- Он мне палец чуть не отгрыз! – возмутился хрипло Андрей, показывая руку.
А с пальцем сделалось скверно. Посинел, и кровь выступила.
- Блин! – он только сейчас понял, что дело совсем плохо. – Этот плясун что, сустав перегрыз?! Он же почти болтается! – фаланга и правда торчала как-то неестественно.
- Ничего, счас тебе и первую помощь окажут, - посулили добродушно. – Но ты ж понимаешь – с такими укусами отпускать нельзя. Ты скоро сам таким же станешь!
- Я уже был, - запротестовал Андрей. – И меня уже покусали. За больницей Моряков.
- Врачу расскажешь, - равнодушно отозвался один из военных. – Ты от больницы Моряков сюда шел? Зачем из дома вышел? Для кого объявление делали?
- Пешком сюда с час добираться, - заметил второй. – Да ты крепкий парень! Длинный период инкубации.
- А ты вспомни того, который больше суток после укуса ходил, как нормальный, - отозвался первый. – Так нахрена выходил-то? Да еще и пошел так далеко. Чего вам всем, медом на улице помазано? Сказано же было – сидеть по домам, в городе эпидемия! Вот вкатят тебе еще штраф, как оклемаешься.
Снова накатила волна паники. Эпидемия! Что ж это за зараза? Но этот сказал – оклемается. Значит, не смертельно.
- Я вообще очнулся на пляже, на Шесхарисе, - выдавил Андрей. – Я оттуда шел. До дома не добрался. Хотел в поликлинику завернуть – меня покусали за больницей Моряков…
Он сам не заметил, как повторяется.
- Ну, ничего. Доктор разберется, - успокоили его. – Заходи давай, раз пока адекватный.
Его завели на крыльцо и впихнули в коридорчик перед регистратурой. Там уже толпилась куча народу.
- Принимайте! – крикнул первый из камуфляжных. – Этого только покусали, сам еще не бросается! – и захлопнули за его спиной дверь.
*** ***
Нормально! Разобрались. Да с таким представлением его слушать никто не станет!
- Только покусанные – в очередь! – рявкнула бабулька со шваброй.
- Кто крайний? – робко осведомился Андрей. – И мне бы палец забинтовать…
- Не мельтеши, всех оформят! – прикрикнула уборщица. – Ишь ты, как тебя, - она покачала головой. – Видать, зомбак твой голодный нынче из дома вышел.
Твою шпингалетку. Гуманизм цветет махровым цветом. Андрей и забыл, когда был в последний раз в поликлинике – последние пару лет предпочитал платные. Ну, сейчас разом наверстает все упущенное!
- А ты пальцем своим тут не тряси, - зло буркнула какая-то тетка, обернувшись к нему. – Меня вон за шею тяпнули – я ж не жалуюсь! Мужики нежные пошли, как фиалки, - прибавила она с отвращением.
Андрей глянул на ее шею и отшатнулся. Еще б немного – и вены бы разорвали! Что ж ее никто в кабинет первой помощи не направит?
А может, удастся свалить отсюда? Доберется потом как-нибудь потихоньку до частной клиники – не могли ж они позакрываться?
- Ты на дверь не зыркай, - пригрозила бабка ему шваброй. – Выйти ты отсюда только без зубов сможешь! Чтоб наверняка уж не погрыз никого, зомбак! – и она скрипуче рассмеялась своей же шутке.
В очереди оживились – видно, бабуля-уборщица здесь исполняла на совмещении роль охранника и аниматора для страждущих.
Андрей огляделся. Очередь стояла мрачная и, кажется, не двигалась. Ну да, точно! Те, что торчали перед окошком регистратуры, так там и стояли. И ничего!
- А почему очередь не движется? – тихо осведомился он у пенсионера, стоявшего рядом.
- Дык транспорт-то ушел, - отозвался тот. – Вот вернется за нами – и движение пойдет, - он усмехнулся. – В три минуты всех погрузят!
- В смысле – погрузят?! – ужаснулся Андрей.
- Да в том самом смысле и погрузят, - давешняя тетка услышала разговор, а ей, видать, страсть хотелось с кем-нибудь поругаться. – Ты ж покусанный, как мы все! Не к людям ведь тебя выпускать? Повезут… куда следует, - она скривилась.
- Стойте-стойте, - парень ощутил, как паника накатывает снова – в который уже раз. – А поесть хоть дадут?
- Ага, - заржали в очереди. – Потом догонят и еще раз дадут!
Да твою дивизию! Вот это он влип. И есть сразу захотелось – сил никаких. Он же с утра ничего не ел, а марш-бросок устроил – будь здоров, не кашляй. И что значит – за три минуты всех погрузят?
- А как это – за три минуты погрузят? – робко осведомился он – кажется, здесь все знали о происходящем куда больше, чем он. – А как же палец? Этот чокнутый, кажется, сустав повредил – как псина на кость набросился!
А палец-то распух – очень нехорошо распух и сделался какой-то фиолетовый. Быстро его разнесло. И боль противная – ноющая, пульсирующая.
- Да ты задолбал со своим пальцем, пиздюк, - взревала вдруг тетка. – Я счас тебе его совсем отгрызу! Нет пальца – нет проблемы, - и она ринулась к нему.
Андрей в ужасе шарахнулся в сторону, наткнулся на девчонку-подростка, торчавшую в телефоне. Та испуганно взвизгнула.
К его удивлению, на помощь пришла та самая бабулька – уборщица. Она ловко выскочила перед взбешенной теткой, подставив черенок от швабры.
Склочная бабища так и впилась зубами в дерево, аж зарычала. Глаза налились кровью. Андрей в ужасе таращился на эту картину. Не каждый день такое увидишь! Хотя в поликлинике, может, это и не редкость – в очередях всякое случается. Он потому и перешел на частные клиники, едва появилась такая возможность.
- А ну, ребята! – браво гаркнула бабуля. – Одна, кажись, спеклась!
Появились двое санитаров. Лениво скрутили рычащую женщину, повели куда-то. Та вырывалась.
- Все равно все уже покусанные, - пробурчала девчонка, которую пихнул Андрей.
- Извините, - пробормотал он. – Я не хотел. На меня сегодня уже бросались…
- На нас на всех сегодня уже бросались, - та флегматично пожала плечами.
- Пошли, страдалец, - бабуля – не иначе, сжалившись – хлопнула Андрея по руке. – Палец-то и правда распух. Может, и перелом. А транспорт придет – так не до того будет. В суете так и погрузят, а там – бог весть, когда тебя обработают, - она потянула его к двери регистратуры. – Девочки, сведите парня к доктору. Пусть палец ему посмотрит.
- Ой, еще с болячками их возиться, - заворчала регистраторша, неохотно поднимаясь. – Ну, идем, - она кивнула Андрею. – Води их к доктору… а они тебе раз – и доктора покусают, - ворчала она, шагая по коридору. – И кто тогда будет пациентами заниматься?
- Я не покусаю, - робко отозвался Андрей, спеша за ней.
В душе всколыхнулась надежда. Увезут? Ладно! Можно даже без еды потерпеть – только бы палец хоть посмотрели. Как он работать будет, если срастется неправильно? А ну, как заражение, инфекция – еще и ампутировать придется.
- Ой, молчи уж, - регистраторша махнула рукой. – Видали таких – не покусаю, - передразнила она. – Все вы такие – знаешь, сколько навидались со вчерашнего дня?
И он смолк. Не передумала бы!
*** ***
- Перелом, - вздохнул усталый врач, осматривая палец. – Вот рентгена нет – и не отправишь вас туда.
- Почему?
- Ну как, почему. Видели, что творится. Вот сейчас вы тоже взбеситесь да кусаться начнете.
- Не начну! Меня еще у больницы Моряков покусали, - Андрей пересказал вкратце историю своих злоключений.
- Ну! Аж у больницы Моряков, говорите. А с тех пор уж больше часа прошло. Вот какой у вас окажется инкубационный период? То-то и оно! Другим-то от пяти минут до получаса хватает. Вы ж в любой момент можете озвереть! По-хорошему, я и права не имею вот так вас в кабинете держать. Сидите уж, - он поднялся. – Схожу за хирургом – повезло вам, как раз приехал и дежурит, - и вышел из кабинета.
Андрей остался, вконец озадаченный. И подавленный. У него перелом – а этих волнует только, что он покусать кого-нибудь может! Нет, понять-то можно – чего стоит только та тетка, которую санитары уволокли. Да и псих улыбающийся, который его цапнул перед самой поликлиникой, не лучше. Про тех демонстрантов лучше вовсе не вспоминать!
Врач вернулся минут через пять, да не один. Небольшой кабинет наводнили люди в белых халатах: еще один врач, медсестра. И двое медбратьев – тех самых, что уводили склочницу от регистратуры.
Один стал за спиной Андрея, цепко ухватил за плечи.
Да чтоб тебя! Они что, без анестезии собираются сустав вправлять, или что? Но нет – хирург тоже ощупал палец, поморщился в задумчивости. Заявил, что гипс наложить хватит – а там пусть разбираются на пункте назначения. И взялся за дело. Даже укол вкололи, и боль сразу ослабла.
Андрей попытался рассказать, как проснулся на диком пляже, но от него отмахнулись. Заявили – там разберутся.
Где – там? Не иначе – на небесах.
Спасибо хоть, в туалет потом проводили и воды попить дали. Даже не из крана – выдали бутылку минералки, которую он тут же и опустошил чуть не наполовину.
Жить сразу стало легче.
Вот только в это самое время пришел пресловутый транспорт.
Погрузка завершилась и правда в считанные минуты. Тетка, которую скрутили санитары у регистратуры, и давешний псих, уже сидели в автобусе, кода туда усаживали остальных. Оба приплясывали, чуть подпрыгивая на сиденьях, и что-то напевали.
В этом они оказались не одиноки. Кое-кто из загруженных с энтузиазмом принялся подпевать и приплясывать. Остальные понемногу втягивались: притопывали, дергали плечами. Тинейджерка, которую Андрей чуть не сбил с ног, убрала свой телефон и тоже подергивала головой, отбивая такт пальцами по поручню.
Он отодвинулся подальше, в конец автобуса. Однако даже задняя площадка не стала надежной защитой.
Автобус тронулся. Вдобавок в салоне зачем-то включили музыку, и теперь пританцовывали все.
Все, кроме Андрея. Кошмар ситуации дошел до него только сейчас: он остался внутри салона один, наедине с толпой танцующих! Тех, кого «догнало». И ни одного медбрата, ни одного военного! Правильно, им-то чего подставляться – их же покусают в этой закрытой клетке.
А его одного они просто загрызут. Вот банально.
Даже если на него это сумасшествие по каким-то причинам не действует и не передается –что проку? Тот псих чуть не отгрыз ему палец – теперь рука в гипсе. А толпой они его просто порвут!
Вон уже, поглядывают на него косо. Пока вроде сдерживаются…
А автобус, как назло, катит так неторопливо по пустым улицам, словно никуда не торопится. Пока приедет – от него точно лоскутки останутся. Андрей ошалело осматривался, ища хоть какой-то защиты. Тщетно! В чьих-то глазах он еще видел сочувствие, но оно медленно таяло, уступая место сумасшествию. Да и те, кто ему пока сочувствует, вступаться не станут. А бабули со шваброй здесь нет.
Надо было швабру попросить перед погрузкой. Хотя кто бы ему дал.
Хотя… друг друга-то они не кусают! Чуют своих. А как чуют? Андрей чуть не запрыгал от восторга, сообразив. Они не кусают тех, кто уже танцует!
Настроение, конечно, не дискотечное – это ж натуральный пир во время чумы. Но жить захочешь – еще не так раскорячишься.
И он неловко повел плечом. Принялся вилять тазом, притопывать.
Получалось, конечно, далеко не так ловко, как, смутно помнилось, выходило, когда в первый раз бегал покусанный. И без огонька – в отличие от остальных. Но тех, кажется, и это устроило. Интерес к нему потеряли. И он продолжал конвульсивно подергиваться, стараясь попасть в такт продолжавшей играть музыке.
Автобус катил неторопливо – видимо, чтоб не растрясти плясунов на поворотах и лежачих полицейских. Андрей, приплясывая, поглядывал в окна.
Можно было, конечно, повернуться вовсе спиной к салону. Но он боялся. Кто их знает, этих покусанных – кинутся сзади, заметив, что он потерял бдительность!
Музыка сделалась громче.
Как назло, заиграла какая-то бодрая композиция – кажется, что-то латиноамериканское. Самба, румба, зумба – он в этом не разбирался.
Господи, как хорошо, что он не повернулся к ним спиной! Андрей оторопело глядел, как пляшущие зомбаки дружно подхватились, выстроившись в некоем подобии порядка. И принялись отплясывать в лад.
Нет, его вялых подергиваний точно не хватит для маскировки!
Пришлось вытягиваться во фрунт и шевелиться бодрее. Теперь возможности глазеть в окно не было – Андрей только краем глаза выхватывал время от времени знакомые ориентиры. Все силы уходили на то, чтоб не рухнуть, когда автобус дергал или притормаживал. Ехали от центра по Анапскому, к выезд в направлении Краснодара – куда их везут, хотелось бы знать? Там же ни одной больницы, насколько он помнил. За город, что ли, вывезти собираются?
А там закопать. Или сжечь – чтоб заразу не распространяли. Потому и музыку включили. Напоследок. От этих мыслей разом сделалось дурно.
Прямо ложись да помирай – только очень уж не хочется, чтоб его зубами рвали. Так не хочется, что он продолжал дергаться под музыку, уже осознавая всю тщетность этого занятия.
А зомбакам – хоть бы хны! Пляшут – и хоть трава не расти.
И почему он все-таки не такой, как они? Их вон всех накрыло. А он – стеклый, как трезвышко, только ноги гудят. И сердце колотится, как сумасшедшее.
Еще и кондиционера нет. Музыку, главное, включили – а кондиционер, значит, зомбям без надобности. А он-то уже потом обливается!
Этим – хоть бы хны.
Господи, когда ж и его наконец накроет! Или морской воздух нынче поутру излечил его окончательно и бесповоротно? Андрей не представлял, что станет мечтать о том, чтобы превратиться в танцующего зомби, как о величайшем из благ.
Ничего не соображать. Ничего не понимать и не ощущать. Просто двигаться под музыку и получать от этого кайф. Господи, ну пожалуйста!
Автобус докатил до автозаправки и лихо повернул. Видно, водитель таки забыл, что везет живых людей, которые не держатся за поручни.
Впрочем, внимание на это обратил только Андрей – даром, что одной рукой он таки придержался. И все равно чуть не улетел. Остальные даже, кажется, не заметили – как плясали, так и продолжили плясать. Никто даже с темпа не сбился.
Он один выбился, и ближайшие зомбаки сразу принялись кидать на него кровожадные взгляды.
Андрей принялся суетливо выплясывать – и снова промахнулся с темпом: теперь он слишком торопился, опережая остальных.
Куда их, блин, везут – в Абрау, что ли? В море топить или в санаторий?!
Ну да. Море же лечит. А что, в черте города моря не нашлось? Чем им городской-то пляж не угодил? Тьфу ты, эти военные с их приходами!
Андрей представил, как станет выплясывать до самого Абрау – и ему сделалось дурно. Это ж минут сорок, а то и час с такой скоростью! Еще и серпантин…
Может, лечь-таки, пусть кусают?
На повороте снова повело, и он на автомате схватился за другой поручень – правой рукой. Стукнулся гипсом и чуть не взвыл – напомнил о себе поврежденный палец. Желание лечь и подставиться под зубы зомби моментально испарилось.
А сам дурак! Надо было стекло выбивать, когда по Анапскому ехали. И в окно выпрыгивать. И драпать. Что они, погнались бы за ним, что ли? У них – полный автобус настоящих зомби! Кто там мог поместиться в водительской кабине? Один шофер да трое-четверо военных с дубинками. Охрана.
Они бы, может, не сразу бы и поняли, что произошло. Что они, следят за салоном, что ли?
А там до дома было бы рукой подать. С полчаса быстрым шагом. А он бы и бегом домчался!
Правда, скорее, он бы себе руки-ноги переломал, шею свернул и череп пробил. Он же не Брюс Уиллис какой, чтоб такие фокусы выделывать. Да и стеклорезов по нынешним временам в салонах не оставляют, как еще лет пятнадцать-двадцать назад можно было увидеть. Теперь все это счастье разве что у водителя найдешь – вместе с аптечкой и огнетушителем. Только башкой окно и выбивать.
А он таки не Брюс Уиллис…
Автобус набрал скорость. С одной стороны – хорошо, быстрее доедут. С другой – на поворотах неплохо так заваливало на сторону.
Зомбаки прыгали, лихо вскидывая руки – им-то что!
Андрей тоже прыгал – а что делать? Ноги уже не просто гудели – еще немного, и они попросту откажутся его держать.
Господи, дай сил дожить до момента, когда этот сюрреализм кончится! Чем угодно уже, лишь бы наконец прекратился.