Глава 3. Код алый

Я с изумлением смотрела на гротескную тварь, застящую горизонт.

– Она ж не настоящая. Мираж какой-то, – проскрипела Зигги.

– Если мираж, то где-то такое и вправду водится. Не поручусь, что мы его не встретим.

– Помоги нам, Отец Битв! – Зигги схватилась рукой за висевший на шее амулет.

– Отставить панику, лейтенант. Прорвемся.

– Прорвемся, – повторила Зигги.

Мы двинулись дальше. Вороны орали громче обычного.

– Капитан, – доложила Эльке, – впереди конные. Несколько сотен.

– К бою! – скомандовала я.

Фенляйн стремительно развернулся в боевой порядок. Нам бы пушки. Но пушки пришлось заклепать и бросить. Ладно. Аркебузиров у нас хватает. Пороха и пуль тоже.

Verdammt noch mal! Они появились на вершине ближайшего холма. Огромные кони с рогатыми драконьими головами. Дым из ноздрей. Тела в блестящей чешуе. Гибкие гладкие хвосты с шипами на концах. Тяжелые копыта нервно взрывают землю. Монстры охвачены нетерпением. Всадники в латах, но рогатые шлемы без забрал. У каждого над переносицей ало светится единственный глаз. Рты приотворены глумливыми улыбками. Посверкивают острые клыки. В руках у всадников длинные копья с узкими багровыми флажками. Verflucht!

Они тронулись с места медленной рысью, все больше набирая скорость. Земля трепетала под конскими копытами. Пыль клубилась дымом пожарища. Копья нетерпеливо подрагивали в руках, одетых в латные перчатки. Наши пики приветливо качнулись навстречу. Охнув, земля тяжело и конвульсивно вздрогнула. Сдвинулось, покосилось мутное небо. Аркебузиры дали залп. Заговоренными пулями. Я видела, как валятся одноглазые и их кони. Погибая, драконоголовые твари протяжно и трубно кричали. Всадники умирали молча. Еще залп. Они повернули обратно.

Мы застыли, выжидая. Но неведомые конники исчезли вдали. Отец Битв, как я хочу увидеть нормального врага! Людей. Неужели людей, кроме нас, уже не осталось? Неужели мы последние?

Фенляйн пополз дальше.

Тревожный вопль коммуникатора вырвал меня из глубин кошмара. Я села на постели, растерянно озираясь. Рядом выпала из сонных глубин Ви. По ее коже прошелся голубой огонь.

Коммуникатор тускло светился. Я окунулась в его мерцание и с трудом сдержала крик. Передо мной возникло перемазанное кровью и жутко искаженное страданием лицо Майке Бахмайер.

– Шеф, – прошелестела она покрытыми запекшейся коркой губами. – Меня прикончили. Помогите.

Изображение будто отъехало назад, и я с ужасом поняла, что голова Майке лежит на столе в какой-то пустой комнате. Губы ее вновь зашевелились.

– Шеф, больно. Невыносимо. Никогда… никогда не было так больно. Шеф, это ловушка. Я знаю. Но не могу больше. Умоляю, взорвите этот дом, но прекратите… Пожалуйста. Улица Поцелуев. Второй квартал. Третий дом. Второй этаж. Пожалуйста, взорвите его. Взорвите здесь все.

Изображение пропало. Я схватила коммуникатор.

– Аллихиэлляа!

Заклятие, созданное специально для таких гребаных случаев, должно было напрочь пресечь любое стороннее вмешательство. Подстраховываться я не стала. Просто заорала:

– Всем! Всем! Всем! Код алый! Код алый! Код алый! Общий сбор. Полная боевая форма. Мы атакованы. Убита Ночная. Код алый.

Алый код – почти предел. Следом только черный. Осадное положение. Тогда все Ночные со всеми близкими укрываются в Гнезде и ведут боевые действия оттуда с применением любого оружия.

– Ви, – бросила я стремительно одеваясь. – Едем. Остаешься в Гнезде, пока я сама не заберу тебя оттуда.

Тело Ви стало серым. Она быстро собралала небольшую сумку, и мы побежали в гараж. Я держала наготове самое убийственное заклятие из всех мне доступных, но оно не понадобилось. Перед посадкой в шривэль я рявкнула в коммуникатор:

– Связь по цепочке. Полная проверка личного состава.

Шривэль ревел и рвал ночь в клочья. Улица превратилась в разноцветный туннель. Гнездо появилось быстро. Я лихо припарковалась, и мы с Ви ринулись к Большой Площадке. Там за счет игры с пространством умещался весь личный состав и еще оставалось место. А кроме того, меня там слышали все. Даже если я говорила шепотом. И я тоже могла услышать каждого.

Меня встретила Магда.

– Все построены. Потерь больше нет.

– Отлично.

Я оглядела ровные шеренги Ночных. Все были в доспехах и при оружии. Шлемы держали в руках. Я начала с главного.

– С этой минуты и до смены кода вводится следующий порядок. Все разбиваются на пары. Кому пары не хватит, присоединяются к какой-то паре. Все передвижения только парами-тройками. Ночевка тоже. Оружие не сдаем. Доспехи тоже. В квартирах – высшая степень безопасности. Патрулирование четверками-пятерками. Ни в коем случае не терять напарниц из поля зрения. Всем ясно?

– Так точно, – откликнулся дружный хор.

Тут до меня долетела ерническая реплика местной чемпионки по дураковалянию третьеранговой Зильке Вайс:

– А трахаться парами-тройками можно?

Я уперлась в идиотку взглядом, и ухмылочка моментально примерзла к ее губам.

– Что вы станете делать дома, Вайс, мне до фонаря. Но если ты потеряешь напарницу… Я тебя собственноручно на том фонаре и повешу. Поверь, мне за это ничего не будет. Еще вопросы?

Вперед вышла четвероранговая Мартина Кляйн. По лицу ее текли слезы.

– Простите. Не нужна мне пара.

Я посмотрела ей прямо в глаза.

– Нужна. Ты обязана выжить, чтобы рассчитаться. Мертвая ты отомстить не сможешь.

Мартина шмыгнула носом, отерла лицо тыльной стороной ладони. В глазах ее загорелся мрачный злой огонек.

– Вы правы, шеф. Я должна их убивать. Умереть можно и когда они сдохнут.

Она отступила назад.

Я еще раз оглядела строй.

– Слушайте меня. Ночные гибли и раньше. Но теперь все иначе. Это война. И мы должны не просто уничтожить убийц. Ради Майке, мы должны выиграть войну. А сейчас… Команда Бета – к бою. Со мной Ротбауэр, Вайс… – я увидела Рэ Хунаин в полном снаряжении, только без огнестрела, – и Рэ. Патрульные идут на маршруты. Остальные ждут в полной готовности. Вы должны знать… Они не просто убили Майке. Они отрезали ей голову, и эта голова еще живет, просит прекратить ее мучения. Мы идем оказать последнюю помощь нашей подруге. За мной!

Я устремилась к выходу.

Снова был арв. Мы мчались на полной скорости. Огни во тьме казались вспышками взрывов. Кровь пульсировала в висках, выстукивая одно только слово: Убить! Какая-то нутряная тварь нудно читала нотацию. Расслабились мы, распустились безобразно. Привыкли, что скворры нас первыми не трогают. Да, гибли наши, но не так. Охотницы не всегда умели управиться с дичью. А тут вдруг сами в роли дичи оказались.

Сначала-то иначе было. Первых Ночных твари атаковали непрерывно, а у тех иммунитет постоянно сбоил. Вот и появились всякие коды – багровый, алый, черный. Мероприятия по алому вводились частенько. По черному – всего дважды. Потом все вроде как устаканилось. А тут снова… И мы со спущенными штанами…

Ох, а арв уже на месте.

Высадка заняла. считанные секунды. Я обратилась к роорт:

– Пожалуйста, прошу тебя. Мы должны забрать эту голову и предать огню. Сделай все возможное.

Роорт коротко кивнула. Бета оцепила дом. Присутствия скворров никто не чуял. Внутрь пошли вчетвером. Мы с Хун впереди, Зигги и Мартина за нами.

Наши шаги гулко звучали в пустоте помещений. Снова дом без жильцов. Дочери последовательно перебираются туда, где получше. Что делать с заброшками, город пока так и не придумал. Зато придумали скворры.

На лестнице кто-то обрушил перила. Ступени были изрядно выщерблены. Ощущение, что все сейчас обвалится, не покидало меня. В коридоре второго этажа потрескались стены и облупился потолок. Одну из дверей сорвали с петель. Я поняла: нам туда. Первой в комнату шагнула Хун, я – следом.

Вот солдатик пришел

И солдатика нашел.  

Голова Майке открыла глаза. Губы зашевелились.

– Зачем, шеф? Не надо. Взорвите.

Роорт подняла руки так, будто собралась сдаваться кому-то. Пальцы согнулись на манер когтей. С них заструился золотой свет. Десять лучей потянулись к тому, что все еще оставалось Ночной, коснулись глаз, ушей, рта, лба, макушки, скул и переносицы. По лицу Майке прошла судорога. Глаза закрылись. Все было кончено.

– Я возьму ее, но мы должны бежать очень быстро, – бесстрастно сказала роорт.  – Произойдет многое, а я смогу это только притормозить.

– Погоди тогда.

Я обернулась к Зигги и Мартине, топтавшимся сзади.

– Это приказ. Убирайтесь на улицу. Быстро. Зигги, как только покинете здание, сообщи.

Мартина хотела что-то сказать, но Зигги подхватила ее под локоть и потащила прочь.

– Тебе бы тоже следовало уйти, – заявила Хун.

– Не дождешься, – отозвалась я.

Хун выразительно хмыкнула. Включился коммуникатор.

– Мы внизу, – отрапортовала Зигги.

Я кивнула роорт. Та пошла к столу. Медленно-медленно. Что-то тихонько напевая. Приблизилась вплотную. Потянулась к голове, словно та лежала где-то на другом конце комнаты. Бережно, осторожно сжала ее ладонями и тихонько оторвала от стола. Держа голову перед собой на вытянутых руках, она стала медленно пятиться назад.

– Выйди из комнаты, – бросила она мне.

Я послушно отступила в коридор. Хун приближалась к дверному проему. Вот она переступила через порог, развернулась, прижала голову к груди и заорала:

– Бежим.

Потолок комнаты с грохотом обвалился. Мы побежали. За нами шлейфом расстилалось золотое свечение. Пол и стены ходили ходуном. В одной из стен образовалась сквозная дыра.

– Всем отойти от дома! Немедленно! – крикнула я в коммуникатор.

В дальнем конце коридора рухнула часть потолка. Лестница тряслась, как руки неопохмеленного алкаша. Ступени начали крошиться под ногами. Мы пробежали пролет. Но стало ясно: добраться до низа не успеем. Все рухнет раньше.

– Прыжок, – скомандовала роорт.

Мы дружно сиганули со ступенек, корректируя полет заклятиями. Не успели мы приземлиться, как лестница рассыпалась. Плиты пола дрогнули и вспучились. Из образовавшейся дыры полезли синие бессмысленно шевелящиеся отростки. Я выпустила в них очередь. Без толку.

– Лаартла! – выкрикнула Хун.

Между отростками и нами встал стеной серебряный огонь. Плиты начали плавиться. По потолку побежали трещины. Мы устремились к двери. Еще одна синяя дрянь прорвалась сквозь пол. Мы выскочили наружу и понеслись прочь. Дом сложился внутрь и превратился в груду обломков.

Навстречу нам кинулась Мартина, протягивая руки к голове.

– Пожалуйста. Пожалуйста, – твердила она.

Роорт молча вложила голову ей в руки. Мартина застыла, сжимая этот жуткий подарок. Лицо ее было совершенно безумным. С жутким всхлипом она упала на колени и поцеловала голову в застывшие губы. Потом запрокинула лицо к темному небу и завыла. По моему сигналу две спецназовки подняли ее и поволокли к арву. Кажется, Мартина перестала понимать, что происходит.

Хун, не дожидаясь распоряжений, принялась рыскать по окрестностям в попытках нащупать какой-нибудь след. А я просто застыла на месте без мыслей, чувств, эмоций – бревно бревном. Потом меня будто током садануло. На секунду представила на брусчатке себя с головой Зигги.

– Следов нет. Следы есть, – разбила кошмар в мелкие дребезги Хун.

Я вздрогнула и помотала головой.

– И что это значит?

Хун зло улыбнулась.

– Скворры следов не оставили. На поверхности. Но под землей ощущается нечто странное. Словно жила какая-то. Предлагаю попробовать пройти вдоль нее.

Я подошла к Вальтрауд Бёлер, командовавшей Бетой.

– Траудхен, пусть твои девочки доставят в Гнездо Мартину и голову. Мартину две утащили, добавь еще одну на всякий случай. А мы – гулять. Хун что-то нашла. Скорее всего, жуткое дерьмо. Идем проверять. Твоим точно работа найдется.

Задача оказалась не из легких. «Жила» текла кругами, зигзагами и петляла, пересекая улицы по сложной траектории. Несколько раз она терялась, потом находилась вновь.

– Кажется, я поняла, что это, – задумчиво заметила Хун. – Это путь той синей мерзости.

У меня мурашки пробежали вдоль позвоночника.

– Так она ж может где угодно вылезти.

– Может, – согласилась Хун. – Я думаю, надо найти исходную точку и там нанести магический удар, чтобы уничтожить всю сеть.

Что-то было в происходящем… Что-то абсолютно несообразное, алогичное. Только я никак не могла сообразить – что. Но сейчас ломать голову некогда. Потом.       

Мы продолжили выписывать кренделя. Я уже начала жалеть, что потревожила Бету. Все-таки это подразделение служит для разрешения по-настоящему критических ситуаций.

Где-то впереди зазвучали тяжелые шаги. К нам приближался кто-то большой. Вряд ли с добрыми намерениями. Отряд остановился и приготовился к бою. А потом мы увидели это. Плечи нагого безголового тела были на уровне вторых этажей домов. Под левой грудью кровила рана. И оно не шло. Оно маршировало. Ать-два, ать-два. Левой, правой. Левой, правой. Бум-барабам, игрушечный ландскнехт.

Матерь Ночь! Как хорошо, что с нами уже нет Мартины!

Отряд открыл огонь. Тело продолжило маршировку. Кажется, пули его вовсе не задевали. Оно приближалось.

 – Это не настоящее, – объявила роорт. – Сейчас. Арахд анэал!

Тело замерло, задрожало. Контуры его смазались. Оно стало расплываться, потом в один миг пропало. Es war ein verdammter psychischer Angriff! А коленки-то слегка трясутся.

Тот, кто навел иллюзию, определенно находился неподалеку. Мы заспешили дальше. Внезапно роорт рванулась под арку, соединяющую два дома – в какой-то дворик. Я последовала за ней. Хун заметалась по двору. Точь-в-точь как Фанни.

– Не понимаю, – выдохнула она, остановившись. – Все плывет. Все нечетко. И она… Я не знаю ее. Тоже расплывается, двоится, троится. Плохо разглядела. Очень плохо. Но голова длинная. На ней шипы. Кожа между ними натянута. Туго. Глаза – словно до сих пор за мной следят.

Verflucht! Опять знакомая моя. Кто ж ты такая?

А роорт продолжила:

– Она ушла, но я попробую проследить.

Решение я приняла мгновенно.

– Не надо. «Жила» важнее. Продолжаем путь.

Ушли мы недалеко. В центре очередного дворика – тут сплошные дворики – распахнула голодную пасть здоровущая ямина. Темно-фиолетовая жижа наполняла ее до краев, кипела, бурлила, пускала громадные пузыри. Периодически из самой гущи этой мерзости вырывались пучки отростков-щупалец, зло хлестали воздух и опять уходили куда-то вглубь, на дно. Я оценила зрелище и вызвала Лэймоэр.

– У меня тут неизвестная форма жизни. Пришли кого-нибудь, пожалуйста.

Лэймоэр помолчала секунду и бросила:

– Жди. Буду лично.

Спецназ оцепил яму. Мы с Хун вышли со двора на улицу.

– Оно не по моей части, но я чувствую утробой, какое оно отвратительное. Оно чужое. Совсем, – сказала роорт.

Мне оставалось лишь полностью согласиться. Рядом с ямой у меня перед глазами просто все поплыло и закружилось, а к горлу подкатил тошнотный комок.

– Слышала гудение в нем?

Я устало прикрыла глаза.

– Нет Просто в ушах звенело.

– А я слышала. Сквозь него будто слова какие-то прорывались. Бессмысленные.

Тут у меня в мозгу закопошилась перспективная, как мне показалось, мысль.

– Хун, а если ты голову Майке внимательно посмотришь, сможешь что-нибудь найти?

– Скорее всего, нет, но попробую, – отвечала роорт, не задумываясь.

Я тут же вызвала Хольст.

– Рут, голова Майке уже у тебя?

– Да, а что?

– Не трогай ее, пожалуйста, пока Хунаин не глянет.

– Без проблем.

Прямо посреди улицы приземлился небольшой арв. Из него выбралась Лэймоэр. С ней были две напарницы – иддаль и роорт. Роорт тащила здоровенную сумку. Следом тяжело топал голем. Каменный. У создательницы этого существа явно было весьма специфическое чувство юмора. Она наградила свое детище формами, делающими его похожим на палеолитическую венеру.

– Где? – спросила Лэймоэр, как обычно, без всяких приветствий.

Я махнула рукой в сторону входной арки. Процессия втянулась во дворик. Мы с Хун направились следом.

Лэймоэр несколько раз обошла вокруг ямы, что-то бормоча себе под нос. Потом все три женщины, став в ряд примерно за полметра от ямины, взялись за руки и запели. Мелодия была заунывной, какой-то тягучей и вязкой. Она заполнила меня всю и не давала отвлечься на что-либо иное ни на секунду. Но вдруг песня резко оборвалась. Я взглянула на яму. Там царили тишь да гладь. Всякое бурление прекратилось. Не стало ни пузырей, ни щупалец. Роорт открыла сумку, извлекла оттуда здоровенный черпак и довольно большой контейнер. Голем тут же приблизился к ней, забрал то и другое и направился к яме. Я ожидала чего-нибудь драматического, но все оказалось крайне банальным. Голем просто зачерпнул жижу и залил в контейнер, не встретив никакого сопротивления.

Контейнер отправился в сумку, а женщины запели вновь. Новая песня была бурной и воинственной. Мне упорно слышались лязг оружия, отчаянные вопли умирающих и боевые кличи победителей. Тем временем, голем принялся доставать из сумки разноцветные флаконы. Кажется, их было около десятка. Расставив все это добро подле своих ног, голем замер в ожидании. Едва певицы умолкли, он стал методично швырять флаконы в яму так, чтобы они разбивались о край, а наполнявшие их жидкости стекали вниз. И вот тут началось шоу.

Жижа вновь вскипела, гневно заклокотала. Из ямы повалил синий пар. Он тянулся вверх, клубился, кружился и внезапно превратился в смерч, крутившийся с пронзительным визгом. Скорость вращения стремительно увеличивалась. Визг нарастал. Потом бабахнуло. Синее пламя заметалось над ямой и вокруг нее. Оно натужно ревело. От рева закладывало уши. Я невольно отступила от ямы подальше. Но вот пламя склубилось в шар. Шар медленно и плавно поднялся ввысь – выше крыш ближайших домов – и с грохотом лопнул, рассыпался каскадом искр. Искры быстро угасли во тьме.

Я подошла к краю ямы. Ее заполнял теперь фиолетовый прах. Голем разжился еще одним контейнером и принялся заполнять его порошком.

Ко мне приблизилась Лэймоэр.

– Девочка, ты готова сделать шаг?

Сделать шаг. Айлэйкэ паэнка. Опять непереводимое. Можно сказать: совершить поступок. Но это очень приблизительно передаст смысл. Сама Лэймоэр когда-то пояснила мне суть идиомы длинно, цветисто и поэтично: сделать шаг означает решиться на нечто, что больше тебя, и суметь не раствориться в нем. Я не желала никаких шагов, но уже понимала всю неотвратимость происходящего. И коротко спросила:

– Куда?

Лэймоэр вскинула сжатую в кулак руку, затем выпрямила мизинец – все правильно, все отлично, одобряю твою реакцию. По ее телу пробежала череда желтых вспышек.

– Новые обстоятельства, новые решения.

Средь камней аицу – камень,

Между кактусами – кактус.

Аицу – излюбленный образ лирнэа. Метаморф. Не пытается навязать свою волю окружающей реальности, а принимает предлагаемые ею формы. И побеждает. Впрочем, лирнэа-то как раз умеют менять реальность не хуже, чем аицу себя.

– Я обговорила уже все с Советом, и Дочери уже прибыли в Гнездо, работают, новое обиталище тебе готовят. Будет новый отдел, совершенно автономный, подотчетный напрямую Совету и предназначенный для борьбы с новой угрозой. Но в критической ситуации, как сейчас, главе его будет подчиняться все Гнездо. Руководить – тебе. Возьмешь, кого сама захочешь. Все они будут повышены на один ранг. Вернее, уже повышены. Список только нужен.

О, значит, у меня теперь Высший. Дальше расти некуда.

– Среди Ночных теперь нужны Дочери. Вот с твоего отдела и начнем. Хун к тебе идет. Еще двоих я подобрала. Еще у вас появится маленькая алхимическая лаборатория. Ви дам двух толковых ассистенток. Пусть трудятся. А еще мы с Гретой говорили об отдельном спецподразделении. Но это – будущее.

Еще, еще и еще – сколько плюшек сразу.

Всё за меня уже решили. Если я скажу нет, оно, конечно, так и будет. Только Лэймоэр разочаруется. Хочу я ее разочаровывать? Не хочу. Тема закрыта.

– А на мое место кто?

Лэймоэр опять засветилась желтым.

– В теории – два варианта: Магда и Лиоба Брамс. Но Магду я знаю. Она тоже сделает шаг. Поэтому Лиоба.

Я противно ухмыльнулась.

– Давить на Магду не стану. Сама пусть решает.

Лэймоэр насмешливо скопировала мою ухмылку.

– Она и решит сама. Причем решит правильно.

Матерь Ночь! Я люблю Лэймоэр, но иногда так хочется ее прикончить. Она вечно все знает и вечно права.

Лирнэа покрутила в воздухе правой рукой, словно вращая невидимую ручку. Излюбленный жест их расы. Жизнь идет, жизнь продолжает кружение. Стало быть, по большому счету все нормально. Я покрутила рукой в ответ, хотя ни в чем никакой нормальности не ощущала. Лицемерная сука! Да, я такая.

– Ладно, девочка, открытую тобою жизнь мы прикончили. Что она такое, разберемся. Словом, мне пора.

 Она пошла к арву, свита – за ней. Я вызвала наш арв, и мы тоже отбыли.

В Гнезде я сразу поволокла роорт в лабораторию. Голова Майке покоилась в прозрачном пластиковом кубе, защищенная чарами. Тление не тронуло ее совершенно.

Роорт, заунывно завывая, извлекла голову из куба и принялась крутить ее в руках. Минут через пять вернула на место.

– Скверная смерть. Была жива, когда обезглавили. Голова и тело. Тело застрелили после. Эта, с шипами, резала. Стрелял ваш предок. Где все произошло не поняла, – Хун держала себя в руках и говорила совершенно спокойно, но я явственно ощутила ее ярость, и ярость прорвалась. – Их надо убить. Всех. Как хэкле.

Хэкле – паразит, объедающий кору с деревьев. Во всех посадках тут расселяли птицу кирваа, безжалостно истреблявшую хэкле. Роорт примеряла на себя роль птицы.

– Поехали на квартиру Майке. Посмотрим, что там, – решила я.

Хун кивнула, потом резко вскинула голову. Два знака согласия, принятых у двух рас. И мы поехали на улицу Желтых Дээ – птичек-пересмешниц. Дверь я открыла кодовым заклятьем. Да, я могла явиться без спроса к каждой из моих подчиненных. Никакой приватности. Впрочем, это на случай совсем уж экстренных обстоятельств.

Пока Хун тискала воздух, я осмотрелась. Никаких признаков присутствия Мартины. Любопытно. Вещи Майке пребывали в полном беспорядке. На дне большой сумки я нашла два флакона с рубиновой жидкостью. Они были завернуты в потертую футболку.

Лантион. Определенно с нашего склада. Убойная штука. Мгновенно разрушает металл. Плавит камень. Интересно. Просто захватывающе интересно.

– Тут ссорились, – объявила роорт. – Ее лоо ушла. Она сама тут тоже почти совсем не была. Когда уходила, ей было страшно. Это все.

Оставалось поговорить с Мартиной. Ее я нашла в лазарете Гнезда. Она лежала на кровати. На спине. Тупо уставившись в потолок. Я взяла стул и присела возле кровати. Мартина оторвалась от созерцания потолка и взглянула на меня. В глазах явственно читалось: ну, уйди, а.

– Надо покончить с ними, – тихо произнесла я.

Мартина со всхлипом вздохнула.

– Мне нечего сказать, – с трудом выдавила она из себя, некоторое время молчала, потом взяла себя в руки и заговорила вновь. – Мы ушли с прошлой вахты. Нормально все было. Неделю. Потом… – Мартина запнулась. – Потом она вдруг сказала, что устала от меня. Не хочет… видеть не хочет… Я… я пыталась поговорить… А… а она…

Мартина тихонько завыла. Тоненько так. Жалобно. Сквозь вой вдруг пробилось:

– П-пошла вон… липучка… Ушла я…

Мартина зарыдала в голос. Мне нечего было сказать, но и уйти я не могла. Просто сидела и ждала, пока она вырыдается. Наконец рыдания стихли. Мартина утерла руками лицо.

– Тут уже я за вещами пришла. Она была вся раздерганная, злая. Я просила… Мне на гордость плевать…  Она сказала… так странно… Скоро, мол, Ночной не будет… Кончилась ее служба. Не увидимся уже никогда. Всё. Увиделись, когда… когда голова… Не хочу я жить. Убью их и сдохну.

Я шла к своему кабинету. В мозгу крутилось…

Я припала к коммуникатору, как к чему-то родному.

– Лэймоэр, у тебя ж ведь есть контакты в нашей полиции и в Службе безопасности. Пожалуйста, попроси, пусть проверят Майке Бахмайер. С кем общалась. Пожалуйста. Это срочно.

Я резко повернула назад. Мартина снова пялилась в потолок.

– Тини, не ври мне. Тебе же плевать на гордость. Не могла ты не попытаться ее выследить. Там, дома.

Мартина долго сверлила меня взглядом. Потом ее взгляд потух, лицо, и без того серое, совсем посерело, и она тихо заговорила:

– Да. Я ее выследила. Дура. Лучше б не лезла. Знаю я, что никакая. Но эта… Башка бритая. Сама квадратная. Морда бульдожья. Глазки бесцветные. Уродка. Еще и какая-то… Секта, что ли. Татушка на предплечье – зонненрад.

Пазл сложился, да лучше б не складывался. На чем же тебя подловили, Майке? Я ведь чую, не хотела ты. И расплатилась. Что мне теперь делать? Молчать? Я смолчу, ты останешься честно павшей. Это правильно. Но другие… Как их предупреждать? Нет, я подожду, пока окончательно не прояснится.

– Ты помогла, Мартина, – коротко бросила я и вышла.

Вновь связалась с Лэймоэр и передала ей описание девки из Людвиговой банды. ее найдут, и мы поговорим. Жаль, с Людвигом пока не получится. Но я подожду. Я терпеливая.

Я снова затащила к себе роорт, Магду и Зигги. Они поглядели на мою физиономию и впечатлились. Даже роорт.

– То, что я вам сейчас скажу, в данный момент разглашению не подлежит и нуждается в тщательной проверке. Но я абсолютно уверена в нескольких вещах. Первое. Майке причастна к контрабанде оружия. Второе. Она пошла на это отнюдь не добровольно. Третье. Она пыталась как-то исправить дело и поплатилась за это головой. Четвертое. За контрабандой стоит банда Людвига. Наша родная полиция или СБ найдут нам девку, которая обрабатывала Майке, и мы с ней потолкуем. Заберем ее сюда, а после…

Я зло саданула по столу кулаком. Зигги тихонько присвистнула.

– А мы действительно сможем ее получить? – с легким сомнением спросила роорт.

Я злобно оскалилась.

– Так или иначе получим. Мы не будем законопослушными овечками. А Людвигу надо отбить лапы, чтоб не смел тянуть их к нам.

– Будет война, – печально проговорила Магда.

– Да ну! – фыркнула я. – А когда оружие нашим врагам поставляют, это не война? Это барбекю?

– Оно может и обойдется, – заметила Зигги, – но только если наши чудесные власти обязанности выполнять начнут. А я в сказки не верю. Расхлебывать все равно нам придется. Пристрелить, что ли, вашего Людвига? Достаньте мне нормальную земную снайперку, и я его урою.

Я покачала головой.

– Если до этого дойдет, удовольствия пристрелить тварь я никому не уступлю. Он – мой.

– Имеете право, – согласилась Зигги.

– Ладно, – махнула я рукой. – Теперь про другое. Я ухожу с должности.

Зигги с Магдой так и застыли. Роорт вежливо улыбнулась. Она определенно уже знала. Я подождала шквала вопросов, но не дождалась. Лишила кой-кого дара речи. Затягивать паузу смысла не имело, и приступила к объяснениям:

– Создается новый отдел. Вот прямо сейчас, сию минуту. С новыми врагами бороться. Автономия полная. Над душой только Совет стоять будет, да Лэймоэр. Но в кризисные моменты начальница отдела перехватывает руководство Гнездом. Кто начальница, вы уже догадались, и сейчас я по-прежнему всеми руковожу потому, что гребаный кризис. Хочешь на мое место, Магда?

Магда оттопырила нижнюю губу, что всегда означало у нее глубокую задумчивость. Похоже, прикидывалась. Ответ прозвучал слишком быстро.

– А твоей заместительницей можно остаться?

– Можно. Моя должность Лиобе отойдет.

Магда просияла.

– Ну, Лиоба годится.

Я повернулась к Зигги.

– Я ты что скажешь?

Зигги прикидываться не стала.

– Берете – иду.

Клятая Лэймоэр! Интересно, она способна видеть будущее или просто такая умная?

– Магда, Зигги, поздравляю. Вы только что выросли на ранг. Официально всё оформится, как я полный список составлю. Да, Хун тоже у нас. И Ви.

– А когда ты составишь список? – спросила Магда, делая вид, будто интересуется так, для порядка.

Я уже хотела ответить что-нибудь вроде: ждите – будет, но внезапно поняла, что в мозгах у меня этот список уже сидит. Только что не было, а теперь есть. Сразу, вспышкой. Я быстро перебрала все имена. Вроде понятно. Тут те, с кем я с начала этой вахты по городу бегала. Проверенный в целом народ. И новых скворров уже повидали во всей красе. Но об одно имя я споткнулась. Вендельгард Кёниг. В последних событиях непосредственно не участвовала. Да не в этом же дело! Ценный кадр, на хорошем счету. Но я-то ее лично почти не знаю. И вдруг она ко мне в башку без спроса лезет. Was soll der Scheiß?

Я тщательно перерыла душевные закоулки, покопалась в пыли и поняла… Ich kapiere es nicht, verdammt! Но я же уверена, что все правильно! Почему?

Впрочем, интуиции своей я привыкла доверять. Если это, конечно, она. Да, а что еще? Мистическое откровение? Вещий голос Матери Ночи? Ладно. Сейчас и проверим. Кому тут быть не положено, те уйдут. В судьбу я верю. По крайней мере, иногда.

Я нежно улыбнулась Магде.

– Сейчас все и обстряпаем.

Я вызвала в кабинет всю компанию, добавив еще Ви. Девочки собрались быстро. Выглядели встревоженно. Ви светилась голубым. Verdammter Mist! Я привыкну ко всем этим переливам? Узоры на коже у лирнэа просто узоры. А когда вот так свечение заливает… Голубое – тревога.

Я пробежалась взглядом по лицам.

Эльке Бринкерхоф. Невысокая стройняшка. Простоватая, но миленькая. Соломенные волосы, голубые глаза. Великолепный стрелок, настоящий снайпер. Базовым набором заклятий владеет довольно прилично, но серьезных магических способностей лишена. Неглупа, но соображает не слишком быстро. Зато реагирует мгновенно. Временами излишне эмоциональна. Кажется, одинока.

…Шестилапая шээльга неспешно ползет вверх по стене дома, воздев вверх пучок щупалец. Практически хентайная тварь. Насилует жертв щупальцами прежде, чем сожрать. А жрать любит живьем. Чтоб добыча еще трепыхалась. Эту мерзость Чрево подарило нам сравнительно недавно.

Дом высок. Тварь уже приближается к крыше. Уйдет. Заклятием ее можно достать запросто. Вот только у нее иммунитет к любой известной нам магии. Палить разом из всех стволов особого смысла нет. Имеется у нее на теле всего пара точек, куда нужно очень точно попасть. Ювелирная, короче говоря, работа.

Я с надеждой смотрю на Эльке.

– Снять сможешь?

Девчонка нервно закусывает губу. В руках у нее тяжелый «зверобой».

– Попробую.

Ствол винтовки поднимается вверх. Эльке целится. Кажется, целый год. На деле – недолго. Выстрел. Я знаю, куда Эльке влепила пулю – в нервный узел у основания черепа. Парализованная шээльга молча летит вниз и тяжело хлопается на брусчатку. Спецназ добивает тварь…

Герлинда фон Дехенд. Высокая с тяжелым породистым лицом, пепельными волосами и прозрачными почти бесцветными глазами. Одна из лучших мечниц нашей смены. Стрелок тоже неплохой, однако до Эльке ей – как до неба. Зато с магией на ты. Спокойна, терпелива, в голове компьютер. Если за что-то возьмется, до конца дело доведет, пусть хоть небо обвалится. Остановить может только граната, пули мало. Сейчас одинока. Как и всегда, впрочем.

…Небольшая рощица на берегу Ниао. Где-то здесь затерялась очень странная виэго, работавшая в паре с ифкаль. Ифкаль – не из Чрева, достойная представительница местной фауны. Мы зовем этих милых зверушек панцирными гиенами. Они весьма дальние родственницы наших тагалей. Действительно смахивают на гиен в костяном панцире. Приручить их практически невозможно. Но виэго справилась. Ифкаль я прикончила лично, а виэго, выглядящей сейчас как прехорошенькая иддаль, удалось сбежать. Следы привели нас с Герлиндой сюда.

Я беру на изготовку «ливень». Герлинда достает из ножен меч. Она всегда больше полагается на холодное оружие. И на заклятия. Наверняка пара-тройка у нее уже наготове.

Мы медленно-медленно движемся меж деревьев, прислушиваясь к каждому шороху и внимательно глядя по сторонам. Хиваро, окружающие, теснящие нас бочкообразными стволами, сейчас в цвету. Небольшие желтые цветочки гроздьями свисают с веток. Воздух пропитан дразнящим сладким ароматом. Местные пчелы роятся над цветами. Они тут ярко-оранжевые. Мед у них всегда почему-то с сильной кислинкой, но вкусны-ы-ый! Обожаю мед!

Резкий хруст ветки прерывает мои гастрономические мечтания.

– Ф-фы уби-или мойеф-фо шфе-еря. Зач-чфе-ем? – звучит из зарослей као странный голос.

Виэго, вступающая в беседу с Ночными? Воистину мир перевернулся. Я еще никогда не слышала от них ничего членораздельного, хотя речью они, без сомнения, владеют. Выжившие жертвы их ментального воздействия иногда утверждали, будто виэго беседовали с ними. Это могло быть галлюцинацией, но могло быть и правдой.

Я выпускаю на звук короткую очередь. В ответ – едкий смешок.

– Штре-еляйте, ду-урные. – новый смешок, удаляющийся; и уже совсем издалека. – Я-а ноф-фо-офо шф-фе-еря на-айду.

Мы ускоряем шаг. Не слишком сильно, чтобы не утратить осторожность. Тот же голос раздается где-то справа:

– Ф-фы пре-ешледуете-е ме-еня. Зач-чфе-ем? Што-о я шделала-а?

Я решаюсь заговорить.

– Ты убивала Дочерей. Почему?

Короткий смешок.

– Они-и ме-ешают.

– Кому? Чем?

Еще смешок.

– Фшем на-ам. Жи-ить. Ф-фы у-убьйо-оте ме-еня. Но-о это-о неф-фа-ажшно.

Неожиданно в разговор вступает Герлинда:

– А почему бы тебе просто тихонько не исчезнуть? Ведь мы не станем гоняться за тобой за пределами города и его ближайших окрестностей.

– Не-е могху-у. Уме-ереть про-ошше.

Герлинда растягивает губы в злой улыбке.

– Тогда выйди ко мне. Выйди и умри.

– К тхе-ебе? Ф-фа-аш дф-фо-ое.

Герлинда оборачивается ко мне.

– Госпожа комиссар, не вмешивайтесь.

Я отступаю назад. Не уверена, что действительно не вмешаюсь, если Герлинде туго придется. Но коль виэго выйдет…

– Она-а лжшо-от. Но-о я-а ф-фыйдту-у. Шме-ерть хорошшо-о.

Герлинда снова повторяет:

– Не вмешивайтесь, пожалуйста.

И декламирует нараспев:

– Путь самурая – это смерть. …Умереть, не достигнув цели, – это собачья смерть и фанатизм. Однако в этом нет стыда. Это суть пути самурая. Если правильно настраивать свое сердце утром и вечером, то можно жить так, будто твое тело уже мертво, и обрести свободу на избранном пути.

– Хорошо-о шкажала-а. Йду-у.

Из-за ствола дерева выходит уже не милашка-иддаль. В этом создании метра два росту. Кривые короткие ноги заканчиваются широкими плоскими ступнями. Длинные когтистые руки-лапы свисают до земли. Толстая серая кожа вся в складках. Голова – шар шаром. Огромные круглые глаза мерцают желтым огнем. Вместо носа просто две дырки. Широченный рот полон острых зубов. Кажется, их – два ряда. Таких тварей я не встречала, слава Матери Ночи!

Создание испускает протяжный низкий вой и бросается на Герлинду. Оно же должно быть неуклюжим! Но нет. Оно движется стремительно. Сейчас… Я вскидываю «ливень». Но Герлинда будто размазывается в воздухе, молниеносно перемещаясь. Я уже не понимаю, что происходит. Они обе слишком быстры для меня.

Истошный визг. Лапа, перерубленная в суставе, падает наземь. Виэго опять начинает меняться. Не успевает. Бросок Герлинды ей не отразить. Утратившая четкие очертания туша грузно валится навзничь.

Последний выдох:

– Шме-ерть хорошшо-о.

Бой окончен…

Знаю ли я Герлинду? Понимаю ли? Похоже, нет.

Вендельгард Кёниг. Роста чуть выше среднего, сложена атлетически. Волосы русые с рыжинкой. Глаза хороши – темно-янтарные. Лицо как линейкой кто выверял, пропорции подогнаны отменно. Все хвалят ее интуицию. Как магичка, особо не котируется. С любым оружием управляется умело. Про ее рукопашные подвиги легенды ходят. Голыми руками усмирила однажды компанию затеявших драку шааш. Держать себя в руках умеет не хуже Герлинды. Одинока. У меня нет ярких воспоминаний, связанных с ней.

Имке Крамер. Среднего роста, фигуристая. Волосы темно-каштановые с шоколадным оттенком, глаза карие. Симпатичная, улыбчивая, с легким веселым характером. Мгновенно находит общий язык с любой живностью. Одинока.

…Эпичнейший провал налицо. Две виэго просто потеряны. Растворились в садах пригорода. Позже нам удастся прикончить одну из них, судьба другой так и останется тайной. Может быть, у виэго есть еще враги, кроме нас и Дочерей?

– Хель сожрала, – бормочет Зигги.

Сады переходят здесь в совершенно дикий лесок. Ида, предшественница Фанни, выписывает круги, пытаясь учуять след.

Позже она погибнет в схватке с гаррокаттой. Тогда и появится Фанни.

Неожиданно тагаль замирает в полной растерянности. Из леска навстречу нам выходит… Кто?

Потом мы будем долго водить зверушку по местным биологам. Безрезультатно. Впрочем, она получит официальное название – гэарра. Звучит красиво. Пожалуй, я сама обзавелась бы такой питомицей. Увы! До сих пор другие гэарры не найдены.

Но сейчас она появляется впервые. Мы застываем с разинутыми ртами. Она похожа на домашнюю кошку с нашей родины. Только размером с крупную рысь. Морда у нее довольно длинная и острая, а уши просто громадные. Хвост опять-таки длинный. Шерсть совсем короткая и жесткая, темно-розовая. Глаза фиолетовые.

Зверушка издает тихий курлыкающий звук и направляется к тагаль. Ида в полном непонимании, но агрессии не выказывает. Имке решительно делает шаг навстречу зверю и спокойно говорит:

– Ну, здравствуй.

Зверь курлычет в ответ, подходит к Имке и выжидательно смотрит на нее. Имке присаживается на корточки и осторожно протягивает к зверю руку. Между ними что-то происходит, но мы не можем понять – что. Позже Имке будет неопределенно заявлять в ответ на вопросы: общались, мол. А сейчас зверь тычется мордой в ее руку. Имке гладит животное по голове, чешет за ушами. Тагаль осторожно подкрадывется к ним. Они с гостьей обнюхиваются, и тагаль спокойно ложится на землю.

– Тесса, – говорит Имке зверюге. – Ты будешь Тесса. Идем со мной.

Животное послушно следует за ней.

Тесса до сих пор живет в квартире Имке…

Забина Баумгартнер. Среднего роста, с очень пышной грудью. Хорошенькая. С серо-голубыми глазами и золотисто-русой шевелюрой. Темпераментна, вспыльчива, но отходчива. Виртуозно водит любой транспорт. Говорят, у нее роман с какой-то роорт.

…Оно несется впереди с чудовищной скоростью. То высоко взмывает над крышами домов, то петляет в промежутках между ними, едва не задевая стены крыльями. Химерный гибрид летучей мыши с птеродактилем. Тело практически мышье. Шея длиннющая. Почти птичья башка с длинным зубастым клювом и чудовищными ушами. У него нет имени потому, что никто с ним еще не встречался. Все прежние хиэрш летать не умели. Название ему обязательно дадут. Только надо сперва его прикончить.

Боевой арв мчится вслед, и я тщетно пытаюсь поймать летучую мерзость в перекрестье прицела. Мышедактиль вновь проносится между домами. Забина кладет арв на крыло и проскакивает за ним.

Забина хохочет. Она счастлива.

Вверх. Иммельман. Вниз. Штопор. Мышедактиль уходит. Резко взмывает вверх. Кобра. Я ловлю тварь в прицел и жму на гашетку. Мышедактиль, кувыкаясь, падает.

Забина хохочет…

Хороши красотули. Пожалуй, потрудимся.

Ага, только почему я вспомнила все эти эпизоды? Именно эти. Потому, что дура. Как я только до своей должности-то дорасти умудрилась? Может, благодаря тому, что где-то глубоко внутри сидит другая, в сто раз умнее? Сидит и подсказывает, показывает. Учись думать, Хетти. Бегать ты научилась, пора и мозгами поработать. Не сейчас все началось, не в эту вахту. Странности копились, копились, копились, а мы не понимали. Утешайся, Хетти. Не ты одна все проморгала. Ладно, не сейчас. Позже. Позже попытаюсь разобраться. Сейчас речь держать надо.

Я коротко поведала честной компании о новом отделе и закончила рассказ так:

– Хочу, чтобы вы работали со мной. Но это – не приказ. У вас есть выбор. Остаются те, кто согласен.

– Согласна, – первой подсуетилась Эльке.

И словно улей зажужжал. Согласие выразили все. Я даже слегка расчувствовалась.

– Благодарю всех. Уже слышали небось про работы в левом крыле? Для нас место готовят. Ладно. Пока свободны. Ви, сейчас с тобой прогуляемся.

Я потащила Ви получать форму и доспех. Девочка была счастлива. Комбинезон сразу же напялила, но после развздыхалась:

– Жалко. Носить почти не придется. Как лабораторию подготовят, из алхимической защиты не вылезу.

Лицо Ви сделалось фиолетовым.

Я привела ее обратно в кабинет. Пусть-ка в деловых беседах поучаствует. Хун, Зигги и Магда затеяли там распитие олькэ. Этот травяной напиток считался чрезвычайно целебным. Насчет целительности не знаю, но бодрил он отменно. Без пирожков дело тоже не обошлось.

– С хозяйкой поделитесь? – вопросила я грозно.

– По поведению посмотрим, – заявила Магда. – А вообще мы добрые, так что садитесь и присоединяйтесь.

Мы присоединились. Утоляя голод, я более-менее привела в порядок мысли, которые не давали мне покоя со вчерашнего дня. Дожевав последний пирожок, я провозгласила:

– Сейчас буду признаваться в собственной дурости.

– Ценное признание, – обрадовалась Магда. – Давай, не тяни.

– Не буду. Не могу я понять этих новых скворров.

– Ну, я и старых не могу, но живу с этим, – сказала Магда, ухмыляясь.

– Старые, – парировала я, – точно психи, а эти вроде осмысленные. Но при том ведут крайне себя странно. Смотрите. Они прикончили Майке. Но имея стволы, они могли целую коллекцию голов насобирать, пока мы разобрались бы что к чему. Трюки с головами впечатляют, но они жутко неэффективны, хотя эффектны. Дрянь синяя роли вообще не сыграла. Людвига они фактически спалили. Короче, предупредили они нас обо всем, о чем смогли. И, кстати, с тех пор, как они появились, совершенно прекратились атаки обычных скворров. А ведь разом они такого могли наворотить. Это что, просто другая разновидность безумия? Или может, официальное объявление войны по всем правилам?

Хун допила олькэ и аккуратно поставила чашку на стол.

– С безумием у них должно быть все в порядке. В смысле оно на месте. Я – сторонница теории Риадэр Кан. Слыхали?

Я покачала головой.

– Что-то слышала, но совершенно не помню, о чем там речь.

– Я тоже, – сказала Магда.

Зигги промолчала.

– Я приблизительно знаю, но лучше, если ты расскажешь, – отозвалась Ви.

Хун резко вздернула голову.

– Хорошо. Как вы все знаете, Чрево Ночи – это некие закрытые области в самой сердцевине нашего мира. Проникнуть туда невозможно. Вокруг лежат земли, подпавшие под энергетические воздействие Чрева. Туда попасть очень трудно. Такое путешествие сопряжено с колоссальным риском. Риадэр пропала без вести во время экспедиции в эти пограничные земли. Так вот. Риадэр полагала, что скворры рождаются не в самом Чреве, а в его окрестностях в результате сильного искажения реальности под воздействием энергетики Чрева. Поэтому они и безумны. Сюда их притягивает энергетика вашего мира. Они хотели бы попасть туда, но не могут. Это усугубляет их безумие, и они мстят нам. Почему новые скворры должным быть каким-то исключением?

– Я девушка простая, и мозги у меня просто работают, – вмешалась Зигги. – Психи бывают жутко хитрые. Я так думаю, нас просто от чего-то отвлекают. Потому и Людвига подсунули. Чтоб мы на него переключились и не заметили других угроз. Где-то так.

– Дельная мысль, – одобрила Магда. – Возможно еще, это одновременно и отвлекающий маневр, и разведка боем. Проверяют, насколько хороша наша реакция на внештатные ситуации.

Что-то моя заместительница все Зигги нахваливает. Мне пора уже начинать ревновать? А может, просто оргию организовать? Можно всем отделом. Любовь – это все, что нам нужно. Ладно, не отвлекайся. Люди дело говорят. Нелюди тоже. У тебя одной башка не варит.

Хотела я выдать что-нибудь феерически умное, но вмешался коммуникатор. Меня вызвала Эльке.

– Шеф, тут непонятное что-то. У города руки наконец дошли Шенатом заняться. Строители пришли территорию осматривать и следы недавнего взрыва обнаружили.

– Передай там, пусть не лазят нигде. Сейчас приедем и разберемся.

Я посмотрела на коллег. Вид у всех был заинтересованный.

– Чует мое сердце, это с нашим делом связано. Зигги, Хун, на выход.

Поскольку Шенат находился на другом берегу реки, мы взяли маленький арв и Забину. Правда, посадить арв в непосредственной близости от места происшествия не удалось. Пришлось еще пешком топать.  

Мы пробирались между живописных развалин, заросших всем, что только могло расти. В доме без крыши оранжево полыхал пламенеющий куст алрао. Свет его сочился сквозь оконные проемы, и казалось, будто призраки разожгли в доме очаг, тщетно пытаясь согреться. Какая-то почти целая постройка была полностью задрапирована плющом ки, по листьям которого через каждые несколько секунд пробегали серебристые взблески. Бутылкообразное дерево, чьего прозвания я вовсе не помнила, лелеяло синие огоньки на ветвях и сучьях. Разные мелкие тварюшки стремились поскорее убраться с нашего пути. Лемуроподобный зверек хилькай сверкал огромными зелеными глазищами из густых зарослей тонлэ. Где-то рядом самозабвенно распевали радужные каонэ, здорово смахивающие на больших крыс. На меня нахлынули воспоминания об охотах на хиэрш и схватках на здешних руинах…

…Стена, выглядевшая прочной и почти вечной, вдруг рухнула. Бронированная башка, точь-в-точь игуанья, но снабженная тремя острыми рогами, высунулась из пролома. Уигга испустила вопль на грани ультразвука и поперла прямиком на меня. Тварь передвигалась на двух ногах, а передние лапы с серповидными когтями изготовила к бою. Сходиться с ней в честной схватке смысла не было. Она бы меня неминуемо уделала. Я выхватила из поясной сумки флакон с алхимической дрянью и швырнула ей прямо в морду. Ослепленная уигга нелепо закружилась на месте. Одним прыжком я взлетела на стену – заклятье помогло, конечно – и, улучив момент, вонзила меч в основание черепа твари. Уигга пронзительно завопила и тяжело рухнула наземь…

Но сегодня здесь не было хиэрш. Обогнув куст ао с меня примерно ростом, усыпанный багрово светящимися плодами, мы очутились на месте. Обрушенная стена, разбитые и оплавленные кирпичи, странные комки металла, неправильной формы воронка… Бабах здесь приключился знатный, и я с первого взгляда поняла, что произошло. Хун подтвердила мои выводы:

– Эти ваши… как их… гранаты. Ящик. А еще пистолеты и патроны. Майке была тут. Останься она в живых, я бы не поняла. Слишком много толклось всех. Но следы мертвой совсем другие. И еще одна мертвая – ненастоящая кайрату. Но сделала это, – Хун развела руками, – Майке.

Майке удалось уничтожить часть того, что она принесла. За это головой и поплатилась. Больше делать нам в мертвом поселке было нечего.

На обратном пути я напряженно мыслила и в Гнезде тут же отправилась жаловаться Магде.

– Теперь я уже окончательно с толку сбита. Скворры даже не пытались на нас охотиться. Они просто расправились с Майке. Но к чему тогда все это?

Магда устало вздохнула.

– Я понимаю не больше твоего. Наверное, и правда, явились послание передать. Причем не нам, а Дочерям. А мы просто под ногами у них путаемся.

Я взглянула на часы, настроенные на отсчитывание земных суток.

– Похоже, пора уже дежурных оставлять и разбредаться.

Магда тут же схватилась за коммуникатор.

– Эльке, собирайся. Сейчас уже поедем.

Ого! Лихо. Вот не верю, что Магда просто подобрала напарницу, согласно приказу. По-человечески мне, конечно, дела до этого не было, но, как начальнице, подобные вещи знать положено. так что взяла на заметку. Ну, и порадовалась за Магду.

А мне самой следовало решиться. Случай же. Такой случай. Если сейчас грань не перейду, потом совсем пороху не хватить может. Надо, надо, надо. Смелее.

На кураже я покинула Магду. И сразу меня подстерегла еще одна неожиданность. Зигги весело болтала с Ви. Как все устраивается-то. И тоже вряд ли случайность. Лэймоэр крепко запустила коготки в твою личную жизнь, Хетти. А запустила ли? И есть ли она у тебя, эта самая личная жизнь? Ведь нету. Признайся честно. И вообще… Совпадения тоже случаются. Вдруг это Зигги инициативу проявила? Вдруг…

Я подошла к парочке.

– Зигги, если у тебя нет других предпочтений, ты с нами в тройке.

Ты научилась говорить двусмысленности, Хетти?

Зигги вмиг стала пунцовой.

– Ну, так… хорошо… – растерянно промямлила она.

У меня внутренности мигом в узел завязались. А если она… Начальству ж отказать неудобно. Но сдавать назад… Лучше сразу сдохнуть.

– Вот тут-то мы брудершафт и выпьем, – бодро провозгласила я.

– Со мной не надо переходить на ты, – объявила Ви, – но я тоже хочу брудершафт. Это крутой обычай.

Зигги сверкнула глазами – бесшабашная вспышка густой зелени.

– Надо – не надо. Главное – целоваться.

– Да, – предельно серьезно согласилась Ви.

Все, я перескочила через пропасть. Теперь бы без пропасти не пропасть.

Для начала я отвезла своих женщин в «Дыхание дня». Мы взяли сырный суп с копчеными окорочками и молоком. Окорочка, правда, были не куриные. Но птичка кахэ (тоже, кстати, нелетающая) получше всякой курицы. На второе пошел шнельклопс, на десерт – кексы. А запивали мы всю эту роскошь кисловато-терпким соком хинады.

– Что у вас сегодня из «Ночей»? С собой, – спросила я у премиленькой иддаль.

– «Звездная ночь», «Ночь радости» и «Ночь любви», – отвечала та со счастливой улыбкой.

«Ночи» – местное элитное вино темно-синего цвета. Как по мне, ни одно из земных вин с «Ночами» даже сравнивать нельзя. Выбор напрашивался сам собой.

– Две «Ночи любви».

Зигги широко улыбнулась. Радостно. И покраснела совсем чуть-чуть. Скорее, порозовела.

Дома, едва закрыв входную дверь, я приложила к косяку обе ладони и произнесла:

– Айтэрэлао тиартинэ вэй та киа.

Активировала заклятия высшей степени безопасности. Теперь штурмовать квартиру – все равно что крепость брать.

Потом мы помогли друг другу освободиться от доспехов и комбинезонов и по очереди отдали должное прелестям моей ванной. Собственно, в здешнюю ванну могли бы окунуться и все трое сразу, но я не хотела торопить события. Боялась, если совсем честно.

Потом мы расположились на диване в гостиной. Я притащила небольшой столик, открыла вино, принесла небольшие серебряные кубки и наполнила их.

Вдруг вклинилась непрошенная мысль: у меня тут так по-земному, а кубки – диссонанс, Лэймоэр дарила.  Мысль была не просто непрошеной, но откровенно лишней. Я выгнала ее взашей.

– Первое – память.

Мы дружно встали и подняли кубки.

– Майке! – начала я ритуал. – Мы видим тебя. Ты идешь дорогой к Дому Матери.

– Видим! – откликнулись Зигги и Ви.

– Майке! Мы любим тебя. Наша любовь поможет пройти путь.

– Любим!

– Майке! Мы ждем встречи с тобой. Мы верим, что вместе сядем за стол в Трапезной Матери.

– Ждем и верим!

– За тебя, Майке!

Мы осушили кубки. Я вновь их наполнил и взяла свой.

– Второе – жизнь.

Я слегка отошла от столика.

– Зигги! Я люблю тебя, – я слегка запнулась потому, что ритуальная фраза обрела совсем не ритуальный смысл, – и хочу разделить с тобой вино и поцелуй, чтобы стать ближе.

Зигги поднялась, взяла кубок и шагнула ко мне.

– Хетти! Я люблю тебя и хочу разделить с тобой вино и поцелуй, чтобы стать ближе.

Мы переплели руки. Зигги поймала губами мой кубок, а я ее. Вино пролилось в мою глотку, словно пламя. Я горела. Мир обжегся о мой огонь и покачнулся. Мы дружно поставили опустевшие кубки на столик. Зигги посмотрела мне прямо в глаза. Взгляд ее был бесшабашно пьяным, но на вино вина за это не легла. Я потянулась к ней, она – ко мне. Тела соприкоснулись. Мои отвердевшие соски скользнули по ее коже, ее – по моей. Мне показалось, что они распарывают мою плоть. Это было почти больно. Это было великолепно.

Зигги яростно впилась в мои губы. Я ответила так, будто целовалась первый и последний раз. Ее руки бездомно бродили по моему телу, ища приюта. Кожа моя стала раскаленным железом. Мои руки скользнули по ее спине, пальцы несыто стиснули тугие ягодицы. Две плоти кричали от нестерпимого, острого, как сотня кинжалов, наслаждения. Мы обе слышали этот крик и не слышали ничего другого.

Через целый век мы оторвались друг от друга. Ви смотрела нас огромными глазами, вся окутанная багровым свечением. Я внезапно ощутила ее жажду, как свою. Дрожащими руками я наполнила кубок Зигги, сумев ничего не пролить.

– Ну, девочки, – голос мой был хриплым.

Ви подняла свой кубок.

– Зигги! Я люблю тебя и хочу разделить с тобой вино и поцелуй, чтобы стать ближе.

– Ви! Я люблю тебя и хочу разделить с тобой вино и поцелуй, чтобы стать ближе.

Они поили друг друга с какой-то щемящей нежностью. От этой непреодолимой нежности слезы подступили к моим глазам. Ви светилась все ярче и ярче. И вот они обнялись. Губы – к губам, плоть – к плоти. Я видела, как отблески света Ви пробегают по телу Зигги, как пальцы Зигги, гладящие кожу лирнэа, жадно целует алый огонь. Я смотрела, смотрела, смотрела и желала видеть еще и еще. Потом поцелуйное пламя словно бы перекинулось на меня, обожгло внутреннюю поверхность бедер, пах, низ живота. Я с трудом сдержала стон.

Огонь затопил меня всю. Я сама не поняла, как очутилась подле целующихся, как с тихим всхлипом принялась тереться грудями о спину Зигги. Окончательно теряя последние остатки рассудка, я стекла вниз, пройдясь губами и языком по ложбинке вдоль ее позвоночника, по ягодицам, по бедрам. Упав спиной на ковер, протиснулась, прозмеилась между ног Зигги и, приподнявшись, припала губами к ее лону, будто к кубку. Зигги содрогнулась, прервала поцелуй, ловя ртом воздух. Ви воспользовалась полученной свободой, чтобы захватить губами ее сосок. Реальность прощально помахала мне рукой и бодро шагнула в багровый огонь…