-никаким забором и даже полностью деревянными дверьми, без дурацких стекляшек, стал нашим приютом в последние пару месяцев. Тут, черт подери, даже вертолетная площадка имеется! Правда, вертолета нет, похоже, владелец на нем куда-то отчалил… оставив в доме озомбевшую родню, привязанную к кроватям. Интересно, далеко ли улетел? Повозиться пришлось, зачищая территорию, и дом проветривать потом до посинения, повыбрасывав матрасы. Но оно того стоило. Нам с Каро тут нравится. Много фруктовых деревьев — целая плантация. И свой водоем есть, к огромной моей радости, полный рыбы, зато без единого аллигатора. Забор, конечно, больше символический, и порой через него переваливается несколько настырно прущих строго вперед мертвяков, но крупные стада еще ни разу не забредали.

      Так что теперь я — маленькая хозяйка большого дома**. К счастью, в отличие от Паолы, маяться тяжким выбором между двумя идеальными мужчинами мне не нужно. Ни этот роман Джека Лондона, ни «Мартин Иден» мне в свое время совершенно не понравились своей буржуазностью и пошлым пораженческим финалом. То ли дело — «Северные рассказы»! Героизм! Преодоление! Какие герои, а? А героини? А «Белый Клык»? И вот она, мечта детства моя воплощенная, сидит напротив, облизывается, готовясь уписывать праздничный ужин. «Сказки южных морей», впрочем, у Лондона тоже хороши. Как раз читаю на английском. Весь полярный героизм мною глубоко уважаем, но я даже в этих широтах за зиму успела намерзнуться.

      — С днем рождения семьи! — поднимаю бокал с вином, и подвигаю к волченьке миску с пивом. — Люблю тебя до луны и обратно. Ты — мое сердце, Каро.

      Пиво исчезает в волчьей утробушке секунды за три, консервы — за две, и примерно столько же уходит на кукурузную лепешку. После чего на меня воззряются сами влюбленные и обожающие глаза в мире. Огоньки свечей мерцают в глубине зрачков зелеными всполохами, как огоньки на елке. МордЯ даже от бактерицидных игл все равно припухла, и все вместе выглядит немножко комично.

      — Уху будешь? — смеюсь я. Конечно, будет… Клубникой из моих рук он тоже не брезгует.

      Наевшись, хлопаю себя по животу, хлопаю волчишку и произношу сиплым голосом:

      — Щас спою!

      И сама смеюсь над своей нехитрой шуткой.

      Наша спокойная, размеренная, и даже счастливая жизнь заканчивается на следующий день. Сначала срабатывает сигнализация — чуткие волчьи уши и нос. Дурное предчувствие берет меня за глотку разом, параллельно скрежету выворачиваемого замка на воротах. Шум двигателя на подъездной дорожке… хлопки дверей, громкие, будто выстрелы. Не слишком приглушенные голоса. Раз… два… Трое. Трое крупных, крепких, уверенных в себе мужиков, заросших бородищами под самые глаза. Хорошо вооруженные, разумеется. Один уже в тачку нашу заглядывает, по-хозяйски так.

      — Отойди от моей машины! — гаркаю я, встав в промежуток между дверью и окном на случай нервной пальбы, и туда же загнав Каро. Кирпичную стену их винтовки не пробьют, поди, не винтовка Мосина***.

      Выражение ленивого любопытства на лицах сменяется удивлением, взгляд обшаривает окна и натыкается на дуло моего карабина.

      — Леди? — с полуулыбочкой уточняет тот, что заглядывал в машину. Рассмотреть меня, прижавшуются боком к стене, он не может, но голос выдает с головой. Даже за парня-подростка сойти не вышло, увы.

      — Мы не знали, что здесь занято.

      — Теперь знаете. Это моя земля и мой дом. Убирайтесь!

      Быстро переместившись, выглядываю краем глаза в другое окно, которое по ту сторону двери. Так и есть — двое других двинули в обход!

      — Стоять! Оружие стволами в землю! Или всех положу! — гаркаю я так, что аж Каро вздрагивает, на секунду перестав скалиться, и немного удивленно смотрит на меня. Кричать же нельзя.

      — Не стоит так нервничать, леди! Вы здесь одна?

      — Разумеется, нет! Мужчины на выезде, но скоро вернутся!

      Слава богу, двор асфальтированный, и по количеству отпечатков протекторов понять, что машина всего одна, и она стоит прямо тут, нельзя. Паола, Паола, где твои мужики?! Сейчас бы оба пригодились! Я б не ковырялась.

      Стремительно перемещаюсь обратно, чтобы глянуть на заводилу. Винтовку он держит в руках, но дуло таки приопустил. Незваные гости раздумывают несколько секунд, переглядываются, потом кивают друг другу.

      — Хорошо, мы уходим, леди! Не стреляйте. Извините за сломанный замок на воротах. Времена такие, ну, вы понимаете.

      Они неторопливо грузятся в свою тачку, разворачиваются и сваливают. Только когда шум двигателя стихает вдали, хватка пальцев на карабине ослабевает.

      — Собирайся, малыш, мы уезжаем, — бросаю я Каро, переведя дух. — Они вернутся.

      Эти бородатые пахнут… пожарищем на Кусе.

      Волк без препирательств отправляется за своей любимой игрушкой, изжеванной еще молочными зубами год назад в лагере у реки, которого больше нет. А я бросаюсь собирать пожитки. Хоть и старались особо не располагаться, не вытаскивать все из авто, спокойная жизнь предательски расслабила… В любом случае на сборы вряд ли уходит больше получаса. Мне до слез жаль бросать уютный дом, фруктовый сад и кишащий рыбой пруд, но перспектива быть разложенной и отпользованной этими бородачами на собственной софе в гостиной слишком очевидна. От них веет угрозой. Я больше не позволяю рассудку убалтывать меня, приводя нелепые аргументы из прошлой цивильной жизни. Если рептильный мозг гудит в копчик: «Беги!» — я бегу.

      Выезжаем, конечно, не через парадный вход, а огородами, через сад. У меня хороший джип, так что по грунту идет без проблем. Я рулю, куда подсказывает интуиция, и куда позволяют шляющиеся туда-сюда табунки мертвецов и навеки застывшие пробки из авто, несколько часов кряду и останавливаюсь передохнуть, только когда все тело окончательно затекает. Ужасно хочется пить. Благо, запас кипяченой воды солидный. Напившись и напоив друга, разворачиваю карту, чтобы сориентироваться на местности. Интересно, куда это нас занесло? Названия городишек давно перестали меня интересовать как таковые, а вот магазины, заправки, источники пресной воды, фруктовые сады, фермы — то, что нужно. Хотя вот забавное — Climax****.

      — Они что, серьезно так назвали свой городок? Поселок для тех, кому за пятьдесят? — хмыкаю я. — Нет, туда мы двинем лет через двадцать пять, не раньше.

Определившись с положением на местности, решаю выбрать какой-нибудь подходящий дом для ночлега, а завтра на свежую голову уже думать, как быть дальше.

      Не знаю, считать ли это везением или, напротив, неудачей, но «нагреть место» за май нам так и не удается. То слишком много зомби, то слишком мало удобств, то к трассе впритык. В общем, ни один дом не понравился настолько, чтобы задержаться в нем дольше, чем на неделю. Один раз даже на блокпост общинки какой-то наткнулись, настороженной и весьма религиозной, судя по их строгим нарядам, но вполне мирной. Вежливо обменялись приветствиями, скудными новостями, и расстались без конфликтов. Молочком от бешеной коровки, в отличие от детей Ноя, угощать они нас не стали. С теми бородачами мы больше не пересекались, и вот этот момент в сводке значимых происшествий за май уверенно уходит в колонку «Удача».

      Проезжая очередной крохотный сити, который у меня на родине вряд ли удостоился бы названия громче, чем айыл****, последнее, чего я ожидаю — это услышать вдруг девичий визг и отчаянный вопль: «Помогите!».

      «Ловушка. Это ловушка. Вспомни Лизу и поднажми-ка на газ», — холодно рекомендует рассудок. Каро с любопытством высовывает нос в окно и принюхивается. Смотрит на меня. Снова принюхивается. В этот момент машина равняется с проулком между двумя красными кирпичными зданиями, и я вижу тонкую девичью фигурку, из последних сил отбивающуюся от наседающих на нее мертвяков. Девчонка определенно в ловушке, и отнюдь не богатырское ее телосложение не позволяет надеяться, что она из нее своими силами выберется. Она на чем-то стоит, кажется, на опрокинутом мусорном баке, и это дает ей некоторое преимущество. Но на тотализаторе я б на блондиночку не поставила.

      «Но была еще Джесси. И Айвен. И Бэт», — включается в моем черепе чертов рупор альтруизма и милосердия, безжалостно вырывая из тщательно подавляемых кусков памяти имена, причиняющие мне боль. Ко мне этот говнюк милосерден бывает редко.

      Нет, не выглядит это, как ловушка или подстава. Кто станет так рисковать ради… чего? Человека, который тут раз в месяц, может, проедет, в лучшем случае?

      — Хрен с тобой, просто поможем отбиться, — ворчу я, выдергивая из-под сиденья мачете. — Каро, за мной. Убей, малыш. Только зомби, девочку не трогать.

      Повторять два раза ему не нужно. Зубастой торпедой волк с налету врубается в ближайшего мертвеца, опрокидывая и его, и мнущегося рядом, одним укусом отрывает подгнившую руку и вгрызается в горло. Я с размаху опускаю мачете на череп другому. Кр-р-рак! Башка лопается, как спелый арбуз. Волна трупного душка густеет, но рецепторы давно привыкли, и раскидываться трапезой желудок не торопится. Отпихнув падающее тело, прыгаю на голову тому, что по принципу домино свалил Каро. Еще один к-р-р-рак — и серые мозги лезут из ушей, как зубная паста из тюбика. Отлично. Для того я эти бронебойные говнодавы и таскаю! И еще по одной тыковке — длинным тяжелым лезвием. И еще.

      Заметив какую-то нездоровую активность в своем тылу, табунчик зомбаков теряет интерес к блондинке и всем амфитеатром разворачивается к нам. Возле моего лица пролетает когтистая лапа провинциальной цацы, на которой до сих пор каким-то чудом сохранился хищный неоновый маникюр, но Каро решительно пресекает попытку выцарапать и съесть мои красивые глаза.

      — Назад, — велю я ему, и мы отступаем, чтобы убрать девчонку с линии огня. Патроны есть, и ликвидацию живой мертвечины я завершаю из Глока. А то, орудуя вручную, и плечо потянуть недолго.

      Вытерев мачете и подошву ботинок об одежду ближайшего трупа, бросаю бледной, трясущейся девчонке: — Пожалуйста! И вали отсюда побыстрее, — и поворачиваюсь к машине.

      — Каро, идем!

      Глушитель, конечно, звук прилично отсекает, но не в ноль, а кое-кто еще и навизжал как пожарная сирена.

      — Я н-н-не м-м-могу «вали», у м-м-меня нога, кажется, сломана… — жалобно бормочет блондиночка, и присовокупляет вежливое «мэм». Закатив глаза в готовое пролиться бойким субтропическим дождичком небо, я тяжело вздыхаю и разворачиваюсь. Не было у бабы заботы!

      Пока я топаю обратно, девчонка садится на попу и неловко съезжает с контейнера вниз, с грохотом уронив свою оборонительную железяку. И чикилякает на одной ноге навстречу, почти не наступая на вторую и старательно отворачивая лицо от вонючей размазни на асфальте.

      — Ты можешь уже прекратить шуметь?! — шиплю я гремучей змеей.

      — Извините…

      — Да я-то извиню, а вот зомбакам грохот, что мухам — говно! Откуда ты такая взялась?

      — Из дома… — видимо, максимально честно ответствует этот ангел, чудом сохранивший полнейшую зомбоневинность спустя, мать его, год после начала апокалипсиса!

      — Укушена? — сурово вопрошаю я.

      — Нет… кажется, — она растерянно оглядывает себя. Покусов не видно, а брызги на ней — последствия какой-никакой самообороны.

      Каро с любопытством обнюхивает девчонку и на всякий случай демонстрирует свои великолепные зубищи. Впрочем, без особой злобы, просто для порядка. На вид ей лет… восемнадцать? Хрупкая, прелестная, с прекрасными голубыми глазами и светлыми кудряшками, собранными в аккуратную прическу, которая растрепалась в бою и придает теперь страдалице еще большей прелести. Ей-богу, кукла Барби по сравнению с этой девой-в-беде просто собака сутулая. Будь на моем месте мужик — тут же влюбился бы. К счастью, я — не он, и бдительности не теряю.

      — Стой, — велю ей и старательно обыскиваю и карманы, и болтающийся за плечами рюкзак с нехитрыми пожитками.

      — У меня нет пистолета, мэм, я не умею стрелять, — говорит она жалобно.

      — Обопрись, — подставляю плечо, убедившись, что из оружия — только складной ножик в кармане рюкзака. Она немного выше, сантиметров сто семьдесят, наверное, и из меня выходит вполне удобная опора. Дотащив девчонку до машины, я понимаю, что провести медосмотр прямо сейчас не получится. К проулку уже подтягиваются любопытствующие полупокойные… экс-джорджийцы? Джорджианцы? Не знаю, как правильно.

      Помогаю ей забраться на заднее сиденье и усаживаюсь за руль. Каро занимает свое привычное место на пассажирском сиденье, уложив морду на спинку кресла и сурово наблюдая за незваной гостьей нашего дома на колесах. И тут блондинка принимается благодарить нас, горячо и взахлеб.

      — Пожалуйста, рады были помочь. Как тебя зовут?

      Ее имя оказывается таким же прелестным, как и личико с фигуркой. Вивьен! Ах, поэзия, а не имя.

      — Я — Блу, а он — Каро, — заводя двигатель, в свою очередь сообщаю я. — Сейчас мы отвезем тебя домой, Вивьен. Постарайся не выкинуть ничего такого, что могло бы спровоцировать нападение. Веди себя тихо. Поняла?

      — Поняла… мэм…

      — Вот и прекрасно.

*Песня группы «Сектор Газа».

**Маленькая хозяйка большого дома (англ. The Little Lady of the Big House) — роман американского писателя Джека Лондона, созданный в 1915 году, впервые опубликован в 1916 году. Написано произведение в жанре трагической прозы.

***Русская 3-линейная (7,62-мм) винтовка Мосина образца 1891 года — магазинная винтовка, принятая на вооружение Русской императорской армии в 1891 году. Так же известна и под другими названиями — 7,62-мм винтовка обр. 1891 г. (1891/30 гг.), трёхлинейка, винтовка Мосина, «Мосинка» и тому подобные. Существует миф, что пуля из винтовки Мосина способна пробить метровую кирпичную стену. На самом деле это не так.

****Climax — кульминация, высшая точка (англ.).

*****Айыл — село, деревня (кырг.).