Глава 20
Первые два дня Катрин практически не покидала свою комнату. Только немного перекусить и в уборную. Живот практически не болел, выделения были не слишком обильные. Похоже, её организм приходил в норму.
Рихтер предупредил, что если всё будет складываться хорошо, то она поправиться в ближайшее время. Но лекарство, которое принимала Шван, всё же делало своё дело. Ей становилось всё вокруг безразличным: её состояние, отношение Келлера, Клара, постоянно маячившая рядом и строящая из себя заботливую свекровь. Единственная мысль, которая не давала её свихнуться – это Ангела и её сын. Как они там? Всё ли у них хорошо?
Несмотря на видимую безопасность, Кацман ходил по лезвию ножа, помогая беглецам. И если ищейки рейха его вычислят, то не миновать беды. Пострадает не только Яков, но и все, кто в данный момент находился у него. Будет лучше, если Шмид в ближайшее время уедет. Деньги у неё есть, а значит она должна суметь уехать подальше из Берлина. А ещё лучше совсем покинуть Германию. Но куда и, самое главное, как? Время было не на их стороне, так как Гитлер победоносно завоёвывал рубеж за рубежом. Если бы только у Ангелы был Kennkarte серого цвета! Но где найти чистый бланк?
- Милая, я собираюсь пойти погулять, - Клара без стука вошла в комнату Катрин. В руках девушки была книга Ганса Фаллады* (Прим. Немецкий писатель 1893-1947) «Волк среди волков». Чтобы совсем не сойти с ума, Шван решила почитать. Конечно, она могла бы попросить мать Келлера что-нибудь из классиков, но незадолго до приезда фон Гинсбурга в книжном магазине она увидела книгу этого современного писателя, удивившись, что тому удалось опубликоваться. В книге главный герой, сторонник Гитлера и участвующий в подготовке путча 1923 года на его стороне показан отщепенцем и негодяем, развратником и эгоистом. – О боже, что ты читаешь, Катрин?! Дай сюда эту книжку. Тебе нельзя напрягаться.
Шван успела запрятать книгу под подушку и вымученно улыбнулась.
- Просто мне нечем заняться… мама, - пробормотала девушка. – Вы идите, погуляйте. А я обещаю больше не читать. К тому же мне жутко хочется спать, - блондинка наигранно зевнула, прикрыв рот ладошкой.
Женщина недовольно покачала головой.
- Надеюсь, что это не лекарство так действует. Раньше я не замечала за тобой такой вялости. Я расспрошу доктора Рихтера о его действии. Может, тебе стоит попить что-то другое.
И фон Гинсбург покинула спальню. Катрин упала на подушки и прикрыла глаза. Было бы хорошо, если Клара избавит её от брома. Но надежды были небольшими. Келлеру выгодно держать её на сильных успокоительных.
Клара ушла, и Катрин слышала, как та закрыла дверь на дополнительный ключ. Это значило, что она не сможет самостоятельно выйти на улицу. Но она всё ещё могла позвонить Мюллеру и узнать, остались ли у него негативы.
Поговорив с Хансом, Катрин с улыбкой положила трубку. Разговор с мужчиной поднял блондинке настроение. Теперь нужно было просто суметь покинуть квартиру и встретиться с мужчиной и … Лили. Шван показалось это хорошим знаком, что те познакомились.
Это стоило отметить. Наверное, ей не повредит чуточку алкоголя. В баре Келлера стояла початая бутылка «Егермейстера». Катрин улыбнулась.
Клара ушла, Келлер неизвестно, придёт ли на обед. Катрин приоткрыла окно в своей комнате и залпом выпила стопку. Приятное тепло разлилось по телу. В пачке ещё оставалось несколько сигарет, и девушка прикурила. Закрыв глаза, она блаженно улыбнулась. Уверенность в то, что всё будет хорошо, тёплой волной разливалась по телу. Она сможет. Они смогут. Неважно как, каким способом, но она будет с Ангелой.
Когда вернулась Клара, бутылка с ликёром благополучно уже была на своём месте, в комнате не ощущался запах сигарет, а Шван, как и обычно в последнее время лежала в кровати, прикрыв глаза и казалось, дремала. Она знала, что женщина заглянула в её комнату и ни сказав ни слова, удалилась.
Нужно затуманить им мозги. Показать, что она «хорошая девочка». Главное – Кларе. Чтобы она начала ей разрешать гулять одной.
Уже ближе к вечеру Катрин поняла, что фон Гинсбург пошла на кухню готовить ужин.
Там и застал их Келлер, когда пришёл со службы. Может ему это и показалось странным, но мужчина промолчал, лишь поцеловал женщин. После ужина Катрин сказалась на слабость и ушла в свою комнату.
В обед следующего дня в квартире фон Гинсбургов раздался звонок телефона. Клара взяла трубку, а через пару минут заглянула к Катрин в комнату с улыбкой и сообщила, что к ней в гости сегодня зайдёт Лили.
Женщины выпили чаю, Лили беззаботно болтала. Похвасталась перед Кларой, что тоже скоро выходит замуж. И не просто за кого-нибудь, а за самого директора НАПОЛАС! Женщина искренне порадовалась за девушку.
Ах, если бы она знала, что это за свадьба! Она бы точно грохнулась в обморок.
За глупыми, ни к чему не обязывающими разговорами прошёл час, пока Клара не сказала, что она оставит девочек и сходит в гости к подруге. Когда за женщиной закрылась дверь, Катрин закрыла глаза и выдохнула:
- Как же я от всего этого устала…
- Хочешь, помогу тебе немного расслабиться? – Лили повернула лицо блондинки к себе и коснулась её губ поцелуем. Шван открыла глаза и улыбнувшись, ответила на поцелуй.
- Мне противопоказаны постельные утехи минимум месяц, дорогая. К тому же, у меня ещё кровотечение после выкидыша, - но её рука всё же непроизвольно легла на грудь подруги. – Но думаю, что оно должно закончиться завтра-послезавтра. Доктор сказал, что максимум – неделя.
- Не страшно, Катрин. Я подожду, - в губы блондинке прошептала Лили.
- Но тебе же можно? – губы Шван скользнули по щеке, поцеловали висок и схватили мочку уха. Как же приятно было ощущать рядом с собой женское тело! Девушка медленно начала расстёгивать пуговицы на блузке Штейн и в тоже время выправлять её из юбки. Когда губы блондинки коснулись выемки между грудями, Лили тихонько застонала:
- Катрин…
- Пойдём в спальню, - предложила Шван и, взяв девушку за руку, заставила встать с дивана.
Они лежали в кровати, и блондинка перебирала волосы на голове Лили.
- Мне как-то нужно уговорить фон Гинсбурга разрешить мне остаться в Берлине. Я не хочу ехать в Дахау вместе с ним.
- Почему? – девушка приподнялась на локте и посмотрела в глаза Катрин. И та знала, что ей ответить. Ей была неприятна та игра, которую она затеяла, но если у неё получится, то Ангела будет спасена и сможет уехать.
- Из-за тебя, конечно, - улыбнулась Шван.
Лили легонько поцеловала Катрин.
- Так сошлись на здоровье, дурочка. Концлагерь – это не для тебя. Из Мюнхена ходит поезд, твой будущий муженёк сможет тебя навещать.
Шван поняла, что Лили права. Нужно подготовить для этого почву и поговорить с Кларой.
Блондинка положила руку на живот Лили и скользнула ниже, чувствуя, что та снова готова к её ласкам. Она прикоснулась к её клитору и прошептала:
- А ещё… Лили, мне неудобно тебя просить, но… - Шван на время убрала руку, - мне нужен паспорт. Серый паспорт. Я не знаю, сможешь ли ты…
- Ты так беспокоишься из-за этой еврейки, Шван. Я буду ревновать! - промурлыкала Лили. Какое-то время они просто целовались. Катрин не хватало пальчиков Лили внутри себя, но кровотечение ещё не прошло, поэтому приходилось довольствоваться только лёгкими ласками. – Катрин… - тут девушка отстранилась от Шван и посмотрев ей в глаза, улыбнулась, - я знаю, что у отца в кабинете есть чистые паспорта. У меня есть подозрение, что он занимается подделкой документов. Многие евреи отдали бы все свои деньги, лишь бы заполучить паспорт арийца.
- Так ты…? – это была удача. Штейн кивнула и снова поцеловала блондинку.
- Паспорт я тебе достану, а вот с печатями, увы.
- Это я беру на себя, - Катрин склонилась над Лили и начала покрывать поцелуями её тело. Штейн слегка надавила на голову блондинки и поняв намёк, девушка спустилась ниже и начала ласкать лоно подруги своим язычком.
Уже уходя, Лили вдруг достала из сумочки небольшой конверт.
- Будь осторожнее, - девушка поцеловала Шван в губы.
В конверте оказалось несколько снимков из «Эльдорадо», на которых был Келлер и, как показалось Шван – она увидела на одном из снимков Лохмера. Вот это было совсем здорово!
- Спасибо тебе, - Катрин погладила щеку подруги.
- Выздоравливай быстрее, я тебя хочу, - Штейн положила ладонь на ягодицу блондинки и притянув к себе поцеловала уже более откровенно.
Вечером в комнату Катрин ввалился пьяный фон Гинсбург. Прямо в сапогах он залез на кровать и склонился над девушкой.
- Келлер?
Его ладонь опустилась на шею Шван и чуть сжала. Внутри блондинки всё похолодело. Неужели мужчина собирается нарушить предписания доктора? Девушка напряглась, чем вызвала смех своего «жениха».
- Скажи мне, где Шмид?
- Я… я не знаю, - пробормотала Катрин. – Правда.
- Я знаю, что ты лжёшь мне, лапуля. Я сообщил о ней в полицию и, если… когда её поймают, она не отделается виселицей. Так что скажи мне, где жидовка и я обещаю, что её смерть будет лёгкой и быстрой.
- Да сдалась она тебе! – воскликнула Катрин. – Её нет в Берлине, так забудь! Всё!
- Так значит она покинула Берлин, говоришь? – фон Гинсбург чуть сильнее сжал горло девушки, а коленом раздвинул её ноги. – Говори, где она!
Лицо Катрин начало краснеть, воздух не поступал в лёгкие. Мужчина чуть ослабил хватку.
- Я бы на её месте тоже сбежала, - еле слышно прохрипела девушка.
Келлер замахнулся и отвесил пощёчину.
- Поверь, если я узнаю, где она… Я самолично буду пытать её! Никто не имеет права трахать мою жену!
- Я ещё не твоя жена.
- Это временно. Рихтер выписал мне справку, что ты здорова. Думаю, что мне разрешат жениться совсем скоро. И мы поедем в Дахау, где я покажу, что ждёт твою девку!
Глаза Катрин распахнулись. Она не должна. Она не может ехать в концлагерь!
Неожиданно послышался громкий стук в дверь и чертыхнувшись, Келлер был вынужден спрыгнуть с кровати широким быстрым шагом направился в прихожую. Он не хотел, чтобы его мать встретила непрошенного гостя в столь поздний час. Он сам с ним расправится. Но какого же было его удивление, когда на пороге он увидел Лохмера.
- Рюдгер, что случилось? – удивился Келлер, глядя на запыхавшегося друга.
Мужчина ввалился в квартиру. Он был без фуражки, в распахнутой шинели. Было видно, что он сильно спешил.
- Нападение на фюрера. В Мюнхене. Только что! – выпалил Лохмер.
- Ты что несёшь? – Келлер тряхнул головой. – Как?
Рюдгер снял шинель и хлопнув друга по спине, кивнул в сторону гостиной.
- Дай мне что-нибудь выпить.
Через минуту на столе стоял шнапс и две бутылки пива.
- Ты же знаешь, что Гитлер каждый год выступает в баре «Бюргербройкеллер», - Лохмер опрокинул в себя рюмку, выдохнул в кулак и запил пивом. Келлер тоже опрокинул в себя шнапс и снова разлил. – Чёрт! Ублюдок! – Рюдгер глотнул пива и поперхнувшись закашлялся. Фон Гинсбург постучал друга по спине, но не стал его перебивать. Он понимал, ругательство было адресовано не Гитлеру. – Я не знаю, что заставило фюрера завершить свою речь раньше, но это его спасло. Эта скотина виновна в гибели нескольких человек, но наш вождь жив. И это главное.
- А террорист?
- Его уже ищут. Не думаю, что он сможет уйти.
Келлер стукнул ладонью по столу так, что бутылки и рюмки чуть не упали.
- Твари!
Мужчины выпили.
- Это или жиды, или коммунисты. Это просто чудо, ты не считаешь? Давай за нашего фюрера! – Келлер снова плеснул шнапса.
Лохмер поднял рюмку:
- Хайль, Гитлер!
- Хайль, Гитлер! – повторил фон Гинсбург.
Катрин, лёжа у себя в постели слышала весь разговор. Она не знала, что думать. На Гитлера ей было плевать. Она боялась, как бы её «жених» не напился до такой степени, что забыл бы предписания Рихтера. А это вполне могло случиться. Его могло не остановить её кровотечение. Или же он мог удовлетвориться иначе.
Но в ту ночь друзья напились и ушли спать в комнату Келлера.
Завтра Лили принесёт ей серый бланк. А значит ей нужно будет каким-то образом покинуть квартиру фон Гинсбургов и поехать в Нойенхаген, к Ангеле… А потом ей предстояло вернуться и завершить то, что она задумала. А там – будь что будет. Но она должна расправиться с обоими.
