Ночь
Дверь на этот раз вела прямо в «Арсенал». Я и не ожидал, что меня сразу занесет в эти места.
Значит, судьба уготовила мне общение со Старожилом. Я поискал его глазами. Вот он, как всегда оккупировал свой столик, свою неизменную вотчину и сверлит взором опустевшую бутылку. Отсутствие спиртного в бутылке Старожила? Гм, впервые вижу…
подсел к либертинцу. Он заметил меня, но не подал виду. По-моему, он был смертельно пьян. Явно, в лесу сдохло что-то грандиозное.
Наконец, он поставил бутылку и посмотрел на меня, излучая задумчивость.
— Представляешь себе, она вдруг опустела. Это было сказано более чем трагическим тоном.
сморщился:
— Почему бы тебе не купить другую?
Вместо ответа Старожил кивнул в сторону бара, посмотри, мол. Я посмотрел.
И обалдел.
Бармен болтался на шнурке — черно-желтом, что по странному стечению обстоятельств бросалось в глаза. На груди висела табличка: «I LOVE YOU». Рот бармена был заклеен скотчем. И висел он уже так не первые сутки… Вид у него был не первой свежести. Отталкивающий и жутковатый.
Только теперь я обратил внимание, что музыка больше не звучала в «Арсенале». Ровно гудели вентиляторы и скрипел, покачиваясь, бармен. И больше ничего.
Когда я очухался от всего увиденного, я обратился к Старожилу:
— Слушай, надо бы уйти отсюда… Либертинец горестно покачал головой:
— Ничего не получится. Я не смогу выйти отсюда. Я в капкане… — он театрально взмахнул рукой, показывая бар, — Здесь… что-то изменилось. Вокруг что-то не то. Мир заело, как старую пластинку. Я имею в виду этот мир. Но это очень плохо для твоего мира.
— Почему?
— Потому что день, ночь… вдруг могут оказаться сутками. Понимаешь, если граница между сном и явью сотрется, что это будет? Это кризис всего мироздания. Кошмары наяву — в буквальном смысле… я надеюсь, конечно, что я не прав. А как там? — спросил он внезапно.
Я задумался.
— Черт его знает. Я два дня провел в безумном пьянстве. Естественно, я не видел никаких новостей. И не слышал.
— Зря… — прошептал Старожил.
На мое плечо легла чья-то рука. В черной перчатке.
— Привет, Проводник, — обреченно сказал я.
— Привет, Спец. Пойдем отсюда. У нас куча дел.
почему-то предполагал, что он скажет именно это.
— Ну что же…
Старожил проводил нас стеклянным взглядом. Никто из нашей
троицы не проронил ни слова. Я с Проводником вышел из бара и глупо последовал за ним. Он заговорил первым:
— Вчера тебя заблокировали. Спец, ты понимаешь, что это значит?
— Откуда мне знать…
Проводник был угрюм.
Кругом царили запустение и молчание. Будто из окружающей реальности выпотрошили все осмысленное. Я вспомнил «Бесконечную Историю», где страну Фантазию захлестывала Пустота, грозя уничтожить ее. Ситуация показалась мне схожей…
спросил Проводника:
— Это — Пустота?
Проводник отрицательно покачал головой:
— Это — Сомневающийся Бог. Это наиболее точное определение.
Пустоты не существует… по крайней мере сейчас.
Я задумался. Сомневающийся Бог? Любопытно.
Проводник завел меня во двор за домом, в котором располагался «Арсенал». Во дворе стояла здоровенная фура, из которой четверо военных сгружали что-то. Подойдя ближе, я понял, что это были трупы
— причем, совершенно разные. Свежие и сгнившие и пару мумий. Наткнувшись на мумию, военные замешкались. Один рассмотрел ее внимательно и сообщил:
— Это дочь фараона Сети. Сгружай, пригодится.
они продолжили свое странное занятие. Я словно проснулся от увиденного:
— Ты куда меня тащишь? Что здесь происходит? Почему везде
трупы… смерть, мор у вас тут что-ли?
— У нас тут военное положение, — отрезал Проводник. — Никто толком понять не может, что происходит, а ты задаешь слишком много вопросов!
Я хотел поспорить с ним, но понял, что это будет напрасно. Он, видно, сам мало чего знал. Просто в мире мечты запахло жареным.
Вместо того, чтобы спорить, я тихо спросил:
— А причем здесь я?
Проводник помолчал и сказал:
— Возможно, ты — главная причина всего этого… бардака. Хотя, как раз ты ничего изменить не сможешь.
— Я — причина…
— «Возможно», я сказал… до тебя никто не приходил в пространство Сна так нагло и напрямую. Без помощи извне. Без
помощи отсюда. А может ты и не причина. Один из первых симптомов Сомневающегося Бога.
— Я — симптом…
Проводник вдруг сердито сверкнул золотым зубом. Передним. Два дня назад его не было.
— Да ты… неизвестно кто! Мне это, поверь, тоже интересно! Я ведь сам… конь в пальто, а не Проводник. Мы пришли.
Он указал мне на конечный путь нашего моциона. Им оказался подъезд с перекошенной дверью. На пороге блаженствовала здоровенная крыса пунцового окраса — без малого метр.
— Крыса, — заикнулся я.
— Не опаснее кочана капусты, — парировал Проводник.
действительно, когда мы входили в подъезд, пунцовая крыса только приоткрыла глаз (кошачий!) и лениво шевельнула шикарными усами. Ей было совершенно начхать на окружающий мир. Она даже цветом своим третировала серость, узурпировавшую Пространство Сна.
Подъезда, в привычном смысле, не было. За перекрашенной дверью пряталась скульптурная мастерская. Именно такую я видел в одном фильме.
«Декорации. Память подсовывает мне всякую ерунду».
Но присмотревшись, я понял, что то, что я принял сначала за скульптуры — скульптурами не было. Это были люди. Изваянные из камня, но люди. И они были живы. Несмотря на то, что у некоторых не хватало рук, а другие и вовсе были бюстами, все были живы. Хотя жизнь эта была, как радиопередача с помехами. А самой колоритной фигурой среди всего этого пантеона смотрелась скульптура немалого плюшевого мишки, очень реалистично, причем, освобожденного из мрамора. Хотя и сам он по себе уже был созданием выдающимся, но его глаза были чем-то… конгениальным. Кроваво-красного камня, они были живее некуда, и если можно так выразиться, смотрели на меня они с выражением истерического созерцания. Очень необычное ощущение. Я такого раньше не испытывал.
Проводник отстранился от меня, оставив меня наедине с мишкой и остальным зоопарком.
Мавр сделал свое дело.
хмыкнул и стал играть глазами с Потапычем. Но как я себя не подготавливал, все же дернулся от неожиданности, услышав его голос.
голос был медвежий:
— Ты! Явился незваным! Ух!
Остальной зоопарк немедленно начал подпевать мишке:
— Он! Он, он!
— Ты! Нашел лазейку и Бог усомнился!
«Чушь собачья! — фыркнул я, — что это за Бог такой, если он сомневается?»
— Кто такой Бог? Уточните, пожалуйста. Зоопарк возмущенно зашелестел, вдыхая в себя:
— И-и-и!
замотал головой — уж больно громко они издали этот звук. И меня прорвало:
— Товарищ Косолапый! Прикажите своей камарилье не попугайствовать, не то я просто развернусь и уйду! Ясно?
В следующий момент мне показалось, что медведь просто-напросто лопнул и взорвался от моей бесцеремонности. Во-первых, глаза его буквально повыскакивали из орбит и повисли на соплях, горя негодованием. Во-вторых, невесть каким макаром все тело мишки покрылось прозрачными пузырями, в которых барахтались какие-то черные букашки… И в-третьих, вся его клика вдруг превратилась в отпетое черт-те-что: переплетенные гипсо-глиняные черви, шипящие бессильной злобой. Только вот выглядело это по-моему совершенно не страшно. В конце концов, мне вся эта фигня начинала осточертевать.
посмотрел на Проводника, мол, куда ты меня притащил, авантюрист? Но мой спутник уже испуганно таращился на что-то за моей спиной. И мне стало понятно, что не я так напугал скульптуры.
Моторно мое тело швырнуло в сторону, на спину и я увидел что там было.
…Надо мной нависла морда пунцовой крысы. Правда, на этот раз зверюга была раза в четыре больше. И теперь была она явно опаснее кочана капусты. Зверюга свирепо шевелила усами и неодобрительно меня изучала.
Она, несомненно, планировала потрапезничать.
только и смог, что ойкнуть.
Крыса моргнула.
следующий миг она совершила то, что я меньше всего ожидал. Достаточно маневренно развернувшись, зверюга подняла хвост и обдала меня смертельно-отвратительной струей… вот.
И я ослеп, оглох и задохнулся в куче помета мегакрысы. Приятного мало.
Выбраться из всего этого гуано оказалось не самым простым делом.
А Проводник, сукин сын, сидел в углу и хохотал, держась за живот. Чувствовал себя хозяином положения.
— Поздравляю, — вставил он сквозь смех, — тебя посвятили в рыцари! И вернули способности.
Я сел отплевываясь — не до твоих поздравлений, позер… Впрочем, придя в себя, я увидел что никакое это не гуано. Крыса
обдала меня желеобразной массой, довольно, правда, абстрактного цвета… но, в целом, она и пахла-то не экскрементами, а скорее, уксусом.
Ну, это не так страшно.
— Что это было? Кто она такая? — спросил я голосом жителя Нагасаки после бомбардировки.
— Когда мы заходили сюда, — пустился в объяснения Проводник, — это была просто большая пунцовая крыса. А потом здесь
ее облике появился Исконный, да и не самый нижний чин.
— Как ты узнал?
— Просто посмотрел ауру. А ты был с прошлой ночи заблокирован; сейчас, если хочешь, можешь мою посмотреть…
Я задумался.
Потом прищурился и прикрыл правый глаз ладонью, разглядывая Проводника.
Что в зеркало посмотрел. Будучи богат и счастлив.
— А… как…
Собственно, что мне еще было сказать?
Проводник пожал плечами:
— Кого же ты ожидал увидеть? Папу Римского? Я понял, что сам бы так примерно ответил.
— Ладно. Способности вернули — это хорошо. Что тут за чепуха происходит? Кто эти кадавры? — я обвел рукой, указывая застывшую скульптурную группу. А жизнь из них, действительно, ушла при визите Исконного. — Что они тут насчет «Бог усомнился» распрягали?
Проводник потрогал себя за подбородок, видимо, подбирая слова.
— Ну, это… Маски Запредельных. Один ведет — медведь; остальные создают фон. Но ты прав. Они на самом деле кадавры; просто автономные муляжи… не знаю как выразиться. Маски, одним словом.
— И кто таковский этот безумный медведь?
Проводник улыбнулся:
— Ты будешь смеяться, но он и там — Медведь. Я имею в виду — не человек.
— О.
не смеялся. Я удивился. Впрочем, здесь не стоит удивляться. Да
разве медведи не видят сны… вот другое дело, что этот медведь разумен.
— Разумный?
— Медведь? Да. Он из параллельного мира. Земля, она, знаешь, имеет много ипостасей.
Вот так вот. Хотел я что-то сказать, да только присвистнул. Есть, оказывается, многое на свете, друг, понимаешь ли, Горацио…
— Зря ты расслабляешься, — неожиданно серьезно сказал Проводник. — Исконные тебя, конечно, оправдали… но Бог все равно усомнился…
— Да Бог с ним, Богом, прости за каламбур. Ты можешь показать мне хоть одного — настоящего — Запредельного? Или будешь пичкать меня второсортными чучелами и пугающими перспективами?
— Да, — серьезно сказал Проводник. — Покажу одного. Вон за твоей спиной дверь. Там прямой путь к одному Запредельному. Он очень хотел тебя повидать.
оглянулся и оказалось, что не был обманут. Дверь была. И неважно, что она появилась только что. Прямой путь это удобно, даже очень.
двинулся к двери.
«Дверь по прозвищу зверь».
Эдакая средневековая преграда на пути бунтующих вассалов.
Меня от этих дверей скоро тошнить будет.
Ручка двери была классической — морда льва с кольцом в пасти.
Лев был серебряный.
Я просто дернул дверь и она отворилась, на удивление легко.
Там находилась речка. Берег речки. Красивый. На берегу сидел мужик, одетый в совершенно неподходящий к случаю костюм. Костюм был Кардинальский… не особенно удобный для ловли рыбы. А мужик сидел с удочкой.
Но со слухом у него было все в порядке. Он обернулся и пристально посмотрел на меня. И даже не улыбнулся.
— Ты что здесь делаешь? — изумился я.
