Глава 18

Эмма посмотрела на часы. Начало двенадцатого. Киллиана не было. Его прогулка как-то затянулась. Женщина взяла сигареты и спустилась на террасу.

Закурив, набрала номер мужчины. Ответом были гудки, а потом включился автоответчик: «Привет. Это Джонс. Если я не могу подойти к телефону, значит я занят и перезвоню вам, как только освобожусь. А если ты красотка, то постараюсь освободиться ещё быстрее». Эмма фыркнула.

- Джонс, надеюсь ты не с красоткой проводишь время? – усмехнулась она в трубку. - Уже поздно. Я жду тебя домой.

И отключилась.

***

Рони проснулась в холодном поту. Сегодня сон полностью не испарился, как в прошлые разы. Женщина помнила аварию. Как будто это она переживала уже на самом деле, а не только во сне. Брюнетка села в кровати и взяв с тумбочки стакан с водой, сделала несколько глотков. Неужели воспоминания начали возвращаться? Психиатр говорил, что всё возможно.

- Вы сами поставили блок, Рони. И только в ваших силах снять его, - сказал как-то доктор.

Женщина сходила в ванную и умылась прохладной водой.

Во сне она ехала в трейлере. Там же находилась её семья. И сын. Дэн, её мальчик. Так вот значит какие кошмары её мучали всё это время. Она снова и снова переживала ту аварию, но с пробуждением сон выветривался из памяти. Дэн. Её малыш. Её любимый сын. Рони села на крышку унитаза и уронила лоб на руки.

Слёзы боли застилали её глаза. Единственный человек, который её любил и которого любила она. Его ничего не смогло стереть из её памяти. Беззвучные рыдания сотрясли тело женщины. Ей не хотелось больше ничего вспоминать, она не будет. То, что осталось в прошлой жизни причиняло ей боль и она не хочет помнить об этом. Рони глубоко вздохнула, поднялась и снова умылась. Ей нужно думать, что делать ей с сегодняшней жизнью. Торчать в особняке счастья мало. Да ещё этот однорукий мужчина. Тот ещё тип. Откуда они знакомы? Брюнетка вернулась в спальню, допила воду и легла в кровать. Киллиан Джонс. Джеймс Джонс. Сегодня в утренней газете была заметка о благотворительном фонде имени Джеймса Джонса. Брюнетка провела рукой по волосам. Сейчас она не могла думать ни о чём. Только о сыне. Боль тисками сдавила грудь. Как и всегда при воспоминании о Дэне. Рони достала из тумбочки старый потёртый томик Стивена Кинга. «Девочка, которая любила Тома Гордона». Почему эта книжка? На двадцатой странице лежала фотография Дэна.

«А может, я спасусь и сама. Натолкнусь где-нибудь в лесу на охотничий домик, разобью окно, если дверь заперта, а хозяев нет, позвоню по телефону…

Триша уже видела себя в охотничьем домике, которым не пользовались с прошлой осени. Мебель в выцветших чехлах, на полу медвежья шкура.

Пахнет пылью и золой. Все это пригрезилось ей так отчетливо, что она даже уловила запах кофе. Домик пустовал, но телефон работал. Старый такой аппарат, с тяжеленной трубкой, которую приходилось держать обеими руками. Она услышала свой голос: «Привет, мамик. Это Триша. Я не знаю, где я, но…»

«Наивная», - подумала Рони, - «Нет никакого охотничьего домика с телефоном…И у меня тоже нет телефона.»

Брюнетка посмотрела на фото сына. На неё смотрел молодой человек лет восемнадцати. Смущающийся взгляд тёмно-карих глаз, робкая улыбка. Рони прикрыла глаза, вспоминая голос сына. И не смогла. Она помнила его смеющимся, печальным. Однажды он расплакался перед ней. Что послужило поводом для слёз? Она не помнила. Как и не могла вспомнить звучание родного голоса.

Женщина открыла глаза и посмотрела в глаза сына. Грустно улыбнулась. Слеза выкатилась и упала на фотографию. Большим пальцем Рони смахнула слезу со щеки сына, как будто поглаживая.

- Мальчик мой… Надеюсь, что ты сейчас в лучшем мире, мой родной.

Из соседней комнаты послышался храп. Похоже, Джонс перевернулся на спину и теперь его «Хрр» громыхал даже через стенку. Рони поморщилась. Ей не понять Эмму, как можно жить с таким человеком? И дело даже не в его изменах. Свон вряд ли о них знала. Несмотря на то, что этот коп был достаточно милым внешне, что-то было скользкое в нём, что сразу заметила брюнетка. Ей было жаль Эмму, если та любит этого человека. Женщина отложила книжку с фотографией и опустилась на подушки. Закрыла глаза. Тут же перед взором встал образ блондинки. Что же в ней такое? Рони снова села в постели и взяла в руки книжку Кинга. Судя по дате, книге было чуть больше двадцати лет. Вся истрёпанная, с выпадающими страницами, треснутая по корешку. Но это была единственная из покетов, которая осталась с Рони из прошлой жизни. Книжка была так зачитана, что Рони некоторые строчки помнила чуть ли не наизусть.

Эмма достала книжку из рюкзака. Сама не зная зачем, в один из дней женщина закинула туда покетбук и кулон с половинкой сердца. Открыв книжку на середине, блондинка посмотрела на фотографию, лежащую на странице.

Молодая девушка двадцати лет, улыбающиеся тёмно-карие глаза, нежная улыбка…

- Где ты, Реджина? – прошептала Свон.

Ей было одиноко в эту ночь. И не потому, что Киллиан почему-то не ночевал дома. Ей был безразличен мужчина. Эмма вспоминала дни, когда была с Реджиной.

Неужели та могла так поступить с ней? Или может быть девушек специально разлучили? Миллс не раз говорила, что её родители старых порядков и не жалуют таких как они. Может Реджину насильно выдали замуж за того мужчину? Но почему она не боролась? Неужели ничего нельзя было сделать?

В это же время, за стенкой, Генри Свон в отчаянии глотал слёзы безысходности. Полчаса назад он признался Вайолет, что любит её, а девушка сказала, что они могут быть только друзьями. Первая юношеская влюблённость ударила пощёчиной по юному Свон. Парню хотелось выть на луну, и он безуспешно пытался взять себя в руки, убеждая себя, что мужчины не плачут. Но всё было тщетно.

Виктория Белфри легла рядом с любимым мужчиной. Тот оглашал своим храпом весь особняк, но женщине даже эти звуки казались песней. Они никогда вместе не спали. Когда Киллиану было одиноко, он просто приходил на пару часов, удовлетворял свои мужские потребности и уходил. А она многое бы отдала за такие ночи, когда она может просто спать в объятиях любимого. И от этого очень тоскливо было на душе. Она завидовала Эмме Свон и ненавидела эту блондинку. Ей хотелось придушить эту женщину собственными руками, лишь бы та никогда не прикасалась к её Киллиану. Белфри с нежностью провела по спутавшимся чёрным кудрям. Джонс пробормотал во сне имя Свон и сгрёб Викторию своей рукой. Женщина подавила стон ненависти, услышав ненавистное ей имя, но прижалась к мужчине, вдыхая его запах. Пот смешивался с виски, но это ничуть не отталкивало шатенку. Она устроилась на его плече и закрыла глаза.

Эмма поцеловала фотографию и, вложив её в книжку, закинула ту обратно в рюкзак.

- Спокойной ночи, Реджи, где бы ты ни была, - прошептала блондинка.

Во сне к ней приходила Реджина Миллс, образ которой сменялся на образ Рони. Женщина улыбалась своей лучезарной улыбкой, но стоило Эмме протянуть руку, ускользала.

Во сне образ Дэна неожиданно сменился образом Эммы Свон. Но во сне блондинке было не больше семнадцати-восемнадцати лет. Рони видела её сидящую по-турецки на скамейке парка. Прядь волос была заправлена за ухо. Девушка читала знакомую книжку. Рядом стоял стаканчик для кофе. А на шее болтался кулон в виде половинки сердца.

Генри наконец-то забылся тревожным сном, в котором ему почему-то приснился Дэн. Он зачем-то поцеловал Свон в губы. А в стороне стояла Вайолет и с лёгким отвращением смотрела на это.

Белфри в эту ночь приснилось, что Киллиан сделал ей предложение и она спала с блаженной улыбкой.

Киллиан Джонс один спал в эту ночь без сновидений.