Часть вторая. Глава 1
Полгода не знал, чем себя занять — работы подходящей не мог найти, а без работы глючило страшно...
Казалось бы — есть дом, есть деньги, что тебе еще надо, Максичек?
Да в те тяжелые времена, сразу после школы, это мечтой было заветной — иметь дом, чтобы за аренду конуры какой не платить, и иметь деньги, чтобы не работать, да от ребят своих мутных подальше быть... А теперь так забурел Максичек, что перебирает — то ему не так, то не этак.
Пирамида Маслоу, читали про такую?
...Да толком и не мог работать — если принимал таблетки, то тупил жутко, соображал медленно, сам себя бесил, а без таблеток его все бесили, и скрыть того не мог. Потому, как придурошный на всю голову, если без таблеток...
Инстинкты здорово просели за последнее время, конечно, но приказывали на людях показываться как можно меньше.
Дома не хотел оставаться — как бы не вспомнила про него служба(кстати, так и не понял, почему позабыла), да не отняли личность Даниеля по законному праву — уроки английского он-лайн остались пока единственным способом заработать на жизнь, чтобы денег накопленных не трогать.
Неплохо получалось даже на таблетках — служба еще тогда такой рейтинг на учительском сайте накрутила, что на уроки Даниеля очередь стояла и отзывы крайне положительные.
...Один раз всего сорвался — в таблетках перерыв был — нахамил богатенькой тупой дуре из страны третьего мира, которая старалась мало, да вела себя с учителем непочтительно... Да пусть засунет свои деньги себе в зад, малограмотная корова! Да ему чихать на то, кто ее папаша, пристрелит обоих, без всякого расизма, за тупость... Скандал с администрацией был, еле разобрался, извинялся, как дурак... Единственный такой отзыв, единственный — хотя, на всякий случай, отключил уведомления об отзывах, чтоб больше ничего такого в ответ не написать.
...Так вот, сразу из страны уехал. Сначала решил Бальтазара, санчо пансу своего верного, навестить в той северной стране, где он с женой сейчас живет. Оттуда и работать можно, и психиатры там есть — хоть и очень дорогие! — и подумать, что дальше с жизнью своей делать — бестолковой и бесполезной.
Но у санчо пансы есть теперь своя дульсинея, на голову почти выше, она там всем заправляет. А Инге Даниель никогда не нравился и она считала, что на супруга ее Даниель плохо влияет.
Вот, когда еще учительствовали все вместе, не нравился. Даниеля, который нравился всем, Инга просто не переваривала. И, наверное, не в Даниеле дело, а в том, что Инга чувствовала, что у ее мужа и этого красавчика есть общее прошлое, к которому ей нет доступа. И очень ревновала.
— Не могу сказать тебе, любимая! — отвечал на все расспросы жены Бальтазар, — Могу очень сильно навредить всем нам... Скажу только, что Даниель спас мне жизнь, я ему очень обязан, поэтому не смогу отказать ему в приюте и помощи. Особенно, когда свободная комната есть и помощь нужна...
Конечно, скажете, что Даниель — взрослый мужчина и хату себе смог бы снять, распечатал бы кубышку, не облез. Но только не хотел. Не хотел быть один. Всегда хотел — терпеть сожителей не мог, всегда за отдельное жилье переплачивал, а тут нужен был человек рядом. Который бы выслушал и, как это говорят психологи, безусловно принимал.
И Бенедикт...тьфу... Бальтазар принимал безусловно. Он часами выслушивал историю про то тигра, как тяжело Даниелю держаться было... И как до сих пор на тигре сидит и сползает на самый кончик хвоста, и сползает... История, произошедшая с учителем Даниелем, была легальной, поэтому можно про все рассказать — про танки на трассе, про Джей, про то, как страшно тогда было и про то, что сейчас почему-то еще страшнее.
— И какой в этом смысл? — вопрошал, хорошо подвыпивший, Даниель, — ты, дружище Бальтазар, прочитал все книжки на земле, так ответь — какой в этом всем смысл?
Бальтазар ответа не давал — книжки в этом не помощник, но кивал и похлопывал по спине.
И Даниель продолжал, уже без подробностей, про Заратустру и его «никаких людей», которые стоят за заборчиком и смотрят, как тигр хочет его, Даниеля, разодрать... И мир весь в клочья хочет разодрать. И его, Бальтазара, тоже. И Ингу, и малышку их крохотную... И Даниель кричит, как полоумный на площади, про тигра, а ему таблетки выписывают и рекомендуют успокоиться.
У Бальтазара была своя работа, жена и маленький ребенок, но не было времени всем этим заниматься, поскольку он днями слушал сказку про тигра.... И жене, конечно, это совсем не нравилось. А особенно то, что Даниель напивался в доме. Хотя знает, что Бальтазар в полной завязке и держаться очень нелегко...
Да какое там «напивался»! Да, алкоголь немного помогал и дозу таблеток этих тупящих можно сократить, но это не называется «напивался»... Да и напивался сам, в закрытой комнате, всего пару раз застукали выпившим, а столько крику от этой дурной бабы!
Сначала Инга по-доброму пыталась Даниеля вытурить — даже обещала за жилье половину платить, с какой-то своей подругой познакомить, но Даниель вцепился в ее супруга руками и ногами, и съезжать отказывался.
Какая, на хрен, подруга! Что он, подруге посторонней, про тигра будет рассказывать?! У него никого, кроме Бальтазара нет, кто бы понимал...
Инга взялась за Бальтазара — вообще-то это ее дом, а он привел какого-то придурка. Бальтазар ужасно страдал, но сразу не сдался — Даниель друг его лучший, жизнь спас, новую жизнь создал, с Ингой познакомил...
А Инга снова засобачилась, что от нее — самого близкого человека! — какие-то тайны. И с кем — с этим алкашом!
Мудрый Бальтазар — прирожденный педагог! — пытался всех примирить, создав общее дело.
Инга же с пятнадцати лет в благотворительности. Она из тех, кто понимает, что нужно помогать тем, кому повезло меньше, тем, кто в беде. Список волонтерских проектов, где Инга участвовала, занимает несколько страниц в ее резюме, да они все и познакомились в таком проекте... Вот и сейчас, нужно организовать гуманитарную помощь гражданским лицам, пострадавшим от военных действий. А кто может лучше помочь в этом, как не Даниель — он там жил, все знает и есть нужные контакты...
Стало получше. Они вместе собирали всякие одеяла, фонари и прочее гуманитарное барахло, отправляли местным коллегам Даниеля по Культурному центру, оставшимся в стране... Работа шла бойко, Даниель был среди людей — шутил и смеялся, как всегда-- всем нравился, а то, что он может сделать что-нибудь — укрепляло очень, от алкоголя отказался, да и в таблетках особенной необходимости не было...
И, вроде как, отношения чуть наладились. Уроков много весь день, потом вечером вся эта гуманитарная фигня, короче, не было времени обращать внимание на глупую жену своего приятеля.
Но, люди! Принимайте, пожалуйста, таблетки, согласно предписанию врача, а не тогда, когда вам хочется. Самоуверенный Даниель сам решал, когда принимать, вот и сорвался... Не сдержался, поддался на провокации ревнивой бабы. Снова повел себя, как придурок психический.
И сорвался, что странно, не из-за того, что Инга куском хлеба попрекала — хотя денег нормально вносил в бюджет, не из-за того, что в хозяйстве не участвовал — да работал на их кухне, как золушка, и даже не из-за того, что подает плохой пример Бальтазару, бутылочку пивка в дом принеся... Сорвался на мешках для трупов.
Обсуждали с Ингой номенклатуру очередной поставки. В списке заказанных медицинских товаров, таких, как ходунки, инвалидные кресла, антипролежневые матрасы и всякое такое, числились «пакеты пластиковые черные, медицинские, гигиенические, для биоматериалов». То есть, по-людски: «мешки для трупов».
И тут почему-то эту дуру-Ингу переклинило. Отказалась вносить этот пункт в список закупок.
Она заявила, что в военных действиях участвовать не желает. Они — не сторона конфликта. А эти... мешки ...показывают, что сторона и она, Инга, лично участвует. А она не участвует. Она помогает тем, кому повезло меньше, она хороший человек... А тут не знает, кого будут в мешки те совать — гражданских или военных, а оттого и покупать не будет... Вдруг военных?
И, конечно, больная голова Даниеля, не получившая нужных химических веществ из таблеток, тут же перенесла Ингу из «наших», в которые она попала по праву жены друга, в разряд «не наших» — врагов, не понимающих элементарных вещей, стоящих за той линией разграничения добра и зла. Или за заборчиком, наблюдая, как тигр жрет Даниеля, даже мешка для трупа Даниеля пожалев...
Такие они все — розовые пони, живущие в розовом домике, парящем над облаками. Сверху облаков не видно того, что на земле происходит. Не видно... Видимость... Да в этом розовом домике важна только видимость.
— Я хорошая! — будто кричит эта Инга и такие, как они. Ей важно быть хорошей, это компенсирует ее личные комплексы, недостаток личной свободы и личных достижений.
— Я лучше! — подразумевается под этим. Она лучше других, поскольку жизнь ее лучше, стабильней, благополучней... В этом нет ровно никакой ингиной заслуги, более того, вот эта благостность ее приторная, разрушительна для ее мира. И, именно поэтому, единственный способ чувствовать себя лучше — победить в лотерее места рождения, и помогать тем, кому повезло меньше...
И, конечно, хорошо, что помогает — хоть какая-то польза, обычно только слова пустые, бесполезные... «Молюсь за жертв» ...Для видимости и желания выглядеть хорошей... Кое-что из этого сказал этой Инге вслух. Вежливо.
Она засобачилась, что-то там блеяла про пацифизм и что военным пусть помогают другие военные, а она мешки для трупов покупать не будет...
— Война — это не повод самоутвердиться для розовых пони, а трупы. А для трупов нужны мешки, — холодно сказал этой Инге, — дура лицемерная...
И давай рассказывать про Заратустру и «никаких людей»...
Но Инга не стала слушать философию, стала грубо орать, что Даниель живет в ее доме и обязан проявлять уважение...
Уже даже готов был извиниться... Но тут она опять свою пластинку завела про то, что почему это у Даниеля и Бальтазара от нее какие-то тайны — наверное, этот беспринципный и циничный Даниель, втянул ее мужа в какую-то мутную, криминальную историю. Из-за женщин, скорей всего... Потому, что все, о чем думает Даниель, навязавшийся ее мужу и проникший в ее дом, — это бабы! Инга помнит, как учитель Даниель вел себя с Самирой...
Ага, подобрал с панели и сделал из проститутки приличного человека! В отличие от Инги, которая там наслаждалась тем, что лучше местных!
...И с другими тоже. Все женщины заглядывают Даниелю в рот и пляшут под его дудку... Но не она, Инга! Она хочет знать, во что Даниель втянул ее мужа?
— Никогда не нужно спрашивать, Инга, — сказал строго и холодно, в глаза прямо посмотрев, — Никогда. Если хочешь, чтобы жив был твой ребенок...
Ну, может, оно, и неверно — с козырей таких ходить, но достала уже, не сдержался.
А Инга поняла это так, что Даниель, которого она приняла в своем доме, угрожает ее ребенку. Начала оскорблять и с кулаками кидаться...
А говорят у скандинавских барышень сдержанный темперамент! Врут. Кидаются, как и все прочие.
...И тут вдруг почувствовал, что снова блокпост тот проезжает...
— Ну, ты и сука, Инга, ну и сука... — руки перехватил, на стенку ее швырнул...
Она, конечно, вообще офигела, в ее среде такое вообще не принято.
...Но остановиться было сложно, берега вообще потерял. За горло ее схватил, сжимал довольно сильно. Говорил ей вслух все, что о ней думает, да и обо всем прочем, что думает, тоже говорил...
Вообще-то это первый раз в его жизни был, когда насилие к женщине применил. Но в тот момент Инга не была женщиной, была врагом.
...Немного попустило. Разжал руку, Инга свалилась на пол, смотрела затравленно. Увидел красные пятна от пальцев своих на ее шее...
Блин! Что же такое ты, Максичек, опять натворил? Как же тебя опять угораздило...
Принес Инге воды. Потом собрал свой рюкзак и ушел, ничего ей не сказав. Пока полицию не вызвала. Такая может. Никакие люди делают так.
На улице написал письмо с извинениями...
Максичек, ты уже шаблон письма с извинениями в почте заведи, имена только меняй!
...к извинениям приложил фото своей справки про птср, просил не ругать Бальтазара — тот-то ни в чем не виноват, ангел Божий тот Бальтазар, пусть бережет его, холит и лелеет. А Даниель сам тому навязался, не будет их никогда больше беспокоить.
И вопросов лишних пусть Бальтазару не задает, если жизнь дорога.
И Бальтазару письмо с извинениями написал. Извинялся за то, что супругу обидел и хлопоты доставлял. Пусть не беспокоится Бальтазар, живет своей жизнью — у Даниеля все хорошо.
И пусть помнит все прежние договоренности — если собой и семьей хоть чуть дорожит.
Удалил телефон Бальтазара из списка и всех прочих контактов. Не от обиды, а чтобы больше никак не навредить.
Немного полюбовался своими эпистолярными шедеврами и пошел жилье искать... Придется снова таблетки пить, чтобы из нового жилья не выгнали за «немотивированную агрессию». Агрессия, вроде бы как, мотивированная, но поди потом, в суде рассказывай, какая Инга сука, так еще и больше срок дадут.
