Глава 2. Седая древность и свежие головы

Фенляйн полз по мертвой земле. Дымились руины сожженных деревень. На деревьях болтались повешенные. Колодцы были завалены трупами. Временами ландскнехты видели залихватски отплясывающих или чинно ведущих хоровод скелетов. Фенляйн спешно выстраивался в боевой порядок, готовясь к отражению атаки нежити. Но нежити до нас дела не было. Чего нельзя сказать о воронах. Вороны сбивались в чудовищные стаи и следовали за нами. Множество их постоянно реяло над фенляйном. Они следили за каждым нашим шагом, и в глазах их читался вопрос: ну, когда же мы получим вас? А еще небо… Оно было багровым даже ночью. Но фенляйн полз.

Из пыльного марева возникла Зигги.

– Капитан, там обоз впереди. Побитый. Людей и лошадей на клочки порвали.

– Нежить? – устало спросила я.

Зигги наморщила лоб.

– Непохоже. Живое что-то.

Мы не стали сворачивать. Кровавое месиво выглядело жутко, но нас такими зрелищами не запугаешь. От авангарда донеслась пальба. Потом прибежала вестовая.

– Капитан, там тварь прикончили.

Я отправилась смотреть. Громадная мантикора была еще жива, но смерть уже наложила на нее руку. Не выпустит. Прекрасное женское лицо чудища показалось мне знакомым, но вспомнить, на кого похожа тварь, я так и не сумела. Зверюга вдруг подняла голову и уставилась на меня мутнеющими голубыми глазами.

– Прокляты! Все прокляты! – прохрипела она, задыхаясь. – И мы, и вы.

Голова тяжело упала в дорожную пыль. Глаза закрылись. Конец.

Фенляйн полз. Последние приметы людского присутствия исчезли полностью. А воронов становилось все больше. Их стаи то самозабвенно граяли, то перекликались совсем не вороньими голосами. Потом наших черных спутником поменьшало.

Утром сто какого-то дня меня вдруг охватила тревога. Нет, не так. Тревога меня и не покидала. Ни на миг. Новое состояние смахивало на неспешно подступающую панику.

– Зигги, чувствуешь что-нибудь?

– Муторно, – еле слышно скрежетнула подруга.

На ветку кривого, полностью лишенного листвы дерева плюхнулся чудовищный ворон. 

– Смерть! – скрипуче завопил он. – Смерть!

Я схватилась за пистолет. Птица тяжело снялась с ветки и быстро растаяла в небе.

Вскоре мы увидели тушу. Существо походило на медведя. Но размеры… В боку гиганта зияла рваная рана. Тот, кто прикончил милого мишку, явно был еще больше и свирепее.

Вороны вновь заполонили небо. Беспрерывный грай разрывал уши.

– Боги! что это? – вскрикнула Зигги.

Я вздрогнула.

Над горизонтом поднялся чудовищный мираж. Монстр с человеческим телом и головой летучей мыши развернул широченные крылья на пол небосклона. Я вздрогнула вновь и проснулась.

Аккуратно, стараясь не потревожить мирно спящую Ви, я извлекла из-под подушки тайш. О-хо-хо, засыпать опять уже смыла нет, вставать рано. Сама бы вскочила уже. Но Ви ж не виновата, что мне херь всякая снится.

В голову забрела мысль. Бывает, когда голова пустая. Я попыталась дать ей пинка, но мысль виртуозно увернулась и продолжила трахать мой несчастный мозг. Пришлось отдаться ей со всем пылом и страстью.

Итак, зачем неведомой твари прикидываться этой самой… кайрату, если они исчезли неизвестно когда? Ну, есть простая и дурацкая идея. Она не знала об их исчезновении. А тогда что получается? Не, фантастику-то я почитывала временами. Воскресло древнее зло и все такое. Приходит, значит, неосведомленное древнее зло. Привыкло, понимаешь, что кайрату вокруг кишмя кишат, а их и нету. Зло разозлилось и пошло головы отрывать кому ни попадя. А почему не переприкинулось кем-то еще? Не успело выяснить ничего про кайрату? А головы стало просто так отрывать, от полноты чувств? Да, а тут я, вся такая шустрая. Р-раз – и прикончили бедняжку.

Тайш уныло подмигнул красным глазом. Пора. Потом додумаю.

Я вылезла из кровати со всеми возможными предосторожностями. Тщетно. Ви тут же открыла глаза, потянулась, зевнула. По ее коже радостно побежали оранжевые огоньки.

– Авэо.

 – Авэо, – эхом откликнулась я.

– В лаборатории отпуск дали. У вас говорят: для устройства личной жизни, – тирада прозвучала крайне торжественно. – Я поеду с тобой. Можно? – Тон стал просительным. – Мешать не буду. На лаборатории бы ваши взглянуть. Краешком глаза. У вас же все не так. Правда?  

Просьба Ви не нарушала никаких правил, и я согласилась. Заказала в располагавшемся неподалеку заведении «Дыхание дня», основными клиентами которого были именно Ночные, штрудли с картофелем и мясом. Мы позавтракали. Я упаковала в рюкзачок новые кроссовки, ибо великие решения следует выполнять неукоснительно. Все. В путь.

Сегодня снова припозднилась, но начальство не опаздывает, оно задерживается. Народ поглазел на Ви, однако очень культурно. Я отвела лирнэа в лабораторию к Рут Хольст, и уединилась в кабинете с Магдой.

– Тебя, кажется, поздравить можно? – ухмыльнулась Магда, довольно гнусно.

– Тебя тоже, – я постаралась ухмыльнуться еще гнуснее, и, похоже, у меня вышло.

– И с чем же? – несколько опешила моя заместительница.

– Лэймоэр, как тебе известно, отказывать не принято. На такой смелый шаг не решается даже Координационный Совет.

Глаза Магды расширились.

– И чего хочет Лэймоэр?

– Чтобы я лично занялась новыми скворрами. Думаю, не надо объяснять, что это значит?

Магда вздохнула.

– Рулить буду я.

– Вот-вот.

Ожил стационарный коммуникатор, явив нам слегка перекошенную физиономию Минны Граф.

– Шеф, тут это… голов целая выставка.

– Сейчас буду, – обрадовала я подчиненную.

Граф отключилась. Я наклонилась к коммуникатору.

– Ротбауэр, Бринкерхоф, фон Дехенд, Крамер.

Передо мной возникли напряженные лица.

– На выход. Снаряжение – полное. Едете со мной. Крамер, не потеряй Фанни.

Слаженный хор пропел:

– Jawohl, Frau Kommissarin.

Какого хрена они называли меня комиссаром? Далась же им эта Kommissarin, все никак не отвыкнут от земных рангов. Тут я – хинэлленд, Магда – элленд. Слова красивые. Выговариваются вкусно. Да если и по-нашему, я постарше и починовнее. Но приклеилось же.

В гараже обнаружилась Забина Баумгартнер, меланхолично жевавшая сырую сосиску.

– Повезешь нас, – бросила я ей.

В доспехах и шлемах наше войско загрузилось в тяжелый шривэль и отправилось на улицу Алитонэ. Улочка паскудная, и имечко ей никак не подходило. Новые скворры предпочитали задворки. По крайней мере, пока. Но задворки ж тоже украшать надо. Вот и украсили. Цветы Дочери обожают. А алитонэ – цветок прелестный. Оранжевый, светится ярко, а уж аромат…

Вновь были мрачная темень, общая безжизненность и масса заброшек. И головы. Без тел. Пять голов выложили кружком. Две кийру, одна иддаль, одна роорт… А это? Три глаза, высокий костяной гребень, очень большой рот, ярко-красная кожа.

– Кто-нибудь такое видел?

Все ошеломленно молчали. Я еще раз обозрела инсталляцию. Видимо, скворры увлеклись современным искусством.

– Бошки-то заранее небось собрали, – отметила Зигги.

– Ага, – согласилась Крамер. – Но недавно. Сохранность отличная.

Красная голова разлепила веки. Желтые глаза злобно уставились на меня. Распахнулся рот, обнажая острые зубы-крючья. Скрипучий голос понес какую-то ахинею:

– Хиртагараш шау хирташорш угарх.

Желтое свечение окутало все пять голов.

Внутри меня щелкнул какой-то переключатель.

– Прочь! – заорала я, срывая голос. – Все прочь!

Все кинулись врассыпную и залегли, кто где смог. Крамер с Фанни забились в какую-то подворотню. Я плюхнулась на брусчатку, уткнувшись носом в небольшой бордюр. Рядом повалился еще кто-то. Зигги. Снова вместе.

В том месте, где только что была инсталляция, с пронзительным визгом крутилась здоровущая черная воронка. Обломки брусчатки летели в разные стороны. Над нами на бреющем полете пронеслась целая стайка. Но это фигня. Доспех и не такое выдержит. Убийственный порыв ветра попытался оторвать меня от улицы. Или улицу от меня. Моя рука непроизвольно вцепилась во что-то. Scheiße! Это ж Зигги. Ее рука. Возьмитесь за ручки, детки. Боги! Отец Вотан! Что-то садануло меня по шлему. В голове зазвенело. Ага, пустое вечно звенит. Меня трясло, но я крепко держалась за Зигги. Если сейчас подохну, в Валхалле будет, о чем вспомнить. Зигги, наверное, я тебя все-таки люблю. Еще один удар. Матерь Ночь! Вокруг сгустилась темень, в которой я ни хрена не видела. Поверхность подо мной заколебалась. Сильнее. Сильнее. Ой! Мамочки! Прости, Матерь Ночь. Прости, идиотку. Всё плоды дурного воспитания. Никакой Валхаллы. Таких, как я, ты к себе забираешь. Только, пожалуйста, повремени еще чуть-чуть. Ой! Тьма.

…Пушки. Бьют пушки. Залп. Псы Смерти атакуют фенляйн. А солнце жжется, и в глотке пересохло. Кровь. Кровь и мясо. А меч такой тяжелый. Залп. Фенляйн выстоит. Не может не выстоять. Игрушечные солдатики всегда стоят до конца…

– Госпожа комиссар, вы живы?

Я сплюнула кровью.

– Зигги, мы столько держались за руки, что нам пора уже перейти на ты.

– Шутите. Нормально, значит, – хрипло выдохнула Зигги.

– А я не шучу. Госпожа комиссар не умеет. Выберемся из этого дерьма, на брудершафт выпьем.

Зигги ухмыльнулась во весь рот:

– А и выпьем.

С помощью Зиггги я поднялась, стала относительно прямо и оглядела развороченную улицу.

– Эй, все живы? – голос прозвучал жалобно.

Отозвались неуверенные голоса. Уцелели все. Кажется, никто особо не пострадал. Везуха! Бесплатная или расплачиваться придется? Народ собирался возле меня. Я пробежалась взглядом по лицам. Бледненькие, но решительные. Стрессоустойчивые у нас люди, а вот Фанни была здорово напугана и жалко жалась к Крамер. В мою болезную голову заглянула очередная мысль. Я осмотрела коммуникатор. Он был в рабочем состоянии.

– Лэймоэр, Лэймоэр!

– Что случилось, девочка?

Я коротко и несколько бессвязно описала происшедшее.

– Мне срочно нужна магичка, умеющая читать пространство.

Лэймоэр что-то неразборчиво пробормотала. Потом сказала внятно:

– Тебе повезло. Есть такая под рукой. Сиди на месте и жди. Она не просто с вами погуляет: поступит в твое полное распоряжение. Координаторы утвердят. Задним числом. Все.

Я рассчитывала на долгое ожидание, но недооценила Лэймоэр. Минут через двадцать раздалось характерное потрескивание. В воздухе закружились мелкие синие искорки и распахнулось залитое серебряным сиянием окно. Телепорт. В романах маги шляются через телепорты даже в собственный сортир. У Дочерей так не принято. В обычное время магички пользуются обычными средствами передвижения. Видно, Лэймоэр настояла на особой срочности.

На изувеченную улицу ступила роорт в черном комбинезоне. Ее лиловые волосы были собраны в хвост длиной примерно до талии.  Большие фиалковые глаза охватили нас всех цепким взглядом.

– Рэ Хунаин, – представилась магичка и огляделась вокруг. – Такие улочки не всем нравятся, но я бы не стала выражать недовольство с таким темпераментом.

Хунаин прошлась туда-сюда по краю воронки, образовавшейся на месте инсталляции, остановилась и, мурлыча что-то себе под нос, задвигала обеими руками так, будто ощупывала невидимую стену.

– Странная магия, – резюмировала она. – Красную женщину я не знаю.

Со скучающим видом магичка прошлась вдоль улицы, затем вернулась к нам. – Тела найти можно. Если не уничтожены еще. Мне уже говорили про псевдо-кайрату. Одна тут была. Ее сопровождало существо, мне тоже неизвестное. Напоминает вашего зверя. Видела изображения. Вы еще говорите, будто от него произошли.

– Обезьяна? – удивилась я.

– Вот-вот, – роорт энергично кивнула. –  Большая и без шерсти.

– Никак предок наш прямой, – Зигги выразительно хмыкнула. 

– Идемте скорее. Я почти уверена, что они уничтожат тела, а я хочу взглянуть на красную женщину.

Мы отправились в неизвестном направлении по той же улице.

Конечно же, опоздали. Дом, к которому мы, как выяснилось, направлялись, уже весело пылал. Горстка Дочерей бестолково суетилась вокруг. Кто-то плакал. Команда магичек-пожарных доблестно боролась с огнем, но… Возгорание началось в подвале. Тела, понятное дело, были там. А пламя непростое. Короче, без шансов.

Роорт совершенно по-человечьи пожала плечами.

– Я пыталась.

– Это все, или можно что-нибудь еще отследить отсюда? – спросила я раздраженно.

В возможности Фанни мне не верилось. Больно напугана ищейка.

Последовало очередное плечепожатие.

– Попробую.

Я обернулась к Крамер.

– Имке, возвращайся-ка назад. Фанни надо в себя прийти после встряски.

Имке кивнула остановилась и отправила в Гнездо просьбу прислать за ней шривэль. А мы отошли немного от места пожара, и роорт вновь принялась ощупывать воздух.

– Лже-кайрату будто тьма сожрала. Возле огня шарить надо. Но там всех слишком много. А вот вашего предка отследить можно.

– Идем за предком, – распорядилась я.

Мы попетляли малость по улицам и уперлись в стену деревьев. Парк Эльтаано. На самом деле полноценный лесок, четко разделенный на две зоны – окультуренную и совершенно дикую. Мы как раз вышли к дикой части. Я задумалась. Мысль вызвать подкрепление внезапно показалась мне весьма заманчивой. Но нет. Потеряем время, еще и обезьяну упустим. Мы взяли оружие на изготовку и углубились в парк.

Здесь было красиво и фантастично. Стволы гигантских гирэхо поросли космами оранжево светящегося мха. Опалово фосфоресцировали древовидные грибы талу. То тут, то там встречались группки кустов халь, чьи листья ярко пламенели. Между деревьями вальяжно проплывали радужные воздушные медузы. Голубовато мерцали цветы майрэо величиной с пивную кружку. Где-то вдалеке протяжно курлыкала птица ки. Я представила себе романтическую прогулку с Зигги среди всего этого великолепия. Нет, лучше не отвлекаться.

Унэ, здорово смахивающая на нашу иву, но усыпанная золотыми искорками мелких цветов, мерно покачивала ветвями. Тяжело переваливаясь на корненожках, мимо проследовало бродячее деревце хиал.

Внезапно роорт резко остановилась и замерла. Мне под ребра словно раскаленный прут вогнали. Рядом.

Впереди темнели бочкообразные кактусы клу. Они всегда образуют сложные лабиринты. Видимо, в глубине предок и затаился. Ага, вот и проход внутрь.

– Мы с Рэ идем первыми. Следом – Ротбауэр и Бринкерхоф. Фон Дехенд замыкает. Вперед.

Мы вступили в лабиринт.

– Я ошиблась. Там не обезьяна, – вдруг прошептала роорт. – Многоножка.

О, знакомая. Уже почти подруга. Когда ж предок-то соскочил?

Магичка сделала несколько неуверенных шагов и снова остановилась.

– Какая-то игра. Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, кто там, – пробормотала она.

Мы пошли дальше с максимальной осторожностью. Впереди забрезжил свет. Еще пара метров – и мы очутились подле довольно большой поляны, окруженной кактусами. Посередине ее в землю были воткнуты четыре розовых кристалла. Именно они и были источником увиденного нами света. Между кристаллами лежала еще одна красная голова. Сердце защемило от нехорошего предчувствия.

Голова распахнула два глаза. Третий остался закрытым. У этой мертвячки красными были и зенки. С каким-то скрипом отворился рот. Из него вывалился черный раздвоенный язык, поизвивался червем и скрылся.

– Хаккар харш харак, – проскрежетала голова.

Роорт резко развела руки в стороны. Золотая сеть взвилась в воздух и упала, накрыв кристаллы и голову. Под сетью полыхнула красная вспышка. Повалил желтый едкий дым. У меня заслезились глаза, но взрывов, смерчей и прочей пакости не воспоследовало.

– Еще одна красная женщина пропала, – грустно констатировала магичка. – Хотя бы увидела.

Из лабиринта мы выбирались довольно долго. Вывалившись оказались среди раскидистых хелуга. Они только зацвели. Синие цветы источали сладкий одуряющий аромат. Роорт предприняла отчаянную попытку отыскать хоть какой-нибудь след.

– Ничего, – сдалась она наконец.

Следом капитулировала я.

– Возвращаемся.

Связалась с Забиной и указала, где нас подобрать. Торопиться мы не стали. Шли нога за ногу, красотами любовались, цветочки нюхали.

З-з-з-и-и-и. Странный звук. Где-то на пределе слуха.

Ребра обожгло, будто кипятком обварили.

– К бою! – рявкнула я.

В кустах шэнла что-то зашевелилось. Мы дружно открыли огонь. Пули изодрали в клочья тусклое голубое марево. Полетели в разные стороны ветки и листья. По ушам саданул пронзительный тонкий писк. Доламывая кустарник, на тропинку вывалилась издыхающая многоножка и задергалась в спазматических корчах. Я с удовольствием добила тварь.

– Все-таки она тут была, – сказала я магичке.

На лице роорт особой радости не отразилось. Видимо, она все еще переживала собственную неудачу.

– Я вот подумала… – вдруг выдала Зигги. – Раньше оно как было? Хиэрш просто охотились. Как мы на уток. Фиаш, непонятно с чего, убивали. Для удовольствия, что ли. А эти новые… У них вроде смысл какой-то есть. Вроде хотят сказать что-то.

– Вот, – включилась роорт. – Правильная мысль. Я думала о том же. Похоже, они нам послание передать пытаются.

Я призадумалась. А ведь и правда. Похоже. Как в кино. Злодей хочет рассказать хорошему парню обо всех своих злодействах. Прежде, чем прикончить. А еще в книжках и в кино послания обожают оставлять маньяки. Мне часто казалось, что скворры просто безумны…

Из парка мы выбрались без дополнительных проблем. Забина подобрала нас практически сразу, и мы быстро вернулись в Гнездо. Едва мы выгрузились, ко мне обратилась магичка:

– Теперь я служу у вас, но на сегодня просила бы освободить меня от дальнейшего исполнения обязанностей, если это, конечно, возможно. Завтра я буду, как положено.

Ух, какая правильная. Аж страшно.

– Погоди чуть-чуть. Нужно получить форму и коммуникатор. Потом можешь быть свободна.

Я связалась с интендантом.

– Фрици, сейчас новая сотрудница подойдет. Обеспечь формой и коммуникатором. Эльке, проводи Хун и помоги ей во всем разобраться. Остальные пока могут расслабиться. Зигги, ты со мной. Сказала умную вещь, придется ответить.

– И чего мама меня дурой не родила? – буркнула Зигги, следуя за мной.

В свой кабинет я затащила еще и Магду.

– Так, девочки, будет мозговой штурм. Штурмуем собственные мозги и чужие тоже.

– Мозготрах это, а не мозговой штурм, – осклабилась Зигги.

Я пропустила ее нахальничанье мимо ушей и ввела Магду в курс дела, завершив рассказ понуканием:

– Давай-ка, выдай взгляд со стороны.

Магда некоторое время разглядывала свои ухоженные ногти, потом заговорила:

– Попробую все по полочкам разложить. Смотрите. Фиаш и раньше убивали разными диковинными способами. В случае с головами мы имеем пока неизвестный нам магический обряд. Предполагать нечто особенное как будто бы оснований нет. Но… Первое. Неизвестная жертва. Она присутствует в обоих случаях. Допустимо предположить, что это важно. Для чего? Вариант первый. На представительниц данной расы по каким-то причинам лучше всего ложится использованное заклятие. Кстати, абракадабра, которую произносит голова похожа на инициирующее заклятие. И жертва может быть даже скворром. Вариант второй. Нам намеренно показывают именно этих существ. Для того, чтобы понять, какой из вариантов верный, придется выяснить, кого именно использует новый враг. Второе. Лже-кайрату. Тут без вариантов. Я уверена, что нам пытаются о них напомнить. Вывод: необходимо срочно выяснить про кайрату все, что нам доступно. А в целом я согласна с версией относительно послания.

Я посмотрела на Зигги. Та скорчила идиотическую гримасу.

– А я что? Я ничего. Самое простое. Кайрату-то исчезли. Ну, вот. С вами то же самое будет. Готовьтесь.

– Вполне годная версия, – поощрила Зигги Магда. – Знать бы еще, как и почему они исчезли.

– А если эти новые как раз древние? И лапку приложили к пропаже. А теперь пришли и заявляют: вот мы явились, и вам такое же устроим, – продолжила строить предположения Зигги. – А краснорожие к делу тоже каким-то боком причастны. – Присовокупила она, чуть подумав.

Я горестно вздохнула.

– А предположений, не связанных с глубокой древностью нету?

– Есть, – мгновенно откликнулась Магда. – Мы имеем дело с очень хитрым и коварным врагом, который хочет запутать нас так, чтобы абсолютно не понимали, что и откуда прилетит.

– Тоже вдохновляет, – я вздохнула еще раз. – Но вы пока кое-чего не знаете. То, что я вам сейчас скажу, скоро станет известно всем, но пока это – секретная информация.

Я посмотрела на сидевших передо мной женщин. Подруга, надежная помощница и… Кто? Да никто. Какая-то дурацкая любовь. Любовь? Желание? Увлечение? А важно ли? Важно, что я просто хочу погладить ее по щеке, взять ее руку и коснуться пальцев губами. Мне хватило бы, чтобы просто не захотеть сдохнуть от всего дерьма, в которое я влипла. От Людвига, отрезанных голов…

Собеседницы напряженно ожидали продолжения, и я продолжила:

 – Дома у нас объявилось движение, которое требует порвать с Ночью, а нас изгнать.

– Вот уж радость, так радость, – Зигги скривилась, словно пожевала лимон.

Магда ущипнула себя за мочку уха. Так она делала всегда, когда сильно нервничала.

– Изгнать – это сперва, потом убивать захотят, – мрачно заявила она.

– Это уж всегда, – согласилась Зигги.

– Возглавляет банду мой бывший парень.

– Людвиг, что ли? – спросила Магда. – Ты про него рассказывала.

При звуках родного имени меня аж передернуло.

– Он самый. Меня не забыл. Такое врет... Кстати, мы, оказывается, продлеваем себе молодость, питаясь энергией любовников. Я его, бедолагу, совсем заездила. Чуть не помер.

– Ага, ты можешь, – попыталась пошутить Магда, но вид у нее был совсем невеселый.

– Лэймоэр ожидает худшего, – завершила я.

Магда вновь ущипнула себя за ухо.

– В политике не сильна. Но что у нас в Райхе все прогнило, и младенцу заметно. Твой Людвиг имеет шанс въехать в Райхстаг на белом коне. Нашел ведь виновных во всех бедах.

– Это нам светит в Дочерей превращаться, – зло бросила Зигги.

Я помотала головой.

– Лэймоэр обещает достаточно скорое решение проблемы, а она слов на ветер не бросает.

– Да, она нас еще не подводила, – Магда чуть повеселела.

– Кхм-кхе, – Зигги нарочито прокашлялась. – А «маргаритка» та подарком от душки Людвига быть не может?

Мысль показалась мне интересной.

– Вот не думала об этом. Но почему бы и нет?

Магда оживилась.

– И мы имеем ответ на вопрос: зачем Ночной связываться со скворрами? Дома она становится полезной Ночной, и ее не изгоняют.

Я ничего не успела ответить. Запищал коммуникатор, и Минна преподнесла нам новый подарок.

– Лунная улица, восьмой квартал. Атакован дом. Многоножки. Там бойня.

Странной птицей-призраком арв несся сквозь лунный свет над скопищем городских крыш. Скорее, скорее… Вот оно.

Внизу бесновался каскад алых молний. Кто-то пустил в ход магию. Над одним из домов клубился дым. Арв нырнул вниз и завис над мостовой. Спецназовцы просыпались из него, словно зерно из прорванного мешка. Я спрыгнула как-то неловко, едва не утратив равновесия. Не утратила. Спасибо Зигги. Поддержала. Высокая кийру прижалась к фонарному столбу. Молнии плясали вокруг нее бешеный танец. Десятка два многоножек пошли в атаку по трупам сородичей. Спецназ открыл огонь. Твари начали медленное отступление к окутанному дымом дому, но шансов у них не было.

Я пристрелила какую-то слишком шуструю тварь и бросилась к подъезду. Зигги топала за мной. Дверной косяк был вырван с мясом. Из проема высунулась поистине гигантская тварь, полосуя воздух щупальцами. Мы с Зигги сходу расстреляли обоймы, но чудище сдыхать явно не планировало.

– Йеххарр! – взлетел над нашими головами пронзительный боевой клич.

На несколько мгновений меня ослепила яростная багровая вспышка. Когда я проморгалась, громадное тело выпало из подъезда и распростерлось на мостовой, не подавая признаков жизни. Кийру пробежала по трупу и вихрем ворвалась в подъезд. Перезарядив «ливни», мы устремились за ней. Впереди бабахнуло.

– Йеххарр!

Кийру танцевала у входа на лестницу, разбрасывая вокруг золотые шары. Дымились дохлые черные уродцы. Уже не многоножки, а жуки с громадными жвалами. Этих я еще не видела. Мы быстро прикончили уцелевших, а кийру уже рвалась вверх. Мы постарались не отстать. Это было непросто. Дважды нас едва не отправило в свободный полет тело мертвой многоножки. Когда мы добрались до площадки второго этажа, кийру ее уже безжалостно зачистила.

– Хийяш йеалло! – зло выругалась разъяренная магичка и вломилась в одну из дверей.

Поддержать ее нам не удалось. Из другой двери на меня прыгнула лже-кайрату, занося для удара здоровенный тесак. Я отбила клинок стволом «ливня». Скворр вдруг зашипела, забулькала и упала. В спине у нее торчал нож. Для верности Зигги полоснула ее короткой очередью. Труп стал неспешно растекаться.

Перед нами вновь возникла кийру. Да не одна. Магичка бережно поддерживала за талию перемазанную в крови иддаль.

– Айхэ! Победа! – бросила она. – Еще увидимся.

И поволокла иддаль вниз по лестнице.

Мы прошлись по квартирам. Живых тут не было. Той иддаль повезло. Чудом. Бой внизу продолжался, а мы полезли на третий, верхний этаж. Зря. Там уже резвилось пламя. Я попыталась гасить огонь чарами, но не преуспела. Мы спустились на второй этаж. Неожиданно из глубины коридора выползла еще одна иддаль. Совсем ребенок. Я среагировала быстро.

– Зигги, бери девчонку и тащи вниз. Пусть ей помощь окажут. Срочно. Я пройдусь тут еще раз. Вдруг мы кого живого не нашли.

Заметив в глазах напарницы упрямый блеск, я грозно рявкнула:

– Это приказ!

Спорить Зигги не стала. Подхватила девчонку и понесла вниз. А я нырнула вглубь длинного коридора. Теперь я совершала обход медленно, проверяя все углы, но натыкалась только на мертвые тела. Выйдя из очередной квартиры, зафиксировала краем глаза движение в самом конце коридора. Рванулась туда.

Это не было похоже на обезьяну. Скорее на австралопитека. По крайней мере, в учебниках их изображали примерно так. Предок осклабился, загоготал и выпрыгнул в выбитое окно. Я сиганула следом. Чары позволили мне спланировать. Когда мои ноги коснулись земли, предок уже улепетывал со всех ног. Стрелять я не стала. Хотелось взять гадину живьем. Пусть в лаборатории выпотрошат.

Бегала я очень неплохо. Расстояние между нами стало сокращаться.

– Ии-и-и-у-у, – спела пуля, впиваясь в стену ближайшего дома.

Verdammte Scheiße! По мне стреляли. Я упала наземь и пальнула в белый свет как в копеечку. Мне ответили. Прятаться тут было особо негде. Я перекатилась и кое-как укрылась за фонарным столбом. Стреляли в меня с какой-то веранды. Кажется, кафе. Их тут полно. Дочери не дуры поесть и выпить. Ну, и пообщаться. Кафе у них еще и вроде клубов. Вот со мной тоже общались. Специфически. Ладно, община возместит ущерб, нанесенный имуществу. Я вытянула из поясной сумки гранату и отправила ее на веранду. Бабахнуло знатно. Я выждала немного, вскочила и рванула к веранде. Все – как положено. Разор, смрадная лужа, покореженная «маргаритка». Предка и след простыл. Ладно, встретимся еще. Мир тесен.

Я устало опустилась на брусчатку. Дома в той должности, в которой я пребывала, я сидела бы кабинете и напряженно руководила. Но здесь так не принято. Кабинетную крысу из кабинета в момент выгонят. Грета Фидлер – и та самолично на дело ходит. Только масштабы у нее иные. Вот я и бегаю, словно борзая, хватаюсь за то, что потруднее. Зато жизнь.

Насидевшись, я подхватила пистолет и пошла к своим. Бой уже окончился. Команда местных магичек гасила пожар. Прибыл транспорт для сбора мертвых тварей. Первой стали загружать гигантскую многоножку. Рутина.

Зигги посмотрела на меня обиженно и недовольно. Я подошла к ней и тихонько сказала:

– Спасибо, что пытаешься беречь меня. И я не прогоняла тебя. Просто там была девочка, и ей там было не место.

Зигги фыркнула совершенно по-кошачьи.

– Вот и тащили бы ее. А я б проверила.

Я хотела выдать какую-то возвышенную тираду, но дурные слова не полезли из горла. Я просто прошептала:

 – Прости.

Зигги обречено махнула рукой.

– Вы меня простите. Хотела сразу за вами, а тут новые… Пока добили, вы уже и обратно.

– Да все нормально, – улыбнулась я.

Наверное, я вела себя совершенно неправильно. Но как правильно, я понятия не имела. Я могла командовать, могла ринуться в драку впереди всех, могла затащить в постель случайную подругу. Но это…

Мы упаковались в арв и взлетели.  

В Гнезде меня мгновенно выловила Магда.

– Срочно свяжись с Лэймоэр. Она тебе что-то преподнести собралась.

Я не стала тянуть и тут же вызвала главу алхимиков. Лэймоэр сходу назвала мне адрес.

– Езжай туда прямо сейчас, девочка. Вся эта дрянь, в которую мы влипли, как-то связана с давним прошлым. Тебе нужна помощница, чтоб разобраться. Кийру, которая там живет, говоря по-вашему, историк. Она согласилась с тобой работать.

Что мне оставалось делать? Я погнала шривэль на улицу Тумана. Дома тут были разнокалиберные и откровенно химеричные. Асимметрия и вычурность правили бал. Но нужный мне дом словно бы перетащили из другого места – простенькая, непритязательная двухэтажка, совсем небольшая. Жилище кийру занимало весь второй этаж. Я протянула руку к ручке в виде птичьей головы на длинной шее, но даже не коснулась. Ручка запела. Мелодия была странной, навязчивой и пронзительной. Кийру открыла дверь почти мгновенно.

– Хайерта! Радуйся! Проходи.

Я просочилась в прихожую. Хозяйка тут же крепко меня обняла, коснувшись лбом моего лба, потом поцеловала. Тоже в лоб.

– Ксартейе холо Каанна. О тебе знаю. Идем.

Кийру была не очень высока для своей расы. Холодноватое точеное лицо оживляли большие глаза, радужка которых постоянно меняла цвет, и ярко-красные губы. Длинная шея, чуть покатые плечи, плоский живот, небольшие груди с выпуклыми околососковыми кружками и задорно торчащими сосками цвета спелого граната, длинные ноги, узкие и длиннопалые кисти и ступни, угольно-черная кожа – словом кийру, как она есть. Возраст Дочерей я определять на глаз так и не научилась. Кийру вообще стареют, но медленно и не так сокрушительно, как люди. В самом преклонном возрасте представительница этой расы будет выглядеть примерно, как хорошо сохранившаяся и ухоженная человечка лет этак пятидесяти. Моя кийру явно была в самом расцвете сил.

Пройдя в небольшую комнату, мы уселись на подушках, лежащих на узорчатом красно-оранжево-розово-желтом ковре, подле невысокого столика с птичьими лапами вместо ножек. На столике стояли две пиалы с айо – здешним аналогом чая. Айо принято пить холодным, закусывая сладкими стеблями травы сэрти. Стебельки тоже присутствовали. На двух тарелочках. Я б пожевала чего посолидней, но жрать на подобного рода встречах считается у кийру очень дурным тоном. А жаль.

Мы выпили, похрустели травкой. Ксартейе вновь наполнила пиалы из изящного краснолакового керамического кувшина и начала разговор:

– Мне известно об обступивших вас неприятностях от кьен Лэймоэр, – кийру часто выражаются довольно витиевато, впрочем, далеко не все. – Я посвятила себя внимательному рассмотрению давнопрошедших времен. Проблема кайрату суть проблема древняя и загадочная. Ты сколько-нибудь осведомлена о преждебывшей истории?

Я помотала головой.

– Тогда я вынуждена нарисовать общую картину. Пять рас – лирнэа, кийру, кайрату, иддаль и роорт – сестрински объединились, дабы создать свою первую цивилизацию примерно три тысячи лет назад. В хрониках их союз торжественно именуют Великой Пятирицей.

Матерь Ночь! Она про все три тысячи рассказывать зарядит?

– Но не такой, как нынешняя, была сия цивилизация. Иной она была, непохожей. Приходилось тебе встречаться с ультанари?

Ага. Засылали меня в их леса. Не одну, конечно. В составе делегации. Нагляделась на их матахиа, устройство то есть. Магобиотехнология на магобиотехнологии ездит и магобиотехнологией погоняет. Во главе всего очень специфическая генная инженерия. Такого понасоздавали… Однако организмы, вылепленные ультанари, скворров на пушечный выстрел не подпускали. Вот мы и хотели позаимствовать кое-что. Но то ли ультанари на самом деле помогать нам не собирались, то ли их чуды действительно вне особой среды существовать не могли. Короче, провалилась затейка.

– С матахиа немножко знакома.

– Вот! – перья на голове кийру встали дыбом, удовлетворена, значит. – Что-то подобное явили миру и наши предки.

Упс! Жуть и мрак. Законов нет, зато везде правила. Чихнуть без правила нельзя. Шаг влево, шаг вправо – уже побег. Стреляем сразу на поражение. А нынче-то все вполне пристойно.

– Около полутысячелетия первая цивилизация предков процветала и радовала мир благополучием. А потом… Вдруг горести сгустились непроглядно.

Что-то знакомое? Цитата? Точно-точно. Трагедия Ариэтэр «День бедствий».

Вдруг горести сгустились непроглядно.

Грудь ветер рвал, питая сердца кровью

Увязшие в листве мгновенья, травы,

Увядшие в расцвете свежей жизни…

По молодости мне нравились душеломные пьесы Ариэтэр. Сейчас пугают.

– Жуткая катастрофа грянула внезапно, обрушилась тысячью смерчей. Суть ее и поныне остается неизвестной. Сие есть одна из величайших загадок нашей истории. Как разрешить ее, неведомо. Можно лишь осторожно предполагать фатальный конфликт наших предков со всей тотальностью природы. Так или нет, но прежняя жизнь была сметена в одночасье.

О! Доигрались. Точно доигрались. Нахимичили чего-то и бабахнуло.

– Следом за катастрофой пришли враги. Это не было медленным просачиванием, как нынче, ибо это были не скворры. Хроники кричат о полчищах. Орда! Нашествие! Хроники называют сих находниц хайлех. Предки вынуждены были отступить после долгой и упорной борьбы, и начался совсем новый этап истории.

Сквозь смерть они прошли тропой кровавой,

Чтобы увидеть солнце жизни новой.

Снова Ариэтэр.  

– Уцелевшие после катастрофы пятьдесят лет непрерывно скитались. Но Матерь Ночь не отняла от них руку свою. Предки пришли сюда, и бытие их совершенно изменилось. Ты обращала внимание на то, как похожа наша нынешняя жизнь на вашу?

Я хмыкнула.

– Тут и не захочешь, а заметишь.

– Вот. А причина в чем, как полагаешь?

Я только плечами пожала.

– Здесь пролегла граница миров. И грань между ними тонка и проницаема. Влияние энергоинформационного поля вашего мира сильно необычайно. Оно постепенно меняло предков. И вот уже стало совсем невозможно существовать, как раньше. Сообщество рас вскипело. Начался великий спор о возможных путях дальнейшего развития. Спор перерос в смуту и междоусобицу. А судьба сыграла с предками злую шутку. Как раз перед началом кровавого конфликта к ним присоединилась раса гаахр.

Как же, как же. Пурпурная кожа, четыре пары рожек, полное отсутствие каких-либо волос, хвост небольшой с раздвоенным концом, клыки тоже небольшие, но острые. Общество у них отсталое. На сословия жестко поделено. Все построено на магии. А технология в загоне.

– Гаахр сыграли скверную роль в тех событиях – роль коварных подстрекателей. Именно благодаря им конфликт стал неизбежным. Именно благодаря им он перерос в затяжную войну. В результате войны и исчезли кайрату. В хрониках сказано, будто ушли они куда-то, откочевали. И стали они народом путников, народом усталых ног.  

Последняя цитата была мне неизвестна, но древние хроники меня не интересовали никогда.

– Итак, в союзе остались четыре расы. Гаахр же вновь откололись и образовали Даанкар. Уже после окончания смуты во вторую цивилизацию влились шааш и аннарн. Прочие, которых теперь стало немало, начали появляться уже после Прекрасной революции, когда наши новейшие порядки устоялись. И вскоре после смуты пришли первые скворры. Вот такая история.

Чудесная лекция, но толку ноль.

– А о кайрату что-нибудь известно? – с надеждой спросила я.

Перья кийру поникли.

– Наши хроники окружили кайрату странным молчанием. И тайна сия гуще и мрачнее мрака. Точно известно лишь одно: кайрату были до чрезвычайности искусны в создании новых живых организмов. И таковое искусство ставили им в вину.

Я устало вздохнула. Время потрачено зря. Но кийру продолжила:

– Когда кьен Лэймоэр попросила меня помочь тебе, я ее сразу же уведомила об одной-единственной возможности изменить сложившееся положение вещей.

Меня вдруг озарило.

– Даанкар?

– Да, конечно же.

– Но они ж… Они ж закрытые.

Вероятно, на моем лице отразилось отчаянье. Кийру ободряюще улыбнулась.

– Теперь, когда атаки скворров усилились, они пошли на сотрудничество. Хотя вас у себя видеть по-прежнему не хотят. Кьен Лэймоэр договорилась с ними о моем визите. Они откроют мне доступ к архивам.  

Лэймоэр и тут успела. Хотя, чему удивляться? Она – глава Союза алхимиков и сама великий алхимик. А алхимия тут везде. Да и Союз… Лаора – конфедерация самоуправляющихся и довольно автаркичных общин. Каждая община – мегаполис да группка городков поменьше. Связывают общины разнокалиберные координационные советы – наш, который по безопасности, отнюдь не единственный – и Союз алхимиков. Когда речь идет об отношениях с моим родным миром, опять-таки Союз главный, потому как там именно продукция алхимиков и нужна. С Даанкаром, похоже, та же история…

Ксартейе прервала мои умные мысли.

– Нам предстоит долгое и волнующе интересное сотрудничество. Почему бы не узнать друг друга поближе?

Кийру – просто стремительные, когда хотят. Я и глазом моргнуть не успела, а она уже стояла надо мной, протягивая руку. Помочь гостье встать – жест совершенно не обязательный, но очень интимный. Не ответить на него нельзя. Если, конечно, отношения рвать не хочешь. Я ухватилась за руку Ксартейе и поднялась. Ухватилась сильно. Понятно ж куда и к чему дело движется. Тут чем крепче руку стиснешь, тем больше ты открыта на интим.

Глаза Ксартейе блестели. Груди набухли. У кийру от возбуждения сиськи увеличиваются на размер, а то и на два.

– Айешэлла, – шепнула Ксартейе.

– Айешэлла, – откликнулась я.

Словечко, которым мы обменялись… Не переводимо оно. Оно… про готовность сделать шаг к узнаванию…

Теперь Ксартейе сама сжала мою руку и повела… Спальня была просторной, а низкое ложе широким. Кийру неспешно расстегнула мой комбинезон. Я помогла ей избавить меня от него.

Тело Ксартейе было горячим и сильным…

К шривэлю я шла в полном раздрае. Что я делаю. Что я делаю, – пульсировало в голове. Scheiß drauf! Хреновы земные предрассудки! Я не сделала ничего. Я просто занималась сексом. Дочери – не наши тамошние. Секс… Чтобы раскрыться на контакт. Чтобы разрешить конфликт. Чтобы узнать друг друга. Чтобы любить. Да, кого-то любишь не так, как других, но… Когда-то Лэймоэр сказала мне: Наша цивилизация – это цивилизация любви. И мы не понимаем вашего странного разделения на духовное и плотское. Я думала… я была уверена, что приняла это. А теперь вот полезло… из душевных закоулков… неметеных… Запуталась я. Потому что Зигги… и светящаяся девочка, горевшая в моих руках… Потому что… Кто я вообще? Кому принадлежу? Какому миру? Где тут мое? Где тут я?

До дома домчалась стремглав. Остановив уже шривэль, вспомнила вдруг про рюкзачок с кроссовками, оставшийся в Гнезде, и издевательски расхохоталась. Руки сами ощупывали проклятущий комбинезон. Кто я?

Я вылезла из шривэля, постояла, подышала глубоко и вызвала Зигги.

– Ты дома уже?

– Ага. Стряслось что-то?

– Нет. Извиниться хотела. Мы ж выпить собирались. А я вот…

– Да ладно, шеф. Тут такое творится. Уж как получилось. Завтра выпьем. Или послезавтра. Но выпьем обязательно.

– Хорошо, что не обиделась. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Я зашла в дом, поднялась по лестнице, шагнула в свою прихожую и уселась там на пол, стянув ботинки. Снять обувь, заходя в квартиру, уже автоматика. Здесь – автоматика. Кто я?

Передо мной возникла Ви. Тело ее ровно светилось нежно-голубым светом. Девчонка опустилась на пол рядом со мной, прижалась и положила голову на плечо. А я, дубина, даже не вспомнила о ней. Не поинтересовалась, вернулась ли она уже. Вот же гадюка.

– Да, меня аиноларэ послала, – начала негромко Ви.

Аиноларэ. Могла бы и догадаться. Лэймоэр кого попало не подсунет. Родственница. Лирнэа не заморачиваются степенями родства. Три слова у них всего: аиноларэ – старшая родственница, тиаларэ – младшая родственница, элэхэ – мать. Да, а все прочие лирнэа, которые вроде как чужие, – ларатэ. Все – родственники. И я у Лэймоэр – девочка и ларэ. Кто я?

– Да, послушная я. Пошла бы к тебе обязательно. Но я хотела. Лэймоэр рассказывала о тебе.  Постоянно. Я слушала эти рассказы, словно древние легенды. И я влюбилась в тебя. Я мечтала тебя увидеть. Придумывала, как бы это устроить. А тут все само вышло. Ты не такая, как я думала. Ты… Ты – халлеэн.

Халлеэн. Очередное непереводимое словечко. Древнее. На каком-то хрентысячелетнем наречии – молния. Нечто, что поражает, потрясает, освещает… Я – халлеэн для девчонки, свихнувшейся от баек. А кто я на самом деле? Scheiß auf alles! Я просто живая. Живу, пока какая-то гребаная тварь не порвала в клочья. И хочу жить.

Я вскочила и принялась сдирать с себя одежду. Ви смотрела на меня широко распахнутыми глазами и малиновое сияние постепенно заливало ее лицо, шею, руки, груди.

Глаза… Два серебряных моря… Романы всё твердят про то, что в чьих-то глазах можно утонуть. Я утонула…