Наемницы: Случайный заработок

Ее шпага, еще мгновение назад покоившаяся в ножнах, взметнулась вверх, и воздух, будто раненый этим стремительным выпадом, ответил свистящим стоном.

— Не стоит так нервничать, — купец Ринас, плотный, среднего роста, с аккуратными тонкими усиками на загорелом лице и залысинами у лба, примирительно поднял руки, не сводя взгляд с тонкого пилообразного клинка. Краем глаза он заметил, что длинный рукав его парчового платья при этом попал в чернильницу. Купец нахмурился, деловито отер салфеткой рукав и продолжил разговор. — Я верю, что мы вполне можем прийти к соглашению.

Его телохранители — два крепких высоких наемника в длинных кольчугах с гербом Вольной Компании на сюрко — встали по бокам от Ринаса и обнажили широкие одноручные мечи. Третий, полудикарь в дубленом кожаном жилете, тканевых штанах и высоких сапогах, нехорошо ухмыльнувшись, положил руку на тяжелый арбалет, лежащий рядом с ним на табурете.

— Мы уже приходили к соглашению, — произнесла обладательница шпаги. — Нарушать соглашение плохо для дела.

— Плохо для дела быть мертвой, сударыня наемница, — Ринас опустил руки на стол и выразительно посмотрел на девушку. На вид ей было лет двадцать, но по бездушным никогда нельзя сказать наверняка. — Мои ребята не зря едят свой хлеб, а твой дубленый жилет не защитит тебя ни от арбалетной стрелы, ни от удара меча.

— От болта, — сказала девушка, заложив за ухо непослушную прядку бледно-голубых волос.

— Что?

— От арбалетного болта, а не от стрелы, — разъяснила девушка. Купец фыркнул. Наверняка она издевалась, хотя от бездушных всего можно ожидать. Даже по глазам ничего не поймешь — черный, будто птичий, зрачок, почти терялся в темно-фиолетовом миндалевидном глазном яблоке. Взглянешь — жуть берет. Нелюдь, одним словом.

— Стрела, болт — все едино не защитит, — продолжил Ринас. — Мое слово окончательное — пять серебряных монет.

— Ты обещал, что если до восхода следующей полной луны камень будет у тебя в руках, то не пожалеешь и десятка золотых. Луна восходит, — девушка указала на широкое окно, — выполняй обещание.

— Послушай, нелюдь, — не выдержал Ринас, — я могу приказать своим людям вывести тебя за порог, огулять, да выкинуть за ворота и никто мне не скажет и слова. Возьми пяток серебрушек и выметайся отсюда, не то, клянусь Дочерью, я так и сделаю.

— Будет кровь, — спокойно сказала девушка, и выписала клинком восьмерку непозволительно близко от лица купца.

— Если не уберешь железку от моего лица, Марак всадит тебе стрелу промеж сисек, — прошипел купец.

— Болт, — поправила девушка, сделала шаг назад и резко опустила шпагу вниз. Раздался звон разбитого стекла, и полудикарь Марак, уже успевший прицелиться, булькнул, покачнулся и упал. Из его груди торчала стрела. Следом за ним захрипел и опрокинулся на стол один из телохранителей купца. Кровь из пробитой стрелой шеи растекалась по столу, заливая бумаги и рискуя в скорости начать пачкать дорогой эпьерский ковер. — Вот это стрелы, арбалет же стреляет болтами. А нарушать договора — очень плохо для дела.

Купец шумно сглотнул, побледнел, и принялся обильно пачкать стол и ковер содержимым своего желудка. Наемница бросила на него презрительный взгляд и следом приставила свой клинок к груди оставшегося в живых телохранителя.

— Меч, — коротко бросила она. — Мне.

Мужчина медленно протянул свое оружие рукоятью вперед. Наемница взяла меч второй рукой и легко отшвырнула в другой конец комнаты к двери.

— На колени, лицом к стене, и замри.

Дождавшись, пока телохранитель исполнит сказанное, девушка вложила клинок в ножны, подошла к тяжело дышащему купцу и схватила того за волосы.

— Деньги.

— В нижнем ящике! — полувзвыл-полупроблеял Ринас.

— Доставай.

Через мгновение у нее в руках оказался увесистый кошель, заполненный золотыми и серебряными монетами. Отсчитав десять золотых, наемница на миг замерла, цокнула языком и добавила еще один.

— За доставленные неудобства, — прокомментировала она, бросив кошель на стол. — Не шевелитесь, пока я не уйду, и все будет хорошо. Приятного вечера.

Она быстрым шагом направилась к двери, вышла из комнаты, и бегом бросилась к калитке. И, когда достаточно удалилась от дома купца через лабиринт улиц, перешла на шаг — следовало беречь дыхание. Повернула направо, по направлению к Южной Браме. Где-то за спиной раздался тревожный звук рожка — вызов городской стражи. «Не мог этот хмырь так быстро дозваться стражника!», — подумала девушка.

— А было здорово! — раздался сверху звонкий женский голос.

— Спускайся, и уходим отсюда, — наемница даже не подняла голову и не сбавила шаг.

— А как же полюбоваться луной, а, Мара? — вторая девушка — подтянутая, смуглая с длинными выгоревшими волосами, заплетенными в косу — спрыгнула с невысокого парапета и зашагала рядом. Одернула выправившуюся из-под пояса длинную рубаху и поправила длинный составной лук, соскользнувший на предплечье.

— С каких это пор тебя интересует луна?

— Она обычно интересует тебя, причем в самые неподходящие моменты, — ответила лучница. — То луна, то солнце, то цветочки на лугу.

Мара бросила на нее непонимающий взгляд.

— Не обращай внимания, — махнула рукой девушка.

— Чудачка ты, Флор, — прокомментировала наемница.

— Кто бы говорил.

Призывные звуки рога раздались теперь и с другой стороны города. Наемницы, не сговариваясь, перешли на бег и быстро пересекли широкую улицу, махнув в небольшой проулок.

— И где его Проклятый носит, — проворчала Флор, оглядываясь по сторонам.

— Эй, — позвал мужской голос. Мара резко развернулась в сторону говорившего, и мгновенно обнажила клинок. Будто из самой тени возник небольшого роста мужчина в черном, с клочковатой каштановой бородой и длинными засаленными волосами. — Спрячь свое жало, пчелка. Пора лететь в улей.

— Мы договаривались, что телега будет на улице, пчеловод дрынов, — зашипела на мужчину Флор. — Карл, но почему всегда накладки?

— Флорин, прелесть моя крутобедрая, — голос мужчины был сладок, как патока. — Плох тот марнесец, который в свободное время не ищет возможность заработать. Так вы идете или предпочтете встречу со стражей?

И, не дожидаясь ответа, Карл скрылся из виду за углом. Наемницы поспешили за ним. Идти пришлось недолго — шагов десять. За следующим поворотом их ждала телега, груженная огромной горой сена. Тревожный звук рога раздался совсем близко. Мара одним движением запрыгнула в воз и с головой укрылась в сене. Флор бросила недоверчивый взгляд на Карла.

— Тебя подтолкнуть, звезда моя полногрудая? — осклабился мужчина, поглаживая себя по выпуклому животу. Лучница сделала неприличный жест и тоже зарылась в сено с головой. Карл, мурлыкая себе под нос песенку, взобрался на козлы, накинул висящую на приступке хламиду и широкую соломенную шляпу и слегка стегнул пегую кобылку.

— Ну, поехали потихонечку!

Заставу у выезда они миновали без особых проблем. В городе поднялась тревога, и стражники старались успеть выпустить весь «оплаченный» груз до того, как начальство начнет шерстить посты. Кого интересует мелкий контрабандист, промышляющий медовухой (для города) и кузнечными изделиями (для ближайших сел), когда по городу ищут трех опасных преступников?

Отъехав примерно версту от города, Карл, весь путь задумчиво покусывавший травинку, остановил телегу, мгновение полюбовался на лунную дорожку на воде, а потом трижды сильно стукнул по борту. Из-под сена послышался «ох», тихий и явно мужской, недоуменное восклицание и проклятия. Из стога вынырнуло по очереди три головы — Мары, которая сразу начала вытаскивать соломинки из своих волос, Флорин, покрывающая Карла сквернословиями, и молодого русоволосого парня. Парень был бы красив, если бы не ужасная бледность, мешки под глазами и уж очень неаккуратная растительность на лице.

— Карл, это что еще за фокусы?! — Флор встала на телеге в полный рост, повесила лук на борт и критично осмотрела свои штаны, рубаху и пояс. Льняные вещи так плотно покрывались налипшим на них сеном, что лучница напоминала диковинного ежа-альбиноса.

— Это, пчелки мои трудолюбивые, мой дополнительный заработок, — улыбнулся Карл. — И ваше следующее задание. Оно, кстати, говорящее, — и мужчина красноречиво посмотрел на парня. Тот встрепенулся, оглядел рассеянным взглядом сначала озадаченную Мару, потом негодующую Флор и быстро, будто скороговоркой произнес:

— Меня зовут Ивиан. Я маг. Меня хотят убить.