Chapter 1
…Тот валялся на земле, держась руками за простреленную ногу и что-то кричал на своем языке.
Макс направил пистолет на того, но подумал, что девчонкам не нужно на это смотреть. Хотел приказать, чтобы отвернулись, но когда обернулся и посмотрел на своих студенток, то передумал. Опустил пистолет вниз, отступил в сторону.
– Он ваш, девочки, делайте с ним что хотите.
Это им нужно. Смотреть недостаточно.
Отошел еще дальше, чтобы не мешать своей группе пинать беспомощного раненого ногами – у них есть на это полное право, у них есть полное право делать с такими, как тот, все, что угодно.
Девчонки – некомбатанты, они женевских конвенций знать не знают, они жертвы насилия, у которых есть право убить преследователя. Настолько жестоко, насколько он заслуживает.
Рядом стояла Джи. Она подобрала пачку сигарет, которая выпала у того из кармана и курила. Предложила учителю сигарету.
Странно, Джи казалась самой крепкой из всех, но кровавое возмездие вообще ее не интересовало.
– Поэтому и не интересно, что я покрепче, – объяснила, – это им хоть как-то нужно достоинство вернуть, – кивнула на девчонок, – А я и так справлюсь.
Выкинула окурок, закурила вторую сигарету.
– Но только это…– помедлила, – ты тяжелый груз на них повесил, Даниель. Адреналин сойдет, физическая боль утихнет, а вспоминать вот это… толпой, на одного, до смерти… не очень-то будет.
Гм! Пожалуй так. Все-таки он педагог…
– Стоп! – Даниель подошел к толпе женщин, размахивая своим пистолетом, – Разошлись. Достаточно веселья.
И, практически не целясь, выстрелил тому в голову. Этот груз на нем. Не на них.
– И сигареты у него дрянь, – сказала Джи, отбрасывая всю пачку прочь…
***
Видимо, начальство решило, что в качестве педагога от него хоть какая-то польза, если в джембонды выбиться не удалось по причине профнепригодности. Тем более, что некому уже прикрывать все косяки. Нет, ну так прямо, что профнепригодный дебил, конечно, не сказали. Приятный блондин был, как обычно, деликатен.
– Наша задача – раскрыть ваш потенциал наиболее полно, найти лучшее применение вашим замечательным способностям. И, при этом, избежать сопутствующего ущерба, который случается, вследствие некоторых особенностей вашей личности…
В переводе с казенного языка на человеческий, это и значило: профнепригодный придурок.
– Вы прекрасно проявили себя на прошлой миссии, – пел оды профнепригодному придурку его куратор, – в качестве преподавателя английского языка…
Ага, регулярно проветривал конспиративную квартиру, за которой доверили присматривать, и пылесосил там тоже хорошо. Такой молодец! Как в детском саду, поощряет похвалой… Ребенку ясно.
– Легенда учителя Даниеля осталась безупречна, – продолжал приятный блондин, – наработались полезные контакты в мировой системе образования для взрослых, в сообществе преподавателей и студентов, я слежу за вашими социальными сетями – прекрасная активность, столько лайков… Вы подали заявки в те образовательные программы, которые мы вам рекомендовали?
Приказали. Вообще-то это называется “приказали”, но куратор слишком деликатен.
– Да… Но я подавал заявление с просьбой перевести меня на другую, более активную работу. Я все тесты прошел успешно, очередное освидетельствование признало меня годным.
– К сожалению, не могу приложить к вашему заявлению свою положительное заключение, как ваш куратор. Я лично считаю, что вы еще недостаточно стабильны, деятельность учителя куда более вам подходит.
Вот сволочь! Без характеристики от приятного блондина не возьмут… Придется как-то ловчить, через голову попытаться прыгнуть…
– Понимаю, что активной оперативной работой вы хотите снять свой стресс после потери… близких контактных лиц, но…
“Близких контактных лиц…” Да убил бы за такой протокольный тон!
– …но это непрофессиональное решение, да и просто глупо убегать в опасность от своих психологических проблем. Это суицидально. И я обязан сообщить специалистам о факте вашего заявления…
Снова обозвал профнепригодным придурком, сволочь.
– Вы не считайте свою работу незначительной, – снова запел ласковые песни куратор, – вы можете то, что не может другой оперативник – вы разбираетесь в людях, вы можете понять и проанализировать настроение, как конкретного индивидуума, так и сообщества в целом…
Себе на горе. Даже пистолета не дадут. Джембонд недоделанный.
– …у вас не только способности к анализу, но и умение излагать их в очень правильной и понятной форме…
Да хватит уже хвалить, перебор! Понял уже, понял, что профнепригодный дурачок, заявлению ход не дадут.
– Благодаря вам, мы получаем ценнейшую информацию о настроениях в обществе, особенно среди молодежи. Ваши бытовые заметки помогают понять экономическое состояние региона, а ваши личные контакты могут быть чрезвычайно полезны…
Тут видимо воображение приятного блондина подиссякло, он ненадолго заткнулся. Рассматривал недовольного подопечного.
– Вам видимо кажется, что только ваше глупое, неуместное ковбойство может спасти мир? Этому, видимо, научил вас ваш первый тренер, которому мы опрометчиво доверили вас учить…
“Пусть лучше вы, чем кто-нибудь другой. Пусть лучше вы, чем кто-нибудь другой…”
– …Не думайте так, Даниель. Вы часть большого механизма, каждый делает свою работу. Бегать с пистолетом может любой дурак с хорошими баллами по стрельбе, а учить людей может далеко не каждый… К тому же, регион чувствительный, транспортный хаб важный, геополитические тенденции нехорошие…. Все, как обычно. Наблюдать, документировать, делать выводы, держать ухо востро… И никакой беготни с пистолетами, не ваше это, Даниель. Понятно?
Блин! Так бы и вмазал…
– Так точно.
Так и состарится в учителях, без подвигов. Но с другой стороны… Действительно ведь нравится преподавать. И получается хорошо. Новые места, новые страны, новые люди…
“Не упирайтесь, Максичек, как дебил, в ответ на предложения старших” – сказало в голове чувство ответственности. Как обычно, сказало голосом командира, – подходите ко всему рационально”.
Куратор отнес живительное действие внутреннего голоса своего подопечного на свой счет, как выдающегося психолога, и расслабился.
Нести ответственность за этого профнепригодного придурка на оперативной работе он не желал, терять способного и продуктивного сотрудника не хотел, а на на работе преподавателя маловероятно, что тот учудит такое, за что куратору потом перед начальством отдуваться.
***
Нет, ну тут-то получше было, чем в восточных краях, где он был по работе раньше, хоть и зима холоднее. И вообще как дома, хоть люди чуть попроще. Теперь-то он уже дядька бывалый, сравнивать может.
…Так вот, тут вроде цивилизация – как дома, но регуляции жизни такой, как дома – нет. Вот и люди попроще. Отношения между людьми все решают, на высоком уровне принятия решений это называется “кумовство” или “коррупция”, а на уровне обычных людей – “социальные связи”.
Приказано было изучать эту общественную структуру на выборке своих студентов из очередного Культурного центра. Создавать личные контакты со студентами, коллегами и их семьями. Периодически проводить замаскированные опросы по поводу тех или иных социальных или экономических проблем. Наблюдать, документировать… Короче, как обычно.
Ходить в бассейн, спортзал и боулинг, привлекать симпатичной внешностью и прекрасными манерами новых знакомых, плести сеть контактов… И держать ухо востро – может, в сеть что интересное попадется…
Особо интересного не попадалось. Но работа нравилась – преподавать иностранные языки нравилось, получалось хорошо и студенты любили. Это было основной работой, иногда даже забывал, что и другая есть. Забывать стал про то, что случилось – такой нормальной была жизнь. Хорошая жизнь.
Как часто это бывает, в группе больше девушек было, от восемнадцати до сорока пяти, Даниель с любой аудиторией мог работать – юным девам очень льстило, что такой интересный заграничный взрослый мужчина обратил на них внимание, а взрослым тетям, независимо от возраста, веса и семейного статуса, нравилось чувствовать себя девчонками рядом с ним. В этом секрет его работы, создания тех самых “социальных связей". Учитесь, дети!
В большом городе жил, там практически также, как и дома – торговые центры, рестораны, бассейны, боулинг и долби сурраунд. Вот, если с первого взгляда, то вообще нет ничего такого, за что эту местность “чувствительным регионом” назвали – все-таки опыт какой-никакой есть, может сравнивать. Нет религиозной или этнической нетерпимости, нет бедности, неграмотности – того, что делает регион “чувствительным”, обычное молодое государство с вот этими всеми “социальными связями”, что на высшем уровне в жульничество превращаются.
…А те, кто от жуликов деньги принимает, пускает себе в страну, продает им дома и бизнес, лечит и учит их семьи – сами виноваты в том, что регион становится чувствительным! И, если по уму судить, то принимая эти деньги корррупционные, ворованные, то скупщиками краденого являются, как не крути… Понаплодили жулье вокруг, а потом ноют, что коррупция молодых стран разлагает первый мир…
Это бы Макс написал в своем докладе о социально-экономической ситуации в стране, куда его послали. Но никто не просил писать такой доклад. Более того, настойчиво просили не лезть не в свои дела, не умничать, оставаться в рамках своих рабочих задач, а не воображать себя ведущим геополитиком. На это другие люди есть, более подходящие – образованные, культурные, не чета беспризорнику-самоучке!
Ага, оно и видно! Судя по происходящему в мире, компетентность этих людей налицо.
Блин, беспризорник-самоучка справился бы лучше – поубивал бы всех злодеев, и дело с концом! Но на оперативную работу не пускают – говорят, что, мол, ваше дело, Даниель, барышень окучивать, а не с пистолетом бегать. Сами разберемся, кто у нас тут злодей, вы, главное, Даниель, героя из себя не стройте – за это большой “минус” в вашем досье стоит и все дальше минусится. Всему есть свои пределы. Ответственность серьезная. А прикрывать вас уже некому…
Поэтому согласился с начальством как обычно. И без того хреново, чтоб еще с начальством препираться. Одним днем будет жить – латте макиято, уроки, трындеж с учениками после уроков, обед – котлеты офигенные! – потом спортзал, поход в гости или прочие мероприятия, подготовка уроков на завтра, крепкий сон…
Ничего так работенка, да? Платят неплохо. И, типа, мир спасает. Не поймет, правда, как, но так приятный блондин говорит ему, чтобы смысл жизни придать.
Блин! Но приятный блондин прекрасно знает, что Даниель, после работы в том пятизвездочном баре, достаточно нутро всего этого “мира” знает – политиков, духовных гуру и борцов за экологию… Все знает – что они любят и в каких пропорциях, как и с кем любят – быстро-медленно, сверху-снизу, да и за сколько продадутся знает, и за сколько мир продадут… И рассказывают еще что-то про мир во всем мире… Гнусный этот мир, одним словом, мрази.
Поэтому и на оперативную работу хотел уйти – там все понятно: хватай того, бей этого… Ну, да, не совсем его – насилие не очень-то любит, но что-то без насилия никакой мир не получается, не уберечь болтовней мир от насилия. Насильника только насилием остановить можно – огнестрелом, холодным оружием, ну, или хотя бы кулаком.
….А совсем уйти нельзя, не уходят из их игр, все знают. Особенно с таким послужным списком, как у Макса – бывшего “примы-балерины”, а нынешнего “эфенди”... И прикрыть некому. Ответственность серьезная.
…Вовремя нужно было соскочить, когда командир предлагал. Но так нет, Максичек думал, что самый умный. Джемсбонд недоделанный!
…Так вот, тот же его опыт, особенно, во время университетской миссии, говорил, что риск того, что этот мир с торговыми центрами, ресторанами, бассейнами и боулингом и тем, что правами человека называют, может быть разрушен. А опыт близкого знакомства с теми ребятами, которые несколько дней везли его в багажнике, кричало, что этот мир разрушен может быть очень быстро.
Наверное, поэтому и послали сюда – для него это был личный вопрос, можно даже сказать, “моби дик”. Это также было отмечено в досье.
– Личная мотивация делает работу более продуктивной, – приятный блондин считал, что дока в психологии, – Предвзятость – плохо, а личная заинтересованность – хорошо.
Блин, а в чем разница? Но ладно, Макс практик, не теоретик-психолог – приятному блондину, видимо, виднее.
Но так тут, в учителях, расслабился, что даже про “моби дика” позабыл – ставил пьесы Шекспира, ходил с девочками в кафе – блин, как же тут дешево и вкусно! – выезжал на пикники, когда погода позволяла, а также регулярно посещал маникюрный салон. Ну, в маникюрный салон ходить и не обязательно было, но только маникюршей была его ученица – бестолковая одинокая мать троих детей, он хотел поддержать ее бизнес. От денег она отказывалась, говорила, что для рекламы нужен – ну, типа, если в ее кресле будет сидеть такой интересный заграничный мужчина, то ее работа и его иностранная речь привлекут новых клиентов, но все равно оставлял ей деньги на столе, не нужны – пусть отдаст на благотворительность.... Прекрасно делала ногти, превосходно – тут вообще индустрия красоты на высшем уровне, а эта тетка – мастер своего дела. Чего не скажешь про ее английский язык – удивительно бестолкова, ничего не может запомнить, утверждает, что приобретя троих детей, потеряла всю память, неправильные глаголы – это же просто кара господня... Но английский учит потому, что хочет бизнесвумен быть, а все бизнесвумен английский знают, занятия бесплатные – почему бы не посещать, там, среди людей, и клиентская база нарабатывается.
Короче, жизнь была хороша, органы чувств расслабились, а ухо, которое Эфенди, вроде бы как, должен держать востро, регулярно целовали всякие местные красотки из спорзала.
Нет, со студентками никогда! Это же серьезное нарушение профессиональной этики – он же педагог! Да, даже если намекают и пироги приносят. Пироги, кается, принимает, не может отказаться от пирогов…
Жареным запахло еще до того, как что-то случилось, тут не надо никаким особым нюхом обладать, а уж ухом не слухи надо слушать, а новости. Нагнеталось, короче.
– Абстрагируйтесь от новостей, Даниель, – напутствовал приятный блондин, – обе стороны проводят психическую атаку, пока решения нет… Вы лучше скажите, что там за настроения, чего на местах ожидают?
Да какие настроения! Нормальный человек, который вырос в условиях мира, покоя, сытости и незначительной преступности, даже представить не может, что то, о чем говорят, может случиться. Такого не бывает потому, что не может быть никогда. Потому, как представлять такой ужас и жить нормально – невозможно, если ты, конечно, не сумасшедший конспиролог или практик-выживальщик.
А что госслужбы? Нет не спецслужбы, туда даже не подходите, обычные структуры обеспечения?
Есть у него там кое-какие контакты, порасспрашивал. А вот тут удивительная беспечность. Просто нарочитая. И вот да, лично он бы поинтересовался, почему? Может поинтересоваться, если нужно, заняться этим вопросом…
– Не нужно, – сразу отрезал блондин, – мы уже дали их компетентным органам всю необходимую информацию, свой союзнический долг выполнили. Это их дело, как использовать. Не лезьте, Даниель, не хотелось бы, чтобы ваша физиономия попала во вражескую базу – там очень вас хорошо знают, после посольского дела…
Блин! Фигня какая – компетентные органы местные, а вражеская база успешно пополняется… Да, гниловато тут в госструктурах, но не думал, что настолько…
Приятный блондин в который раз прочитал наставление про то, что главная задача Эфенди – проповедовать западный образ жизни, мониторить настроения людей, обучая их иностранным языкам. И никакого шпионажа или детсадовского шпионства! Даже и не мечтайте об оперативной работе, Даниель! …Нет, ну вы можете, помечтать, конечно, но не сейчас. Возможно позже рассмотрим ваше заявление.
Спасибо и на этом!
И в тот день собрался он с одним местным йогом встречать рассвет, Да не надо думать дурного – у того свой зал и целая армия поклонниц, которым тот спину выпрямляет, полезный контакт – все про всех знает, включая состояние здоровья важных в городе лиц.
Так вот, встал рано, темно еще было. Пошел в душ. Только зад намылил, так загрохотало, дом пошатнулся. Кафельная плитка откололась от стены, падала в ванну, разбиваясь…
Блин! Блин! Блин… Вытаскивал осколки из ноги, тратил на это время…
Натянул штаны на мокрое тело, свитер, куртку схватил рюкзак, что со всем необходимым подготовлен был – на такой работе рюкзак всегда так лежит, и дал деру из своей квартиры на восьмом этаже. В подъезде пахло паленым. Соседи справа, немолодая пара, перепуганно направлялись к лифту
– На лестницу! – заорал им, придуркам. Забыл, что не понимают его. Припомнил слова, сказал спокойней.
Они удивились, никогда не слышали, как этот исключительно вежливый и очень приятный заграничный сосед кричит.
Подал позитивный пример, побежал по лестнице сам, те за ним пошли, пришлось подгонять, старались так быстро, как могли…. Сверху обгоняли крепкие ребята, кое-кто, в полном шоке, еле-еле спускался. Какой-то придурок все-таки ехал в лифте. И не доехал, поскольку свет ожидаемо погас.
Блин! Блин, блин… Звезд не было видно. Небо разрывали красные сполохи, а верхний этаж многоквартирного дома, где почти уже год жил учитель Даниель, горел и дымился.
Такая хорошая была квартира, такой вид красивый… Район отличный, от работы совсем недалеко, транспорт регулярный… Блин!
Грохот перекрывали гуд спасательных служб. Люди стояли рядом со своим домом и смотрели, как дом горит. Они еще не знали, что нужно прятаться от осколков, от горящих зданий держаться подальше.
Случилось то, чего никак не может быть. То, чего не бывает потому, что не может быть никогда… Откуда им было знать?
