Глава 10. Бапото

      - А я уж собирался бежать сюда, - Иму криво усмехнулся. – Испугался – что-то неожиданное произошло. Что была за картина! – мечтательно прибавил он. – Вождь Бапото выскочил из своего новенького каменного дома, точно его окатили ледяной водой прямо на ложе. Глаза таращил, рот раскрывал, точно выброшенная на берег рыба. Все сказать что-то пытался – да не получалось.

       Накато слушала молча. Амади уже рассказал Иму о ночном происшествии. Тот лишь головой качал, слушая. Теперь же он рассказывал, как потряс человеческого вождя ночной зов издалека.

      - Только вот не понимаю, - прибавил он, покачивая головой. – Ну, лишишь ты его сна и покоя. А дальше? Думаешь, он сам по доброй воле уберется отсюда?

      - Уберется сам и по доброй воле, - Амади кивнул. – Да, не завтра и не послезавтра. И даже не к концу следующей декады. Но уберется. Ты напрасно сомневаешься. Сомнения, Иму, загубили больше дел, чем неудачи и невзгоды. Больше, чем отсутствие сил и способностей. Убей сомнения – и ты покоришь целый мир.

      - Целый мир, - Иму усмехнулся. – Ты видел целый мир, Амади? Быть может, ты узнал, где его границы?

      Зачем он только помогает, если не верит в успех? Накато ощутила нарастающее раздражение. Она нутром ощущала, что спрашивать об этом не стоит. Это их дело – Амади и Иму. Если Амади выбрал такого помощника – значит, у него были на то причины. Ей вмешиваться не следует. Но неверие Иму постоянно прорывалось в словах, и это выбивало девушку из колеи. Заставляло тревожиться. От Амади исходило ощущение спокойствия – что бы ни происходило. И она поневоле верила – даже если произойдет что-то непредвиденное – Амади найдет решение.

      - Ты с ним говорил? – полюбопытствовал Амади после некоторого молчания.

      - Нет, - протянул Иму, покачал головой. – Меня он видеть пока что не желает. Да я и не показывался ему на глаза. Мне ведь не положено знать, что за кошмары мучают могучего Бапото, - он усмехнулся.

      - Ну и ладно, - Амади кивнул. – Дальше – дело времени.

      Времени. Она, Накато, станет каждую ночь звать Бапото. Столько, сколько понадобится. Возможно, до самого конца зимы – а зима только-только пришла. А потом, когда Бапото, как говорит Амади, уйдет?

      Она не знала. Так далеко не загадывала. Прежде ей бы и в голову не пришло задаваться такими вопросами.

      - Знаешь, Амади, - проговорил Иму после продолжительного молчания. – Если ты не сложишь голову из-за собственного упрямства, станешь великим! Ты – необычный человек.

      - Вот уж спасибо, - зафыркал тот. – От кого бы слышать такие признания!

      - Ты зря насмехаешься. Я не знаю никого, кому вообще пришло бы в голову браться за такую многоходовую хитрую затею. В который раз все идет не так, как мы планировали. Наперекосяк. А тебе хоть бы хны! Ты мне напоминаешь… дикого верблюда, который тащится через бурелом и завалы, преодолевая препятствия одно за другим.

      - Тоже мне, признак величия! – Амади скривился. – Я знаю кучу людей, обладающих сходным талантом. Я уж было решил – ты хочешь отказаться от участия, - прибавил он. – Ты все чаще высказываешь сомнения, Иму.

      - Высказываю, - тот кивнул. – И, будь на твоем месте кто-то другой – я бы давно бросил гиблую затею.

      - У меня выгорают даже гиблые затеи.

      - Потому я – с тобой. Я ворчу порой, - Иму опустил голову – Накато поразила эта картина. – Ты не обращай внимания на это. Я знаю, что у тебя выгорают даже гиблые затеи. Что до сомнений – я всего лишь человек, Амади. И слаб, как все люди.

      - Вот уж изумительный вечер, - Амади дернул головой. – Что это с тобою, Иму? Сперва вздумал мне льстить, теперь взялся прибедняться. Право слово, я не узнаю тебя. Где тот человек, перед которым трясся от страха глава одного из самых свирепых пиратских кланов? Напомни, Иму – как эти головорезы тебя прозвали?

      - Дела давно минувших дней, - проворчал тот. – Что проку вспоминать? – помолчал немного. – Мне чудится, или Накато засыпает на ходу?

      - И правда, - Амади встряхнулся. – Накато, иди отдыхать, девочка. Тебе нынче ночью снова не спать. Как и вождю Бапото, - он усмехнулся.

      Ясно. Ее спроваживают. Под видом заботы – мол, иди отдохни. Впрочем – что ей за дело до разговоров двух колдунов? Это их дело – что у них за планы. А у нее и правда глаза слипаются. Сколько еще ждет ее бессонных ночей?

*** ***

      - Мастер Амади! – окликнула Накато. – А не проще было бы обрушить все их постройки и скалы в том месте, где они копают? И они сами уберутся.

      Дело шло к вечеру. Иму куда-то отлучился, и девушка с колдуном остались одни возле шатра. Он сидел привычно на поваленном дереве, глядя отрешенно в горящий огонь – точно надеясь увидеть что-то в пламени.

      Складывалось впечатление, что Амади с Иму вовсе никогда не спали. Ни один из них не заглядывал в шатер – оба постоянно находились снаружи. Внутрь заходила лишь Накато – чтобы поспать.

      - Они-то уберутся, кто ж спорит, - колдун покивал. – А проку с того? То, что они настроили, сослужит добрую службу вождю, что хочет прийти в эти места. И он обещал мне заплатить именно за то, что я выживу отсюда Бапото, не разрушив ничего из построенного им. Чтобы можно было сразу взяться за добычу меди и малахита.

      - Мала… чего? – девушка наморщила лоб.

      - Малахита – так называют зеленый камень, который здесь добывают. Из которого твое платье сделано.

      - А зачем он нужен? Из меди делают ножи и кувшины, наконечники стрел и копий. А чем зеленый камень отличается от любого другого камня?

      - Сразу видно по речи человека, что привык копать из земли червей заостренной костью, -посетовал Амади. – Малахит ценят за красоту. А из не слишком красивых образцов выплавляют все ту же медь. Она находится в составе этого камня. Из него выжигают примеси, и он обращается блестящей медью. Но из особенно красивых образцов зеленого камня делают украшения, вырезают чашки, даже украшают дворцы правителей.

      - Что украшают?

      - Ваши вожди живут в шатрах, - колдун тяжело вздохнул. – Ты уже видела поселок. Это место, где люди живут и не кочуют. Правитель – это вождь, который правит целым народом, который живет на одном месте. Строит там поселки, а то и целые города. А дворец – это… шатер такой – неподвижный, как дом, и очень красивый. Он из камня – вот, как здесь постройки. Только просторный и богатый.

      Накато, помедлив, кивнула. Объяснение колдуна оставило чувство невразумительной мешанины. Он лишь махнул рукой – сам увидел, что она ничего не поняла.

      - Мне обещали плату за то, что я выживу Бапото из этих мест, - повторил он. – Выживу его самого, так, чтобы месторождение малахита и меди осталось невредимым. И постройки пригодятся. Ну, и чтобы никто другой не зарился на эти земли.

      - А желание зариться у них исчезнет, когда поползут слухи – мол, здешнего вождя прогнала хозяйка гор. Разгневалась за что-то.

      - Именно так!

      - И что тебе дадут в уплату? Что может быть нужно колдуну? – она с любопытством на него уставилась. – Ты можешь пойти куда угодно, набрать любых трав. Поставить шатер в любом месте, найти еду. Дикие звери тебя не тронут. Я знаю, что иногда платят серебром, и даже видела как-то серебряную монету. Но на что тебе серебро?

      - Серебряная монета в степи? – удивился Амади. – Вот это примечательно! Но нет, мне заплатят не серебром. А кое-чем куда более ценным. Ты и сама увидишь – такое стоит видеть своими глазами.

      Девушка кивнула. Она помнила случайно услышанный обрывок разговора брата со стариком Аситой. Серебро высоко ценили. Так высоко, что даже выше меди. Правда, зеленый камень малахит она впервые увидела, очутившись здесь. Быть может, и были у кого-нибудь в степи зеленые малахитовые бусы. У них в кочевье – точно не было. Мунаш непременно пожелала бы себе такие. И получила бы их.

      Лицо красавицы Мунаш, любимой жены брата, неожиданно ярко стало перед внутренним взором. Да помилуют ее боги охоты. До чего все-таки хорошо, что она не дома!

      Небо затягивал ранний зимний сумрак, над кромкой гор вдали появились две самые первые звездочки. Иму, должно быть, уже не явится. Скоро – костер, зеркало и зов человеческого вождя до самого рассвета. И духи. Неведомые духи, тянущие прямо к ней черные корявые пальцы.

      Право слово, лучше уж духи, чем Мунаш с ее капризами и оплеухами!

*** ***

      Вскоре Накато прекратила обращать внимание на духов.

      Они были здесь, рядом. Постоянно. Сделались чем-то обыденным – как все время горящий костер, как горы со всех сторон, как небо над головой.

      Девушка привыкла видеть, как меняются очертания ветвей кустарника в зеркальном отражении по ночам, в тусклых отсветах костра. Это происходило каждый раз, как приходил отклик от вождя Бапото. Накато на расстоянии чувствовала его растерянность и злость. И отвращение – к ней, мешающей спокойному сну, к самому себе, собственной слабости.

      Каждую ночь отклик приходил все быстрее. Однажды Накато, только лишь усевшись к зеркалу, ощутила, что Бапото уже не спит – ждет ее зова.

      Ощущение собственной власти пьянило. Сильный человеческий вождь боялся ее, бывшую рабыню! Он боялся ее зова, был беспомощен перед ним.

      Амади продолжал понемногу учить Накато местному наречию. Должна ведь она будет как-то объяснить Бапото, что владычица гор не желает его видеть на своих землях! – объяснил он. Негоже, чтобы эта владычица изъяснялась, как пастушка с равнин. И несколько уже выученных ею фраз – это слишком мало. Как только Амади оказался доволен ее успехами в изучении горского наречия – она начала донимать Бапото. Называла нечестивцем и грозила карами.

      Амади прекратил разговаривать с ней на родном языке, и ей запретил. Полностью перешел на наречие местных.

      День проходил за днем, ночь за ночью. Делалось холоднее и холоднее. Люди в поселке продолжали долбить скалы, доставая из них зеленый камень малахит и медь. Снег не лежал, таял вокруг печей, в которых плавили руду. Строительство закончилось, теперь люди долбили упорно скалы, расширяя и углубляя проходы в них. Вытаскивали руду и камни целыми грудами, свозили к поселку на тележках с колесами. От гор и поселка постоянно доносился шум, начинавшийся на рассвете, и стихавший лишь после заката.

      Бапото не проявлял намерения бросить все и покинуть место.

      Накато озадачивала эта двойственность. С одной стороны – вождь явно слышал ее, зов в ночи выбивал его из колеи. Девушка ощущала его страх, отвращение, усталость. И в то же время – он не допускал и мысли о том, чтобы уйти.

      Он не боялся? Считал, что способен бросить вызов богам и духам? Или просто был чересчур упрям и не привык отступать?

      Амади считал, что это неважно. Но ее это тревожило. И Иму время от времени подбрасывал хвороста в костер сомнения: мол, Бапото не желает слушать, отмахивается от предостережений. По ночам не спит – но делиться сомнениями с ним, Иму – почти признанным знахарем поселка – не пытается.

      Амади хмурился, но продолжал ночные упражнения с зеркалом. И учил Накато чисто говорить на горском наречии.

      Изредка Накато отправлялась в поселок – показаться на глаза обычным жителям. Те вроде как привыкли к ней, пугались меньше. Амади, когда девушка говорила об этом, усмехался: мол, такова природа человеческая. Ко всему люди привыкают. Мол, вождь Бапото тоже почти привык не спать ночами – недаром днем дрыхнет!

      А в один из дней колдун заявил: раз уж Бапото привык не спать по ночам – пора горной хозяйке самой к нему наведаться! Более-менее чисто на местном диалекте эта хозяйка говорить выучилась.

      Испуг Накато порядком позабавил Амади. Всласть посмеявшись, он заявил, что будет рядом. Зато – сказал он – в этот раз не придется прятать глаза от призраков, которые только и ждут, как бы полакомиться свежей глупой душой.

*** ***

      Поселок спал. Рыть и стесывать камни – утомительное, должно быть, дело. Так что люди крепко спали, устав за день. Никто не услышал невесомых шагов Накато, когда она прошла к постройке, внутри которой спал Бапото.

      Девушка нырнула внутрь и притворила за собою дверь. Обстановка показалась ей странной – благо, после опытов Амади зрение ее оставалось острым и ночью. Притуплялась лишь способность различать цвета. Впрочем, до обстановки ей в этот раз дела не было.

      Она прошла через небольшое помещение во внутренний отдел. Любопытный способ строить – делить внутреннее убранство перегородками.

      В шатре такого не сделаешь. Накато приоткрыла еще одну дверь и скользнула внутрь. В небольшой нише стояла плошка с фитилем – она зажгла светильник. Она-то в темноте видит, а вот вождю нужно знать, кто к нему явился! Приблизилась после невесомо к Бапото, спящему среди шкур, уложенных на возвышении. Села рядом и осторожно коснулась кончиками пальцев плеча спящего.

      Он, вздрогнув, подскочил, уселся на ложе. Уставился на нее. Широко распахнутые глаза блестели в тусклом свете фитиля.

      - Ты пришла, - наконец проговорил он.

      В голосе вождя звучало удивление. И в то же время – он вроде как был доволен.

      - Разумеется, я пришла, - отозвалась Накато. – Ты не слышишь меня – и я пришла сама, чтобы ты наконец услышал. Что ты вытворяешь, человек? Ты ломаешь мои горы. Ты наносишь им незаживающие раны, и эти раны с каждым днем становятся глубже. Человек, я недовольна, - поведала она.

      Молчание ее настораживало. Он так ошарашен и внимательно слушает ее – или думает о чем-то своем? Человеческий вождь себе на уме. Девушка, закончив речь, уставилась на него пристально, ожидая ответа.

      - Наконец-то, - усмехнулся Бапото, стряхивая с себя оцепенение. – Я все ждал, когда же ты почтишь меня своим присутствием сама.

      Реакция удивила и обескуражила Накато. Человек должен был испугаться, растеряться, хотя бы разозлиться. Вместо этого он заявляет, что ждал ее. Содержание с трудом заученной речи он полностью проигнорировал!

      - Дерзишь, человек, - проговорила девушка, придя в себя.

      Отметила, что речь ее звучит удивительно чисто – мастер Амади остался бы доволен! Не зря она так старательно училась говорить на местном наречии.

      - В который раз, хозяйка, - широкая улыбка окончательно сбила Накато с толку. – А ты все выказываешь мне свое недовольство.

      Намек на ее бездействие? На то, что истинная хозяйка давно бы завалила камнями обнаглевших людей? Да не так, вроде бы в шутку – никого не покалечив, лишь напугав слегка – а всерьез, чтобы от поселка и вырытых в скале ходов ничего не осталось!

      Возможно. Истинная хозяйка так бы и сделала – Накато и сама так считала. Вот только на самом деле она не могла так поступить. Амади – мог бы, но это противоречило его планам.

      Бапото откинул покрывало и вдруг ухватил ее за руку.

      - Что ты позволяешь себе, смертный! – возмутилась Накато, вскакивая и вырываясь.

      - Хозяйка гор, дух, - протянул вождь. – Но воплотилась в тело человеческой женщины. Зачем? – он пристально уставился на нее.

      Да боится ли он хоть чего-нибудь?! Зря она, наверное, подошла так близко. Разве уселась бы настоящая хозяйка гор на постель человека, которого пыталась выгнать со своих земель? Кто ее знает, эту хозяйку. Ее и на свете-то не существует.

      - Воплотилась, чтобы в последний раз предупредить тебя, человек, - девушка постаралась, чтобы голос ее звучал внушительно. – Прекрати рушить мои горы! Не для того они стоят, чтобы смертная букашка рыла в них ямы. Прекрати ломать горы и убирайся прочь. Уводи людей, - она отступила от ложа. – Я предупреждаю тебя в последний раз, смертный! – прибавила она.

      Грызло ощущение, что она провалила свою миссию. И горское наречие освоила, и держит осанку, и говорит правильные слова с правильной интонацией. Но во взгляде вождя – ни страха, ни смущения.

      Глядит пристально, будто пытается увидеть сокровенные мысли. Должно быть, сейчас лучше уйти.

      - Подумай над моими словами как следует, вождь людей, - проговорила она – голос звучал громко и ясно, Амади был бы доволен. – Вам здесь не место! Уходите. Пока я отпускаю вас с миром, - она еще шагнула назад.

      - Стой! – шепнул дико Бапото, подаваясь вперед и хватая ее снова за руку. – Не торопись, я знаю, что ты сильнее меня, - он дышал тяжело, глаза блестели в полумраке, едва разгоняемом тусклым светильником. – Я заметил знак на твоей руке, - он сжал ее руку сильнее. – Ты принадлежишь колдуну! Ты – его игрушка. Безвольная кукла. Сознайся в этом! – слова падали торопливо, словно Бапото боялся не успеть. – Я тебе помогу. Я знаю, как помочь, как снять злое колдовство, что тебя держит в подчинении. Ты будешь свободна! Мы вместе станем править этими горами. Ты будешь хозяйкой – настоящей хозяйкой! А я – хозяином.

      - Ты будешь хозяином, - повторила ошарашенная натиском Накато еле слышно. – Этих гор – и моим, - она и сама не заметила, как сорвалась с губ оговорка.

      - Нет, - он замотал головой. – Нет! Ты будешь свободна. У тебя не может быть хозяина. Ты слишком свободна для этого. Разве игрушкой колдуна ты хотела быть? Его безвольным бессловесным орудием? В твоих глазах я вижу вольный степной ветер и бескрайние просторы. Скажи, я ведь прав?

      Накато с трудом сдержала смех. Это в ее-то глазах увидел он вольный степной ветер! Ветер носился по степи – да только не для таких, как она.

      - Нет, человек, - она покачала головой, отнимая руку. – Ты не прав!

      - Скажи мне, - он пронзительно глядел на нее. – Скажи, кто подчинил тебя? Что за колдун? Неужели старик Иму?! Но зачем ему? – Бапото покачал головой, схватился за голову. – Нет, ему незачем. Я ему щедро плачу – на что ему такие фокусы? Ты знаешь Иму, слышала его имя? – он вгляделся пристально в ее глаза.

      - О чем ты, человек? – Накато ощущала себя глупо – продолжать притворяться, когда он все уже понял! И она сама подтвердила его догадку. Только он не уверен – Иму ее послал, или есть кто-то еще.

      - Нет, не Иму, - он покачал головой. – Ты знаешь Иму?

      Что сказать?! Хозяйка гор должна знать обо всем, что у нее творится. А засланная игрушка колдуна знать о существовании Иму не должна была. Ведь это не он ее послал! Так должен был думать Бапото.

      - Я знаю обо всем, что творится в моих владениях, человек, - нашлась она. – Я вижу каждого, кто ходит по этим горам. Никакой Иму меня не интересует.

      - Неужто, - Бапото усмехнулся. Как быстро вернул самообладание, как самоуверен! – А он мне все уши прожужжал. О тебе. Не уходи! Хозяйка гор, - протянул он насмешливо. – Останься! Мы станем вместе править этими горами и окрестными племенами!

      Накато выпрямилась, высвободила руку. Взглянула на смотревшего на нее насмешливо снизу вверх Бапото. Он не попытался вскочить на ноги – он совершенно ее не опасался! От его усмешки ей сделалось неуютно.

      - Я и так – хозяйка этих гор, - высокомерно заявила она, стараясь сохранить уверенность в голосе. – А править племенами – на что мне людишки? Власть – это ваша, человечья выдумка. Подумай хорошенько, вождь Бапото, - поразительно – ей удалось произнести последние слова внушительным тоном. – Подумай, - она отступила к двери.

      Сдвинула пластинки амулета, приоткрыла створу двери. Да помилуют ее боги охоты, до чего нелепы эти неподвижные сооружения – дома! Покинуть шатер было бы куда как проще. Она выскользнула наружу, стараясь не производить шума, и захлопнула за собою дверь. Отпрыгнула от входа и ринулась к скалам со всех ног – прочь, скорее прочь! Убегая, заметила, как вышел Бапото следом, принялся оглядываться и шарить вокруг. Никого он, разумеется, не нашел. Накато была уже далеко.

      Она кратчайшим путем промчалась через поселок – благо, люди убирали снег среди своих построек. Хоть что-то хорошее!

      У окраины оглянулась. Бапото замер на пороге дома, вглядываясь в ночную темноту. Ее он не видел, а следов на земле не осталось. За окраиной начиналась земля, не очищенная от снега. То-то смешно будет, если поутру обнаружит Бапото следы босых ног! Хозяйка горная босиком по земле бегает.

      Если остались у вождя какие-то сомнения, то следы их рассеют окончательно. Хотя кого она пытается обмануть?

      Сама себя! Бапото сам сказал – он видел знак на руке. Девушка взглянула на руку. Знак, поставленный Амади, прятался под краем браслета. Ведь разглядел! Да помилуют ее боги. Амади будет в ярости! Не вышло из нее хозяйки. Хочешь, не хочешь – а нужно возвращаться.

      Перепрыгивая с одного крупного валуна на другой, она перебралась к скальной стене. Амади ждал ее в небольшой скальной расщелине. Она хотела было выложить тут же ему все – но он кивнул ей в сторону, где находился шатер. Сам пошел следом.

Обернувшись, Накато увидела, как тают следы, оставляемые ими на снегу. Вождь Бапото найдет поутру лишь нетронутый снег.