Chapter 8

План был прост. В том городке, где планируется съемки победного интервью, ждут журналистов западного телеканала. Журналистов, которые уже прошли проверку личности.

Журналисты приедут на своем автомобиле, со своей аппаратурой. Прежде чем подъехать к населенному пункту, наверняка пройдут еще одну проверку – физическую, на наличие оружия или несанкционированных средств связи.

А потом автомобиль с журналистами поедет к зданию штаба, где запланировано интервью. Адрес штаба не определен четко в приглашении, но в том населенном пункте всего одно, подходящее здание, если проанализировать. ...Автомобиль въедет в здание штаба на большой скорости. И разнесет весь тот штаб к чертям, поскольку автомобиль журналистов заминирован весь будет, да так, что проверка не определит того сходу – не разбирать ведь все на запчасти, оскорбляя тех редких западных птиц, что залетели в агрессорские края… Понятное дело, что вместо журналиста с оператором, будет Даниель с миротворцем…

– Что за чушь! Не знаю, как оператор, но журналист – публичное лицо! Его видели в телевизоре…

Пусть полковник не сомневается, отвезите Даниеля в город за нужными материалами, и посмотрите сами тогда, что в телевизоре люди видели Даниеля в некотором гриме… Никто не знает того журналиста лично на том блокпосте, где проверять будут.

– Может прокатить, – сказал миротворец, – Я согласен.

– Но риски, риски… Можно не проехать дальше блокпоста.

– Можно. Риски всегда есть. Тогда хотя бы не будет того блокпоста. Я принимаю риски.

– Соотношение потерь вполне приемлемое, – сказал миротворец, – я согласен.

– План совершенно идиотский, но в целом понятен… Что требуется от меня?

– Все…

Требуется самое главное: современная, мощная взрывчатка в небольшом объеме, который можно распределить по машине. Даниель представляет как это сделать скрытно и знает, что механик с автобазы справится. Но только Даниель не взрывотехник совсем, и очень нужна консультация специалиста, рассчитать чего, сколько и где – без этого затея теряет всякий смысл, но Даниель предполагает, что полковник сможет найти такого специалиста, которому можно доверять.

Также нужна разведгруппа, которая сможет незаметно вывезти машину за линию фронта, вернуть на прежний маршрут журналистов…

Вдруг стало стыдно. Вообще-то довольно бесстыжий мальчик, но тут как-то совестно – подвел старика, посадят того точно, на старости-то лет такой позор... И, если не выгорит дело, будет очень обидно, когда посадят… А чем больше обсуждают, тем больше видит трудностей… С чего это вообще в голову пришло, с чего взял, что эта рассказка командира -- не враки?

Блин! Если бы Заправидла не бросила, если бы близость не нужна была так сильно…

...поэтому, когда от полковника про тех журналистов услышал, то понял – очень быстро соображает, всегда хвалили! – что свой суицидальный настрой можно реализовать с пользой. С музыкой, хоть и без аплодисментов… Индуцировал старика, в охотничий азарт того ввел этим допросом омерзительным…

Ну, некоторые, конечно могут сказать, что недостойно взрослого человека идти на такие дела и подставлять других людей потому, что девушка бросила, и хочется ей доказать, что не хуже того йоко оно… Так вот, эти некоторые очень примитивно все это представляют, человек сложнее устроен.

Командир всегда учил, что суицид – недостойное дело, даже в самые тяжелые времена надо держаться – и времена тяжелые победить… Конечно, в жизни всякое бывает, но единственное, что, по его кодексу джентельменскому, может оправдать подобные глупости позорные – выполнение боевой задачи.

– Собственная смерть может являться боевым ресурсом, – учил командир, – последним ресурсом, поэтому распорядиться таким ресурсом нужно обдуманно.

… Ну, вот какой в Максичкиной жизни смысл? Никакого. Ничего он не может изменить – ни в своей жизни, ни в окружающем бреде, как ни бейся. Сузился его периметр до точки, которой жизнь является, незаметной точки среди миллиардов таких же точек…

На бумажке план чертили, обсуждали вместе… Какое отвратительное дилетантство! Почему он, военный человек, офицер действующей армии, участвует в этой любительской партизанщине? Потому, что поддался песням этого пройдохи с лицом херувима?

Устал, наверное. Отчаянная храбрость первых месяцев, когда для всех стоял выбор – жить или умереть, прошла, наступила пора унылой и опасной работы. Отчаянная надежда сменилась унылым цинизмом. Свет в конце тоннеля, к которому ползли любой ценой, сменился тусклыми сумерками: ночи нельзя допустить, но и день вернуть – сил нет…

Семью почти год не видел. За границей все. Конечно, так бате спокойнее, не смотришь в телефоне где там тревога, не смотришь в новости, какие потери… А все равно.

Как можно воевать, когда нельзя проиграть, но невозможно победить? Что там этот мальчишка про тигра рассказывал… Да, именно так – скачет на тигре. И боевой дух на нуле. Да, выполняет свою работу. Хорошо выполняет, получше других даже. И потери меньше, и участок свой держит… Но задрало в болоте сидеть! Учили в военном училище, что хуже всего – вот это болото, в котором вся их армия, и вся страна… Да и противник тоже, надо признать.

А тут такой шанс… Не смог устоять, бес попутал. Взбесили эти рафинированные западные мерзавцы. Английского они не понимают! … Немного комплексует из-за того, как говорит – не такой молодой все запомнить, а тут эти на больное место нажали… Вот, если бы те не стали нагло и вызывающе утверждать, что его английский язык не понимают, то возможно, снял бы им мешок с головы, представился, как полагается, а затем и передал бы их уполномоченным лицам…

Но очень устал, в отпуске почти год не был… Из-за своей маленькой слабости, из-за английского языка этого дурацкого, сорвался – приказал увести тех на хрен, прямо в тех мешках на голове – видеть этих мерзавцев не хочет, не то, чтобы представляться… Уберите их подальше от греха, пока не пристрелил лиц с иностранным гражданством из наградного оружия, оружие наградное о такую мразь пачкать не хочет...

Ну? Кому рассказать, то засмеют батю. Из-за английского языка все… А потом документы их просмотрел – и вот этот кураж отчаянный первых месяцев вернулся – сделать что-нибудь. Что можешь.

…Ах, они хотят соотечественника и на родном языке разговаривать? Так получат они такого – у него один в штанах с тремя полосками на автобазе, на диване, без дела валяется… Психически нестабильный, со специальными навыками, очень злой и мотивированный… Ну, да, развел Даниеля, конечно… Но тому самому это нужно.

Да, Даниель, конечно, удивил своей прытью на том допросе – в другого человека превратился… А не продешевил ли тогда с Даниелем, может, нужно было больше коробок просить?

И, конечно, сам охотничий азарт почувствовал… Дави их, Даниель – так вслух говорил, хоть Даниель и не слышал.

И вот не надо про моральные нормы! Он на войне, он каждый день сводку о санитарных потерях подписывает – возвратных и безвозвратных, он с матерями и вдовами разговаривает, когда те сюда приезжают, своих искать… И, думаете, после этого он переживать будет за то, что каких-то чистеньких, рафинированных мразей, что убийц обелять приехали, в корытце чуть притопили?

И не надо вот этого – “негодяям уподобляться”! Тут война, если вы не в курсе, а именно здесь – прифронтовая зона. И, если человек в войне не участвует, то он тут не ходит. А если участвует – то он с другой стороны линии разграничения. Враг, даже если формально комбатантом не является. Каска с надписью “пресса” оправданием не является. Обыкновенные солдат может убить одного или десяток. Но пресса эта, черт их всех за ногу, миллионы убить может, когда людям пудрит мозги!

…А теперь, раз все равно посадят, терять нечего. Нужно дилетантский бред Даниеля превратить в что-то, хоть чуть похожее на спецоперацию.

Да ну он же был в мебельном производстве! Он даже антикварные шкафы восемнадцатого века делал.

…Сам дерево выбирал, работников. Изучал старинные технологии, знал, как застарить – но чтоб не испортить! …Да в домах у миллионеров из Парижа и Лондона его антикварные шкафы восемнадцатого века стоят – ни одной рекламации, все миллионеры счастливы фарфор свой антикварный туда ставить.

Так что, справится. Типа, антикварного шкафа дельце, только риски другие…

Да, опрометчиво Даниель предложил полковнику свою жертву. Полковник может жертву и принять…

Приглашенным консультантом по взрывотехнике оказался сухонький дедушка хорошо за восемьдесят – старый преподаватель полковника из военной школы.

– Такой хороший был мальчик, – умилялся дедушка, трепля своего пожилого ученика за колючие щечки, – Такой любознательный.

Дедушка привез с собой два здоровых чемодана на колесиках. Как он вообще их доволок? И откуда он взял то, что внутри? Возрасту дедушки вообще не соответствовало – все новое, современное, с заграничной маркировкой.

– Только для членов профсоюза, кому попало не достать, – загадочно пошутил дедушка и приступил к расчетам.

Сидели все в гараже. Там народ без нужды не шастал, пусто было – Джи распугала всех своим хамством.

Джи, конечно же, не знала сути дела. Удивилась, когда Даниель и командир, как родные братья, явились к ней в гараж с дедушкой, таким старым, будто вот-вот умрет.

Командир приказал вскрыть внутреннюю обшивку того автомобиля с заграничными номерами, сделать как скажут дедушка с Даниелем и обшивку на место вернуть. Сделать так, чтобы видно не было, комар, чтобы носа не подточил – очень важное задание… Но это личный автомобиль командира, личная просьба, в ведомости проделанных работ отмечать не нужно. Если расходные материалы нужны – командир сам оплатит. И болтать об этом также нельзя, даже старшим по званию. Даниель дал отличную рекомендацию механику, как надежной и не болтливой женщине.

Странные дела!

И, конечно, может она, Джи, военнослужащая только на бумаге, даже стрелять не умеет, но не дура и поняла, что в чемоданах.

Для чего?

Понятно, что спрашивать смысла нет – все равно правды не скажут. А зачем заставлять людей врать? Дал командир задание – сделает.

Но причем тут Даниель?

Даниель ей сразу понравился, как только познакомились. Не смотря, что ко всем мужикам относится скептически, а особенно к красавчикам с маникюром. Не смотря на то, что голубоватая, вежливая мямля… что-то еще в нем было… Может, то привлекало, что ко всем женщинам – молодым и не очень, стройным и нет, он хорошо относился. И не использовал студенток для своих личных сексуальных целей, хоть те и висли на нем просто неприлично. На Джей никогда сально не смотрел, а уж на ту все смотрели… Вот и, признается, подумала сначала, что голубой.

С самого начала сошлись с Даниелем, на почве английского. Он хороший учитель, очень помог, недаром и на том учительском сайте такой хороший рейтинг. А потом и вне курсов общались. И, пожалуй, может сказать, что Даниель – ее единственный приятель среди мальчиков. А после того, что вместе пережили – практически родственник, переживает за него очень…

– Кто будет в этой машине? – рискнула спросить. Эти конспираторы так много бормотали “шахедмобиль, шахедмобиль”, что даже дуре понятно, что делают.

Никто не ответил. Даниель на нее даже не смотрел.

Черт бы побрал эту Заправидлу его идиотскую! Заморочила парню голову!

…Ну, понимает, что дело не только в Заправидле, но все-таки эта тупая изменщица почву из под выбила, а ведь только к берегу бедняга прибился.

Хоть бы дело стоило такого риска.

…Дедушка раскритиковал план и назвал Даниеля дебилом. Но как-то не обидно, дедушка в таком возрасте, что уже все можно. Дедушка каждые десять минут погружался в сон, дремал минуту, а потом снова как новенький…

Полковник сказал, что это ничего, хороший специалист и в полной прострации свою работу сделает, а специалист тот дедушка один из лучших. Измельчали специалисты с тех пор, как холодная война закончилась, но пока еще некоторые динозавры сохранились, надо пользоваться… Дедуган что угодно подорвет, если возьмется.

– Молодой человек, а с чего это вы взяли, что ваш, пардон, шахедмобиль подорвет то здание, а не всего навсего сделает дыру в стене? Вы не подумали о том, что автомобиль просто сомнется о каменную стену?

– Ну, это… Мне рассказывали…

– Вам видимо рассказывали, как протаранили глинобитную хижину или домик из тростника?...

Ох… Что-то типа этого рассказывали. Командир хвастался, как героически что-то там подорвал на шахедмобиле, а в живых остался, так как выпал из машины в последнюю минуту, такой ловкий молодец…

Вот, видите, Максик, шрам? А вот, покажу я вам, как нужно прятать взрывчатку в машине, если планируется досмотр транспортного средства… Ну, почему вы в сторону смотрите, почему так невнимательны? Вы полагаете, что всю жизнь будете разъезжать с дамами на лимузинах? Нет, Максичек, если вы зачем-то полезли в такие дела, и, если вы хоть чуточку джентльмен, то закончатся дела тем, что вы сядете в подобный шахедмобиль… Нет, я не пугаю, просто рано или поздно остается всего лишь боевой ресурс – ваша собственная смерть и использовать такой ресурс стоит максимально продуктивно… И слушать внимательно, чего вам говорят! Потому, что всегда есть шансы остаться в живых и использовать ресурс повторно.

… – Какая конструкция у этого здания? Что за материал постройки? Как это, вы не знаете? А я, что вам, телепат? ...Лучше бы вы занялись шахматами, молодой человек!

Дедушка снова выключился на пару минут.

– Нужно найти местного, – сказал миротворец, в гараже на подхвате был и в роли переводчика, – Который в том здании был. Видел конструкцию, где там несущие, где окна… Чтобы знать, куда фигачить. Ну, и детали местности в натуре, как можно работать только с гугл-картами?

– …Если не удастся взрывом повредить несущую конструкцию здания, – продолжал включившийся дедушка, -- то лучше изменить план. К примеру, возможно оставить машину рядом с автомобилем высокопоставленных лиц и подорвать по радиосигналу, когда они будут рядом, другие варианты нужно продумывать… Конечно, шансов выжить у вас будет еще меньше, а вы такой симпатичный мальчик, жаль терять…– дедушка почесал белобрысую голову, стриженую под ноль пять, – Надо думать.

Блин! Вот когда дедушка так говорит, то прям самого себя жалко… Такой симпатичный мальчик!

И отступить нельзя. Игра началась. Ведь уже, с некоторым риском, группа вывела Даниеля за линию фронта, чтобы Даниель позвонил контакту того журналиста, самим журналистом представившись, сообщив, что все в порядке, был сбой связи, они, наверное, в курсе... Все по плану. Будут вовремя… Рисковать пришлось и время тратить в опаске того, что могут отследить, откуда звонок.

В том подвале отдыха с сауной журналист позвонил своим контактам домой и сообщил, что все в порядке, все по плану, пропал на сутки из-за сбоя связи… К голове журналиста был приставлен пистолет, чтобы тот не сказал чего-то не того…

Демонстративно показал, что пистолет заряжен.

– Дай мне! – просил миротворец.

Ну нет. Угробит чокнутый миротворец еще ценного кадра…

А на себя посмотри, Максичек! Как рожа твоя под балаклавой снова дергается…

Но сейчас нельзя пить таблеток – от них становишься тупой, тормозной и жалостливый.

– Извини, – немного напрягся, но сказал журналисту, – за такое обращение. Но сам должен понимать, что если в игру такую полезли, то ставки там серьезные. И я убью вас, не колебаясь, если сотрудничать не будете…

– Зачем это тебе нужно? – спросил журналист.

Он, судя по всему, уже смирился со своей новой ролью пленного, условия хорошие, кормили прекрасно. Видимо, представлял как, если выберется, то напишет бомбезный репортаж. Циничная сволочь!

– Ты-то сам, понимаешь куда лезешь? – спросил журналист.

Вообще оборзел! Дал тому журналисту пинка и сообщил, что вообще-то вопросы тут не журналюга задает.

– Я за мир во всем мире, это моя работа, – ответил пафосно и отвесил еще одного пинка.

Командир бы точно не спустил бы такие борзые заявки.

– А с нами, что будет? – спросил журналист про себя и оператора. Никак не успокоится.

Вот собака! Неплохой эмпат. Сквозь балаклаву потную почувствовал сомнения… Блин!

– Ты же понимаешь ответственность, как мы рискуем, после того, как информацией поделились…

“Поделились”, как же! Хорошо, что клещами – в прямом смысле слова! – вытаскивать не пришлось.

Холодно приказал заткнуться – там будет видно, чего с ними делать. Нечего душу продавать негодяям за деньги и нарушать законодательство… А если еще что-то вякнут про свободу слова, закон о прессе или “другое мнение”, то не знает, что с ними сделает…

Миротворец предложил “пристрелить и прикопать”, но согласился с с тем, что “батю подставлять нехорошо” и угомонился.

Полковник нашел местного. Очень мотивированного. И близкие его пострадали, и имущества лишился, и вроде как соображает… Пришлось ввести в курс дела.

Здание это он знает. Это поликлиника, одно из редких уцелевших зданий. Новое здание, на окраине населенного пункта, стоит отдельно, даже деревьев рядом высоких нет – отлично просматривается периметр. Наверное, поэтому и выбрано для встречи – никто незамеченным не подберется… Сзади школьное футбольное поле, школа справа…. За полем парк с клумбами и памятником… А там уже и нет ничего… Ну, если вот так бежать – сократить можно, но в канаву, что вдоль поля и парка, главное не упасть – зарастает канава, можно не увидеть…

С большим трудом нарисовал внутренний план той поликлиники, чем вызвал крайнее неудовольствие дедушки – “ну, как же можно быть таким глупым человеком!”.

А тот не глупый был человек. Он всего пару раз там был – один раз ухо-горло-нос лечил, а другой раз нужна была справка, что венерических заболеваний нет… Нет, конференц зал вот тут, а тут туалет… Ну, откуда ему знать площадь того конференц зала, он там не был… Может позвонить жене за границу, ей в том конференцзале лекции про беременность читали и вообще она в поликлинике чаще бывала, сама и с детьми…

Ох, пришлось втягивать и ту жену, взяв клятву с мужа не говорить для чего – просто ностальгия по родной поликлинике. Жена оказалась дамой наблюдательной, все рассказала – где лестницы, где коридоры, где толстые стены, а где, ей кажется, гипсокартон… Жена удовлетворилась версией про ностальгию по родной поликлинике и пожелала удачи. Конечно, она болтать не будет. Удачи, пусть все получится!

Ну, и конспирация! Блин, это не дилетантизм, это уже не пойми что…

– Что-то вырисовывается, – довольно сказал дедушка, начертив приблизительный план, – Кажется, я понимаю, куда нужно бить, чтобы все завалилось… Но не представляю, как вы это сделаете, молодой человек. Точка – сзади, вот тут, левее центра, панорамное окно в конференцзал. С другой стороны двора, а ждут вас наверняка с фасада… Да, забора тут нет, можно завернуть и, возможно, успеть, пока вас снимут, но достаточного разгона не получится, а направление должно быть выбрано верно и скорость должна быть большой чтобы несущую колонну внутри завалить… И ваши шансы на выживание, по-прежнему, минимальные.

– Вот тут надо завернуть, – посоветовал местный, тыкнув в карту, – заранее, перед этим частным домом. На гугл-картах тут здание, но сейчас его нет, снесли, ровная стройплощадка, подготовили для инвалидного центра. Если тут завернуть, то снять не смогут сразу, а потом сзади на футбольном поле разогнаться, направление правильно выбрать… И бежать назад по полю, упасть в канаву. Ну, помните, я рассказывал про канаву. В нее все падают, если напьются – вообще канавы не видно…

Опять канава? Как-то неприятно в животе от слова “канава”...

Рискнули показать новый план полковнику. Ругался тот меньше. Сказал, что отступать некуда… Канава – укрытие так себе, но небольшие шансы дает…

– Ты понимаешь, на что идешь, Даниель? Отдаешь себе отчет, что шансы на выживание минимальны, даже при наличии канавы?

Отдает ли? Вроде бы да… Странные чувства внутри сочетаются – вот эта тоска, как выражался командир, “экзистенциальная” и инстинкт живучести Максика-везунчика. Как оно может вместе сочетаться вообще?

– …Я принимаю твою жертву, сынок, но хотелось бы совесть очистить.

– Да понимаю, понимаю…

Понимает ли?

Полковник отправил Даниеля с миротворцем спать, а дедушка с Джи и местным дядькой остались машину доделывать…