Глава 4

 Сердце стучит где-то в горле, а взгляд всё время возвращается к руке с чёрными значками. Вот как я умудрился попасть под проклятье? И, главное - кто? Какая сволочь это сделала? Новый препод? Какого чёрта? Я с ним даже не знаком, или он обиделся на то, что я посчитал его имя забавным?

Ну, я мудень. Не обращаю внимания на знаки, дорогу, машины. Байк почти летит в сторону дома. Отец всё знает, он единственный, кто может помочь в сложившейся ситуации. Проклятия - самая мерзкая месть на земле, человек умирает медленно, осознавая близкий конец, и, в большинстве случаев, проклятия необратимы - особенно древние, а это древнее.

Байк рычит, вибрирует, и я кричу от бешенства и злости, от бессилия: ведь если отец не поможет… Но он же поможет… Проклятье подействует, только когда моё тело всё будет в этих значках… Пока есть время…

Крутой поворот, выворачиваю ручку газа и байк опасно кренится, чиркаю коленом по асфальту - больно. Впереди огни, выворачиваю руль и со всего маха врезаюсь в дерево. Меня переворачивает и выкидывает из седла. Я даже слышу, как ломаются кости… Слышу…Как больно-то…

Открываю глаза, глядя в небо: оно чёрное от туч, на лицо капают тяжёлые капли дождя, слышу крики людей, подняться нет сил и эта вода, смывающая кровь с лица, смешивается со слезами и грязью. Плохо, так плохо.

И снова ветер - сухой, горячий как чужое дыхание; песок - откуда здесь песок? Прикрываю глаза, чтобы вновь разомкнуть влажные ресницы. Пустыня. Я сижу в бескрайней пустыне под палящим солнцем. Встаю на ноги, оглядываясь по сторонам. Только ветер гонит с барханов горячий песок.

— Возлюбленный мой, тебе не сбежать… — то ли шёпот, то ли шелест песка; знакомо, я уже слышал этот голос.

Песок поднимается в смерч и расступается, послушно осыпаясь к ногам появившейся передо мной фигуры.

Солнце светит в спину пришельцу, от чего он кажется совсем чёрным. Полуобнажённый; только набедренная повязка, удерживаемая роскошным поясом, сверкающим невероятными размерами камней; браслеты на предплечьях и широкий роскошный воротник на груди. Лицо - приходится прикрыть глаза ладонью, чтобы видеть хоть что-то… Вижу только:  непонятно - то ли маска, то ли украшение ещё одно? Кажется, я не хочу знать, что это… 

Ко мне протягивают руку: тонкая изящная ладонь, но вот пальцы точно заканчиваются острыми когтями. Пытаюсь отодвинуться, но не могу шевельнуться от ужаса… Это не человек… маска? А маска ли? Это то ли человек, то ли полуживотное склоняется ко мне. Когтистая рука прикасается к моему лицу, нежно, чуть заметно проводит по скулам и прикасается к губам, оттягивая нижнюю.

— Ра-мес-су, мой белокурый бог… — шёпот в губы и поцелуй - осторожный, мучительный для меня… Существо, затаив дыхание, прижимается плотнее, обвивая крепкими руками, чужая кожа сухая и горячая, как и дыхание.

В голове хаос, паника и злость, она жжёт изнутри. Руки упираются в широкие плечи, и я со всей дури кусаю противника, отталкивая. Меня тут же отпускают и я встречаюсь взглядом с чёрными глазами.

— Ты Сет? — захлёбываюсь от собственной злости. — Какого чёрта? Это твоё проклятье?

— Проклятье сделает тебя ближе… Оно наконец-то соединит нас… Ра-мес-су, ты освободил меня, мой возлюбленный, и привёл в мир. Скоро мы будем править вместе… Скоро ты будешь моим…

— В мир? Ты всего лишь тень, боги не могут находится в материальном мире…

Смеётся и снова ласково касается лица.

— У меня есть тело, мой бог, и ты его почувствуешь, обещаю.

Взмах когтистой руки, и песок с головой окутывает своего господина, чтобы осыпаться золотистыми искрами.

Сет… Мне крышка, в лучшем случае стану мерзким зомби, в худшем - это же дьявол во плоти…

Стираю с губ всё ещё ощутимое прикосновение: сон это всего лишь сон, стоит только открыть глаза и всё закончится…

Прихожу в себя… Холодно, какого чёрта так холодно? Зубы стучат - не удержать, сажусь в темноте, ощущая специфический запах; нет не от меня, так пахнет в этой комнате.

Соскакиваю с каталки и натыкаюсь на ещё одну. Я не один? Откидываю простынь, передо мной тело старика… мёртвого…

— Пиздец!

Подпоясываюсь простынкой и иду на выход. Никого, лампы дневного света неприятно жужжат… как жуки… Морг, я в морге… Зашибись, прокатился.

— Эй, есть кто? — ору в коридоре. Откуда-то из двери выбегает мужик.

— Парень, ты чего, живой что ли?!

— А вы что, не могли этого понять? — злюсь; нет, ну обидно, пришёл в себя, называется.

Мужик в шоке, кажется.

— Мне бы одеться… и телефон… — про байк молчу, после моего приземления он точно металлолом.

Санитар начинает суетливо что-то открывать.

— Не, тебе повезло парень, мы уже вызвонили твоего отца –тело забрать, — оправдывается, заводит в тёплое помещение, достаёт одежду. — Ну, когда тебя скорая привезла, ты прямо труп был. У меня впервые такое, чтобы клиент пришёл в себя… Тебя ждут, кстати… Приехали.

Джинсы порваны в хлам, всё перепачкано в крови, такое одеть даже противно, но всё же залезаю в джинсы и мужик выводит меня в приёмную.

— Максимка, Макс… — Отец ураганом сминает меня в объятья, ещё не до конца веря в происходящее.

— Па, идём…

Он кивает, сунув мужику деньги, и меня, наконец, забирают домой…

В машине я согрелся, закутавшись в куртку отца.

— Что произошло? — Он смотрит в зеркало, и я вижу его серьёзный взгляд карих глаз, таких родных с самого детства. — Ты позвонил, потом сказали, что попал в аварию и просили опознать; я чуть не поседел, сын.

— Я сам ничего не понимаю, пап, совсем… Такое ощущение, что с ума схожу… — поднимаю руку. — Ты знаешь, что это?

Вижу, как отец бледнеет и жмёт на тормоз, разворачиваясь ко мне, перехватывает руку,  разглядывая знаки.

— Это проклятье, Макс, проклятье Сета… Где? Откуда?

— Я не знаю, не понимаю… В универе вдруг пришло понимание, что что-то не так, день не такой, мы должны были ехать на раскопки с тобой, а ты не позвонил.

— Раскопки? Какие раскопки?

— Гробницы Аруэрис, проклятого принца. Ты же полжизни работал над этим и вот нашёл…

— Я? Впервые слышу… — отец нахмурился, глядя на меня. — Если бы не эта дрянь у тебя на руке, я бы решил, что мой сын тронулся… Ладно, дома всё расскажешь.

Чёрный мерседес свернул к дому, а я сидел и думал, что рассказать-то? О том, что я укусил бога, когда он ко мне целоваться полез? Пипец какой-то, просто вынос мозга…

Уже дома, сидя у камина напротив отца, я рассказал о поездке, о пещере и саркофаге, о том, что очнулся в универе, словно ничего не произошло, и как руку обожгло от чужого прикосновения, и чёртова Сета в пустыне…

— Всё это похоже на то, что тебе заменили реальность. — отец хмурился, глядя на огонь.

– Не понимаю…

— Я тоже с таким не сталкивался, но в той реальности, которую ты помнишь, мы сделали открытие и, видимо, тогда монстр и освободился. Потому что, здесь и сейчас я даже не слышал о том, что ты говоришь. Это проклятье и, видимо, у Сета на тебя свои планы…

— И какие?

— Он же сказал - править вместе… Он тебя готовит в соправители.

— В соправители чего, стесняюсь спросить?

— Мира, в котором он будет править… Нашего мира, Макс. Это, похоже, конец света…

— Но ведь можно… Можно это как–то остановить?

— Не знаю. Вот что, у тебя всегда была отличная память, нарисуй – что видел в пещере и на саркофаге, а я разузнаю – что там за гробница в Мексике, надо съездить. Если карта там, и если найти саркофаг Аруэриса, возможно, есть какой–то ритуал, чтобы снять это с тебя.

Отец взялся за телефон, отдавая распоряжение дяде Ване, а я хоть немного успокоился. Главное, что отец мне верит, а это значит – не всё так плохо; и если удастся засунуть эту божественную заразу туда, откуда он пришёл, всё станет на свои места…