Глава 4. Понурая Падь

— Карлофф, ну ты так и будешь теперь обижаться всю поездку? — спросил Марк у своего питомца. — Поешь хоть немного. Вот, твои любимые, с клубникой.

Марк подсыпал в клетку горсточку кукурузных хлопьев, которые с шумом попадали на дно.

Разумеется, обычные вороны не едят хлопья, но только не Карлофф. И хотя ему очень нравилось это хрустящее лакомство, особенно со вкусом клубники или банана, сейчас он показательно ни на что не реагировал.

Вместо этого Карлофф отвернулся в угол сиденья, где стояла клетка, и так, спиной ко всем и засунув голову под правое крыло, молчал уже половину пути. Он сильно обижался на то, что ему приходится быть взаперти.

— В конце концов, я тебя взял, чтобы ты тоже поехал с нами, — возмутился Марк и отряхнул ладони, сделав несколько хлопков. — Без клетки нельзя перевозить животных в поезде. Либо так, либо пришлось бы тебя оставить дома. К тому же, если тебя выпустить, в любой момент может заявиться проводник и тогда проблем точно не миновать.

Карлофф в ответ даже не шелохнулся, хотя всё слышал и понимал. На этот счёт не было ни малейших сомнений.

Марк поражённо покачал головой и посмотрел в окно. Мимо, словно забор, мелькали острые пики высоченных елей, загораживающих собой весь вид. Тяжёлые свинцовые облака мчались, гонимые ветром. А огромные капли ливня ударяясь о стекло, оставляли длинные корявые разводы, больше всего похожие на трещины.

— Расслабься, — посоветовал Дарин. — Ему просто нужно время, чтобы отойти. Как только вылезет на свободу, сразу же начнёт довольно летать и каркать. Ты же знаешь.

— Да уж, — согласился Марк. — Куда больше меня беспокоит бабушка… Она так переживала.

Настурция Мракович никак места себе не находила, давая напоследок советы, наставления и спрашивая, ничего ли не забыто. Пара чемоданов в виде гробов и один сундук были до отказа набиты вещами. Будто поездка собиралась длиться не три дня, а минимум три недели.

Слушаться Виктора, беречь Карлоффа, не ходить в незнакомые места, не снимать медальон… Последний так вообще бабушка забрала и долго над ним колдовала в подвале, после чего вернула Марку, сказав, что это его главный талисман в поездке. Указаний было так много, что запомнить их все оказалось просто невозможно.

Марк изо всех сил старался уверить бабушку, что всё будет хорошо. Это же обещали Виктор и Дарин… Разве могло быть иначе?! Но до последней минуты, пока такси не скрылось вдали, Настурция глядела вслед внуку. Она то и дело нервно теребила брошку в виде летучей мыши, скрепляющую вязаную шаль.

Впрочем, дедушка тоже переживал, хотя и не выдавал этого так явно. Позвав перед отъездом Марка в сторонку, он с фразой «денег много не бывает», вручил ему небольшой кожаный мешок-кошелёк, до отказа набитый монетами Страхсильвании. Спрашивать, откуда они вообще взялись, совершенно не было времени.

Тем временем с боку раздалось покашливание, отвлёкшее от раздумий.

Марк оглянулся в сторону, где на него скрестив руки и недовольно поджав губы, смотрел Дарин. Он кивнул головой на рядом сидящего Виктора, и по одному этому жесту стало ясно, что именно он имеет в виду. Самое время было спросить могильщика о Страхсильвании.

— Эм… — начал было Марк и тут же запнулся, не в силах выдавить из себя что-то большее.

От былой смелости и следа не осталось… И почему это вдруг оказалось так сложно?

Но Виктор ничего не заметил. Или же просто сделал вид. Он всё так же сидел, положив левую ногу щиколоткой на правое колено и был полностью погружён в чтение толстенного томика. На потрёпанной обложке виднелась стёртая временем позолоченная надпись:

Бартоломеус

Моргенштайнмайерсон

Весёлые Вампиры

Идеальный выбор, ничего не скажешь — отправляясь в Страхсильванию, наполненную всевозможной «нечистью», вдохновляться подобным чтивом…

Поезд неожиданно сбавил скорость и стал ехать всё медленнее. Шум двигателя затих, а порывы ветра и поток дождя словно усилились. Раздался пронзительный протяжный гудок паровоза.

— Виктор, Марк тебя о чём-то спросить хочет, — произнёс Дарин, решив подтолкнуть к началу разговора.

И хоть Марк всё слышал и подобный поступок друга ему совсем не понравился, внимание его в тот момент приковал вид за окном. В сизом тумане проплыла давно сгнившая деревянная вывеска с едва читавшимся названием станции.

— Понурая Падь, — негромко вымолвил Марк.

— Да уж, — сказал Виктор. — Не самое уютное местечко.

— Ты здесь бывал?

— Всего несколько раз. Мой отец отсюда. Прожил тут всё детство, пока не вырос и не переехал в Страхсильванию. Интересно, много ли ещё здешних старожил осталось?.. Из достопримечательностей были только унылая фабрика, и старая шахта, насколько я помню. Вряд ли что-то изменилось с тех пор.

И тут Марк понял, что лучшего момента всё узнать, не представится.

— Почему ты никогда не говорил, что сам из Страхсильвании? — прямо спросил он. — Ты же знал, как я хочу туда попасть и не разу не заикнулся о ней.

— Наверное потому, что я не хотел говорить об этом? — вопросом на вопрос ответил Виктор и закрыв книгу, выпрямился и сел, опустив ногу. Всем своим видом он показывал, что разговор ему совершенно не нравится. — Когда я вырос сам, я отправился в Карпатвиль. Так что именно Карпатвиль теперь мой город. Я давно живу в нём и им. А Страхсильвания — это так… Всего лишь недолгое детство и всяческие занудные воспоминания. Это нормально переезжать в другие города и страны, вообще-то. По крайней мере у нас в роду.

— Зашибись, — фыркнул Дарин. — Прям не семейство, а династия путешественников.

Только он произнёс последнее слово, как поезд резко дрогнул и остановился.

Дарина и Виктора откинуло вперёд, а потом резко назад, вдавив спинами в сидения. Клетка с Карлоффом едва не свалилась на пол, но Марк чудом успел её схватить в самый последний момент.

По многочисленным глухим ударам и возгласам из соседних купе, стало понятно, что в вагоне с полок посыпались вещи.

Карлофф недоумённо каркнул.

— Тише, не переживай, — подвинул Марк к себе клетку, обхватив обеими руками. — Просто резко остановились, ничего страшного. Так бывает… наверное.

Лампы тревожно замерцали, а затем и вовсе погасли. Окутанный мглой, поезд погрузился в сумрак.

— Странно, — подытожил Виктор, наблюдая за происходящим, а затем прильнул к окну.

Промозглый туман клочьями лип к стеклу. Послышались мужские голоса на перроне, блики жёлтого света и вскоре мимо пробежали несколько взволнованных человек, с большими кованными фонарями.

— Что странно? — не понял Марк. — Что лампы погасли?

— Странно, что мы вообще здесь остановились. Обычно поезд проезжает Понурую Падь мимо.

Где-то вдали зазвучал громкий мужской голос.

Дарин вскочил, отодвинул дверь купе и выглянул в коридор. Он оказался не один такой любопытный, судя по множеству тёмных силуэтов в проходе с горящими экранами смартфонов.

Низкий плотный мужчина в форме проводника медленно шёл по вагону. В руке он держал покачивающийся на цепи фонарь, едва освещавший расстояние в пару шагов.

— Сохраняйте спокойствие, оставайтесь на своих местах, — уныло произносил он монотонным голосом одни и те же фразы по кругу. — Поезд скоро последует по маршруту.

Виктор тут же встал и бросив книгу на сиденье, поспешил к двери.

— Дарин, лучше сядь, — наказал он. — Не нравится мне всё это.

Пока Дарин недовольно усаживался, скрестив руки, Виктор успел выглянуть из купе как раз в момент, когда проводник оказался напротив.

— А в чём, собственно, проблема? — бесцеремонно поинтересовался могильщик. — Почему остановились?

— Дерево, — совершенно невозмутимо ответил мужчина. — Завалилось прямо на самые рельсы. Непогода частый гость в этих краях, м-да уж. Всяко бывает, — то снег, то дождь. Хорошо, хоть не на паровоз грохнулось, иначе бы совсем быть беде. Вот такая вот неприятность случилась, м-да уж.

Проводник с любопытством осветил фонарём купе, взглянув на Марка и Карлоффа. Улыбнувшись при виде ворона, он перевёл свет на Дарина и моментально помрачнел, поймав его угрюмый взгляд.

— Ну хватит мне в табло уже светить, а? — недовольно буркнул Дарин.

Мужчина рассеяно поправил свою фуражку, произнёс «м-да уж», и не дожидаясь новых расспросов и комментариев, вновь поплёлся по коридору, уныло повторяя:

— Сохраняйте спокойствие, оставайтесь на своих местах…

Виктор, недолго постояв, снял свою куртку с вешалки.

— Вот, что… Я пойду, посмотрю, как там дела. Лишней помощь не будет, иначе мы тут надолго застрянем. А вы ждите здесь, — велел он. — Пока я не приду, никуда не уходить. И не выходить тоже. Всё понятно?

Марк и Дарин ничего не ответили.

— Парни, я не шучу, — серьёзным тоном произнёс могильщик. — Оставайтесь в купе!

— Да хватит на мозги уже капать! И так всё понятно, — раздражённо отозвался Дарин.

— Вот и отлично. Вернусь сразу же, как получится.

Виктор накинул куртку на плечи и выйдя из купе, закрыл за собой дверь.

— Удачно с темы съехал, — проворчал Дарин, проводив его взглядом.

Шаги убегающего Виктора быстро растворились в шумной дроби дождя. Сверкнула молния, грянул гром.

— В смысле? — не понял Марк. Он так и сидел, приобняв клетку с Карлоффом, а тот, в свою очередь, прижался к нему, несмотря на прутья. Видимо, понял, что лучше сидеть внутри — если бы не клетка, точно бы упал во время остановки.

— Да в прямом. На вопросы не ответил, и воспользовался моментом, чтобы свалить поскорее.

— Он просто пошёл помочь.

— Ага, как же! Улизнуть просто решил под удобным предлогом. Там уже толпа была и без него, справились бы. Да и к тому же он пассажир. Захотелось выпендриться, разве что.

В купе было холодно. Может, из-за того, что свет погас и ощущение теплоты и уюта мигом улетучилось. Или всему виной стал двигатель, который заглох… Но Марку было зябко и даже пальцы рук заметно похолодели.

— Не знаю, чем тебе Виктор не нравится, — признался Марк. — Знакомы давно, общаемся тоже… А ты всё никак не успокоишься.

— Да мутный он тип, вот и всё, — объяснил Дарин. Пользуясь отсутствием могильщика, он забрался с ногами на сиденье, развалившись в удобной позе. А затем взял потёртый томик, пролистал с шумом все страницы и забросил в сторону кроссовок. — Чем больше о нём узнаю, тем мутнее он становится.

— Хватит преувеличивать, — начал обижаться Марк.

— А тебе хватит его защищать, — не отступал Дарин.

— Я и не защищаю!

— Тогда держи ухо востро. Кто знает, какие ещё тёмные тайны он готов скрывать до последнего?

На это Марку нечего было ответить, он молча согласился с другом.

Ему тут же вспомнились слова тёти Гюрзелии, когда она раскинула карты Таро — «мужчина, с тёмной аурой, каким-то непростым прошлым, за которым тянутся покойники». Почему тёмная аура и тянутся покойники? А что за непростое прошлое? Конечно, всё можно было объяснить тем, что Виктор работает на кладбище и живёт прямо там же. Но что, если всё несколько сложнее, чем кажется?

В коридоре снова послышался какой-то голос, на этот раз другой.

— Да что там такое происходит? — не выдержал Марк и подвинув клетку с Карлоффом поглубже в угол, выглянул из купе.

По пустому вагону шёл скрюченный старичок с невысокой тележкой, доверху нагруженной всякой всячиной.

— Сувениры, сладости, путеводители, — повторял он под тоненький скрип давно нуждающихся в смазке колёсиков.

Торговец стучал по пути в каждую дверь, но никто не проявлял особого интереса. Лишь пару раз пассажиры открывали и спрашивали, что же старик продаёт, но так ничего и не купив, снова исчезали в купе.

Сгорбившись, старик продолжал ехать по коридору, одетый в длинный чёрный плащ с капюшоном, из-под которого виднелась серебристо-белая борода до самого пояса.

— Что там? — продолжая лежать, поинтересовался Дарин.

— Да, так… Сувениры и сладости, — пояснил Марк.

Он тут же почувствовал голод и вспомнил, что за всю поездку они даже не перекусили. Хотя бабушка и завернула каждому по большому бутерброду, из-за внезапной остановки и ухода Виктора, Марк об этом совершенно забыл.

Он хотел уже, было, закрыть дверь, но старик подошёл так близко, что Марк посчитал это некрасивым поступком. Так уж и быть, купит у него каких-нибудь конфет, или батончиков.

— Возьму пару леденцов, — решил Марк.

— Может, и попить есть чего-нибудь? — предположил Дарин.

— Ага, было бы неплохо. А то есть уже охота, если честно.

— Мне тоже.

Старик подошёл вплотную. Хотя освещения по-прежнему не было, благодаря отсвету плотного тумана за окном Марку удалось кое-что разглядеть… Длинный крючковатый нос и сверкнувшие стёкла затемнённых очков.

— Что-нибудь желаете, молодой человек? — прохрипел торговец и остановился напротив. — Есть сувениры, есть сладости, есть путеводители.

— Э-э-э, да. Сладости, — неуверенно произнёс Марк и полез в карман за деньгами. — Вы принимаете только местными?

Марк знал, что чем ближе подъезжать к Страхсильвании, тем чаще будут спрашивать местные монеты. Злотые, сребренники и бронзаки были в ходу по всем прилегающим территориям исторической области. Они использовались не только наравне с общепринятыми деньгами, но и в некоторых местах исключительно ими. Марк ещё не совсем хорошо ориентировался в необычной валюте, но благодаря тому, что всегда интересовался Страхсильванией, представлял примерную стоимость и разницу в деньгах.

— Как вам будет угодно, — великодушно улыбнулся старик. — Есть разные конфеты, леденцы… Батончики «Шоко-Джокер», не желаете? Нынче они весьма популярны у молодёжи.

— Нет, нет, и ещё раз нет, — послышался голос Дарина. — Эти батончики уже даже в кошмарах достали.

Карлофф засуетился в клетке, перетаптываясь на месте.

— Между прочим, благодаря им мы и отправились в поездку, — заметил Марк.

— Что вы говорите? — заинтересованно произнёс торговец. — Так вы тот самый молодой человек, который и стал победителем?

Марк почувствовал себя смущённо и был уверен — если бы не темнота, скрыть его пылающие пунцовые щёки стало бы попросту невозможно.

— Да, похоже на то. Вы что, обо мне где-то слышали?

— Разумеется, об этом знает вся Страхсильвания. Деревня у нас большая, но на то и деревня, что слухи и вести разносятся молниеносно. Позвольте, раз такое дело, я сделаю вам небольшой подарок.

— Если честно, мне как-то неудобно, — признался Марк. Ещё никогда в жизни к нему не относились как к кому-то особенному с положительной стороны. Обычно ему доставались только странные взгляды и осуждающие шепотки.

— Нет-нет, погодите, — тоном, не принимающим никаких возражений, настоял торговец. — Ведь не каждый день я встречаю подобных счастливчиков! Хочу подарить вам путеводитель. Не сомневаюсь нисколько, что он вам понадобится. Хоть в Страхсильвании достаточно интересных мест, всё же, кое-какие остаются малозамеченными для туристов. Однако, уверяю вас, они уж точно ничуть не уступают широко известным достопримечательностям.

Торговец стал торопливо копошиться в стопке с брошюрками. Его тонкие длинные пальцы, с ухоженными ногтями и гладкой кожей, на удивление выглядели молодыми и не затронутыми морщинами. А под рукавом сверкнул тонкий браслет из гладкого светлого металла.

— Вот, — протянул брошюру старик. — Это самое лучшее, что у меня есть.

Марк взял пухлую книжицу за край и сразу почувствовал какое-то внезапное тепло, исходящее от груди. Он второй рукой дотронулся до того места и нащупал медальон, от которого исходил необъяснимый жар. Не такой, чтобы его невозможно было держать в руке, но достаточно сильный, чтобы испытывать неудобство.

На глянцевой обложке брошюры была надпись:

Сокрытая Страхсильвания

Всеобъемлющий путеводитель

по малознакомым, особым

и оригинальным местам

Марк едва успел прочитать название, как сзади тут же раздалось карканье, заставившее даже дрогнуть от неожиданности. И не только его.

— Карлофф, ну ты хоть предупреждай, — заявил Дарин. — Я чуть с сиденья не свалился!

— Тише, Карлофф, я сейчас подойду, — пообещал Марк, наблюдая как ворон неспокойно стоит в клетке, перетаптываясь.

— Какой занятный у вас медальон, — произнёс торговец. — Очень красивый.

Марк снова взялся за него, но теперь он был обычным, холодным. От него не исходило даже тепла, не говоря уже о сильном жаре, как мгновение назад.

— Да, это мой талисман, — объяснил Марк. — Никогда с ним не расстаюсь.

— Поразительно, — расплылся в улыбке старик. — Вы позволите?

Не дождавшись ответа, торговец медленно протянул руку к медальону, и Марк почувствовал, как жар снова подступил к груди. Но на этот раз он стал расти, становясь всё сильнее и горячее.

Сзади послышалось карканье Карлоффа, он затрепыхался в клетке, отчего та с грохотом упала на сиденье.

Дарин тут же вскочил и бросился к ворону.

— Марк, что это с ним? — обеспокоенно спросил он. Ворон так и не успокаивался, продолжая очень громко каркать и биться о прутья клетки, взмахивая крыльями.

Но Марк не мог даже пошевелиться. Невероятная обжигающая боль охватила его грудь и сковала так сильно, что он замер на месте.

Старик, только дотронувшись до медальона, тут же одёрнул руку, словно обжёгся. Он взвыл на весь вагон низким, нечеловеческим стоном. От раздавшегося рёва у Марка даже заложило уши и звон перекрыл все звуки на мгновение. Серебристая борода незнакомца слетела на пол, вместе с искусственным бутафорским носом. Торговец стал медленно подниматься и выпрямился так, что горб его тут же исчез, а сам он еле уместился в коридоре вагона.

Вместо старика теперь стоял неестественно большой громила, с тёмной глянцевой кожей. Сильно сжимая гигантские кулаки, здоровяк раскинул в стороны мускулистые руки с широкими вздутыми венами. Рот, искривлённый гримасой боли, обнажил острые, словно сабли клыки. Под тёмными очками ярко блеснул ядовитый зелёный свет из глаз.

Молния прорезала туман, и Марк увидел, как над ним навис мощный гигант с чёрной острой бородкой. Он стоял в рваных лохмотьях, которые только что были длинным плащом, и тяжело дышал вздымающейся округлой грудью.

Марк так и застыл, оцепенев и не в силах что-то произнести из-за страха. Жар уже куда-то исчез. Или же он про него забыл, наблюдая за здоровяком… Но где же все? Почему никто не выглянет из купе и не увидит то, что видит он?

— Тише, тише, Карлофф, что с тобой? — слышался сзади голос Дарина. Он раздавался словно под водой, вместе со звуком трепыхания и неустанного карканья ворона.

Лампы в купе и коридоре замерцали, погружая то в свет, то обратно во мрак всё вокруг. Громила вплотную приблизился к лицу Марка так, что ощущалось его горячее дыхание через двигающиеся ноздри. Марк видел своё отражение в чёрных зеркальных очках, а после стёкла в них треснули и сквозь тонкие щели стало сочиться кислотное зелёное сияние.

Это последнее, что увидел Марк, после чего лампы полностью загорелись и он тут же рухнул на пол, напрочь обессиленный. Карлофф тут же замолчал и успокоился, а Дарин кинулся к другу.

Огромная фигура громилы исчезла без следа, будто его и не было вовсе. Лишь борода, нос и лохмотья плаща валялись беспорядочно на полу.

— Так, так… Вот не надо мне тут приключений, — заявил Дарин, дрогнувшим голосом. — Что с тобой, Марк? Э-э-й! Я твоей бабушке обещал, что всё будет в поряде!

Он схватил Марка в охапку и усадил возле Карлоффа, которого выпустил из клетки. Ворон тут же уселся под боком у хозяина, прижавшись и уткнувшись клювом.

— Медальон, — еле слышно выдавил из себя Марк. — Горит… не могу.

Дарин дотронулся до медальона, недоумённо посмотрел на друга, а затем приложил ладонь ко лбу.

— С медальоном-то всё нормально… А вот у тебя, кажись, жар. Ты что, заболел? Надо тебе чего-нибудь выпить. Щас купим лимонад.

Дарин вышел из купе к тележке со сладостями.

— А где торговец? — спросил он, оглядывая коридор. — Ты видел, куда он ушёл?

Марк с трудом соображал и лишь отрицательно покачал головой. У него было непередаваемое ощущение внезапно нахлынувшей усталости.

— Нормально так поездочка начинается, ничего не скажешь… Ладно, придёт, заплатим, — решил Дарин и взял снизу ближайшую бутылку газированного лимонада.

— Ты слышал? — спросил Марк. — Этот рёв…

— Да, меня тоже пугают паровозные гудки.

— Гудки? — Марка удивило, что Дарин ведёт себя так спокойно, будто он не слышал и не видел, что происходило мгновение назад. — Он так истошно орал…

— А, ты про Карлоффа… Да, я сам не знаю, в чём дело. Внезапно начал и тут же успокоился. Наверное, тоже испугался гудка. Вот, глотни, легче станет. — Откупорив с лёгкостью пробку, Дарин протянул шипящий красный напиток другу. — Вишнёвая газировка, прям как ты любишь.

Марк не стал задавать больше никаких вопросов, но от этого у него их становилось ещё больше. И только он взял в руки запотевшую вытянутую бутылку, как в купе влетел Виктор.

— Что у вас тут случилось? — спросил он, остановившись в проёме, запыхавшись.

— Ну… — произнёс Дарин, подбирая слова. — Марк себя дерьмово чувствует, кажись.

Где-то вдали послышался возглас:

— Кто-нибудь видел мою… О, а вот и она! Какой-то паршивец укатил тележку, стоило только отвернуться. Весь паровоз пришлось оббегать. Тут хотя бы всё на месте? Негодяи, разбросали бороду, носы… Чтоб горгульям подавиться! Хоть не попортили ничего, спасибо и на том.

— Марк, тебе плохо? — обеспокоенно спросил Виктор, подойдя и склонившись над ним. Затем он приложил свою холодную ладонь к его лбу. — Я ещё тоже… Не стоило вас оставлять одних… Извини.

— Не переживай, всё нормально, — уверил Марк, глотнув газировку. — Просто пить захотелось очень и спать, вот и всё. Что там с деревом? Уже убрали?

— Распилили быстренько, чтобы проехать можно было. Хотя… Там вообще сплошные странности.

— Ты о чём?

— Дерево не выглядит так, словно само упало, — уверенно заявил Виктор, взяв с сиденья книгу и, усевшись у окна. — Ствол будто сломали посередине, как щепку, и повалили прямо на рельсы. Впрочем, это всё не важно, отдохни.

Поезд тронулся.

Марк закрыл глаза и откинул голову. Ему было уже несколько лучше, но всё равно сильно клонило в сон.