Chapter 44
«– А почему вода?
– Это универсальная материя. Она помогает преодолевать границу между Мирами.
(«Constantine (Константин) (2005)» 01:07:12 – 01:07:23)
Кора
Я надеялась, что когда я увижу Кензо, у меня наступит второе дыхание. Откроются резервы организма. Он отвлечет меня от боли. А главное - отступит слабость. У бывшей соседки по палате Лады – астенический синдром. Вероятно, после того как она отработает четыре часа, она чувствует себя подобным образом.
Каждый шаг - подвиг. Хочется остановиться и лечь на тротуар. Лежать и не двигаться. Но тогда я не увижу Кензо. Поэтому я продолжаю медленно-медленно, словно бреду в какой-то вязкой тяжелой жидкости, перемещать ноги. Закончила передвижение стопы левой ноги на четыре дюйма. Перенесла на нее тяжесть тела. Передохнула. А теперь надо заставить двигаться правую ногу. Она гудит от напряжения. Кажется что ее мышцы, тоненькие-тоненькие, покрытые изуродованной шрамами мертвенно-бледной кожей, уже прошагали сотню километров и больше ни на что не способны. Чушь!
Человек - это не его тело. Человек - это мозг. А с мозгом у меня все в порядке. В порядке ли? Если в тот роковой день, шесть лет назад, после запоздавшего визга тормозов, мои голени превратились в фарш из осколков костей и мяса и раз в два года эти жуткие операции... Способен ли мозг остаться в порядке под прессом шестилетней боли?.. Способен! Я решила, что способен. Мои голени от колена до ступней - шедевры современных технологий и высочайшего хирургического искуства. Самое сложное - неврология. Пусть от изначальных мышц почти ничего не осталось, но они есть. А вот управлять ими - целое искуство. Особенно вскоре после очередной операции.
Слава Богу, что последняя операция была действительно последней! Мое тело закончило расти и теперь нужда в них отпала. Не стоять! Правая нога - вперед! Медленно-медленно... Больно-то как! Какая я дура, что не подождала автобуса! Тот бы не остановился как раз посередине между двумя остановками, когда где-то порвался какой-то провод!..
- Привэт, красавыца! Подвэзты?
- Спасибо, не надо.
- Зачэм нэ нада! Мнэ нэ трудна. Куда тэбэ?
Вот оно - второе дыхание! И откуда только такая прыть взялась?! Ковыляю к стене дома подальше от дороги. Если выйдет из машины - начну визжать. Какой, в жопу визг?! У меня же с собой балончик! Спокойнее, Айша, спокойнее...
- Напрасна отказалась! Я же вижу - у тэбя с нагами праблэмы. У самаго трое дочерей. Напрасна баися. Падвэсти?!
- Нет!
- А если бы я был русским? Сэла бы? Скажи! Сэла бы?
- Нет!
- А может сэла?! Толька гдэ ани - русские?! Мима едут. Плэват им на тэбя. Что вы за народ такой? Друг-другу нэ памагаетэ?!
Уф! Такой, какой есть. Может мы русские и эгоисты, которым кроме своей семьи ни до кого нет дела, зато талантливые. А вы живете в узких рамках в которые сами себя загнали. Сомневаюсь, что ваши горянки, сидя на жопе, способны за месяц заработать десять кусков помимо пенсии. А учитывая что через три года ко мне начнут возвращаться полноценные авторские права на моих "девочек"...
Интересно. Как только я начала думать о своем бизнесе, ноги стали передвигаться быстрее. Слабость словно бы отступила. А если бы не было аварии? Стала бы я рисовать аниме-красоток и продавать их? А если бы не было... Стала бы я рисовать ТАКИХ красоток и получать ТАКИЕ деньги? Как подумаю, что если бы все было по другому, то моих девочек могло бы не быть - страшно становится! Сейчас я - уважаемая на многих форумах художница. Авторитетная Айша.
А кем бы я была, если бы не оказалась прикована к стулу? Еще одной вертихвосткой, которой посветишь в ухо фонариком и глаза заблестят? Кензо! Да, такой же как на фотографии. Немного потолще. Когда фотографировался - живот втягивал? Да, мамон у него изрядный. Как пошутил кто-то - живот мужчины - холм над погибшим героем. Надеюсь его герой еще не погиб?!
- Привет!
- Привет!
Я ему явно нравлюсь. Чего и следовало ожидать. Толстым мальчикам нравятся худенькие девочки. А худеньким мальчикам - жирные коровы. Интересно, а средним - средние или они всеядны? Всетрахны? В общем, всех подряд ебут?
- Кензо, я неудачно коленками ударилась. Ноги болят. Для тебя будет большой напряг, если я пойду медленно?
- Нет. Дай я посмотрю что с ними?
Хуй тебе! Если ты увидишь мои ноги ниже колена - тут же слиняешь!
- Нет, они слишком худые. Я стесняюсь. Я потому и рисую такие икры, что свои накачать никак не могу. Тебе какое мороженое?
- А тебе?
- Кензо, покупать буду я! Я неплохо зарабатываю. А у тебя только стипендия. Договорились?!
Важный момент. Мне нужен покладистый мужчина.
- Ну, если ты настаиваешь...
Вот оно!
- Настаиваю! Кензо, ты что, обиделся? Дай я тебя поцелую, что бы не обижался!
Фу ты, бля! Похоже, он девственник! Я же вижу, что нравлюсь ему. Он тащится от аниме и от моих девочек в частности. А я, поскольку для меня архиважно иметь низкую нагрузку на крепления титановых стержней - достойная натурщица. Вот мое личико! Увеличим глаза. Уменьшим носик и губки. А вот ниже шеи я даю разгул фантазии! Вот такие грудищи! Вот такие ляжки! Вот такая жопища!
Все это могло бы быть у меня, если бы не необходимость строжайшей диеты. Не забыть вычесть калории мороженного. Когда я по аське спросила Кензо, почему в реале ему больше нравятся худышки, а в аниме - пышки, он ответил что не знает. А как он был доволен, когда я, сохранив основные черты его лица, прилепила к нему тело субтильного худенького эльфа!..
Он любит "бодрую корову".
- Две "бодрых телки", пожалуйста!..
- Да, конечно, коровы... Спасибо.
Нам нужно перейти улицу. Как я довольна, что я не в аппарате Илизарова! Сколько я переживала, что мои кости пострадали до такой степени, что этот аппарат невозможно применить! Представляю, что было бы, если бы было по другому! Кензо тащится рядом с девкой у которой на ногах здоровущие широченные металлические стержни и дуги. Они цепляются друг за друга и она идет в раскоряку... А так, я ништяк выгляжу. Только иду медленно. Другое дело, что это "медленно" лично для меня - бег сломя голову, требующий адского напряжения. Но видимо по мне этого не видно.
Во всяком случае по лицу Кензо не заметно, что он думает, что со мной что-то не так. Как удачно он пошутил! Я весело рассмеялась. Он наверняка подумал, что это он меня рассмешил. А на самом деле мне пришло в голову, что он не верит своему счастью. Как-же, знаменитая Айша, изящная красотка с ним. А он жирный и с багровым пятном на щеке! И тем не менее он со мной! И я ему перед встречей такое писала!..
Самый жуткий напряг - залезть в автобус.
- Кензо.
- Что?
- У тебя такие ручищи! Можно я потрогаю?
- Можно.
- Если захочешь - можешь в ответ потрогать меня. За любые места. Хочешь меня потрогать?
- Хочу.
Я беру его пухлую ладонь и прижимаю к своей груди. Худая-то я худая, а тем не менее груди имеются. И не сказать что маленькие. Убираю руку. Смотрю вниз. Мне кажется, или его штаны действительно спереди стали ему туговаты?
- Какие мышцы! А ты мог бы на руках занести меня в автобус? Ой, извини, глупая фантазия! А в принципе, если ты приподнимешь меня при входе в автобус - в этом ничего неприличного не будет!
Открываются двери. Удачно я расчитала по времени.
- Держи меня, здоровяк!
Уф! Вознеслась!
- Кензо...
- Что?
- Я хочу уступить старушке место. И сесть к тебе на колени. Ты не против?
- Давай.
- Садитесь, бабушка!
Что, съела старая карга?! Я же вижу, что ты уже собиралась разинуть хайло по поводу бессовестной молодежи, которая вообще должна стоять. И тут такой облом - тебе предложили место раньше чем ты его себе потребовала! Потом будешь другим каргам рассказывать - "А намедни я сидела в автобусе без всякого удовольствия...". А то что у молодежи вместо костей титан тебе знать не обязательно.
Но самое страшное, что титан в отличие от костей не растет. И раз в два года мои ноги разрезали и... Хорошо, что все закончилось. Больше мне этого не нужно. Зато я выгляжу пропорционально сложенной. Потом я наращу мышечную массу на икрах. Раньше нельзя было. Чем больше мышцы - тем больше резать. Ну я сегодня и отмахала марафонище! Зато у меня кавалер! Воспользуемся этим, чтобы позлить бабку!
- О! Милый Костя! Я так хочу тебя! Сделай мне приятно!..
Все - шепотом. Но так, чтобы бабка слышала. Что, не нравится?! А мне нравилось, когда ты месяц назад согнала меня с места, сука?! Твоим куриным мозгам не понять, что внешне нормально выглядящей девушке бывает западло публично предъявлять удостоверение инвалида второй группы!
- О да! Еще! Еще! Помни их!
Гы! Сразу три пары осуждающиющих буркал. А хули?! Автобус трясет и Костя придерживает меня, чтобы я не упала с его бедер. А за груди он меня придерживает или еще за что - не ваше дело! Ого! А он у него реагирует! Погоди! Еще рано. Надо с ним договориться, чтобы вышел первым и взяв меня за талию снял с подножки автобуса...
Да, на самом деле «Кензо» - всего лишь псевдоним Константина.
А я никакая не «Ирина», а Кора. Но кое-где я видела желание засветить своё архиредкое имя! Довольно уже того что в Кисии имя Каролина очень редков встречается. Но именно так меня хотела назвать мамочка. Игоря это устраивало. Но архиграмотная чиновница решила что проверочное слово «кОроль» и так вот меня записала. Ну и решили не менять…
Не фиг всему Питеру знать что единственная наследница Империи владельца заводов, газет, пароходов – малолетняя шлю! Но если бы я ею не стала, то точно обнулилась бы! Когда годами страдаешь от неописуемых болей… Но Игорь почувствовал, что я очень близка к тому чтобы послать эту реальность и сделал то что социум не одобряет.
Кстати, если Кензо не врёт, то эта реальность не единственная и я могу из Мира Осознанных Сновидений на неё воздействовать. Вот это мне надо! А то
мои голые ноги уж слишком жутко выглядят.
Ох! Хочу побыстрее заняться кексом! Игорь-то только языком и пальцами в перчатках меня доводил! А от членов-то гораздо кайфовее! И боль отступает! И настроение меняется с минуса на плюс! Жду не дождусь, когда смогу выйти замуж за жеребца! А желающих стать зятем миллиардера будут толпы! Только выбирай! Вот я и выбираю… Заранее выбираю… Чтобы и в кексе был хорош и поговорить с ним было интересно…
- Тебя возбуждают девушки в черных чулках? Возбуждают?..
Когда я так смотрю на него, одновременно касаясь пальцами его ширинки, он не должен возразить.
- Да.
- Уговорил, Казанова! Я буду в черных чулках!
- Ты смотрел девять с половиной недель?
Надо говорить, пока еще мой рот свободен.
- Нет.
О, молодежь, молодежь! Иногда, рядом со своими сверстниками я чувствую себя старой умудренной опытом и прожитыми годами Леди. А ведь мы с Кензо сверстники. Вот только боли я испытала в миллионы раз больше.
- Я так и думала. Старый фильм, малоизвестный, - вру я. Самое главное - не допустить уязвления мужского самолюбия, - я его к чему упомянула - там есть сцена в которой женщина мажет мужчину мороженным и потом слизывает его с него.
Ну я и сучка! Когда нибудь моя любовь к издевательствам над людьми мне выйдет боком!
- Ты боишся холода, грозный Дроу?
Другая бы назвала его бычком или здоровячком и он бы закомплексовал. Ведь ему еще рубашку снимать. И я увижу его складки... Надо играть. Я - пышнотелая анимешная девочка с ушками. Он - нарисованный мной субтильный темный эльф, у которого ни капли жира.
- Нет, - выдавливает он из себя. Боится! Отлично! Пусть боится, тогда он не зациклится на комплексах и стеснениях своего тела.
- Тогда достань из морозилки торт-мороженое!
Я выпускаю из рук его член и подталкиваю его к кухне. Куда он и идет.
Когда он возвращается на мне только черный кружевной лифчик и черные чулки на резинках...
Он не представляет, как бы мне хотелось продолжать на нем сидеть! Но он или не понял, как меня надо держать или ему не хватает сил. А мне скакать на нем не позволяют ноги.
Я залезла на него с неимоверным напряжением и села на член. Боже! Как это было приятно! В этом нет ничего противозаконного и постыдного. Мне сегодня исполнилось восемнадцать. Ему уже есть. Мы не связаны узами родства. Я могу кому угодно про это рассказать...
Надя до сих пор думает, что я девственница. Щас! Если б я ей оставалась, я бы сдохла или свихнулась. У меня было мало денег. То, что я рисовала, ценилось дешево. Это потом я поняла, чего не хватает в этом Мире. Не хватает красивых, не земной красотой красивых, девочек. Молоденьких, но экстремально женственных.
Миленькое десятилетнее личико и огромные тяжеленные дойки с громадными вытянутыми нежнорозовыми сосками. Самцов и лесбиянок заводит, когда из сосков бьют тугие струи молока. Один эльф с неимоверным усилием протискивает серый елдак в тугое узенькое влагалище девочки. Другой с силой сжимает одну из ее гипертрофированно огромных молочных желез. И оба соска извергают белые фонтаны. А девочка вопит от невыносимого наслаждения и нестерпимой похоти.
Сложнее всего нарисовать девочку в одиночестве. Если она занимается самоудовлетворением - трет клитор, сосет свою грудь, толкает в себя вибратор, - это еще относительно просто. Но когда она ничего такого не делает - это тяжело.
Как нарисовать ее, чтобы любой, кто бросит на нее беглый взгляд, тут же понял бы, что ее просто распирает от похоти и она через секунду набросится сама на себя за неимением кого-либо в пределах видимости?
Или она в классе. Внешне спокойная, даже отстраненная. Но должно быть видно, какие бешеные желания бушуют под этой невинной маской! Я порчу десяток эскизов, прежде чем застываю перед своим наброском в восторге от него и от самой себя. "Верю", - говорю я мысленно. Остается превратить удачный эскиз в рисунок. Но это уже почти рутина.
Но чтобы рисовать таких девочек, которых самой хочется трахнуть, необходимо быть женщиной. Я не понимала, что такого другие находят в этих жутких бюстах, выпуклых жопах, толстенных бедрах. До меня не доходило, почему на их лицах такое страдание, словно после очередной операции прошел уже месяц и они должны ходить, как бы им не было больно? Я рисовала всякую хуйню. Точнее, я рисовала то, за что ханжи и пуритане меня хвалили. Но платили мало.
У меня было мало денег.
Точнее, у меня, как у единственной наследницы состоятельного бизнесмена, их было завались, но то были деньги Игоря. А мне хотелось иметь свои. А вот тех, которые я сумела заработать благодаря интернету, было мало. Для меня мало.
Дурь дорого стоит.
А тратить чужие деньги на то, что бы ширнуться – слишком пошло, подло и для меня неприемлимо.
А вот если я их сама заработала, то тут дело совсем другое!
Захочу – в жопу засуну! Захочу – на дурь потрачу!
У меня было мало денег. Но много боли. Я подсела на дурь. Я знаю, что это невозможно. Дурь не вызывает зависимости, подобно алкоголю и табаку. Но помимо физиологической, органической зависимости бывает еще психологическая.
Я не знала, куда мне спрятаться от боли. Я стала продавать вещи купленные на свои деньги, чтобы на несколько десятков минут почувствовать себя умиротворенной. Я так и сказала Игорю, что я это делаю потому, что это единственный способ почувствовать себя счастливой и спокойной. И если меня этого лишить - я вывалюсь из окна.
Я тогда еще, наедине, звала Игоря по другому. Он долго смотрел на меня. А потом сказал, что это - не единственный способ. Он сказал - "клин клином выбивают". Мне было очень больно и жутко стыдно, когда клин вошел в меня. Я была в шоке. В следующий раз почему-то было полегче. А потом мне начало нравиться. Я научилась мастурбировать и ценить свое тело. Уважать его самые сокровенные и тайные места. Но приятнее всего было, когда в меня входил клин. А потом он сказал: "С восемнадцати лет забудь об этом. Заведи себе кого угодно. А про меня - забудь." После этого я больше не называла его Игорь. Я знаю, что если бы не он, я бы никогда не смогла взглянуть на эти картинки глазами женщины и понять их. И я бы не смогла создавать подобные им. У меня появился хороший доход. Но я уже не нуждалась в дури.
С лица и мокрой жирной груди Кензо капали большие холодные капли. Мне было зябко. Я содрогалась от каждой капли его пота. Ощущения от его члена в глубине моего тела, были приятными, но не более того. Меня никак не забирало. Должно быть, я просто к нему не привыкла. Я хотела просунуть руку к лобку и поласкать клитор, но мне помешало его брюхо.
Операции больше не нужны. Я выросла. Я натренирую и наращу икроножные мышцы и буду ходить в юбках. И буду прыгать на Кензо сверху теребя клитор одной рукой...
- Какой я у тебя по счету?
- Первый. - механически ответила я. Про Игоря никто не знает и не должен знать. Да и не было никакого Игоря...
- Первый?
- Да. Ты первый.
- Тогда почему?..
- Я неудачно перелазила через забор, - вру я, - ну и ... Ох! Это был такой ужас! Так много крови!..
На лице Кензо разом отражается множество чувств и эмоций.
- Тебе было больно, - наигранно сочувственным голосом спрашивает он.
- Очень больно, - скулю я, - и так стыдно. А потом была медкомисия и меня ругали. И вся школа говорила, что я проститутка. А я до тебя ни с кем. Мне так обидно было.
Возможно во мне умерла великая актриса. Это ж надо - так врать!
- Мне потом говорили, что мой первый мужчина мне наверняка не поверит. Ты не веришь, что ты у меня первый?
- Верю!
Ну и дурак же он! Судя по тону, действительно верит! А то, что я ему дважды искусно и грамотно сосала хуй, ему не показалось странным?! Что быстренько ввела его елдак куда надо ни на какие мысли не наводит?! Он что, думает, что все девочки от природы рождаются с такими знаниями и умениями?! Ух ты!
Кензо начал наяривать меня с новыми силами. И в более быстром и приятном для меня темпе. С его до смешного сосредоточенной ранее, а теперь довольной физиономии, по прежнему капал пот. Но теперь он казался теплым и приятным. Бляха-муха, да подо мной вся простынь мокрая! Я смахнула пот с верхней губы и провела ладонью по лбу. Ладонь стала мокрой. Я вытерла ее о простынь.
- Ой! Извини!
- А? Что?
- Ты не слышал? Не останавливайся, не останавливайся!
Разумеется он остановился.
- Кто-то пришел?
- Я же сказала, что никто не придет!
Это была правда. К нашему приходу отец уже сидел в запертой изнутри другой комнате. Интересно, он уже нассал в пустую трехлитровую банку или еще нет?
- А чего я не слышал?
Ну так и есть! Хуй, конечно же, упал.
- Кензо, я случайно пернула. Извини.
- Пернула?
- Да! Пернула! И чуть было не обосралась! А обоссалась еще раньше, смотри, вся простыня мокрая!
Боже! Как у меня болят ноги! Ноги-ножки-ноженьки!
- Обоссалась?
Интересно, если я скажу: "Айша самая умная и красивая девочка", - он это тоже повторит?
- Кензо!
- Что?
- Я пошутила! Это просто пот. Ты меня трахал. Член давил на стенки влагалища и через них на прямую кишку. И я пернула. И попросила прощения.
Я в третий раз взяла его член в рот и замолчала оставив Кензо обдумывать полученную информацию.
- Айша.
- М-м-м?
- Давай сзади?
Вот блядство! Я сдурила с дурью, но в других случаях, проявляла необходимую осторожность. Прежде чем что-то сказать или сделать - подумай: "А что, если?.." А что, если он случайно надавит рукой или ногой на мою голень? Нет, нет и нет! Шансы такого злого случая не большие, но они - есть! С сожалением выпускаю изо рта почти восстановленный хуй.
- Извини, Кензо, но я сегодня первый раз и очень стесняюсь. Не сегодня, ладно? Ты не обиделся?
Только попробуй обидься! Тут же прекращу ласкать хуй руками!
- Нет.
Я снова заглатываю окаянный отросток...
Мы целуемся в губы. Я чувствую как его твердый член упирается мне в живот. Хочет в меня. Хочет! Собственно, то что я ему нравлюсь и он меня хочет совершенно определенно понятно по поцелую. Мы так засосались, что будь у меня искуственная челюсть, он бы рисковал ее проглотить. У Лады челюсть собирали по кусочкам. Мы с ней "девочки-киборги". Внутри каждой из нас титан. Она мне завидует. У меня красивое лицо, безукоризненная кожа... А по моему - зря. Ну и что, что у нее шрамы?! Зато она может бегать. Прыгать. Ходить нормально. Может тут же дать раком, если ее так захотят. Кстати, это мысль! Она все ноет, что ее никто не ебет. Никому ее лицо не нравится. Договориться с ней. А потом сказать Кензо, что стесняюсь и поэтому дам ему раком только в темноте. И в темноте подсунуть ему ладкину жопу. Пусть ее наяривает сколько влезет! И он свою мечту реализует, и она...
- Ты очень красивая... - говорит Кензо двигаясь туда-сюда и не отрывая взгляда от моего лица. Интересно, что в первый раз он в основном таращился на мои сиськи.
- Я рада, что нравлюсь тебе. Потому что ты тоже мне нравишься!
- Правда?
Нет, бля! Неправда! А то, что я у тебя сосала и сейчас безуспешно пытаюсь тебе подмахивать - ничего не значит! Я же шлюха - могу с любым первым встречным переспать!
- Правда. И у тебя очень красивый член. Я смотрела эротику. Мне ни у одного мужика не нравился. А твой - понравился. Сама себе удивляюсь, но последние минуты говорю сплошную чистейшую правду. Да что это со мной-ой-ой?!
- Ой-ой-ой! М-м-м!..
Боже, как меня забирает! Я больше не мог...
- У-у-у! А-а-а! Ээээх!
Я задыхаюсь. У меня перехватывает дыхание. В горле спазмы. Да сделайте же мне трахеотомию, кто-нибудь! Папа, я умира...
- ААА!
Мое тело бьется в оргазме. Я вою, всхлипываю и пытаюсь завопить и позвать отца из соседней комнаты, но слышны только какие-то постыдные взвизгивания, хрипы и частые влажные шлепки. Кензо с совершенно озверелым выражением на лице, "нарисую его в образе самурая" - мелькает идиотская мысль, с силой впечатывает свое хозяйство в мою мокрую промежность. Я прикусываю язык. Не до крови, но больно и обидно. Из моего горла вырывается высокий продолжительный стон, а там, где бесчинствует громадный хуй Кензо бурлит горячий водопад. Я чувствую, как болезненно содрогаются мышцы живота, выталкивая жидкость из моего тела, которая устремляется наружу. У меня пару раз был подобный сквиртинг. Когда я приходила в себя, оба раза удивлялась, как много воды я из себя исторгла. Но там были короткие выбросы, а теперь хлещет и хлещет. "Жаль, что не присобачила к люстре камеру" - профи есть профи. Меня буквально разрывает, а я сожалею, что не могу сфоткать себя в моем теперешнем состоянии, чтобы нарисовать новую девочку. У меня сейчас такие огромные глаза... Кензо таращится в них и так бешено дергается, что многочисленные капли пота непрерывно разлетаются во все стороны. "Если бы мы были на природе, то я бы увидела радугу" - мелькает последняя мысль и я проваливаюсь в пустоту...
Я приоткрываю глаза и вижу улыбающееся лицо Кензо. "Лежи, лежи" - говорит он. Тебе необходим отдых, Ирочка.
Собственно, именно этого мне и хочется. Вот только что-то не так. Я пытаюсь сесть, но он давит своей пухлой лапищей на мою ключицу и не дает. Я смотрю ему в глаза. Если я маленькая и худенькая, а он большой, это не значит, что я не смогу причинить ему боль. Я достаточно много знаю о человеческом теле. Лучше ему убрать руку...
- Послушай, Ира, - говорит он, продолжая меня удерживать, - полежи немного. Тебе необходимо отдохнуть.
- Убери руку.
- Я поменял простынь.
Я застываю, боясь подумать о самом страшном. Действительно, я лежу на сухом. Только там внизу, где еще ощущаются отзвуки сладкой тянущей боли все по прежнему мокро.
- Я кончил в тебя и из тебя снова натекло. Протирать я не стал, чтобы тебя не будить. Я сейчас снова поменяю простынь.
То что он шарился в шкафу - мне по барабану. Но я до жути боюсь шевельнуть ногой, чтобы убедиться в своей догадке.
- Ты мне нравишся какая ты есть...
Между ступнями больше нет плотного шелка. Ужас!
- Лежи, лежи! Меня ни сколько не смущают твои шрамы...
Я начинаю рыдать.
- Ирочка, поверь, для меня это не имеет значения!
Я знаю, что променяла бы всех моих девочек на нормальные ноги. Обычные ноги, как у всех. Мне очень плохо.
Он поворачивает меня на бок и целует. Его лицо мокрое от моих слез.
- Спокойно, Ирочка, - шепчет он, - я надену на тебя чулки и никто кроме нас не узнает. А для меня это не имеет значения.
Я продолжаю рыдать.
- Я люблю тебя.
Я замолкаю и таращусь на него блестящими глазами. Вот камеру бы!
- Правда?
Только попробуй отказаться от своих слов! Я так завою!..
- Да.
Все-таки мы бабы - суки! Я обнимаю Костю прижимаясь мокрой щекой к его щеке, чтобы он не видел моей счастливой улыбки. Нет, я бы не променяла моих девочек!..
