Глава 3. Открытки в клетке

Марк закрыл скрипучие двери платяного шкафа и огляделся. Глубину длинного чердака рассеивали тусклые солнечные лучи, что пробивались через ветви в распахнутое окно.

Чего там только не было.

По сторонам вдоль стен к потолку возвышались шкафы с полками, до отказа забитые разнообразными коробками. Друг на друге стояли резные сундуки, ящики, кофры и старые плетёные корзины. То тут, то там была накрыта простынями мебель, пирамидами грудились пожелтевшие от времени газеты и журналы, старая одежда…

Среди хлама находились и необычайно интересные предметы — вроде граммофона с коллекцией поцарапанных пластинок, неработающих каминных часов или кресла-качалки с толстым слоем пыли.

Словом, там было много всевозможного барахла, которое вряд ли уже пригодится, но рука не поднималась выкинуть.

Вот только нужную вещь, а именно птичью клетку, Марк найти никак не мог. Он отчётливо представлял, как эта клетка выглядит, значит, однажды её уже встречал. Но, где именно, напрочь забыл. Единственное, что было совершенно точно известно, что клетка была на чердаке.

Марк подошёл к окну, глубоко вдохнул чистый свежий воздух и посмотрел на рядом стоящий узкий комод. На его изрядно потёртой поверхности лежала стопка открыток. Взяв одну из них, Марк развернул её и присел на край подоконника.

Внутри было несколько традиционных строк с пожеланием, сделанных острым, небрежным почерком. И скромная подпись в самом низу — «Папа».

Марк уже видел её и неоднократно читал. Он всегда так делал, когда папа присылал открытки к значимым датам и событиям, вроде Дня рождения или Рождества. Сначала он хранил их у себя, в комнате, периодически открывая и перечитывая. Словно не знал каждую строку и выведенную букву наизусть… А потом уже решил, что будет лучше спрятать их куда-нибудь подальше. Чтобы не травили душу в лишний раз, когда вновь на них натыкался. Ну а может ли быть что-то лучше для таких целей, нежели огромный чердак в старинном доме? Ну, разве только подвал, где хранилось не меньше всевозможных диковинных вещиц и «богатств».

Марк грустно вздохнул и положил открытку обратно в стопку.

Открытки он периодически получал ото всех. Даже от Виктора, хотя это было всего пару раз на его памяти. Их не было только от мамы, которую Марк никогда не видел.

Подумать только, — мальчик даже не представлял, как она выглядит! Лишь описания, благодаря воспоминаниям бабушки, могли дать хоть какое-то смутное представление о ней.

Так сложилось, что мамы Марка не стало во время его рождения. Никаких фотографий и портретов, которые могли бы остаться, тоже не было. Она не очень любила быть запечатлённой и не считала себя привлекательной. Хотя, по уверениям бабушки и дедушки, была просто красавицей. С густыми чёрными волосами и острыми скулами, которые достались Марку. Смугловатая, слегка оливковая кожа, как он всегда подозревал, тоже унаследовалась — ведь отец был светлым шатеном.

Небольшое устное описание и имя Катарина — вот и всё, что было известно Марку. И, конечно, этого было недостаточно.

Марк надеялся, что, когда папа приедет, он сможет расспросить его и узнать какие-то подробности или даже истории из жизни, связанные с ними обоими. Ведь больше спрашивать было некого — мама была круглой сиротой. Однако папа уже много лет не появлялся и Марка это уже даже злило. Ведь он их единственный ребёнок и можно было бы найти время, чтобы повидаться с ним хотя бы несколько дней в году. Но, видимо, у отца были дела поважнее, чем какой-то там всего лишь родной сын.

Разозлившись от собственных мыслей, Марк с силой ударил кулаком по комоду. Костяшки мгновенно покраснели, боль подступила к пальцам. Но эта боль была куда меньшей, чем та, что годами пронзала самую душу, периодически напоминая о себе в самые неожиданные и неподходящие моменты.

— Эй, Мракович! — послышался выкрик с улицы.

Марк прекрасно знал, кому принадлежит этот голос. Резко обернувшись, он увидел Артура Задерея, местную знаменитость… Тощий юноша с копной рыжих волнистых волос стоял на новеньком скейтборде посреди дороги и ухмылялся.

Семья Задерея, особенно его дед Якоб, невероятно гордились тем, что они жили в Карпатвиле с самого его основания. Понять, что в этом было особенного, Марку было довольно непросто. Он прекрасно знал, что по линии бабушки его родственники тоже жили здесь издавна и ничего необычного в этом не видел. Но для деда Артура это было крайне важно. Он с гордостью блистал прикреплённой на лацкане пиджака брошью Почётного Жителя Карпатвиля и в каждом движении демонстративно проявлял свои аристократические манеры. Скорее даже манерную аристократию! Уж для кого, а для него точно было припасено самое лучшее местечко на главном кладбище города. За небывалые заслуги, которые он не гнушался нескромно упоминать при любом удобном или неуместном случае.

Артуру, который был просто вылитой копией деда в молодости — чьи портреты висели в ратуше, в школе, в музее города, и по которым можно было их с лёгкостью спутать — вместе с точёным благородным профилем, досталась и удивительная заносчивость. Которой тот, в свою очередь, нисколько не стыдился. Наоборот, Артур проявлял её с небывалой гордостью, подчёркивая своё надуманное превосходство.

И это было главной причиной, почему Марк терпеть не мог этого выскочку, на пару с дедом. В то время, как многие мечтали быть в кругу друзей Задерея и попасть в некий привилегированный клуб, Марк об этом даже и не помышлял. Впрочем, этого бы и не случилось, так как Артур не упускал возможности ткнуть Марку в его не самый состоятельный уровень жизни или бросить какую-либо колкость по поводу внешности. Но лишь в случаях, когда рядом не было Дарина. Когда однажды Дарин услышал, что Марка обижают, устроил Задерею знатную взбучку, которую тот, похоже, запомнил на всю жизнь. И теперь Артур не рисковал отпускать едкие шуточки и издёвки в присутствии спортивного друга, смелея только исподтишка, с глазу на глаз.

— Говорят, ты поездку в Страхсильванию выиграл, — произнёс Задерей, продолжая скалить свои зубы в ухмылке. — Надеюсь, ты оттуда не вернёшься! Хоть на одного психа в городе станет меньше.

Как же Марку хотелось в этот момент кинуть что-то тяжёлое. И он бы действительно это сделал, попадись под руку что-то подходящее.

— Не переживай, — ответил Марк, высунувшись из окна. — Если что, я обязательно буду являться тебе в ночных кошмарах! Вечно!

Улыбка мигом сползла с лица Артура и он, развернувшись и выкрикнув напоследок гадости, покатился по дороге на своём неоново-зелёном скейтборде.

Один этот скейтборд стоил, как вся поездка в Страхсильванию…

Не успел утихнуть шум колёс вдали, как дверь на чердак то ли со скрипом, то ли с писком распахнулась и впечаталась в стену.

— Здарова, — воскликнул Дарин, заходя внутрь и пригнувшись, чтобы не зацепиться о верхнюю часть дверного прохода. — И с кем это ты тут болтаешь, интересно?

— Да так, — отмахнулся Марк. — Сам с собой.

Он отошёл от окна и открыл очередной шкаф в поисках клетки. В голове в этот момент крутилась лишь одна мысль, — как хорошо, что Дарин ничего не слышал, иначе Артур не избежал бы проблем.

— Я сегодня через дверь, как нормальный, культурный чел, — гордо произнёс Дарин и осмотрелся.

— Ну конечно, — хмыкнул Марк. — Просто увидел, что меня в комнате нет, вот и зашёл через парадный вход.

— Да уж, от тебя ничего не скроешь. Что ищешь-то?

— Клетку для Карлоффа. По-другому его провезти не удастся, таковы правила. Где он, кстати? С бабушкой?

— Угу, — промычал Дарин. Он смахнул рукой пыль с кресла-качалки и увалившись на него, закинул ноги на ближайший комод. — Спит, кажись.

— Это хорошо. А то обидится ещё…

Марк прекрасно знал своего ворона. Одно только упоминание клетки могло расстроить Карлоффа и надолго испортить ему настроение. Так что нужно было как можно мягче сообщить ему об этой особенности. Тем более, что Марк не собирался отправляться в далёкое путешествие без своего пернатого друга.

Дарин вертел головой, разглядывая чердак и раскачиваясь в кресле. При каждом движении то жалобно поскрипывало.

— Очуметь, — произнёс он внезапно. — И кто бы мог подумать, что твой дружбан уже бывал в Страхсильвании?

— Он мне такой же дружбан, как и тебе, — выглянул из-за двери шкафа Марк.

— Ну не знаю. Это к вам он ходит чаи гонять с пирогами, а не ко мне… Так что, сам смекаешь. Ты хоть потрепался уже с ним? Когда он там бывал, что видал и всякую другую чепуху на этот счёт.

— Пока ещё нет.

— Ну ты даёшь! Так поинтересуйся обязательно. А то упустишь момент, а потом уже и не к месту будет, отвечаю…

Марк закрыл шкаф и стал осматривать чердак.

— Ладно, давай вместе искать, — решился помочь Дарин. — А то так и будешь тут торчать до самой ночи. И так уже смотреть невозможно.

Для начала они вдвоём стали думать, куда можно было засунуть клетку. Всё-таки она была довольно крупной и явно находилась где-то поблизости. Но в огромном бардаке было трудно найти логику расположения вещей. Просто потому, что она вовсе отсутствовала и всё было навалено кое-как. Хотя и довольно аккуратно, это тоже стоит признать.

После недолгих раздумий, ребята решили осматривать чердак с обеих сторон, разделившись. Они поочерёдно снимали пыльные покрывала, открывали двери шкафов и крышки коробок, чтобы заглянуть внутрь, в надежде на находку.

— Удивляюсь, как это у тебя на чердаке нет толпищ летучих мышей, — произнёс Дарин и, судя по звуку, стал что-то двигать.

— Иногда залетают, — объяснил Марк, закрыв крышку тумбы, в которой лежали банки с сушёными змеями, бабушкины запасы для зелий. Хоть Дарин не из пугливых, лучше ему этого не видеть. — Я слышу, как они вылетают, хлопая крылышками.

— Хм… Очень интересно.

— Да не особо. Похоже на звук открывающегося зонта.

— Нет, я не про это, — задумчиво произнёс Дарин. — Я про дверь.

Марк подошёл к другу и посмотрел в ту же сторону, что и он.

За большим напольным зеркалом, которое отодвинул Дарин, находилась дверь. С деревянными резными порталами и красивой панелью наверху, где было четыре арки-ячейки с чёрно-зеркальной поверхностью.

— Интересно, куда она ведёт? Это ведь чердак… Даже не представляю, — признался Марк, подойдя ближе и разглядывая лакированную дубовую поверхность. — Там нет никаких комнат и пристроек точно.

— Может быть, были когда-то раньше? — предположил Дарин.

— Я помню старые фотографии дома и… там точно не было ничего подобного, чтобы можно было перейти через эту дверь. Странно… Не помню её вообще… Да я, если честно, не особо тут рассматривал что-то. Сам видишь, сколько тут добра всякого. Когда мы с тобой в детстве играли, нам не до рассматриваний было. Полно других интересных вещиц есть, как видишь.

— Точняк, — согласился Дарин. — Это не чердак, а целая сокровищница… И как в каждой сокровищнице, тут полно всяких жутковатых штуковин.

Марк подошёл, и хотел провести пальцами по искусно вырезанным рельефам порталов, но стоило ему только до них дотронуться, как сразу раздалось негромкое шипение и треск.

— Ай… — вскрикнул Марк и тут же одёрнул палец. — Током ударило! Не знаю, что это… Но похоже на изобретение дедушки. Да, явно одно из них… Он любит делать всякие непонятные механизмы, сам знаешь.

Ещё бы не знать Дарину — он с радостью пользовался складным тренажёром, который для него однажды создал дедушка Феликс. Качать пресс ещё никогда не было так легко и продуктивно. Да ещё и в любом, не особо подходящем для этого, месте.

Вдали послышались шаги по лестнице, шум трясущейся посуды, затем скрип двери и на чердаке появился дедушка Феликс с подносом в руках. И хоть он мог бы просто плыть по воздуху, как это обычно делают привидения, но прижизненные привычки были сильнее его.

Единственное, что невероятно нравилось дедушке, так это проходить сквозь стены. Но с подносом, где стояли парящие чашки с ароматным чаем и бутерброды с поджаристым хлебом, совершить это было просто невозможно.

— Всё ищете клетку? — поинтересовался он, поставив поднос на комод.

— Да, и пока что безуспешно, — признался Марк. — Скажи, что это за дверь?

Дедушка подошёл к ребятам и взглянул на узорчатые порталы. Сузив брови, он зашевелил усами из стороны в сторону.

— Э-э-э… — замялся дедушка, словно впервые видел непонятную дверь. — Это я пытался заниматься резьбой по дереву, но забросил в итоге. Скучное это занятие, скажу я вам. Да ещё и муторное. Вот и осталось всё только воспоминанием на чердаке, — вздохнул дедушка, махнув рукой. Говорил он на эту тему с явной неохотой. — Дела давно минувших дней, в общем. Идите, перекусите скорее, пока ещё горячее. Чай с бузиной и бутерброды с пираньей. А я пойду, у меня там ещё много дел.

— М-м-м, с пираньей, — в предвкушении протянул Дарин. — Мои любимые.

Дедушка Феликс напоследок улыбнулся и поспешно скрылся в ближайшей стене.

— Странно, — скрестив руки, негромко произнёс Марк. — Если это такое увлечение… То зачем приделывать дверь к стене на чердаке?

— Это же дедушка Феликс! И вообще… Ты забыл, где находишься?

— И где же?

— В доме Мраковичей!

— Пффф! Ну конечно! Это всё объясняет. И как это я об этом забыл?!

На чердаке вновь появился дедушка, влетев на этот раз из соседней стены, в которой исчез до этого.

— Кстати, совсем забыл… — вспомнил он, почесав затылок. — Бабушка позвонила своей сестре и договорилась, что вы немного погостите у тёти Элеоноры.

— У тёти Элеоноры? — удивился Марк. — Что-то я не припоминаю ничего о ней. Она что, живёт в Страхсильвании?

— Э-э-э, да… — развёл руки в стороны дедушка Феликс. — Мы крайне редко общаемся, но бабушка всегда ей отсылала открытки и иногда звонила. Вот и ты теперь с ней познакомишься. Так бабушке будет спокойнее, что хоть к каким-то родственникам поедешь.

— Ладно, дедушка. Я понял, — успокоил Марк. Феликс Мракович тем временем улыбнулся и снова исчез в стене. Марк ещё немного подождал, а затем повернулся к другу. — Они никогда не говорили, что у нас есть родственники в Страхсильвании. Хотя всегда знали, как мне интересна эта деревня.

— И чем бы тебе это помогло? — не понял Дарин, накрывая зеркало покрывалом. Он уже успел его подвинуть обратно, чтобы то не мешалось в проходе.

— Не знаю, — пожал плечами Марк. — Я бы, может, попросил мне прислать каких-нибудь сладостей оттуда. Или открытки…

— Ну вот видишь, ты даже сам не знаешь, что бы сделал и попросил. Теперь сам поедешь и всё увидишь. Это ведь намного круче.

— Да, наверное. Правда, бабушка так за меня переживает, — грустно сообщил Марк. — И я даже думал, может стоит остаться и никуда не ехать? Но моё желание намного сильнее, чем мне казалось прежде. Я чувствую, что должен побывать в Страхсильвании.

— Не парься, — проходя мимо, Дарин хлопнул друга по плечу, а затем взял с подноса бутерброд. — Конечно же она волнуется. Ты всю жизнь рядом, никуда не выезжал. А тут придётся расстаться на несколько дней, да и ещё и отправиться так далеко.

Дарин стал жевать бутерброд и завалился на кресло-качалку. Он покосился на стопку открыток, приходивших Марку от отца, но ничего при этом не сказал.

Впрочем, Марк сам поймал его взгляд.

— Тяжело было хранить их у себя в комнате, — объяснил он и подойдя к подносу, тоже взял бутерброд.

— Да уж… Эта старомодная традиция в вашей семье имеет огромное значение, судя по всему.

Марк решил сесть на стул, рядом с Дарином. Но стоило только потянуть покрывало, чтобы его снять, как из-под низа с грохотом выкатилась клетка. Большая, чёрная, с дверцей в виде острой арки и массивным толстым дном.

— Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, — вспомнил Марк одну из присказок бабушки, которая оказалась довольно к месту.

— И ведь не поспоришь, — хмыкнул Дарин, встав с кресла. Он положил бутерброд на блюдо и с лёгкостью поднял тяжёлую клетку. — Знаешь, это ведь всё часть тебя. Конечно, ты можешь попытаться отгородиться… — Дарин взял и засунул открытки в клетку и закрыл дверцу. — И всё, руку просунуть не можешь, достать их тоже. Но через прутья ты их всё-таки видишь и знаешь, что они там. Они всегда будут с тобой. Хотя бы даже потому, что ты помнишь все картинки и пожелания наизусть.

Марк подошёл, открыл дверцу и вытащил цветастую стопку.

— Ты прав, конечно, — согласился он. — Но пока что мне тяжело смотреть на них, понимая, что это всё, что у меня сейчас есть хотя бы от отца. Что это всего лишь открытки и какие-то подарки, а не он сам…

— Понимаю, — грустно вздохнул Дарин. — Хотя, и не совсем. Вот у меня есть вроде бы отец… А какой толк? Всё время торчит на своей работе, разговариваем редко. Можно даже сказать, что его как бы и нет. — Друг резко отвернулся к окну и посмотрел куда-то вдаль. — Видал сегодня Задерея, когда к тебе шёл. Он к тебе не лез?

— Нет. Он же не умеет, как ты, лазать по деревьям в окна, — отшутился Марк, хотя догадывался, что друг не просто так спрашивает про этого выскочку.

— Да, не умеет. Иначе бы он прятался от моих тумаков на самых верхушках, — хмыкнул Дарин и пошёл за бутербродами.

Марк усмехнулся, во всех красках представив эту сцену.

Затем он вновь взглянул на открытки, а после решил их спрятать в первый ящик комода. Ему не хотелось, чтобы они в лишний раз попадались на глаза. Хотя бы какое-то время…