***
-- Идем! -- сказал своим пьяным приятелям нетрезвый предводитель Джон и компания, с гигиканьем, размахивая керосиновыми фонарями, отправилась на Вересковую Пустошь, демонстрируя свою храбрость.
Нехорошее было место, эта Пустошь, гнилое место. То чья-то лошадь там ногу сломала, то у коровы молоко пропало, а один лег там переночевать, так дурачком стал... Он и до того-то был не особо умный, а потом вовсе сбрендил.
Пока дошли, погода испортилась -- луну заволокли тучи, надвигалась гроза, уже накрапывало… Кое-кто из компании отстал незаметно, надеясь, что в темноте не увидят. А, протрезвевший от холода, Джон шел впереди и даже не смотрел на свой отряд. Не хотел возвращаться домой, не знал, как вырваться… Молнии уже сверкали на горизонте.
-- Джон! -- кричали ему, -- Гроза идет. Пора возвращаться. Погуляли -- и будет!
Джон не останавливался. Пока сзади не раздался истошный крик:
-- Смотрите! Дикая охота! С грозой сюда идет Дикая Охота! Деру, ребята, деру!
И вся храбрая компания заблеяла трусливыми голосами, что надо бежать, надо спасаться, ни в коем случае не смотреть на небо…
-- Да что за глупости! -- сказал выпускник университета, мастер Джон, -- Какая Дикая Охота, что за бабкины сказки, вы же взрослые люди!
Эти взрослые люди -- деревенские, суеверные парни без всякого образования, разбежались кто куда, стараясь быстрее достигнуть леса, чтобы под лесным пологом скрыться от всевидящего ока Предводителя Дикой Охоты и его потустороннего воинства.
-- Только не смотри на небо, Джон! -- последнее, что слышал Джон от своих приятелей и, конечно же, на небо сразу посмотрел.
Там творилось что-то странное. Игра света и тени -- молний и закатных лучей, бегущих облаков и, надвигающегося тумана, создавала иллюзию странных фигур -- человеческих и звериных, что мчатся по небу. Гудел ветер, гремела молния. И, если одновременно на игру света и тени смотреть, то можно подумать, что гремят доспехи небесных воинов, стучал копыта лошадей и воют небесные псы…
Конечно, всему есть научное объяснение, с точки зрения физики и прочих наук, которым не обучена деревенщина, вот и верят всяким сказкам про Дикую Охоту. Так думал Джон, глядя на это светопредставление. До тех пор, как не услышал голос сверху:
-- Да кто же ты такой, дерзкий мальчишка, кто осмелился, вот так прямо стоять здесь, на Пустоши, и смотреть прямо мне в лицо!
Сверху, над Джоном нависала фигура старого воина -- он был грозен и страшен, лик его был недобр, а голова увенчана короной. Джон не знал, как объяснить это видение -- видимо, насыщенный электричеством воздух как-то влияет на мозг… Фигура старого воина держала в руке копье и намеревалась бросить копье в Джона.
Если это галлюцинация, то копье никак мне не повредит -- успокаивал себя Джон, но было очень страшно.
-- Будешь наказан за свою гордыню и дерзость! -- кричал тот старый, страшный воин громовым голосом.
"Как папаша, он говорит, как мой папаша", -- с тоской подумал Джон. И это было бы последнее, что он подумал, если бы не другая фигура, что отделилась от неба и спустилась на землю.
-- Нет! -- громко сказала фигура, что теперь стояла перед ним. Эта фигура была из плоти и крови. Эта фигура заслонила Джона так, чтобы небесный воин не видел Джона и не мог в него попасть копьем. И Джону была знакома эта фигура. Это была Кайлте. В том своем странном, коротком, охотничьем платье.
-- Кайлте! -- закричал воин, -- Что ты говоришь такое! Мальчишка сознательно стал на пути Дикой Охоты. Мальчишка даже не отвел свой дерзкий взор от нас… Ты моя правая рука, ты не можешь мне перечить. Нужно сделать то, что полагается по обычаю.
-- Нет! -- громко возразила Кайлте. У нее тоже было копье и она выставила копье вперед, -- Нет. Он мне нужен. Это мой мужчина.
-- Одумайся, глупая девица! -- сказал девушке кто-то из той небесной толпы
-- Я готова заплатить, -- кричала Кайлте. Джон прижался к ней сзади. Кайлте была настоящая -- не из молний или облаков, а обыкновенным человеком и пахла обыкновенной женщиной.
-- Я имею право выкупить его, -- девица настаивала на своем.
-- Подумай хорошенько, Кайлте, -- уговаривал Предводитель. Голос у него был не злой и даже печальный, -- Ты ведь знаешь цену. Стоит ли этот мужчина того?
-- Мне он нужен, -- повторила Кайлте, -- И я не согласна ни на что меньшее.
Небесное воинство что-то там совещалось. Потом Предводитель убрал свое копье наконец и произнес торжественно:
-- Да будет по решению твоему, девица Кайлте!
И, в мгновение ока, вся кавалькада, с воем и грохотом, умчалась прочь и исчезла с другой стороны горизонта.
И время замедлилось. Все звучало так растянуто, как если бы дети, балуясь, придерживали пластинку граммофона. Замерли, наклонившись деревья, клочья тумана прекратили бег, время остановилось…
-- Кайлте! -- сказал Джон,-- Кайлте... Думал, уже тебя не увижу.
Не знал, можно ли ее обнять -- такой у нее был суровый облик, с этим копьем.
-- Я тоже думала, что не так будет, -- Кайлте была очень серьезна, но сама его обняла, -- Видишь, едва удалось тебя уберечь.
-- Что за цена моего спасения? -- спросил Джон, -- Чем ты заплатила?
-- Бессмертием и вечной молодостью. То, что больше, чем любовь и сильнее, чем страсть, стоит такой цены.
-- Почему я? Разве я достоин? -- Джон ведь самый обыкновенный. И даже не очень ученый.
-- Искала тебя тысячу лет, -- Кайлте не разжимала объятий, -- Мне нагадали, что получу такого, с которым будет больше, чем любовь, сильнее, чем страсть, но никак не могла найти… Тысячу лет.
-- А этот… ну, рыжий из паба… которого разорвали псы?
-- Он начал меня щипать, можешь себе представить? Без спроса. И кривлялся, как дурак. Ну, нельзя было не разорвать, сам понимаешь…
-- Конечно, -- Джон не пытался объяснить, все случившееся, с точки зрения науки. Он вообще не размышлял об этом, в объятиях любимой женщины.
-- Мне пора идти, -- сказала Кайлте, -- много чего еще надо уладить. Но мы увидимся, ты не беспокойся. Стань взрослым. Делай все, что должен. Приведи дела в порядок.
...Снова загудел ветер, заскрипели деревья, клочья тумана понеслись через поле… Объятия разжались и Джон снова погрузился в небытие…
***
Официальная версия, озвученная доктором, мистером Райаном и полицейским инспектором звучала так: мастера Джона ударила молния и от поражения электрическим током мастер Джон потерял сознание, и лежал в зарослях вереска, пока за ним не пришел отец -- мистер Райан не боялся ни бога, ни черта, ни какой-то там Дикой Охоты в Самайн!
В деревне, конечно, болтали всякую чушь про Дикую Охоту -- “мастер Джон, как полный идиот, остановился посреди поля и стал на небо смотреть, за что и поплатился”, но деревенский актив, в виде доктора, местного сквайра - мистера Райана и полицейского инспектора, с предрассудками и досужими сказками боролся.
Тот деревенский дурачок даже рассказывал, что видел из-за кустов, что мастер Джон посреди поля с девой из небесного воинства обнимался -- небось за что душу дьяволу продал. Но этому не верили даже темные, деревенские сплетники -- конечно, мастер Джон, весь из себя, хорош, но только ведь самый обыкновенный, самый, что ни на есть, человек. Правильный джентльмен, к тому же. Как скучно с ним, должно быть, небесной деве, да и дьяволу не нужна такая скучная душа…
Везучий Джон поправился. Конечно, он никому не рассказывал про то, что случилось, чтобы не сочли за сумасшедшего. Ударила молния -- и все тут!
Папаша, в ужасе своем, что чуть не потерял любимое дитя, стал добр и нежен. Но это совсем не значит, что забыл про свой брачный проект. Просто подошел с другого конца: Джон, как джентльмен, должен позаботиться о леди Вивьен.
Она одинокая, старая, некрасивая и никому не нужная. Собственный отец готов ее обменять на ремонт крыши своего замшелого, старого замка. А Джон -- джентльмен, он сможет позаботиться несчастной девушке, это его долг… как соседа. Может, имя у них и не очень родовитое, но зато честное, и, может титула благородного нет, зато благородства побольше, чем у многих… Иначе выдадут ее за какого-то потасканного старикана, который будет делать с бедной, пожилой девушкой всякие гадости. А Джон вообще может вообще только один раз ребенка с ней заделать и может быть свободен… Ну, и все в таком духе, без конца, да все так ласково…
В общем, во время очередного визита дома старого лорда на какой-то праздник, молодой Джон Райан пригласил леди Вивьен в сад, “полюбоваться таянием снега”... Мистер Райан чуть не прыгал от радости -- наконец мальчишка взялся за ум и отправился объясняться с благородной невестой и делать ей предложение.
И было так. И все-таки не совсем так.
-- Леди Вивьен, -- начал Джон свою речь, -- вы вероятно знаете намерения наших родителей?
Леди Вивьен издала невнятное “пффф”, что видимо должно передавать ее отношение к этим намерениям.
-- Хотел бы знать, что вам самой нужно, леди Вивьен, именно вам, а не вашему отцу? -- спросил Джон, -- Я к тому, что если вам нужен друг, который скрасит ваше одиночество, и тот, кто освободит вас от отцовской опеки, дав статус замужней женщины, то я готов обсуждать наш брак с вашим отцом…
“Кайлте принесла мне в жертву бессмертие и вечную молодость, -- подумал Джон, -- а я отдам этой малознакомой девушке свою руку и свободу, раз моя избранница недоступна”
--...думаю мы поладим и сможем организовать нашу жизнь так, чтобы всем было удобно, -- продолжал Джон, -- но если вам нужен возлюбленный... или любящий муж… то я не смогу вам этого предложить, поскольку мое сердце принадлежит другой…. Что думаете, леди Вивьен?
Леди Вивьен молчала, разбивала лед в замерзших лужицах каблуком. Потом подняла наконец глаза. И первый раз за все время их знакомства посмотрела в глаза претенденту на ее руку.
-- От любого другого было бы оскорбительно слышать такие речи, -- наконец произнесла леди Вивьен, -- довольно обидно женщине слышать, что ее не желают, а всего лишь жалеют... Но я давно за вами наблюдаю, мистер Райан, и понимаю, что вы такая же жертва общественных предрассудков, как и я. И хотя женщине в нашем мире куда сложнее совершать личный выбор супруга, мне вас тоже жаль. И я ценю вашу заботу, и мне импонирует ваша честность, вы действительно куда больший джентльмен, чем многие, кто выше вас по рангу… Я не приму вашей жертвы, мистер Райан. И не из какого-то там благородства. А просто мне эта жертва не нужна. Я старше вас на десять лет, мистер Райан, я взрослая женщина, у меня свои интересы -- я занимаюсь живописью, переводами, прочими занятиями, которые наполняют мою жизнь смыслом... Я не нуждаюсь в мужчине -- не тот у меня темперамент, мне, из-за моего нелюдимого характера, не нужен даже друг. Мне не нужен статус замужней женщины -- увы, с нашими законами я просто перехожу из отцовской зависимости в супружескую… Хоть материальное положение нашей семьи тяжелое и крыша замка протекает, но голод и бедность мне не угрожают ни в каком виде, а мой отец не позволит себе решить мою судьбу насильно… Кроме того, у меня есть свои планы, насчет личной финансовой независимости…. Я довольна своей жизнью, мистер Райан, и никакое замужество мне не нужно -- говорю вам решительно и обдуманно.
Ну, и славная девчонка, эта леди Вивьен! Джону всегда нравились такие самостоятельные и независимые, без кокетства и женственности напускной. Ну, просто с камень с души упал...
Видимо, наблюдательная леди прочитала эти мысли и услышала вздох облегчения. И не удержалась от колкости:
-- А вы, кажется… ну, так болтают… обручились с каким-то привидением? -- саркастично и насмешливо спросила леди Вивьен, -- С какой-то там небесной девой?
-- Да, -- неожиданно для себя, ответил Джон,-- да, именно так.
Пусть думает, что он сумасшедший. А то еще передумает и захочет жениться.
Не возвращаясь в дом, Джон мило попрощался с леди Вивьен, пожелал ей большого счастья и убежал.
Джон все давно подготовил. Просил помощи у того своего приятеля, семья которого владела чайной компанией и получил, по их протекции, место в фирме, что торговала всякой бакалеей. Нью Йорк, Соединенные штаты -- целый океан будет отделять Джона от отцовского честолюбия.
Кто хочет начать новую жизнь, бежит в Новый Свет. Ему исполнился двадцать один год и теперь Джон будет отвечать за себя сам.
Джон занял денег у всех свои приятелей, кое-что скопил сам. Купил билет второго класса на пароход и с одним чемоданом отбыл из Бристоля.
Написал отцу письмо с объяснениями, что безмерно благодарен за воспитание, образование и отцовскую любовь, но подчиняться тому, что считает неправильным, не будет. Сам добьется в жизни успеха и женщину выберет себе тоже сам. Потому, что Джон точно такой же, как отец, который в шестнадцать лет бежал из своей семьи, с котомкой за плечами. И никто папаше был не указ, папаша всегда делал, что хотел. И Джон тоже так будет…
“...Примите мои уверения в совершеннейшем к вам почтении, уважаемый папаша. Ваш любящий сын Джон”.
***
Вначале было нелегко, конечно. Обещанное место счетовода было занято, поэтому пришлось с низов начинать, чуть ли не мешки разгружать, и ящики… Народ там был простой, над англичанином смеялись, его акцент страшно всех забавлял -- “герцогом” дразнили. И, правда, думали, что если настоящий англичанин -- то точно герцог!
Вот доволен был бы папаша!
Но потом начальство поняло, что на подсобных работах от “герцога” толку мало, зато его английские манеры, смешной акцент, симпатичное лицо и приятный нрав, куда больше принесут пользы в отделе продаж. Джон искал клиентов, доставлял товар и был необыкновенно ответственен в денежных вопросах. Дела пошли неплохо, Джон и жилье получше снял, приоделся… Начальство подумывало открывать свое отделение в маленьком городке и отправить “герцога” туда директором. Но только одна была проблема -- Джон был не женат.
У фирмы был печальный опыт. Вот так посылаешь перспективного работника на новое место, вроде как и ничего. А потом он начинает пить, путаться с девками, воровать казенные деньги и попадает в тюрьму… Или соблазняет сестру какого уважаемого человека, брат потом убивает работника фирмы из ружья ,сжигает контору с товаром к чертям -- у фирмы снова убытки…
Все эти страшные истории, что происходят с неженатыми сотрудниками без заботливого, женского присмотра, рассказала Джону миссис Робинсон, что руководила персоналом, хотя она всего лишь была мамой владельца.
-- Нужно выбрать тебе жену, герцог! -- миссис Робинсон, женщина была простая, говорила без обиняков, - Сама этим займусь. А ты только подымай бровь, ну как ты умеешь, по герцогски, и говори барышням “неужели, мэм?”, на английский манер.
Миссис Робинсон хохотала, английский акцент ее страшно забавлял.
От судьбы не уйдешь! И тут хотят его женить.
Но, в отличии от папаши, миссис Робинсон не настаивала на своих кандидатурах, регулярно предлагала новых барышень, по десятку в месяц.
-- Отличный вариант, лучший -- сказала она как-то заговорщицки, -- сама бы на ней женилась, если бы мужчиной была. Работает в нашей фирме, что для женщины редкость, ее заработок в помощь семье -- очень удобно, если вдвоем, да в одной конторе… Крепкая такая, здоровенная, хозяйке нельзя слабой быть… Повозкой управляет, из ружья стреляет -- с Запада к нам приехала, там, сам знаешь, какие там нравы, девица серьезная… Насчет тещи не беспокойся -- сирота, я точно выяснила. Фамилия у нее ирландская, выговорить невозможно, зато у тебя простая, ей подойдет… Тебе она понравится, вот на этот раз, чувствую, что подойдет. Внешности приятной, такие волосы… Да вот она во дворе, сейчас позову! -- миссис Робинсон махала кому-то из окна.
Новая претендентка на руку “герцога” вошла в комнату, медные волосы сверкнули под шляпкой.
-- Кайлте, -- представилась девица, по-мужски протягивая руку. А дальше свою фамилию невыговариваемую.
-- Джон Райан, --Джон по-мужски крепко протянутую руку пожал.
И долго они смотрели друг на друга. Старушка Робинсон умилялась, как ловко она подобрала пару.
А они же не могли рассказать старушке крайне странную историю их знакомства, пришлось знакомиться заново.
И даже миссис Робинсон -- дока по части сводничества, была удивлена, как быстро сговорились “эта рыжая” и “тот герцог”. Они пропустили стадию помолвки и сразу объявили о свадьбе.
Джон папаше свою фотографию с невестой отправил почтой, про свадьбу сообщил и про свои успехи написал. И про то, что герцогом зовут… И про то, что невеста из очень, очень древнего рода. Да во всей Англии не найти рода старинней. Только фамилию выговорить невозможно, но ей их фамилия вполне подходит… Джон надеется, что папаша простил его и благословит хотя бы мысленно.
“...Примите мои уверения в совершеннейшем к вам почтении, уважаемый папаша. Ваш любящий сын Джон”.
Не ответил ничего на это мистер Райан. Но сестра, в очередном письме, сообщила, что фотографию папаша в рамочку вставил и в кабинете на стол водрузил. Значит мысленно благословил. И на том спасибо!
Сама сестра все-таки дождалась подходящего претендента -- не старого, не злого и титулованного, как хотел папаша. Не сердцем, конечно выбирала, а умом. Но вполне довольна. Каждому свое. ...А леди Вивьен, если Джону интересно, в Лондон отправилась, картины рисует. За имя ее благородное, ей денег в долг дали, на галерею -- говорит, что сама будет себе хозяйка. Джону большой привет передает, поздравляет со свадьбой. Говорит, с насмешкой, что какая-то там дева спустилась с небес на землю, ради малыша Джона… Это она вообще к чему?
Сыграли свадьбу перед отъездом на новое место службы. Невеста раньше с обеда удалилась, а Джон еще гостей провожал.
Зашел новобрачный в спальню, там невеста его, в скромном чепце, что медный блеск волос прикрывал, в кровати ждала. Увидела новобрачная молодого супруга, целомудренный чепец прочь отбросила -- волосы по подушке рассыпались.
-- Я могу доставить удовольствие женщине! -- уверенно сказал новобрачный. И задернул полог брачного ложа за собой...
И много там дальше было всякого, и было больше, чем любовь, сильнее, чем страсть. И жили они долго и счастливо, и умерли в один день.
,
.