Мститель: Расплата за долг

Девушка — на вид ей можно было дать лет двадцать — накинула капюшон, скрыв под ним потускневшее от грязи сиянье своих золотых локонов и, опершись на посох, аккуратно выглянула из своего укрытия. По ущелью, в сторону каменных ступеней, ехал всадник. Белый конь его чутко стриг ушами, да и сам всадник то и дело поворачивал голову, будто вслушиваясь в завывания ветра. Его латный доспех был черен, лишь сочленения блестели золотом даже в тусклом солнце вечно сумрачных Серых Стен. Всадник был без шлема — его длинные черные волосы, заплетенные две косы, спускались вниз и терялись на фоне доспеха.

Ветер завывал, налетал, будто стервятник, вырывая из ее тела остатки тепла. От его воя, многократно отражаемого склонами скал, хотелось закрыть уши. Она крепко сжала посох, стараясь побороть страх и холод. Сила, переполнявшая ее, заставлявшая лихорадочно блестеть серые глаза все два часа с момента ритуала, теперь вливалась в шесть локтей переплетения просмоленной сосны и металла с навершием из горного хрусталя. Она сделала шаг на открытое пространство, выкрикнула заклинание, и ее голос, погрубевший и приобретший мощь, отразился от скал, и хрусталь вспыхнул кроваво-красной молнией. Она очень надеялась, что души убитого ею горного козла хватит создать заряд достаточный, чтобы превратить тело всадника в изъеденный гнилью скелет.

Конь громко заржал и встал на дыбы. Было заметно, как плоть на голове и торсе животного начинает покрываться трупными пятнами,  из нее проступают кости, а сам конь заваливается на бок, погребая под собой всадника. Колдунья оперлась на посох и удовлетворенно выдохнула. Сделала шаг назад, собираясь покинуть свое временное укрытие — время двигаться к лагерю, собирать вещи и уходит дальше на запад, к Дикому Краю.

Краем глаза она уловила движение. «Нет, — разум отказывался верить в то, что она видела, — не может этого быть!». Из-под конского трупа выбрался всадник. Посмотрел в ее сторону, не спеша, деловито выдернул из-под коня секиру и двинулся вперед. Она вскрикнула и бросилась бежать вверх по ступеням, искусно пробитым в скалах древним, ныне не существующим, народом.

«Они всегда бегут».

Колдунья рассчитывала, что ему придется обойти хребет слева, поднявшись по Широким Ступеням. Это заняло бы массу времени, и, возможно она бы успела скрыться в тайных ходах, лежавших всего в пяти десятков шагов от ее убежища, к которому она сейчас направлялась. Но всадник грубо разочаровал ее — он знал тайные ходы Серых Стен, и почти у самого лагеря она услышала его тяжелые шаги, отраженные эхом. А он слышал ее частое, прерывистое дыхание, ощущал в нем страх и отчаянье. И ему это нравилось.

Она бежала вверх, наугад выбирая направление. За те несколько дней, что она скрывалась здесь, отдыхая и накапливая силы, у нее так и не хватило времени изучить ступени, ведущие к верхнему плато. Поэтому она просто бежала и надеялась на чудо. А ее преследователь точно знал, что чудес не бывает, потому что все дороги, ведущие наверх, сплетались в одну, которая вела на край обрыва. А уж если она решится прыгнуть вниз…

«Я проголодалась».

«Слышу тебя, Дух».

«Слышать мало, нужно покормить».

«Мерзкая кошка. Вечно голодная тварь».

«Я все слышала».

«И что?».

«Просто хотела дать тебе знать».

«Помолчи и жди. Скоро я позволю тебе насытиться».

Колдунья тем временем миновала последние десять ступеней и оказалась на узком плато — древней обзорной площадке, на которой вожди древнего племени обычно встречали свой первый рассвет и свой последний закат в высоком статусе. Она осыпала проклятиями свою неосторожность и неосмотрительность. Прислушалась — и услышала его тяжелые мерные шаги. Повернулась к ступеням, выставив руки с посохом вперед и приготовившись защищаться.

Он шел медленно — спешить было некуда. Миновав поворот, он предстал перед ней. Не лишенное красоты бледное лицо, черные брови и ярко—зеленые глаза. Выше ее на голову, и в своих доспехах кажущийся гигантом. В правой руке — мощная секира на древке в два с половиной локтя. Между ними оставалось примерно пять шагов, когда она сказала:

— Ни шагу дальше!

— А то что? — поинтересовался он и демонстративно шагнул вперед, положив секиру на манер лесорубов себе на плечо. Ее взгляд скользнул по его кистям — бледным, с длинными гибкими пальцами. Левую руку он держал заложив большой палец за пояс, рядом с каким-то диковинным амулетом.

— Я… Давай поговорим, — она прижала посох к себе. Глаза сверкнули, правая рука как бы невзначай провела по груди, проступившей через ткань намокшей от пота и сырости мантии. — Как твое имя?

— Мститель, — он сделал еще шаг ближе.

— Слишком… напыщенно, — она скривилась, будто попробовав имя на вкус.  

— Имена не выбирают, — он пожал плечами и сделал еще шаг.

— Стой! — она ткнула посохом ему в грудь. — Зачем тебе это?

— Ты заключила договор с Повелителем. Он выполнил свою часть, ты свою — нет. Ты должна заплатить.

— Проклятье! Я ведь просила дать мне власть над смертью! Он обещал научить меня воскрешать мертвых, а вместо этого я смогла лишь обратить Дэвина в тень!

— Он обещал научить тебя возвращать душу в мир живых. А ты обещала принести ему в жертву свою сестру. Он поделился с тобой своими знаниями, а ты, в свою очередь, спрятала сестру в Храме Дочери, а сама сбежала. Повелитель не прощает нарушенных договоров.

— Он никогда не получит Анику! — глаза ее блеснули. — Даже если он достанет меня, ее он не получит!

«Эта сцена затянулась».

«Заткнись, Дух».

— Почему ты служишь ему, Мститель? Что он дает тебе? — она взяла посох одной рукой, второй потянулась к нему. — Деньги? Я заплачу тебе больше. И кое-что могу добавить сверху.

Она провела рукой по его доспехам, а потом по своей груди, животу, бедрам. На мгновение ей казалось, что ее женские чары достигли цели — в его глазах вспыхнул похотливый огонь. Вспыхнул, но тут же погас, а на лице вновь отразилось равнодушие.

— Соблазнительно, — сказал он. — Но деньги мне не нужны. Повелитель дает  нечто большее — смысл существования. Что же касается твоей сестры — то он уже получил ее. Аника была очень доброй малышкой и очень тебе верила. Я бы даже сказал, любила тебя. Непонятно за что.

Левой рукой он сорвал странный амулет с пояса и бросил ей в лицо. Машинально подхватив его, она лишь через мгновение поняла, что это не амулет, а высушенная детская ручка, с небольшим серебряным кольцом на пальце — оберегом, доставшемся ее сестре от матери.

— Вдобавок, — продолжил он, — ты убила моего коня, а я уже стал к нему привыкать.

— Изверг! — она отпрянула, подняла посох. Воздух взбурлил, впитывая ее ненависть и готовясь выплюнуть в Мстителя заряд концентрированной боли. Он не дал ей закончить заклинания. Удар секиры разрубил посох надвое. Колдунья сделала шаг назад, но недостаточно быстро. Обратным движением обух топора по касательной ударил ей по лицу, ломая скулу и нос. Она рухнула на землю.

— Убийца, изверг, мразь! — выплюнула она слова вместе с кровью.

— Нет, ты не верно запомнила, — улыбнулся он. — Мое имя Мститель.

Судорожными движениями она попыталась отползти назад, совсем позабыв, что всего в двух шагах от нее край обрыва. Вспомнила она об этом слишком поздно для себя. В глазах мелькнул ужас, а руки вцепились в камни, в попытке удержаться на скале.

Одним ударом каблука он сломал ей пальцы, и следующим движением ноги сбросил вниз — и услышал хлюпающий звук удара плоти о камень.

«Она еще жива».

В мысленном диалоге не было интонаций. Но он точно знал, что Дух ликует.

«Насыщайся, Дух, насыщайся».

Ему казалось, что он слышит хруст костей, и протяжный вой поглощаемой вместе с плотью души. А может, это просто ветер завывал в скалах.