Они наступали. Я закрыл забрало шлема и напряженно ждал. Рядом со мной на облаченных в доспехи конях находились мои соратники рыцари королевства Валенсия. Мы — краса и гордость её армии. Королевские рыцари готовы защищать свое королевство до последней капли крови. Сзади слышался беспокойный ропот среди пехоты и лучников.

— А ну, прекратили базар, — прикрикнул на них кто-то из рыцарей.

"О, тебе это нравится? Как долго ты сможешь скрывать свою сущность под этими доспехами. Три года — немалый срок. Из оруженосцев в рыцари. Но как ещё долго. Ты ученик проклятого мага. Захотел забыть, кто ты? А получится?": вдруг появился ехидный голос в подсознании.

Я потряс головой, стараясь заглушить эти слова в своей голове. С некоторых пор этот голос стал появляться иногда даже ночью, не давая мне спать. Я было подумал, что схожу с ума. И сейчас так не вовремя. Из-за дальнего холма послышался шум и металлический скрежет. И вскоре на пригорке появились они. Дикие варвары в шкурах, вооруженные чем попало, с неутомимой жаждой крови в покрасневших глазах на раскрашенных лицах, опустошающие все на своем пути, словно саранча, не оставляя никого в живых.

"Ну и что ты намерен делать? Снова махать своей железякой? Ты один из лучших учеников своего учителя. Ты пошел к нему в ученики, движимый жаждой мести. И он увидел в тебе столько тьмы, что принял тебя безоговорочно и научил всему, что знал сам. Твоя месть была поистине страшна. В поглощении души из живого человека нет ничего приятного. Согласен? А те крики ужаса и вид агонии. Просто песня для твоей черной души и отрада для твоих черных глаз. Ты отомстил, но у всякой силы есть цена, и у магии тоже. А у сильной магии она на порядок выше. И теперь ты перестал быть человеком, хотя умело это скрываешь. И твоя глупая уверенность в том, что черной магии не бывает, и все зависит от того, в каких целях она применяется. Ты правда в это веришь? Ну что ж, тешь себя надеждой и дальше".

— Замолчи. Я рыцарь великой Валенсии, — прошептал я, споря со своим подсознанием, как-будто пытался не забыть об этом.

Конь подо мной нетерпеливо переступал ногами и то и дело беспокойно и шумно дышал. Он помнил запах крови во время сражений и очень не любил его. Я тоже помнил. Наоравшись вдоволь, дикари пошли в наступление, махая над головой оружием. Лучники дали залп. Небо потемнело от тучи стрел. Я медленно, с металлическим лязгом вытащил меч из ножен, крепко сжимая рукоять. Эфес так удобно лег в мою руку, закованную в латную перчатку, и я готов был в любой момент пришпорить коня и сорваться в опасный галоп, лавиной врезаясь в орду нападавших, пройдя сквозь неё, как нож сквозь масло.

"Чувствуешь его, этот пьянящий запах крови, дурманящий запах смерти. Теперь ты чувствуешь только это: ненависть, ярость, злобу. Но в основном в тебе царит ледяное спокойствие и равнодушие. Такие чувства, как сострадание, радость и любовь тебе больше неведомы. Такова цена. Тебя же предупреждали о последствиях твоего выбора. Ты презираемый всеми. Тебя боялись и ненавидели. Даже после смерти тебе не видать покоя. Ты обречен стать личем, исчадьем ада, последователь Ордена Хранителей Смерти. И ты бежал, испугавшись то, во что превращаешься".

Я постарался не слушать голос, настойчиво твердивший то, что я так старался забыть и сосредоточиться на предстоящей битве. Прозвучал сигнал к наступлению, и лавина рыцарей тронулась с места, всё быстрее и быстрее набирая скорость, неслась вперед, на неприятеля. Мы врезались в толпу обезумевших от вида крови дикарей. Я наотмашь махнул мечом. Стоны и брызги крови. И тот самый дурманящий запах. Как неудобно было смотреть сквозь прорези для глаз в шлеме. Это сильно сужает кругозор и мешает следить за тем, что происходит сбоку. Удар, второй, третий. Их было слишком много. Каждый из нас буквально сражался в окружении. Кто-то схватил меня за ногу, пытаясь сбросить с коня. Ударил латным сапогом кому-то в лицо, поранив его. Убивая одного, на его место вставали другие, и от этого смертельного круговорота слегка кружилась голова. Толчок в плечо, и я почувствовал, как сталь моих доспехов деформировалась. Однако от повторного удара булавой по шлему я удачно увернулся. Развернул лошадь. Ответный удар мечом. Громила упал навзничь, закрывая руками лицо, заливающееся кровью. Мой конь тоже не скучал. То и дело, чуть вставая на дыбы, ударял задними копытами, поворачивался то одним боком, то другим, не давая обойти меня с тыла. Шум на пригорке позади меня привлек внимание. Там тоже шел бой, неравный и кровопролитный. Нас обошли с тыла. Но как? Нас предали. Это заставило рыцарей немного опешить, и некоторых всё-таки удалось выбить из седла. Те, вставая, израненные и уставшие, продолжали сражаться. Уже не за великое, но по сути, маленькое королевство Валенсия, которое уже обречено. А за собственные жизни. Латники сражались отчаянно, но в конце концов и их смяли, подавив числом. Удар, ещё один. Я уже потерял счет тем смертям, что я породил своим мечом. Вдруг болью прошило плечо. Я с удивлением смотрел на остриё арбалетного болта, который торчал из него, пробив доспехи.

"Стреляли с близкого расстояния", — догадался я и в подтверждении своей догадки, обернувшись, увидел варвара с тяжелым арбалетом в руках.

Я судорожно сжимал меч уставшими руками, как-будто от этого зависела моя жизнь. Да, зависела. Я выпал из седла, ослабев. Шлем слетел с головы. Под доспехи струилась горячая кровь. Встать...надо встать. Я поднимаюсь. Бью наотмашь мечом, даже не целясь. Мой взмах легко отбивают. Я знаю, что они рядом, вокруг меня. Оскаливающиеся злорадством обветренные лица. Кто-то ударил по моим рукам обухом топора, и я роняю меч. Осматриваюсь. Все поле, докуда хватает взгляда, завалено трупами: своими, чужими. Кто-то из окруженных рыцарей падает замертво, проткнутый насквозь мечом. Кого-то, видимо, из лучников, пытавшегося убежать, настигает брошенный уверенной рукой топор, который застревает в его спине, и тот падает замертво. Они ходили по полю, добивая раненных. Всюду слышались стоны и предсмертные крики. Я почувствовал сталь меча у своего горла. Кто-то ударил по ногам, и я упал на колени. Стоять итак не было сил. Что ж, видимо, все так и закончится. Не было больше той уверенной в собственном превосходстве хорошо вооруженной армии. Я остался один.

"Вот, к чему привело твоё глупое упрямство. Ты же знаешь, кто ты. Решайся, вспомни. Ты тот, кто ты есть. Тот, кого бояться и ненавидят. Но сейчас это то, что нужно. Ты лучший ученик проклятого мага!"

Варвар что-то кричал мне на своем сумбурном языке, потрясая мечом. Потом с какой-то непонятной мне речью обратился к своим. Видимо, убить последнего воина вражеской армии было большой честью.

"Интересно, как он это сделает? Проткнет мечом или обезглавит", — спокойно подумал я.

Как ни странно, страха или отчаяния я не испытывал. И не потому, что был таким смелым. Я просто не мог этого чувствовать. Варвар опять обратился ко мне, но быстро понял, что я его просто не понимаю. Тут из толпы вышел сгорбленный седой старик в шкурах и обратился ко мне на понятном языке:

— Как тебя зовут, воин?

"Вот, оно что. Он не может убить меня, пока не узнает моего имени, чтобы потом было что вставить в рассказ о своём подвиге. Он, видимо, один из лучших воинов или вождей", — догадался я.

Я встал с колен и глубоко вздохнул, пробуждая тот огонек магии, который я подавлял в себе все это время. Он быстро перерос в бушующее пламя, захватывая все мое тело и сознание. Память вернуло мне всё, что я умел и что так упорно пытался забыть.

— Я некромант великого королевства Валенсия, — тихо произнес я, схватив за одежду старика и притянув к себе. Леденящим кровь ужасом наполнился его взгляд.

"Что, мои глаза уже начали меняться. Посмотри в лицо своей смерти, старик", — улыбнулся про себя я.

При использовании этой магии их заволакивала непроглядная тьма, даже глазное яблоко становилось чёрным. Он в ужасе открыл свой беззубый рот, но так и не смог произнести ни слова. В моей памяти всплыло заклинание. Его глаза и распахнутый рот засветились зеленоватым светом, и легкая дымка от него потянулась к моим глазам. Он пытался кричать, отбиваться, но тщетно. Жизнь вместе с душой уходили из его тела, превращаясь в мою пищу, подпитывая мою магию. И вскоре я откинул в сторону его иссохшийся в одно мгновение труп. Окружившие меня варвары, ошарашенно наблюдая за происходящим, в страхе отпрянули. А вокруг меня уже вспыхнуло зеленоватое пламя, и губы мои уже шептали заклинание призыва. Из-под земли показался деревянный посох с навершием в виде черепа, с горящими глазами, увешанный магическими талисманами, ускоряющими и усиливающими магию, привычно ложась в мою руку, облаченную в латную перчатку.

"Странно наверное смотрюсь. Рыцарь с посохом мага", — мелькнула мысль.

Как только посох оказался в моей руке, я ударил им оземь, произнося ещё одно заклинание, и поле вокруг вмиг заволокло зеленоватым туманом. Медленно стали подниматься те, кто всего минуту назад был мёртв. Варвары, рыцари, лучники с горящими зелёным пламенем глазами, всё ещё кровоточащими смертельными ранами. В них не осталось воспоминаний, но их тела помнили, как сражаться. Они не ведали страха и жалости, не чувствовали боли. А что ещё нужно, чтобы свершить мою месть. Теперь это была моя армия. Варвары, окружавшие меня, испуганно озирались. Мертвый лучник вытащил топор из своей спины и всадил его в голову стоявшего к нему спиной варвара. Тот упал за мертво. Кто-то пытался повторно проткнуть мечом мертвого рыцаря, но что ему была эта рана. От ответного удара варвар повалился набок и затих. И когда жизнь окончательно ушла из его тела, он восстал, становясь частью моего войска. Этим и страшна некромантия. Чем больше павших людей, тем больше твоя армия. Снова отовсюду слышался металлический лязг, нарушая могильную тишину этого места. Варвары еще пытались сражаться, но что можно было сделать с практически бессмертной армией. Кто-то из захватчиков попытался добраться до меня, но преградившей ему путь мертвый варвар снес ему голову. Это плохо. Обезглавленные трупы не поднять. Это единственное слабое место моих воинов и единственный способ их победить. Магия, текущая по моим венам, будоражила, как игристое вино, опьяняя своей силой, и овевало тело могильным холодом. Мои глаза светились тем же самым зеленоватым пламенем, а поглощаемые мной души, превращаясь в легкие серые дымки, питали мою магию. Таким образом, она не слабела, пока были умирающие люди и их души, и мне не приходилось использовать собственный резерв для управления мертвецами. Ничто не сравнится с ощущением явного превосходства перед этими дикарями. Явного превосходства над всеми.

"О, да, наконец-то теперь ты в своей стихии. Чувствуешь, как это приятно. По щелчку пальцев лишать людей жизни и выпивать их души. Ты явно в экстазе. Вот для чего ты сделал тогда этот выбор. Вот для чего очернил свою душу, изучая это проклятое искусство. Теперь тебя снова станут бояться и ненавидеть. Ты будешь гоним всеми. Твой приход в селение будут воспринимать хуже, чем пришествие чумы. Но твоя сила, внушающая страх. Страх же — неплохой инструмент управления".

Остатки варваров всё-таки дрогнули, гонимые каким-то первобытным ужасом. Но мой приказ. не оставлять никого в живых обрёк их на гибель. Они даже не смогли добежать до спасительной чащи леса. И вскоре на поле воцарилась мертвая тишина. Удостоверившись, что все действительно мертвы, я поднял посох и, произнеся заклинание отмены, ударил им о землю. Зеленое пламя стало покидать глаза моих воинов, и они падали замертво там, где и стояли. И снова я был единственным живым человеком на этом проклятом поле. Я вернул посох в землю, и зеленое пламя вокруг меня погасло. Я устало опустился на колени.

"Ну, вот и всё... всё закончилось", — подумал я.

Я отомстил за тех, с кем не посижу больше в трактире, за тех, от кого не услышу забавных историй. За то, что заставили вспомнить, кем я являюсь на самом деле. Лучшим учеником проклятого мага, последователем Ордена Хранителей Смерти, некромантом. Я повалился набок, корчась от боли. Так всегда бывало, когда долго управляешь большим количеством черной магии. Душевной боли я не мог испытывать, а вот физическую — вполне. Я упрямо стискивал зубы, чтобы не закричать. Но кто меня мог услышать. Когда волна боли понемногу стала утихать, и тьма в глазах исчезла, я услышал скрип подъехавших к полю телег. Видимо, это крестьяне с ближайшей деревни. Звук шагов, тихий говор. Они шли, осматривая тела павших.

— Неужели никого не осталось в живых? — удивлялся мужчина.

Меня тронули за плечо, переворачивая. На меня смотрели голубые глаза совсем молоденькой светловолосой девушки.

— Есть! Живой!!! — крикнула она кому-то и меня подняли сильные руки и усадили на землю. Вытащили застрявший в плече арбалетный болт, про который я совсем забыл. Очередная волна боли. С меня сняли доспехи, чтобы перевязать рану, поднесли ко рту кружку с каким-то отваром. Я огляделся. Крестьяне, пришедшие на поле сражения, собирали оружие и доспехи. Да, у местного кузнеца будет теперь полно работы, хотя и весьма прибыльной. Доспехи наших солдат он, конечно, вернет гвардии короля, а вот вражеские может использовать по своему усмотрению, что принесет неплохой доход и ему, и всей деревне. Девушка внезапно обняла меня, повиснув на шее. Но я не сопротивлялся, хотя и очень удивился. Резкая боль пронзила раненое плечо, но я, как мог, сдержал эмоции. Знала бы эта дурёха, кем я являюсь, бежала бы от меня в ужасе.

— Спасибо вам, господин рыцарь, Вы нас всех спасли...вы победили, — говорила она со слезами благодарности на глазах.

"Нет, я проиграл", — подумал я.

КОНЕЦ