Глава 3

— Нет! — крикнул Гарт. — Не так! Резче! И зад не отвешивай!

Тут он вспомнил, на кого кричит, странно забулькал и покраснел. Хотя уж куда краснее: натянутый над двором легкий навес спасал от солнца, но не от жары.

Гарт положил свой меч на подстилку у забора, и сам присел рядом. Керин стояла перед ним, опустив меч, тяжело дышала. Капли пота сбегали по ее покрытому пылью лицу.

— Не стой, походи, руками подвигай. Кобылу, и ту после скачки...

Гарт зажал рот ладонью. По счастью, прибежала Дубравка с кувшином воды. Керин протянула руку, но Гарт перехватил кувшин:

— Остынь, говорю. Разве губы смочи. И умойся, давай полью.

— И что за блажь в такую жару мечом махать? — продолжил он, выливая себе на голову остатки воды и размазывая по лицу получившуюся грязь.

— Времени мало, — хрипло сказала Керин. — Не буду отдыхать, а то потом и шевелиться не захочется…. А зачем на тебя глядеть? Ты говорил, на тебя глядеть. Почему не на клинок?

Гарт закинул руки за голову, прищурился:

— Почему? Понимаешь, клинок блестит. Когда солнце — и ослепить может. И потом, клинок ведь не живой. Его человек направляет. А уж дракон... на него, видать, и глянуть страшно... Еще...

Гарт опять укусил себя за язык.

— И откуда ты всему этому научился? Ну, науке меча?

— А... Так я же оружейник. Кто делает оружие, должен уметь им сражаться. Так мой отец говорил. Все оружейники это умеют.

— И мастер Брезан тоже?

— Конечно! Он бы сам мог тебя научить, да ему не до того, — Гарт кивнул в глубь двора, где под навесом стоял горн. Оттуда доносились грохот и резкие выкрики, среди которых выделялся густой бас Брезана.

Керин потопталась еще немного, положила меч и присела. Гарт подвинулся, давая ей место. Керин вытянула ноги, прижалась затылком к забору, зажмурилась. Под веками поплыли красные круги, правая рука заныла, будто перебитая. Гарт потянулся размять ее, и Керин прикусила губу. Вдруг громко, заставив вздрогнуть, залаяли цепные псы. Гарт подтянулся, выглянул за забор в поисках возможных соглядатаев, но улица была пуста.

Третий день Гарт учил Керин. Объяснял, как располагать пальцы на рукояти, как двигать руками, занося меч для удара... В первый вечер она едва смогла дойти домой от усталости: таким тяжелым оказался старый меч, который Брезан дал для учебы! На второй день было не лучше. И сейчас тоже. Хорошо еще, что никто — кроме Гарта и Дубравки — не видел этого: все подмастерья и ученики, как и два мастера-оружейника, вызвавшиеся помогать Брезану, были сейчас заняты у горна. Там ковали для нее чудо-меч, а она никак не могла справиться с обыкновенным.

Керин, не открывая глаз, пошевелила пальцами правой руки.

— Спасибо. Вставай.

Гарт испытующе посмотрел на нее:

— Стоит ли? Отдохни еще...

— Нет.

Керин взяла меч. Гарт стал напротив.

— То же самое сначала, — велел он. — Давай!

И снова клинки взлетели над головой: почти невесомый в его руках и неуклюже-тяжелый — в ее. Еще семь раз заставлял ее Гарт повторять, пока не махнул рукой: хватит. Керин тыльной стороной ладони вытерла пот со лба и только тогда увидела, что рядом стоит мастер Брезан и смотрит на нее.

— Хорошо дерешься, девушка, — сказал задумчиво мастер.

— Плохо. Гарт меня щадит.

— Не об этом говорю. Ты в каждый бой идешь, как в последний. Нападаешь хорошо, защищаться не умеешь.

— Научусь.

— Успеешь ли? — мастер вздохнул. — Послушай, может быть, не нужно?

— Что — не нужно?

— Тебе — убивать дракона.

Керин не ответила. Стояла молча, разглядывая свои руки: браслет, сжавший запястье левой, темные мозоли на правой...

— Стыдно ведь, — тихо продолжал Брезан. — Мужчины куют девушке меч, чтобы она сражалась за них. Может, мы сами возьмемся за это?

— Вы возьметесь, а я? — тихо спросила Керин.

— Снимем тебе этот браслет, — он осторожно взял ее за руку. — Следа не останется. И уходи.

— А как же те?

— Кто? — не понял Брезан.

— Остальные Избранные. С них тоже браслеты снимете? Или позволите дракону их съесть, чтобы с ним потом было легче справиться?

Брезан, опешив, молчал. Керин печально улыбнулась:

— Нет, мастер. Это мое дело. Иначе нельзя.

Она отвернулась, перехватила поудобнее рукоять меча и крикнула Гарту:

— Начали!

Этот урок кончился только на закате. Керин готова была сражаться и до полуночи, но мастер Брезан голосом, не терпящим возражений, приказал отдыхать:

— От ночных занятий не будет никакого толку надо набираться сил.

Керин подчинилась. В горенке Дубравки она умылась и переоделась, попрощалась с мастером и вышла на улицу.

Солнце скрылось за домами, сделалось прохладно, длинные тени заборов лежали на дороге. По запутанным улочкам Керин медленно и устало шла, пока не вышла к реке. У крайнего причала остановилась.

Темная в сумерках Ясенька текла мимо. Вода чуть слышно плескалась о поросшие скользким мхом сваи. Керин заглянула в темную глубину, и река показалась ей бездонной. Потом она увидела, как в волнах, почти у самого берега, мелькнуло что-то светлое. Керин шагнула ближе: у ног ее покачивался крупный бледный цветок, почти размокший в воде — красавка. Керин нагнулась, ухватила скользкий стебель, и едва не упав в воду, услышала за спиной смех.

Девушка выпрямилась и сердито обернулась. Высокий ладный мужчина смеялся над ней, жмурясь, как сытый кот.

— Ну и ловка! Ты плавать хоть умеешь, красавица?

Мужчина и сам был хорош: загорелое твердое лицо с глубокими глазами, ровно подстриженные черные волосы, сверкающие в усмешке зубы. Он был широкоплеч и казался похожим на воина, но одет был, как одеваются купцы, и богато.

Керин не стала отвечать. Прошла мимо, сжав в руке тонкий стебель цветка. И удивилась, обнаружив, что мужчина идет следом. Прибавила шаг, но он не отставал.

— Что тебе нужно? — спросила Керин, останавливаясь и оборачиваясь к нему.

— А ты не понимаешь?

— Я устала.

— Ну, так я провожу.

— Зачем? Я знаю дорогу.

Он сдвинул широкие брови:

— Не пойму, ты притворяешься или впрямь дурочка? Что ты бродишь одна после заката?

Керин стиснула дрогнувшие губы:

— Дело мое, и не тебе о нем спрашивать.

— Надо же! Подумать только, какая гордячка! Подождут твои дела, — и резко обхватив ее за плечи, притянул к себе.

Керин ахнула, вскинула руки, заслоняясь. Кровавой каплей сверкнул драконий глаз. Человек перехватил ее руку, поднес к глазам, и его объятия ослабли. Он взглянул с недоумением на браслет, потом на Керин, потом опять на браслет...

— Вот оно что… Прости, — и опустил руки.

Керин наклонила голову и тяжело вздохнула. Она не очень понимала, за что он просит прощения. И ей хотелось спать. Она вспомнила, что все еще держит цветок, и разжала пальцы. Цветок не успел еще коснуться мостовой, а человек подхватил его. Потом распрямился и коснулся ладонью волос Керин.

— Позволь мне все же проводить тебя.

— Да, — сказала Керин.

Всю дорогу до дома Избранных они не сказали ни слова. Только когда остановились уже у ворот, мужчина, наклонясь к ней, быстро проговорил:

— Меня зовут Мэннор, запомни. Мой дом за Старшинской Вежей, любой укажет. Но я и сам тебя еще найду...

Наутро, едва Керин вышла из дому, как увидела его.

— Доброе утро, — сказала она, проходя, и вспомнила, что его имя Мэннор.

— Куда спешишь?

— Мне нужно, — ответила, не замедляя шаг.

— Опять дела? — он усмехнулся по-вчерашнему.

— Дела.

— А я в этих делах не пригожусь тебе?

Керин на ходу искоса взглянула на него:

— Разве ты воин?

— Тебе, что ли, только воины нужны? — он преградил ей дорогу.

— Пропусти. Тороплюсь я.

— Подождут, — Мэннор крепко взял ее за руки.

Вспыхнув от гнева, Керин резко вскинула локоть, оттолкнув мужчину. От неожиданности он выпустил ее и упал. Керин и сама испугалась того, что натворила, нагнулась к Мэннору, растерянно сидящему в пыли.

— Помочь тебе? — она протянула руку.

— Спасибо, уже помогла, — с кривой усмешкой проговорил Мэннор, поднимаясь и отряхивая плащ. — Видно, тебе и впрямь только воины под стать.

— Я же не нарочно...

— Еще бы нарочно! — он зло сощурился. — Откуда только взялась такая дурочка на мою голову?

Керин задохнулась от обиды, но смолчала, только обогнула его, как случайное дерево, и быстро пошла вперед.

— Да погоди ты! — крикнул Мэннор вслед.

Она не обернулась. А он не стал догонять.

Керин пришла к Брезану и до вечера почти не выпускала из рук меча, нападая на подвешенную во дворе набитую песком корзину с удивившим Гарта ожесточением. А на заходе солнца вернулась в дом Избранных и, застонав от наслаждения, упала в чистые простыни. Леська сунулась к ней, болтала что-то бессвязно — Керин не слышала. Заснула.

А на следующее утро снова Мэннор стоял у ворот. И так недоуменно посмотрел на Керин, будто сам не понимал, почему оказался здесь.

— Чего ты хочешь? — она попыталась нахмуриться.

— Не ведаю. Ноги сюда несли. Должно быть, ты наворожила.

— Я не ворожея. Леська у нас ворожит.

— Рыжая? — он мимолетно улыбнулся, но тут же сник. — Ну да... А тебя как звать? Я и не знаю даже.

— Керин.

— Керин, — он поднял на нее небывало синие глаза, — прости за вчерашнее, погорячился я...

— Не сержусь я, — растерянно проговорила Керин, — только мне идти надо...

— Я провожу, коли захочешь.

— Проводи.

Мэннор довел ее до ворот Брезанова дома, и, замыкая за собой калитку, она все еще чувствовала на себе его странный взгляд. Ей весь день было не по себе, будто взгляд этот мешал, меч выворачивался из пальцев, и Гарт только дивился:

— Что с тобой нынче?

В темноте она вышла за ворота, оглянулась и, закусив губу, пошла прочь. А за поворотом, у забора, под тяжелыми ветвями яблонь ждал Мэннор. И будто вся жизнь распалась надвое. В одной половине были страшный браслет, блеск меча над головой, капли пота на медном лице Брезана, неподвижные глаза Наири, во второй — Мэннор...

У них было совсем немного времени, и каждый день утекал невозвратимо, но они этого не замечали. И Керин даже не поняла вначале, когда Мэннор сказал:

— Убежим.

— Зачем?

Мэннор взглянул изумленно, удержал какие-то слова, готовые сорваться. Вместо них сказал тихо:

— Два дня же осталось...

Керин побледнела, прижала руки к лицу. Будто глухая стена остановила радостный бег по весенней степи...

— Убежим, — настойчиво повторил Мэннор. Она покачала головой, не отнимая рук. Мэннор обнял ее, прошептал, целуя теплые волосы:

— Не бойся, нас не найдут... Не бойся, ласковая моя...

Керин отстранилась, глотая слезы.

Войдя во двор Брезана, она с удивлением обнаружила, что стоит странная тишина: ни Брезана, ни подмастерьев его не было видно. Керин растерянно стояла посреди двора. Из садовой калитки выглянула Дубравка, ойкнула и исчезла прежде, чем Керин успела ее окликнуть. А потом из внутреннего двора, где была кузня, вышел Брезан — непривычно чистый, но в неизменном кожаном фартуке. За ним шли мастера и подмастерья.

— Добро пожаловать, Золотоглазая, — промолвил Брезан.

Керин кивнула, не в силах сказать ни слова. Брезан отступил, и она увидела, что два мастера, Радом и Кальм, держат на вытянутых руках ясеневый узорчатый посох. Керин прижала руки к застучавшему вмиг сердцу.

Брезан нажал на головку посоха, сделанную в виде цветка красавки, и посох бесшумно распался вдоль, обнажив блистающий клинок:

— Вот твой меч, Золотоглазая. Все, что смогли для тебя сделать, не посетуй, коли что не так.

И поклонился. До земли. Как Сварогу.

Керин шагнула вперед, попыталась поднять его:

— Не надо, Брезан...

— Ну и меч! — Тума вынырнул из-за забора. — Не меч, а штопальная игла. В самый раз для девушки.

Подмастерья засмеялись было, но умолкли под грозными взглядами мастеров. Те, впрочем, тоже не смогли сдержать улыбки. Улыбнулась и Керин. Брезан выпрямился и, нахмурясь, поймал за шиворот ученика, который не очень и пытался удрать:

— Насмешки строить, бездельник? Вот я тебя...

Тут уж рассмеялись все. Тума, повиснув в воздухе, зыркал хитрыми глазами по сторонам. Брезан встряхнул его и поставил на землю.

— И не попадайся мне впредь...

Керин дрогнувшими пальцами взялась за рукоять меча, приподняла его и вскинула над головой, дивясь и радуясь его легкости. Клинок описал огненный полукруг и замер. Тогда Гарт вырвал из ножен свой старый меч, подставил его:

— Руби!

Керин с размаху опустила клинок, разрубив меч Гарта пополам. И изумленно заморгала.

— Добрый меч! — с гордостью сказал Брезан. — В самый раз по Легенде. Мы освятили его твоим именем, а нареки его сама.

Мастера и подмастерья согласно кивнули. Гарт поднял половинки посоха и показал Керин, как соединять их, скрывая клинок.

— Ну, доброго пути! — Брезан протянул Золотоглазой тяжелую ладонь. Тума, выглянув из-за спин, улыбаясь, вовсю замахал руками. Мелькнула в дверях дома Дубравка. Гарт от души хлопнул Керин по плечу и, как всегда, покраснел. 

— Не подведи учителя, — оглянувшись на него, хмыкнул мастер.

Керин тряхнула головой. Поклонилась всем оружейникам разом, стиснула в кулаке узорчатый посох и вышла за ворота.

Мэннор ждал ее у дома Избранных и по тому, как он шагнул ей навстречу, по его сдвинутым бровям и хмуро блестящим глазам Керин поняла, что он задумал.

— Бежим, — сказал он твердо, уже не моля.

Керин покачала головой.

— Нас не найдут. Есть конные подставы. В три недели будем в Ситане.

— А здесь схватят другую. И она пойдет на смерть...

— Кто угодно, лишь бы не ты! Что мне до других! — с яростью бросил он.

Керин зажмурилась, точно ее ударили:

— Мэннор!..

— Дурочка! Святая дурочка! — Мэннор придвинулся, схватил ее за плечи, встряхнул так, что волосы упали Керин на глаза. — Не хочу, чтобы ты погибла, пойми, не хочу! Уйдешь со мной сейчас, слышишь?

— Мэннор, — с болью проговорила Керин, до белизны сжимая пальцы на посохе. — Мне надо идти, я должна... Я вернусь...

— Должна! Уж лучше скажи, что я просто не нужен тебе! Ты и помощи от меня принять не хочешь... Как ты вернешься, глупая? Посохом вот этим воевать будешь?

— Откуда ты... — Керин осеклась.

Из-за углового дома появилась Наири. Она шагала так быстро и крупно, что подол путался у нее в ногах. За девушкой спешил, спотыкаясь, одетый в бархатный кафтан с воротником из бобра простоволосый, сгорбленный старик. Мэннор выругался.

— Герсан! Скорей же, безумная! Заметит!

Керин вырвалась из его рук и громко крикнула:

— Наири! Наири, постой!

Та вздрогнула, остановилась так же стремительно, как двигалась, волосы метнулись крылом. Керин торопливо подошла. Старик замер в отдалении, и его тяжелое лицо перекосилось.

— Ты домой? Пойдем вместе.

 В темно-серых глазах Наири мелькнула боль.

— Пой-дем, — выговорила она с трудом и сильно сжала руку Керин, будто цеплялась за ветку, выбираясь из трясины. — Пойдем скорее, ради Верпеи[1]...

Керин оглянулась туда, где в тени ворот стоял Мэннор. Он не двинулся с места.

[1] Верпея Пряха — женское божество