На завтрак вывели в общее помещение. Андрей с удивлением обнаружил, что он не единственный адекватный пациент. Все, с кем ехал вчера в автобусе, в полном составе находились за столом. Взъерошенные, помятые, замученные – но совершенно мирные и спокойные.
Видно, для выздоровления морской воздух не особенно и требовался. Достаточно было «перебеситься» какой-то период – и человек возвращался к норме.
В импровизированной столовой на стене висел телевизор.
Один из бывших зомби нашел пульт и по молчаливому согласию остальных добавил звука. Завтракали в молчании, под выпуск новостей.
- …народные остряки уже прозвали заболевших новыми зомби, - рассказывала журналистка, указывая на колонну танцующих людей за своей спиной. – Люди полностью теряют самоконтроль, способность адекватно воспринимать и оценивать реальность. Они подчинены одному позыву: танцевать! Танцевать любой ценой.
- Анжела, - оклик второго журналиста, в студии, заставил ее осечься. – А что со слухами об агрессивности этих новых зомби? Пока что люди выглядят вполне мирными…
- Да, на первый взгляд кажется, что люди мирно танцуют. Но видимость обманчива! Во-первых, только-только заболевшие пациенты проявляют крайнюю агрессивность, и могут броситься на любого из находящихся рядом по какому-нибудь пустяковому поводу. Во-вторых, если выключить музыку – люди в первый момент окажутся дезориентированы. А затем уровень агрессии заметно повысится. Они начнут искать тех, кто не похож на них, чтобы броситься. Кроме того, если оказаться в непосредственной близости от такой толпы, то даже музыка не станет защитой.
О да, это Андрей испытал на собственной шкуре.
- Итак, вы говорите – зомби, - снова подал голос тот, что в студии. – И что же, люди и правда полностью теряют контроль над собой?
- Именно так, - журналистка кивнула, нервно обернувшись на колонну за своей спиной – видно, проверяла, не отделился ли кто-нибудь от толпы. – Можно сказать, личность целиком размывается, и остается только один инстинкт – танцевать. Ну, или искать того, кто не танцует, чтобы укусить и передать заразу дальше.
- Это именно вирус?
- Врачи, работающие на местах, пока осторожны в своих выводах. Но по своим каналам нам удалось выяснить, что причиной называют нейротоксин, поражающий нервную ткань и мозг.
- Звучит жутко! Каковы последствия заражения этим нейротоксином?
- Об отдаленных последствиях говорить пока рано – болезнь начала распространяться только позавчера, так что данных недостаточно.
- Анжела, уверяют, что город оккупировали военные. Однако никаких военных в кадре я не вижу. Люди на набережной танцуют совершенно свободно… или правильнее будет сказать – зомби?
- Вячеслав, - журналистка кивнула. – Да, это – те самые новые зомби. И военные тоже есть – буквально десять минут назад мы перед началом репортажа сделали звонок, и теперь ждем появления военных с минуты на минуту. Возможно, нам даже удастся заснять момент погрузки.
- Анжела, погрузки? И куда отправляют этих новых зомби?
- Военные уверяют, что отправляют заболевших в пункты оказания медицинской помощи. Однако до сих пор они игнорируют все наши просьбы показать эти пункты нам, - заговорила Анжела с толикой праведного негодования. – Обыватели утверждают, что видели, как автобусы с зараженными вывозят за город. Что происходит дальше с заболевшими – нам пока выяснить не удалось. Вячеслав?
О как. Журналисты, оказывается, всерьез озабочены судьбой зараженных!
- Анжела, - бодро отозвался журналист из студии. – Спасибо за разъяснения! Выходит, люди пропадают из города – их увозят военные. И после этого они пропадают с концами. Иными словами, из города вывозят десятки и сотни людей! Эдак Новороссийск совсем скоро обезлюдеет!
- Ну, пока что не похоже, чтобы городу это угрожало. Однако факт остается фактом – людей увозят. Нашу же группу за город не выпускают. И все наши попытки получить вид на выезд пока что пропадают втуне…
- Анжела, то есть получается – вы с группой сейчас оказались, если можно так выразиться, заложниками охваченного неведомой эпидемией города?!
- Вячеслав, именно так оно и есть, - журналистка кивнула, снова кинула взгляд через плечо. – Покинуть город мы не можем. Все, что нам остается – по мере наших сил продолжать освещать происходящие здесь события!
- Да, это как ничто другое убеждает в серьезности ситуации. Анжела, а что слышно о случаях вспышек эпидемии на кораблях, покинувших порт?
- Руководство порта согласилось ответить на наши вопросы по телефону. Нам удалось связаться с заместителем генерального директора. По его словам, больные на кораблях были изолированы, и в изоляции благополучно переждали период активного течения болезни. Сейчас переболевшие моряки вернулись к штатному исполнению своих обязанностей.
- Иными словами, нашим морякам удалось избежать массовых заражений на кораблях?
- Пока что да. По вопросам о принятых карантинных мерах на кораблях и профилактике дальнейших заболеваний заместитель генерального директора давать комментарии, к сожалению, отказался. А вот, кстати, подъехали военные грузовики! Жень, дай крупный план! – она махнула рукой, сама отодвинулась в сторону.
Толпа танцующих приблизилась. Лица – отрешенные, знакомые остекленевшие взгляды, устремленные прямо перед собой.
Вот в кадр въехало с полдесятка грузовиков, из кузовов повыпрыгивали военные в бронежилетах, в знакомой уже защите на плечах и руках, с резиновыми дубинками. Из кабин грянула музыку, перебивая ту, что уже звучала из уличных динамиков.
Военные с дубинками, пританцовывая, вклинились в толпу, рассекая ее. От людской массы отделяли группки по пять-шесть человек и оттесняли их к грузовикам.
Сверху сбросили длинные деревянные пандуса. И по этим пандусам танцующие принялись взбираться в кузова. Андрей только головой покачал – нашли же подход к потерявшим адекватность людям! В каждый кузов загружали десятка по два-три человек, следом запрыгивали пять-шесть военных, и машины уезжали.
Интересно, у них что, автобусы закончились?
К площади подруливали новые грузовики, погрузка происходила по отработанной схеме. Вояки работали молча, слаженно и деловито.
Андрей невольно восхитился. Помнится, в армии строевая подготовка казалась бессмысленным издевательством. Но вот, пожалуйте – применение в реальных рабочих условиях.
- Да, зрелище поистине завораживающее, - подал голос Вячеслав. – И пугающее!
- Вы правы, Вячеслав, - в кадре снова появилось лицо Анжелы. – Военные работают на удивление слаженно и решительно. Нам не удалось, к сожалению, связаться с теми, кто командует частями, занявшими город. Однако мы сейчас попытаемся побеседовать с рядовыми бойцами, так сказать, в полевых условиях! – она решительно двинулась с микрофоном в сторону ближайшего грузовика.
Камера, чуть замешкавшись, качнулась и поплыла следом. Видно, оператор не разделял решительного настроя журналистки.
- Добрый день! – бодро обратилась она к военнослужащему, как раз оттеснявшего плечом дамочку в шелковой пижамке к пандусу. – Первый канал…
- Отойдите! – рявкнул тот, едва на нее взглянув. – Если вас сейчас покусают – поедете с нами! Сумасшедшие, - прибавил он, отвернувшись. – Нормальные люди по домам сидят, а эти сами на рожон лезут. Отойдите отсюда с камерой!
Заметив незапланированную помеху, к месту подошел еще один военный – видимо, командир.
- Пожалуйста, расскажите, что происходит! – журналистка ткнула в него микрофоном.
- Происходит погрузка зараженных людей для отправки в пункт медицинской помощи! – отчеканил тот – видимо, заранее заготовленную фразу. – Пожалуйста, отойдите – для вашей же безопасности.
Возразить бойкая журналистка не успела.
Камера дернулась, послышался глухой невнятный возглас. К журналистке сунулся один из зараженных – какой-то долговязый тощий тинейджер – и попытался укусить ее за плечо. Та звонко взвизгнула и, видимо, машинально сунула ему микрофон в зубы. Те звонко клацнули по материалу микрофона, проскребли по нему.
Тинейджерка, которую Андрей запомнил еще с поликлиники, аж поморщилась.
Журналистка отступила в испуге, озираясь по сторонам и выставив перед собой микрофон. Камера затряслась.
- Едешь с нами, парень, - добродушно заявил сбоку один из военных.
- Вы не можете забрать моего оператора! – всполошилась журналистка. – Вы не имеете права!
- Имеем, - ответили ей. – Все зараженные должны быть доставлены в пункт оказания медицинской помощи. А оператор ваш уже заражен. Полчаса-час, и тоже запляшет. Давай, парень, в машину. Сам – раз пока в адеквате. Камеру на пол ставь аккуратно, - судя по подергиваниям, его похлопали по плечу.
Кадр сместился – теперь видно стало только ноги. Сама камера замерла неподвижно. В кадре мелькнул растерянный парень в джинсах и невзрачной майке, которого, похлопывая по плечу, сопроводили к пандусу и загрузили в кузов. Полминуты – и этот грузовик тоже отъехал.
В кадр шагнули ноги в джинсах и белых кроссовках.
Журналистка присела рядом, заглянула в объектив. Неужели заявилась на площадь с одним оператором? Самонадеянно!
- Вячеслав, - проговорила она. – Вы сами видели, что только что произошло, - напускная бодрость поуменьшилась. – Только что нашего оператора, Алексея, укусил один из зараженных, и его увезли с остальными заболевшими.
- Убирайте камеру! – рявкнули сверху. – Сейчас машина подъедет. Вы мешаете!
- Вячеслав, извините, - она протянула руку, и экран погас. Видимо, выключила камеру.
- Вот это замес в прямом эфире, - восхищенно протянула тинейджерка.
- Нефиг было лезть со своей камерой, - с раздражением буркнула тетка, которая накануне предлагала Андрею решить проблему с пальцем кардинально.
- Что ж, - в кадр вернулся Вячеслав. – Дорогие телезрители, вы сами все видели. Нам остается только надеяться, что с остальными членами группы, застрявшей в охваченном эпидемией Новороссийске, все будет в порядке. Мы желаем им удачи и держим за них кулаки! Связь с нашей группой сохраняется, и мы будем по мере поступления сведений информировать вас о судьбе наших сотрудников. А теперь к новостям о вспышках новой болезни на кораблях, покинувших порт Новороссийска.
Действительно, по сообщениям наших источников, на нескольких сухогрузах были отмечены случаи заболевания матросов и даже младших офицеров. Как пояснили для нашего канала военные медики – причиной стал длительный инкубационный период.
Покусанные в самый первый день моряки попросту не поняли, что произошло, и чем им это грозит. В итоге – корабли покинули порт, и уже в открытом море столкнулись с эпидемией. Командованием кораблей было принято решение об изоляции заболевших и всех, кто с ними контактировал. В итоге повального заражения команды на наших кораблях удалось избежать.
Существует гипотеза, что человек, переболевший новым заболеванием, приобретает иммунитет, и в дальнейшем становится устойчив к возбудителю.
Что представляет собой возбудитель – пока что неясно. Вы слышали, что сказала моя коллега – медики называют виновником эпидемии некий нейротоксин. Но что он собой представляет – они, по всей видимости, и сами пока не понимают.
Один из бывших зомби взял пульт, убавил звук.
- А я слышал, что у эфиопов корабль охватило полностью, - поведал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Это как? – удивился пенсионер, тихо сидевший на углу.
- А так! Один взбесился, немедленно цапнул двоих или троих. Пока вели – еще кого-то покусал. Ну, и вместо того, чтобы покусанных изолировать тоже, их оставили работать. Через несколько часов покусали уже больше половины команды.
- И что они теперь? Возвращаются в порт? – возмутилась тетка, которая давеча чуть не покусала Андрея.
- Да кто ж их пустит? Тем более, что вернуться они и не могут. Корабль болтается в открытом море, а управлять им некому. Они сигнал бедствия подали, и все.
- Это что ж, все там сейчас пляшут? – ужаснулся еще кто-то.
- Выходит, так. Наши – все молодцы! Ни на одном корабле распространения не допустили. А эфиопы – раздолбаи. Никакой дисциплины!
- Ну, неизвестно еще, что наши вычудят. И вообще, откуда сведения такие?! В новостях об этом точно не говорили.
- А кто тебе в новостях станет такое рассказывать? – загорячился мужик.
- Ну, а ты сам откуда знаешь?
- Знаю. В порту работаю. Нам как раз тогда первое сообщение пришло, и через несколько часов – следующее, что инфекция распространяется, работа команды парализована, и они запрашивают помощь.
Вспыхнувший спор прервало появление ребят-срочников – пора было убирать со стола. Пациентов разогнали – кого на обследования, кого – к врачу.
Андрей вернулся в свою каморку с ведром и банкой воды. Нет, обидно все-таки: позавтракать пустили-таки со всеми, а теперь – опять кукуй в одиночестве! А поговорить с кем-нибудь хотелось. И развлечений, как назло, нет никаких. Даже музыки и топота снаружи нет – этот ангар был средоточием тишины и спокойствия.
Время от времени – шаги, смутные голоса. Слов не разобрать.
Сбоку слышался негромкий говор – там, на огороженной полотнами оргстекла площадке, разместили вчерашних зомби. Те, видимо, переговаривались от скуки.
То и дело что-то везли, что-то тащили. Раздавались глухо в отдалении команды, снаружи слышался шум машин и периодически гавкающая музыка. Видимо, включали для вновь прибывших, а после – выключали, чтобы не било по голове.
От нечего делать Андрей вытянулся на матрасе, принялся разглядывать потолок. Недавно еще не прочь был бы так побездельничать. Только настроения особого нет для этого.
К обеду число выздоровевших увеличилось на треть. Зато ужинал Андрей в компании пятерки незнакомых встрепанных молчунов с затравленными взглядами.
Видать, этих только отпустило, и они еще скверно соображали. Телевизор не включали – не иначе, чтоб не пугать бедолаг. А может, никому просто в голову не пришло.
Куда, хотелось бы знать, делись остальные? Что с ними сотворили?! В душе поселилась невольная тревога.
Андрей после ужина никак не мог успокоить рой мыслей в голове. Шагал из угла в угол – семь размашистых шагов в одну сторону, столько же – в другую. А потом за ним пришли – снова к врачу. Парень готов был прыгать от радости: может, сейчас хоть что-нибудь прояснится?
*** ***
- Так во сколько, ты говоришь, заразился? – врач с неподдельным интересом глядел на Андрея.
Парень моргнул – он вчера только все рассказывал! Видать, совсем заработался доктор.
- Ну, с утра, как на работу пришел, - отозвался он. – Около половины девятого было – я еще не переоделся, кофе решил попить. Вышел покурить на крыльцо…
- То есть – половины девятого еще не было.
- Ну, может, и была, - Андрей пожал плечами. – А может, и не было – я-то с точностью до секунды на часы не смотрел. Начальство еще не приехало.
- Ага, ага, - врач покивал. – Ты, значит, на крыльцо покурить, следом – бухгалтер… так? Напомни имя-отчество бухгалтера вашего.
- Полякова Ольга Михайловна, - парень вздохнул. – Да, вышла, попросила сигарету. Я еще удивился слегка – она обычно свои курила, тонкие. С ментолом. Ну, мало ли – может, кончились. Я ей даю прикурить, а она – цап за плечо!
- И ушла вниз по улице, - закончил за него врач. – В сторону проспекта Дзержинского. Вы ее остановить не пытались.
- Да я офигел!
- Понимаю, - тот покивал. – В то утро вообще много кто офигел, - хмыкнул.
- Я вообще не понял, что произошло. А потом меня сразу накрыло. Я даже не понял – в глазах потемнело. Помню, как держался за перила и сидел на крыльце, но смутно. Я же вчера рассказывал, - попенял он.
- Да ты, может статься, вообще самый первый заразившийся. В смысле – при массовых заражениях, если не считать первых двоих. Тут новых сведений подвезли.
- Я – самый первый?! – изумился Андрей. – Ну, даже не знаю, что сказать. Это такая честь, - пробормотал он саркастически.
- Я понимаю, - врач покивал. – Первые зараженные три дня назад как раз стали появляться между половиной девятого и девятью утра в районе Южного рынка. Ты оказался в числе тех, кто среагировал на внедрение вируса молниеносно – обычно инкубационный период составляет от десяти минут до двенадцати-восемнадцати часов. Это – экстремальные значения. Средние лежат посередине – от часа до шести. Ты, кстати, кусаться начал спустя минут пятнадцать – когда твои коллеги вышли на крыльцо, посмотреть – чего ты там лежишь.
- А почему так? – не удержался Андрей. – Ну, молниеносная реакция. Это значит, у меня мозги совсем жидкие? Что их нейротоксин так быстро развалил.
- Индивидуальная особенность организма, - врач пожал плечами. – Факторов множество. Скорость метаболизма, уровень стресса, хронические заболевания, гормональный фон… посмотрим, как быстро ты будешь реагировать на вирус без стимуляторов – кофеина и сигарет.
- А как же иммунитет?!
- А иммунитет у тебя идет на убыль, - хмыкнул врач. – Сегодня антител в анализах уже куда меньше, чем вчера. Будем смотреть – что завтра будет, послезавтра.
- А что с моими бывшими… коллегами? В смысле – товарищами по несчастью? Завтракали вместе, а на ужин их уже никого не было.
- Домой отправили, - врач пожал плечами. – Всех, кто приходит в себя, мы обратно в город вывозим и отправляем по домам. Объясняем, что иммунитет через несколько дней пойдет на спад, и тогда появится риск снова заразиться. Оно, конечно, понаблюдать бы за ними – но у нас помещения уже лопаются. В Раевку несколько стройотрядов завезли – они там срочно возводят новые ангары. До нас через время доберутся – они запрос первыми дали.
Андрей присвистнул. И тут же хотел возмутиться – его-то почему домой не отправили?! Он вообще раньше всех выздоровел.
- Ты посидишь, понаблюдаем, - врач словно мысли прочитал. – Надо знать, до каких значений падает иммунитет. Ну, и рентген-аппарат завтра к вечеру распакуют, палец тебе посмотрим, если надо будет – сменим гипс. Все, свободен, - прибавил он.
Пришлось возвращаться в каморку. Тревога улеглась, теперь грызла смутная досада – всех отпустили, а он один, как наказанный, остался!
Еще как назло, навстречу провели всклокоченную приплясывающую деваху в рваных капроновых колготках и шифоновом платье с разодранным рукавом. Вот сразу видно, куда укусили!
Конвоиры держались чуть позади, подталкивая ее в спину. Та неохотно шагала, явно злясь и скаля зубы. Проходя мимо Андрея, вдруг дернулась к нему и цапнула за руку повыше локтя.
- Да чтоб тебя! – отшатнулся парень. – Тьфу на тебя!
- Снежана, нельзя! – прикрикнул один из конвоиров, дергая ее за плечо.
Медбрат, сопровождавший Андрея, его дернул в другую сторону, а в деваху тыкнул дубинкой – но та уже прошла мимо. Ее повели дальше – тоже, видимо, к доктору. Зачем, интересно – тот пообщаться с зомби решил?
Андрей, потирая укушенное место, потопал дальше, окончательно скиснув. Не судьба, видно, синякам от укусов с него сойти!