Я никому не рассказывал о том, что влюбился в призрака. Люди просто сочтут меня сумасшедшим. Да и как можно признаться в этом? Это не та тема, которую можно обсудить за завтраком или чашечкой послеобеденного кофе. Я могу думать об этом парне сколько угодно, это моя привилегия. Мой дар или проклятье. Но как же хочется поделиться хоть с кем-нибудь своим счастьем. 

Тридцать первого октября я переехал в загородный дом на улице Осенняя. Давно откладывал этот переезд. Самое трудное мы оставляем на потом, но оно всё равно маячит на горизонте, размахивает чёрным флагом. Так и мне пришлой переезжать, город погнал меня ветром с насиженного, тёплого места. Я собрал чемодан и покинул свою холостяцкую квартиру. 

По пути в электричке я перечитывал письмо, которое накануне выудил из почтового ящика. «Дорогой племянник, прошу тебя присмотреть за нашим домом, пока мы с женой будем в отъезде с первого октября до первого ноября…». Слишком поздно я спохватился. Я соскучился по дядюшке и письмо навеяло приятные воспоминания. Мне уже двадцать пять, я стал взрослым или пытаюсь им быть, но дядюшкин дом всегда был для меня таинственным и мистическим местом. 

Я вышел на станции, щелкнул кнопку на черной ручке зонта и надо мной растянулся чёрный, туго натянутый купол. Дождь барабанил по нему, заглушая посторонние звуки. Я взял в другую руку чемодан и пошел по знакомой тропинке к дому. Угрюмое небо надо мной просвечивалось сквозь кровавые и огненные листья деревьев. Октябрь. 

Когда я оказался на улице Осенняя, сразу узнал забор и крышу дядюшкиного дома. Он выделялся среди прочих своим готическим стилем. Много лет назад я влюбился в его высокие, каменные стены, чёрные своды крыши, кованные скамейки на лужайке. Этот дом создан специально для осени, в другие времена года он просто не впишется в окружающий мир. Я достал из кармана ключи, отпер тяжелую калитку, она протяжно заскрипела. 

Закрыв её за собой, я огляделся. Пожелтевшая трава во дворе промокла, дождь сделал все краски вокруг глянцевыми и слишком яркими. Этот дом, который нависал надо мной, выглядел нереальным, иллюстрацией к рассказу о приведениях. Я поднял голову, чтобы посмотреть на второй, третий этажи и чердачную башню. И черт возьми, я готов поклясться, что увидел в окне на третьем этаже силуэт мужчины. По всему телу пробежала дрожь. Я пригляделся и понял, что это всего лишь размытые очертание черной гардины. Мда. Надо меньше фантазировать, Азат. Меньше фантазировать. 

Я подошел к дому, отпер дверь, собрал зонт и зашел внутрь. Стоя в полумраке просторного холла, я с замиранием сердца втянул носом знакомый аромат тлеющих в камине поленьев. За семь лет здесь ничего не изменилось. Передо мной высилась широкая деревянная лестница и верх её тонул в темноте этажей. Сейчас утро, а в доме было темно, но, на удивление, не холодно. 

Я сделал несколько шагов и паркет под ногами проснулся и заскулил, приветствуя блудного сына. Каждый шаг отдавался эхом от стен и улетал вверх, к высоченному потолку. Не смотря на двадцать первый век, вместо популярных и модных диодов, на стенах висели подсвечники со свечами. С подсвечников свисал воск, похожий на спагетти и гладкий на ощупь. 

Я решил сперва устроиться в доме и потом побродить по нему. Поднялся по лестнице на третий этаж, специально громко топая по ступеням, как любил это делать в детстве. Так я давал всем приведениям вокруг понять что со мной шутки плохи. В то время я мог запросто потеряться в доме, настолько он казался мне огромным и пугающим.

По левую сторону от меня висели странные картины и фотографии. На них были изображены члены моей семьи, бесконечное число дядюшек и тётушек, дедушек, прадедушек и прабабушек. Дядю я всегда узнавал, но вот что странно, на всех фотография и картинах они с тётей не старели и не молодели, я ни разу не видел их детские фотографии. Они выглядели одинаково, будь это фото сделано двадцать, а то и тридцать лет назад. Надо бы спросить у него об этом. 

Я поднялся на третий этаж и вошел в свою комнату. Как же я соскучился по своей мягкой кровати, старинному шкафу с зеркалом, мягкому, пусть и потертому ковру. Дядюшка всегда говорил, что вещи должны быть с историей. Они должны помнить своих хозяев. 

Я снял мокрое пальто, аккуратно повесил на вешалку. Распахнул крышку чемодана и разложил вещи на полках. Затем, я переоделся и достал телефон, чтобы позвонить дядюшке. Я с удивлением обнаружил, что здесь не ловит связь. Что ж, проверю на первом этаже. 

Я взял пальто и другие мокрые вещи и начал спускаться вниз. Проходя по коридору второго этажа, я услышал странный шум, похожий на топот. Застыл на месте, прислушиваясь, но потом усмехнулся и решил, что это эхо моих собственных шагов. Мне нужно зажечь свечи, потому что темнота вокруг будоражит слишком живое воображение. 

Я спустился вниз и прошел в гостиную. Великолепная старинная мебель как всегда была на своих местах. Диван и кресла, обращенные к широкому камину, серванты с кучей изящной тётушкиной посуды, статуэтки и фотографии в рамках. Я опять почувствовал себя здесь как в другой эпохе. 

Спустя час все свечи в гостиной были зажжены, я растопил камин и повесил на стойку рядом с ним своё пальто, брюки и рубашку, а на пол поставил туфли. Расположившись в уютном кресле, я снова увлекся телефоном, но вскоре понял, что и на первом этаже нет связи. Странно. Я встал и побродил по первому этажу. Зашел в кухню, в дядюшкину библиотеку, даже заглянул в кладовку. Телефон упорно не хотел ловить связь. Я открыл входную дверь и вышел на крыльцо. С надеждой смотрел на экран смартфона, пока его заливал дождь. Ледяной ветер гнал меня обратно в дом, я так и не дождался заветных палочек связи на экране. 

Пришлось обратить внимание на маленький столик у входа. На нем лежал точно такой же конверт, что отправил мне дядюшка. Я взял его и направился к камину согреться. Сидя в кресле, я разорвал конверт и достал письмо. «Дорогой Азат, добро пожаловать домой. Мы горячо рады тому, что ты оставил свою скучную городскую жизнь и решил приехать. Располагайся. Тётушка заботливо запаслась для тебя продуктами, заглядывай в холодильник, не стесняйся. Украшения к празднику, Хэллоуину, ты найдёшь в коробке на чердаке, а тыкву в погребе. Всё остальное ты знаешь где найти. Надеемся, не сердишься на нас за то, что оторвали тебя от работы, но ты давно обещал приехать, так что пришлось действовать решительно. И тебе уже давно пора отдохнуть от своих цифр и банковских сводок. Не пытайся нам звонить, потому что в доме и во дворе нет связи. В твоей комнате, в ящике стола ты найдёшь бумагу и конверты. Ответь нам письмом. Крепко целуем. Твои дядюшка и тётушка».

– Понятно. 

Я положил письмо на кофейный столик вместе с бесполезным телефоном. Придется писать письмо. Размышляя о письме, засмотрелся  на языки пламени, мигающие в камине и не заметил как задремал. Меня разбудил голос, точнее шепот. У самого уха. Я не разобрал слов, но вскочил с кресла как ошпаренный. Глаза повылезали из орбит от ужаса. Сердце бешено отбивало тревожный  ритм. Я увидел что стойка, на которой висело пальто, упала и рукав уже начал загораться. Я ногами потушил рукав, поднял стойку, разгладил пальто и повесил его обратно. Передумав, отставил стойку дальше от камина. Я резко обернулся вокруг себя, в гостиной никого не было. Свечи отбрасывали причудливые тени на стены и потолок. Я раздвинул тяжелые шторы на одном из окон и увидел, что на улице уже темно. Мне повезло, что я проснулся и увидел как загорается пальто, иначе мог начаться пожар. 

Стрелки часов с маятником показывали половину шестого. Как же долго я спал и уже проголодался. Я взял один из подсвечников и пошел в кухню. 

Тётя основательно запаслась продуктами и я решил приготовить праздничный ужин для одного: запечь картошку и нарезать салат. Я достал тыкву из погреба, вырезал традиционные глаза и острозубый рот и поставил её в центр стола. Обойдусь без украшений. Зажег все свечи, повернулся к плите и чуть не упал в обморок. Мне показалось, что прямо передо мной кто-то стоит. Это нельзя перепутать ни с чем другим. Я видел силуэт и почти врезался в него. Что происходит? 

Я заставил себя начать готовку. Полная тишина начала сильно пугать меня, потому что я боялся услышать или увидеть что-то странное, чего не должно быть. Чтобы успокоиться,  начал напевать себе под нос давно позабытую песенку. 

«В этот праздник Хэллуин только не сиди один. 

А иначе он придет, твою душу заберет.

Свечи все зажги скорей, отгони всех упырей,

Дверь закрой на все замки и старайся не умри…»

Я чистил картошку и нож застыл в моей руке, когда услышал мужской голос, напевающий вместе со мной: 

«Пол не просто так скрипит, с тобой голос говорит, 

Значит нечесть будет знать, где теперь тебя искать. 

Спрячь ножи и вилки спрячь. В эту ночь придет палач. 

Знай,  ты проиграл игру, твою душу заберу». 

Голос закончил петь и чья-то холодная ладонь легла на моё плечо. Я заорал во всё горло, бросил нож и картошку в раковину, и не оборачиваясь, побежал в гостиную. В холле я поскользнулся и рухнул на пол, больно ударившись коленом. Я чувствовал затылком, что кто-то преследует меня. Я быстро поднялся на ноги и, хромая, добрался до камина. Судорожно дышал и не мог заставить себя посмотреть в сторону холла. Мне всё равно придется туда вернуться, потому что я не выключил воду. Что это было? Что это, черт возьми, было? 

Есть больше не хотелось. Голос пропал по щелчку пальца. Я не стал возвращаться в кухню и перекрыл воду в погребе, выкрутив вентиль. Вот так. Никто не заставит меня вернуться туда этим вечером. Схожу в кухню завтра утром. 

Я дождался пока догорят поленья и закрыл камин специальной заслонкой. Потушив свечи, отправился к себе в комнату. Подниматься в полной темноте было страшно. Не просто страшно, мною завладел животный страх, а в голове всё ещё звучал этот незнакомый голос. Я не мог бежать по ступенькам из-за боли в колене и поэтому старался держать себя в руках. Насколько это было возможно. Кое-как добрался до своей комнаты, но дверь оказалась заперта. Я неистово дергал ручку, пока не понял что это бесполезно. 

– Ты не это ищешь? – из темноты коридора вышел силуэт. Бледный парень в старинном костюме двумя пальцами держал связку ключей. 

– А-а-а-а! – я закричал ему в лицо и попятился. – Не подходи ко мне. 

Яростно оглядывался по сторонам, чтобы найти оружие, но ничего не нашел. 

– Не бойся, – сказал парень. Это тот самый голос. 

– Я позвоню в полицию, – угрожал я, продолжая пятиться. – убирайся отсюда. 

– Ты сейчас упадешь, позади тебя лестница, – предупредил парень. 

– Не заговаривай мне зубы. Ты забрал мои ключи, – твердил я. – Что тебе здесь надо, ты вор? 

Я сделал ещё один шаг и почувствовал что лечу спиной вниз. Это конец. Я закрыл глаза и приготовился к перелому шеи или позвоночника. Чей-то сильный толчок в спину вернул меня обратно на пол коридора. Этот бледный парень теперь стоял позади меня. Я это чувствовал. 

– Больше не будешь кричать? – раздался знакомый голос. 

Я резко развернулся и увидел его. Он парил над ступеньками. В прямом смысле парил. Его ноги были в метре от них. Я раскрыл рот, но крик застыл в груди и вырвался наружу сиплым стоном. 

– Я не хотел тебя пугать, – сказал парень, подплыл ко мне по воздуху и опустился на пол. 

Он взял меня за локоть и помог встать на ноги, затем протянул мне ключи. Я взял их из его бледной руки дрожащими пальцами. 

– Кто ты? – заикаясь, спросил я. 

– Меня зовут Арт и это всё, что тебе следует знать, – ответил он, улыбаясь уголком губ. 

На нем был коричневый приталенный пиджак, коричневые брюки и ослепительно белая блуза. Черные густые волосы зачесаны назад. Таинственные, пепельные глаза смотрели на меня с интересом. Он внимательно следил за каждым моим движением. Разглядывал как картину в музее. 

– Хватит так смотреть. Кто ты? И как ты провернул этот фокус с полётом? – спросил я. 

– Я уже всё сказал. За то что смотрю на тебя, извини, не так часто вижу здесь живых, – ответил он и шагнул ко мне. 

Я отступил назад. 

– Что значит живых? – переспросил я. 

– Таких как ты, – сказал Арт и неожиданно дотронулся ладонью до моей щеки. 

– Я вызываю полицию, – безумным голосом сказал ему и, спотыкаясь, побежал вниз по лестнице на первый этаж. 

Вбегая в гостиную, опять наткнулся на Арта, налетел на него. 

– Дядюшка же написал тебе о том, что телефон здесь не ловит, – напомнил он. 

– Да кто ты такой? – закричал я. 

– Успокойся, Азат. Хочешь, сделаю тебе кофе? Кстати. Советую заглянуть в кухню. 

– Что ты сделал? – угрожающе завопил я. 

Я побежал в кухню, боясь, что этот ненормальный что-то натворил. Но я застыл на месте, когда увидел что стол накрыт. Ароматная картошка дымилась на широком блюде, а в миске свежел нарезанный и политый маслом овощной салат, рядышком стоял стакан тыквенного сока. В центре стола устроилась моя тыква и в её пустых зрачках горели озорные огоньки. Всё вокруг светилось оранжевым светом. 

– Что это такое? – спросил сам у себя. – Я сошел с ума. Лишился рассудка. 

– Ты не сошел с ума, – Арт снова стоял рядом со мной. – Я решил сделать тебе приятное. Сядь, поешь. Ты же с утра ничего не ел. Сядь. 

Последнее слово Арт произнёс с нажимом и я побоялся возражать. Если он преступник, то запросто сможет убить меня, если я не подчинюсь. Сел за стол и стал накладывать еду в тарелку. 

– Я люблю готовить. Особенно для гостей. Ты мой первый гость за семь лет. С тех пор как ты уехал, здесь одна сплошная скука. 

Он говорил повседневным тоном, как будто старый друг зашел в гости и не притрагивался к еде. 

– Почему ты не ешь? – спросил я. 

– Мне это не нужно. Так же как и сон. 

– Понятно, – пространно ответил я. 

Кусок в горло не лез, но я заставлял себя есть ради спасения собственной жизни. Потому что оказался в доме один на один с психом. 

– И давно ты здесь? – спросил я. 

– Восьмой год. 

– Откуда ты знаешь моего дядю? 

– Доводилось встречаться в прошлом, – загадочно ответил бледный парень и не собирался рассказывать дальше. 

– Понятно.

– Ты мне понравился, – вдруг сказал он. 

– Спасибо, – ответил я первое что пришло в голову. 

– Не нервничай, я ничего тебе не сделаю. 

– Ага. 

Арт пересел ко мне поближе и мы посмотрели друг на друга. У него были призрачные глаза. Как зеркало. Я не мог разглядеть радужку. 

– Вкусно? – участливо поинтересовался он. 

– Очень, – сдержано ответил я. 

Если бы он хотел убить меня, то убил бы. Это очевидно. Значит, ему нужно от меня что-то другое. 

– Зачем я тебе нужен? – спросил я. 

– Я хочу узнать тебя ближе, устал здесь от одиночества. 

Я обдумывал эти слова, пока жевал вкусный ужин. 

– Сколько тебе лет? – наконец спросил я.

– Сколько дашь? – игриво спросил он.

Я вгляделся в молодое лицо, но его выдавали глаза. Они были печальные, не смотря на улыбку. Грустные и одинокие, а кроме того, умудренные опытом. 

– Лет сто, – отмахнулся я, устав гадать. 

– Моему физическому телу двадцать, но по твоим меркам двадцать семь, – ответил Арт.

– Как это? – удивился я, перестав жевать. 

– Завтра Хэллоуин, отметим вместе? – неожиданно спросил он, меняя тему. 

Я кивнул в ответ. Не собираюсь я с ним ничего отмечать. Утром побегу в полицию сразу как проснусь. Закончив есть, я встал из-за стола и хотел помыть посуду, но Арт запретил. 

– Оставь, на это нет времени. 

– Ладно, – ответил я. 

– А ты не многословен. 

На ватных ногах я пошел в гостиную, Арт отправился со мной. Помещение было украшено фигурками скелетов и огоньками в форме черепов. Оранжевые и черные флажки были натянуты под потолком. 

– Ну как, нравится? – спросил Арт. 

Я молча кивнул, проглотив все адекватные слова. 

Он подошел к старому патефону, поставил пластинку, опустил иглу и гостиную наполнили звуки старинного вальса. Вспыхнули поленья в камине, я вздрогнул, но на плечо снова легла ладонь Арта. 

– Не бойся. Давай потанцуем, – игриво сказал он и взял меня за руку. 

– Что? Зачем? – запротестовал я, но поддался. 

– Не будем же мы скучать, – ответил он. 

Я положил руки на его спину. 

– Нет, не так. Это очень пресно. Давай танцевать так, как это было принято в прошлом.. 

Он заставил меня вытянуть руку, вытянул свою и мы сцепили пальцы в замок. Я вздрогнул. Мы обнялись свободными руками и закружили по комнате. И вдруг, всё окружающее меня пространство изменилось. Вместо привычной мебели появилась ещё более древняя. Проявились незнакомые силуэты людей. Женщин в платьях и мужчин в костюмах. Я только и успевал вертеть головой по сторонам, смотрел на всё с открытым ртом. Поверить не могу, что  очутился в другом веке. Арт смотрел на меня, и хитро улыбался уголками губ. На мне был такой же старинный костюм с манжетами как и у него. 

Я слышал музыку, видел образы и потерял ощущение реальности. Она уплывала от меня, я видел перед собой лицо Арта. Его бледную кожу, прозрачные зрачки, розовые, тонкие губы. Этого не может быть, это сон. Арт потянулся ко мне и поцеловал в губы. Сначала легко и нежно, потом напористо и упрямо. Мы не переставали кружиться в вальсе. Перед глазами всё плыло и я закрыл их, отдаваясь странному и окрылявшему чувству лёгкости. 

Я очнулся в своей кровати на третьем этаже. Свечи подрагивали, отбрасывая мрачные тени. Арт сидел рядом со мной. 

– Понравилось? – гордо спросил он. 

– Что это было? – сонно спросил я.

– Я показал тебе свой мир. И ты был его частью. 

– Нет. Это бред, – сказал я, решительно поднимаясь с постели. – Ты что-то подмешал в еду и у меня были галлюцинации. 

Я всё ещё чувствовал вкус его губ, но прогонял это ощущение. Отбрасывал в сторону, как опасное наваждение. Выбежал из комнаты и заметил, что моё колено больше не болит. Я спустился на второй этаж, забежал в первую попавшуюся комнату и запер за собой дверь. 

Ходил из угла в угол, пытаясь объяснить себе происходящее. 

– Не пытайся понять это своим разумом. Почувствуй сердцем, – сказал Арт. 

Я увидел его стоящим у окна. 

– Как ты попал сюда, ведь я запер дверь? Впрочем, не важно. У меня голова кругом, – пробормотал я и закрыл лицо руками. 

Арт взял меня за руку и подвел к столу. 

– Мы сейчас в комнате твоего дяди, – сказал он. 

Арт открыл ящик стола и достал из него стопку писем. 

– Здесь все ответы. Это письма, которые писал дядюшка твоей тёте. С тысяча девятисотого года. 

– Что? – спросил я, шевеля дрожащими губами. 

– Все эти фотографии и картины, ты же не думал, что этот фотошоп, правда? 

Я молча смотрел на Арта, отмечая про себя, что мне нравятся его острые скулы и волевой подбородок. 

– Этот дом держит нас. Не дает нам уйти. Ты слышал о бессмертии? – я издал непонятный, крякающий звук, – Так вот, это больше чем бессмертие. 

Я погладил пальцами стопку писем и понял что не готов их сейчас читать. Ни к чему такому сейчас не готов. Абсолютно.

– А причем здесь ты? – спросил Арта, боясь услышать ответ. 

– Спасибо, что спросил, – Арт достал из ящика стола газету. В отличие от писем, она выглядела не такой древней. Он протянул её мне. . 

Я прочел заголовок статьи: «Сын друга уважаемой семьи скончался такого-то числа, такого-то года». 

– Ты умер семь лет назад, – это был не вопрос, а констатация факта. 

– Да. И твой дядюшка позволил мне здесь остаться, чтобы изредка видеться с отцом, но он давно перестал преходить.

– Почему? – спросил я. – Бросил тебя или надежду?. 

– Это к делу не относится. Теперь, ты знаешь правду. 

– Значит, ты призрак? – опасливо спросил я, не веря своим словам. 

– Называй так, если хочешь. Но я предпочитаю просто Арт. 

Я пытался собраться с мыслями. Отошел от стола и встал у окна, вглядываясь в темноту двора. Внезапно, одна рука Арта легла на мой живот, а вторая на грудь. 

– Я так хочу согреться, – прошептал он, холодя моё ухо своим дыханием. 

Я расставил ноги шире, он крепко прижал меня к себе. Его рука, которая лежала на животе, начала опускаться ниже, пока не коснулась ширинки. Я почувствовал лёгкий холодок, но он не оттолкнул, а напротив, взбудоражил. Я закрыл глаза и шумно выдохнул. 

– Вспомни меня, – снова прошептал он. – Семь лет назад. В Кафе. 

Всё это нереально. Всё это сон. Я просто сошел с ума, но постарался вспомнить. Семь лет назад мне было восемнадцать. Я любил бывать в этом доме и не меньше любил маленькую кафешку неподалёку. Был там частым клиентом из-за симпатичного официанта. Брюнета с хитрой ухмылкой. Городская жизнь выжила его из моей памяти, затянув в рутину дней. Но сейчас я вздрогнул в его призрачных объятиях и на моих глазах выступили слёзы. 

– Как ты умер? – спросил я. 

– Заболел и умер. Только не думай об этом. Сейчас я более чем здоров, – сказало он и засмеялся мне в шею. Стало щекотно и очень приятно. – Я тоже тебя заметил, всё хотел подойти, но не решался, а когда решился, ты не пришел в тот день за своим любимым кофе. Потом я узнал что ты уехал. 

– Да. Я уехал. 

Арт повернул меня к себе и коснулся теплеющими губами моих век, скул, щек, уголков губ и потом самих губ. Он целовал меня напористо, но нежно. Мой член сразу окреп и Арт начал гладить его ладонью. Мы медленно опустились на кровать. Арт лёг сверху и начал медленно раздевать меня. Когда я был полностью голый, он разделся сам. Его бледная кожа светилась в темноте, он касался меня холодными пальцами, но его прикосновения обжигали, заставляли меня выгибать спину. 

Он целовал каждый миллиметр моей кожи, наслаждался ей, впитывал тепло. Я обнял ногами его талию и притянул к себе. Его упругая головка потёрлась о мой анус, затем медленно проникла внутрь, растягивая его. Я застонал и впился пальцами в кожу Арта. 

– А как же защита? – прохрипел я. 

– Призракам не нужны презервативы, если ты об этом. Но очень во время, – сказал он и задорно рассмеялся, продолжая ритмично двигаться. Его член горел во мне, я задыхался от наслаждения, которого никогда раньше не испытывал. Перед глазами снова были образы старинных комнат и людей, Арт снова был в костюме, статный и прекрасный, с хитрой полуулыбкой на губах. 

Арт кончил в меня, целуя, покусывая губы. Я гладил его по волосам, зарывался в них пальцами и продолжал двигать бёдрами ему навстречу. Почувствовал жар в паху, жар напополам с холодом. Арт взял мой член в кулак, нагнулся, поцеловал надутую головку жаркими губами и погладил яйца. Я тут же кончил, содрогаясь и рыча, кусая Арта в плечо. 

Утром меня ждал завтрак в гостиной. Огоньки в глазах тыквы уже не горели. Арта нигде не было. Я бегал и искал его по всему  дому, но не нашел. Как же так? Заснул в его объятиях, но проснулся один. Я был на грани паники, чувствовал пустоту. Страх того, что это действительно был сон и я больше никогда не увижу его. 

Быстро поднялся в комнату дяди и перечитал статью, в которой говорилось о смерти Арта. Значит, всё правда, но где он? 

Вскоре нашел парня на чердаке, он сидел и смотрел на убранные в коробки украшения для Хэллоуина. 

– Вкусный был завтрак? 

– Да, очень, – сказал я. – Спасибо. 

– Вот и всё. Теперь ты уедешь, – сказал он бесцветным тоном. 

Вчера всё произошло так быстро, я даже не успел ничего понять. Но никогда не забуду эту ночь. 

– Мне нужно на работу, – сказал я. Хотя сам не верил в то, что говорю. 

– Дядюшка скоро приедет. Езжай. Провожать не буду. 

– Понятно. 

Арт не смотрел не меня. Даже не поворачивался в мою сторону. Я хотел подойти к нему, но не решился. После, спускался по лестнице на первый этаж с тяжелым сердцем. Хотелось плакать. Кричать. Вернуть вчерашний вечер. И ночь. Какая же потрясающая была ночь. Я не знаю любовь это или нет, но без Арта горю огнём, который он тушит. А я согреваю его, спасаю от холода, наполняю теплом. Не могу просто так уйти. Решительно не могу. 

Уселся на ступеньки и закрыл руками лицо. Ответ пришел сам собой, словно кто-то подкинул его мне и теперь я знал что делать. Если я тоже буду здесь, то мы с Артом будем всегда вместе. И моя семья здесь и дядюшка и тётя. Мне было так пусто в городе. Так одиноко. 

Решительно поднялся в свою комнату, достал бумагу и конверт, подписал его и принялся за письмо. 

«Дорогие дядюшка и тётушка. Благодарю вас за приглашение. Я был счастлив остаться в вашем доме, пусть только и на одну ночь, которая стала решающей в моей жизни. Простите мне мою дерзость, но я хочу остаться. Мой дом здесь. Рядом с вами. Рядом с…об этом потом. Когда вы приедете, я все расскажу. Крепко целую. Азат». 

– Рад что ты принял такое решение, – сказал Арт. – без тебя я уже не смогу. Ты – моя жизнь, которую я когда-то потерял. Знаю, что это эгоистично, ты лишишься всего привычного в этом мире. . 

Я взял Арта за руку и положил его ладонь на своё сердце, а свою на левую сторону его груди. 

– Так бьётся наше общее сердце. Это и есть жизнь, – сказал я. – Мне нужен ты, нужна эта музыка, этот вальс…

– Нам здесь будет не скучно, – сказал Арт и чмокнул меня в губы. Ты ещё не видел как я переделал дядюшкину библиотеку. Ты будешь в шоке. 

Я смотрел на то как Арт с энтузиазмом рассказывает о том, что натворил в библиотеке моего дядюшки. Этот старый плут совсем не тот, кем казался на первый взгляд. Но с этим я разберусь потом. В готическом особняке на улице Осенняя.