Глава 3. Плата за душу

Если ты на перепутье, не знаешь, что делать и куда податься – молись, медитируй, вспоминай о Смерти. 

      Табит огляделся, веря и не веря собственным глазам.

      Поразительно, невозможно - но он все-таки очутился здесь. Царство Смерти - именно такое, каким его описывали священные тексты, расстилалось перед ним. Хозяйка всего сущего по непостижимым для смертного причинам позволила ему преодолеть путь и впустила туда, куда дорога живым была заказана.

      Ров с насекомыми, должно быть, был последним испытанием. Кто проходил его – оказывался внутри.

      Вокруг, куда ни кинь взгляд, расстилались бескрайние поля, заросшие высокой белесой травой. За спиной высилась громада ворот – они и правда поднимались на высоту четырех-пяти человеческих ростов. Над равнинами потустороннего мира раскинулось блекло-желтое небо, лишенное жизни и яркости неба надземного.

      Совсем рядом, неподалеку от ворот, по-прежнему плотно закрытых, замерла громадная, в два человеческих роста с лишним, фигура стража царства Смерти – человека с головой шакала. Вот голова чуть повернулась в его сторону. Ярко-голубые светящиеся глаза, лишенные зрачков, уставились прямо на Табита. Воин Смерти мгновенно понял, насколько наивны были бы помыслы обмануть или обойти этого стража.

      - Тебе здесь не место, - прогрохотал тот. – Живым запрещено находиться во владениях Смерти! Убирайся.

      Легко ему говорить. Убирайся!.. Куда? Последнее, что помнил Табит – как погрузился с головой внутрь массы насекомых.

      - Я должен увидеть хозяйку этого места!

      - Живым запрещено находиться во владениях Смерти, - повторил страж. – Убирайся! Твое время еще не пришло.

      - Я не уйду! – выкрикнул Табит. – У меня есть дело к хозяйке этого места, и пока она не выслушает меня, я не уйду! Тебе придется меня убить, чтобы заставить вернуться назад.

      - Если я убью тебя, тебе придется остаться здесь, - резонно возразил страж. – А для тебя это рано, Смерть пока не претендует на тебя.

      - Я уйду, когда поговорю с ней, - настойчиво повторил Табит. – Я – воин Смерти, и я хочу видеть свою госпожу!

      - Не слишком-то ты почтителен к своей госпоже, - покачал шакальей головой его собеседник. – Кричишь и требуешь, хотя дозволено тебе разве что умолять и смиренно просить.

      - Я смиренно прошу и умоляю – отведи меня к своей госпоже немедленно, мне необходимо ее видеть.

      - Ты дерзок, смертный, - страж нахмурился, глаза разгорелись сильнее. – Думаешь, я не знаю, кто ты, откуда и зачем явился?! Я видел, как ты долгие дни пробирался через барханы, следуя за жучком-скарабеем.

      Табит подобрался, готовый к тому, что он кинется на него. Однако нападения не последовало. Глаза чуть потускнели, голова слегка склонилась. Страж смолк, будто что-то обдумывая. Воин Смерти терпеливо ждал.

      Он готов был сопротивляться, если страж попытается убить его или выкинуть прочь – но напасть сам не мог. Слишком сильно было почтение перед Владычицей всего сущего и ее ближайшими слугами. Поэтому Табит просто внимательно наблюдал, приготовившись к любой неожиданности.

      Вот страж шевельнулся, и горящие глаза снова уставились на воина.

      - Идем, - пророкотал он. – Госпожа приказала отвести тебя к ней.

      Он развернулся спиной к Табиту и зашагал через поля. Воин, не веря в такую удачу, торопливо последовал за ним.

      Страж шагал широко, не заботясь, следует ли за ним смертный. В конце концов, это в его интересах – угнаться за провожатым. Дошел ведь он сам до царства Смерти – не оробел, не отступился. И Табит шел, стараясь не отставать – знал, насколько коварен этот край. Здесь легко можно было заплутать среди чистых полей, потерять из виду спутника, просто оказавшись на расстоянии нескольких шагов.

      Иногда воину приходилось и бежать. Тем не менее, он не забывал зорко глядеть под ноги: эти равнины были непредсказуемы. Оступишься – и угодишь в трясину, невидимую с расстояния пяти шагов.

      Кругом, насколько хватало взгляда, расстилались все те же просторы, заросшие белесыми стеблями, колышущимися то и дело под дуновением не ощущаемого ветра.

      Сияющие хрустальные стены вознеслись перед ними внезапно, будто из-под земли. Только что они находились среди полей – и вот над головой встали вытянутые вверх многогранные призмы башен, упирающиеся трехскатными острыми крышами в осветившееся изнутри небо. Стройные колонны, пирамидальные, ромбические и кубические вставки дополняли башни, составляя вместе несимметричный, иррациональный ансамбль.

      Башни украшали эбонитовые изразцовые плитки и кирпичики, вставки, узкие колонны и портики. Украшения ярко контрастировали с нежно-голубым прозрачным сияющим хрусталем. Громада замка ослепляла, так что в первый момент сложно было понять даже, где вход. А ведь ворота, высокие и узкие, под высоченной аркой, соединяющей две восьмигранные башни, находились прямо перед Стражем и его спутником.

      Хрустальные, сверкающие, высотой в добрый десяток человеческих ростов - такие могли оказаться лишь в потустороннем мире, где царила Смерть. В наземном мире вряд ли нашелся бы кусок хрусталя, из которого могла бы получиться столь огромная створа для двери. Да и как такой кусок доставишь к возводимой постройке, как установишь дверь-громадину?.. И даже если случилось бы чудо - недолго простояло бы сооружение - известно ведь: чем больше вещь, сделанная из хрупкого материала, тем быстрее она разобьется.

      Страж не стучал в дверь, никого не звал. Он слегка прикоснулся ладонью к одной из створ - и обе они распахнулись. И отошел в сторону.

      - Иди, - кивнул, указывая на открывшийся проход. - Тебя ждут. Я возвращаюсь на свое место - охранять вход в царство Смерти.

      И Табит, ощущая невольную робость, шагнул к дверям, и те распахнулись. Воин оглянулся - его провожатый уходил прочь, не оглядываясь. Собравшись с духом, он шагнул под высоченный хрустальный свод.

      Сердце рухнуло куда-то вниз, когда под ногами разверзлась бездна. Лишь когда нога коснулась гладкой поверхности, понял - пол был выложен отполированными обсидиановыми плитами. Стыков между ними было не видно, так что складывалось впечатление, будто шагаешь над черной бездонной пропастью. Табит не выдержал, склонился и потрогал. Обсидиан - никаких сомнений. Немного странно - в царстве Смерти камень, считавшийся священным для служителей Жизни.

      Стены украшал так же отполированный камень, выглядевший, точно внутри у него находилось звездное небо. Воин не удержался - подошел вплотную, потрогал. Под пальцами действительно был камень - твердый, холодный, как и положено камню. Подобное Табит видел впервые - мириады мелких точек, собранных в созвездия, под поверхностью глянцевой плиты. Кто знает - возможно, внутри этого камня и впрямь заключалось само небо со звездами.

Черные звездные плиты стен разделяли хрустальные колонны, над головой сходился стрельчатый свод. Правда, внутри хрусталь выглядел сумрачно - возможно, из-за соседства с черным камнем.

      Первые шаги по глянцевой черноте были осторожными - воину упорно казалось, что он все-таки провалится вниз. Чтобы идти увереннее, пришлось поднять взгляд и идти, не глядя под ноги. Если смотреть вперед - можно было представить, что идешь по твердому полу.

      Коридор оказался длинным - вроде и казалось, что вот-вот, и Табит достигнет противоположного его конца. Но он все шел, а проход тянулся и тянулся. Иногда он оглядывался назад, чтобы убедиться, что не топчется возле входа, и видел, что тот остался далеко позади. Впереди двери маячили, не думая приближаться - и вдруг, когда воину начало казаться, что он так и будет идти бесконечно в тщетной попытке их достичь, - воздвиглись над ним, так, что окинуть их взглядом оказалось возможно, лишь запрокинув голову.

      Он протянул руку и осторожно коснулся громадной створы. Та бесшумно распахнулась - в точности, как те двери, что остались позади. Табит шагнул вперед - теперь под ногами разверзлось звездное небо, в точности такое, как на стенах коридора.

      - Неплохо, смертный, неплохо, - снисходительный голос прозвучал гулко. - Даже для воина Смерти из долины Кор. Обычно смертные боятся входа в мой замок - разве что те, кто были при жизни слепыми, не испытывают ужаса. Они попросту не знают, чего положено бояться...

      Табит огляделся.

      Зал поражал - огромный, внутри мог бы вместиться один из небольших оазисов, разбросанных вокруг долины Кор. Купол терялся далеко вверху - едва ли не на высоте неба. Пол целиком состоял из знакомого по стенам коридора звездного неба. По стенам вился мозаичный узор из хрусталя и незнакомого багрово-алого камня. На трети высоты камень делался фиолетовым, а затем - синим. Купол казался черным, хотя разглядеть как следует снизу не получалось.

      Зал казался пустынным - владычицы этого места видно не было. По залу раскатился тихий смех.

      - Ты так хотел меня видеть, смертный, и вот я перед тобой. Теперь же ты занят убранством моих покоев. Ты мог хотя бы поздороваться.

      Голос мог принадлежать женщине лет тридцати-сорока. Не простолюдинке – жрице или жене одного из старейшин: слишком много было в нем самоуверенности. Табит еще раз растерянно огляделся.

      - Я приветствую тебя, - выговорил он. - Но я тебя не вижу...

      - А тебе обязательно меня видеть? - удивилась она. - Мне казалось, ты видел меня не раз. Я повсюду.

      Что ответить на это - он не нашелся.

      - Ну что ж, - решила она после некоторого молчания. - Не зря ведь ты шел так далеко. Пожалуй, я покажусь тебе, Табит, воин Смерти...

      - Ты знаешь мое имя?! - не удержавшись, переспросил он.

      Это ее насмешило.

      - Еще бы не знать! Первый и единственный пока что из смертных, кто решился на путешествие в мою обитель, будучи живым. И ведь дошел, - прибавила она, подумав. - Такой редкостный экземпляр человеческой самоуверенности – и не выделить среди тысяч его собратьев!.. Да, я запомнила твое имя, человек. Что ж ты застыл, подойди ближе.

      Табит послушно двинулся вперед - в дальнем конце громадной залы обозначились контуры возвышения с портиком и троном. Воин готов был поклясться, что изначально этой конструкции не было!

      Возле трона соткалась из воздуха фигура женщины - среднего роста, гармонично сложенной, в длинном песочно-желтом струящемся одеянии и с копной распущенных длинных черных волос. Она не уселась на трон, как полагалось бы Владычице, а оперлась небрежно на его спинку скрещенными руками.

      Табит, шагая к возвышению, внимательно разглядывал ее. Любопытно, это и правда ее истинное лицо, или Смерть просто натянула на себя чужую личину, чтобы показаться ему?

      Увидишь такую где-нибудь - ни за что не выделишь ее из толпы. Да, черты лица - правильные, красивые. Так могла бы выглядеть женщина из знатного дома - родственница одного из высших воинов или военачальников, храмовых служителей или ученых. Но ее облик ничем не отличался от облика простой смертной. Табит испытал невольное разочарование - он-то надеялся, что и впрямь увидит истинный облик Владычицы всего сущего.

      Даже глаза – зеркало души – ничем не выдавали того, что перед ним высшее существо. Обычные человеческие глаза, красивые, миндалевидного разреза, темно-карие, обрамленные пушистыми ресницами. Изогнутые брови.

      Лицо спокойно - ни за что не прочтешь, о чем думает хозяйка этого места, глядя на приближающегося смертного. Ни улыбки, ни нетерпения, ни гнева. Совершенная бесстрастность.

      - Умный мальчик, - негромко проговорила она, дождавшись, когда он подойдет. - Догадался, что это – не мое настоящее лицо. Вот только зря ты разочаровываешься: дело не в том, что я хочу скрыть что-то. Просто у меня на самом деле нет своего лица. Я ведь не человек. Я - Смерть.

      Табит замер перед возвышением, не зная, что на это сказать. Смерть не пошевелилась – продолжала стоять, облокотившись на трон. Длинное платье облегало стройное тело, обрисовывая женственные формы, тонкую талию.

      - Что ж ты там стоишь? - она чуть склонила голову набок. - Подойди, неудобно разговаривать, когда одному приходится задирать голову, другому – глядеть сверху вниз.

      - Как скажешь, - выговорил он.

      Робея, подошел к ступеням, ведущим на возвышение, медленно поднялся. Ему показалось, что в следящих за ним глазах мелькнула усмешка. Хозяйка этого места играла с глупым смертным. Возможно, ей, в ее вечном пребывании в подземном мире, просто не хватало развлечений...

      Поднявшись, воин замер. Пожелает ли она, чтобы он сел у ее ног?..

      Хозяйка замка шевельнулась - обошла трон, уселась на небольшой табурет, появившийся из воздуха совсем рядом с ним. Приветливо кивнула, указывая на свое место.

      - Присядь, - странно – в голосе не было и тени насмешки.

      Табит в замешательстве глядел на нее. Она правда хочет, чтобы он сел на ее место, сама же готова довольствоваться табуретом?.. Или так она пытается проверить его?

*** ***

      Смерть хохотала, роняя голову ему на колени. Табит сидел на царском троне, остро ощущая себя не на своем месте. Чувство растерянности сделалось невыносимым. Видимо, это было написано на его лице, потому что Смерть, подняв на него взгляд, снова залилась хохотом.

Вот ведь любопытно, - пришло внезапно в голову. - Лица своего у нее нет – она не человек. А смех – это тоже часть личины, что она натянула на себя? Умеет ли Смерть смеяться на самом деле?..

      - Ох, человек, - она покачала головой, утирая выступившие слезы. - Ну ты и насмешил меня. Вы, люди, презабавные существа, но живя вдали от вас всех, поневоле забываешь об этом. Мертвые не так смешны – их по большей части гнетет осознание своего нового состояния. Души, что живут здесь, под моей властью, печальны, трусливы и подобострастны. И безвольны. Они не умеют смешить. Царский трон – глупая человечья выдумка, воин. Мне неважно, где сидеть. Табурет просто более удобен, чтобы держать личину. А трон – мне показалось, что столь почетное место должно польстить гостю...

      - Польстить - да, - выдавил Табит. - Даже больше, чем польстить. Верховный Жрец в храме Смерти даже самому дорогому гостю или послу едва ли позволит сесть на свой трон.

      - Людишки, - повторила Смерть.

      - Лица своего у тебя, говоришь, нет, - решился Табит. - А смеешься как человек.

      - Смеюсь, - согласилась она. - Или ты считаешь, что мне этого нельзя? - точеные брови грозно нахмурились. - Быть может, ты хотел бы увидеть, как я смеюсь на самом деле?

      - Нет, - спешно отказался Табит. - Не хотел бы.

      Кажется, он исхитрился рассердить ее. А ведь он не успел даже заикнуться о просьбе, с которой шел к ней через пески и подземелья.

      - Ты ведь не просто так явился в мои владения, - она точно прочла его мысли. - Зачем ты здесь? Ты жив, и жить тебе еще много лет. Ты же пришел туда, куда попадают лишь души после смерти.

      Вот он – миг, ради которого он явился сюда. Сердце замерло – что-то она скажет, услышав дерзкую просьбу?

      - В твоих владениях недавно появилась душа, - несмело начал он. - Душа твоей жрицы. Она получила посвящение в храме полгода назад... чуть больше, - он запнулся.

      Смерть молчала, выжидающе глядя на него. Не выказывала ни нетерпения, ни гнева. Терпеливо ждала продолжения.

      - Она ревностно служила в храме Смерти, - продолжил Табит после короткого молчания. - Но... какое-то время назад она отправилась с Верховным Жрецом и другими служителями храма в Забытый Храм посреди пустыни. В день своего возвращения она умерла, не дожив до заката. Нэйла была моей невестой. Мы должны были пожениться после обязательного срока служения в твоем храме. Я пришел к тебе, в твои владения, - он глубоко вздохнул. - Просить вернуть мне ее душу.

      Он умолк, готовый ко всему: к вспышке гнева, возмущения, к тому, что на его голову обрушатся молнии и гром. Нет, он не надеялся, что ему позволят просто так забрать душу невесты: Смерть не выпускала того, что попадало ей в руки. Но, может, она потребует чего-нибудь взамен за душу любимой? Возможно, найдется что-нибудь, что окажется для нее дороже человеческой души – одной из неизмеримого множества?.. Смерть задумчиво молчала. Воин на мгновение усомнился - слышала ли она, что он только что сказал.

      - Значит, ты явился за душой той, чья жизнь оборвалась? - переспросила наконец Смерть.

      Табит кивнул.

      - Она тоже могла бы жить еще долго, - проговорил он, подумав.

      - Не могла бы - раз умерла, - невозмутимо отозвалась она.

      Повисло молчание. Звонко капала вода в громадных водяных часах. Табит напряженно ждал – ведь не могли последние слова Смерти быть единственным, что он получит в ответ на свою просьбу?!

      Если она не согласится отдать душу Нэйлы – пусть испепелит его на месте! Иначе он сам ускорит свой переход в ее царство!

      - Ты не отпускаешь тех, кто очутился в твоих владениях, - начал он дрогнувшим голосом, видя, что она молчит. - Законы едины для всех, и ты не станешь менять собственных правил ради глупого и дерзкого смертного, который пошел на святотатство. Но если душу Нэйлы нельзя вернуть в мир живых – забери тогда меня к себе! - он схватил ее за руку. - Забери мою душу в свои владения. Позволь нам оказаться вместе хотя бы после гибели!

Он вскочил с трона и рухнул перед ней лицом в пол, как падали порой молельщики в храме Смерти.

      - Забери - иначе я выйду отсюда и сам, - он запнулся.

      - Глупый, глупый смертный, - голос Владычицы всего сущего оставался бесстрастным и задумчивым. - Сам отправишь свою душу ко мне? - она помолчала. - Это будет бессмысленная смерть. Ты не воссоединишься со своей невестой в моих владениях, потому что души твоей невесты здесь нет.

      До Табита не сразу дошел смысл услышанных слов. Он продолжал лежать, распростертый возле трона, на холодных плитах постамента. Смерти, видимо, наскучило сидеть рядом. Она поднялась, мимо него прошелестели легкие шаги.

      Звякнул мелодичный колокольчик. Ушей Табита достиг негромкий вздох хозяйки этого места. Грохнула в отдалении дверь, послышались тяжелые шаги, приближающиеся к трону.

Табит приподнял голову и увидел давешнего стража, что провожал его.

      - Душа жрицы по имени Нэйла из долины Кор, - раздался звонкий голос Смерти. - Получила посвящение в тамошнем храме Смерти полгода или год назад, погибла месяц или два назад после того, как побывала в Забытом Храме между долинами запада пустыни Хал.

- Ее нет у нас, - пророкотал страж. - Она никогда не появлялась в твоих владениях, госпожа, и ее имя никогда не появлялось в моих списках. Да, она должна была погибнуть – точнее, существовала такая вероятность. Но до нас ее душа не добралась. И имя ее из всех списков исчезло.

      - И из списка живых, и из списка мертвых? - уточнила Смерть.

      - Да. Это – одна из потерянных душ. Мы ведь не ведем их учета.

      Табит, подняв голову, недоверчиво слушал разговор. Страж не обращал на него внимания, да и Смерть, казалось, забыла о смертном.

      - Что делать с этим? - страж кивнул на воина.

      - Ничего. Я сама разберусь. Ты можешь идти, благодарю за сведения.

      - Я служу тебе, госпожа, - тот склонился, коснувшись сложенными ладонями сперва груди, затем – лица.

      - Ты слышал, - проговорила Смерть, когда страж удалился. - Твоей невесты здесь нет. Нет даже ее имени в списках умерших. Не в моей власти вернуть ее тебе.

      Табит молчал, потрясенный, не зная, что сказать. После смерти душа отправлялась в царство мертвых. О потерянных душах он слышал впервые и не знал, что это означает. Но поневоле в груди похолодело – совсем как тогда, когда он понял, что Нэйла мертва.

      - Что означает - потерянная душа? - выговорил он наконец.

      - Это означает, что для моего царства она потеряна, - отозвалась Смерть. - Она на земле. Если хочешь – я могу попытаться найти ее.

      - Если это возможно, - вскинулся Табит.

      - Только не падай снова, - она поморщилась. - Бестолковое подобострастие, оно раздражает, а не льстит. Поднимись и идем со мной.

      Табит послушно встал, последовал за ней. Смерть зашла за громаду часов. Воин шагнул следом – и очутился в просторной комнате, хотя точно помнил, что часы стояли сбоку возвышения, и за ними должен был находиться край этого самого возвышения.

      Стены облицовывала плитка из камня с знакомой россыпью созвездий внутри, только не черного, а золотистого цвета. В центре комнаты висел в воздухе хрустальный шар, к которому и направилась Смерть. Табит хотел вернуться украдкой, чтобы выглянуть из-за часов - уж больно любопытным ему показался переход в новое помещение. И обнаружил, что никаких часов нет - как нет и помоста с троном, где он говорил с Владычицей сущего. За спиной его находилась клепсидра, занимавшая целую стену, с множеством циферблатов и с разноцветной жидкостью в прозрачных сосудах.

      - Тебе не интересно, что сталось с твоей невестой? - удивилась Смерть, взглянув на него мельком.

      - Прости, - он смутился.

      Она недоуменно нахмурилась.

      - Куда ты собрался-то? Неужели испугался?..

      - Чего я должен был испугаться? - слегка удивился воин. - Ничего страшного я пока что не вижу.

      - Что, и шар судеб не пугает?

      Он помотал головой и подошел ближе, вглядываясь в шар - видимо, это о нем Смерть только что толковала.

      - Надо же, какой любопытный, - умилилась вроде как она. - А еще говоришь – готов умереть. Не готов, нет, - усмешка покривила ярко подкрашенные губы.

      Табит нахмурился – слова ее задели за живое. И в то же время заставили задуматься – выходя из родной долины, он был готов на все – на долгую дорогу, тяжелые усилия, лишения, на гибель. Он думал лишь о Нэйле. Сейчас же хватило незначительной толики чудес, чтобы заставить его забыть невесту и начать с любопытством глазеть по сторонам – точно праздный зевака.

      - Подойди, - окликнула Смерть. - Мне понадобится твоя помощь - так я быстрее найду след твоей невесты. Положи руку на шар, - приказала она, когда он стал с ней рядом. - И вызови в памяти ее образ...

      Выполнить просьбу оказалось легко - облик Нэйлы всплыл в памяти мгновенно. Табит вспомнил ее такой, какой она была в день посвящения: радостной, чуть взволнованной. Светлые брови слегка хмурятся, но черные глаза все равно светятся сдерживаемым восторгом. Распущенные пшеничные волосы, прямые и гладкие, стянуты синей лентой на лбу, простая белая туника спускается чуть ниже колен.

      - Рано, - проговорила Смерть. - Это было давно. Вспомни, когда видел ее в последний раз. И когда впервые услышал о ее смерти.

      Оживлять эти моменты не хотелось, но они вспыхнули в памяти почти против воли, заставив сердце болезненно сжаться.

      - А вот и она, - на точеном лице появилась довольная улыбка. - Отойди от шара!

      Смерть нетерпеливо махнула рукой, и Табит нехотя повиновался. Тяжелые воспоминания, припорошенные было песком после долгих дней дороги, всколыхнулись в душе.

      Ни клепсидра на стене комнаты, ни плиты из камня с бесчисленными россыпями созвездий внутри, не вызывали больше интереса. И решение загадки – как они попали в комнату, просто обойдя громадные часы, стоявшие на краю возвышения посреди необъятного зала, - уже не казалось важным. Подумаешь – самое обычное чудо. Это ведь потусторонний мир, замок самой Смерти – а значит, здесь все подчинено ее воле.

      Та стояла, сосредоточенно нахмурившись, положив обе ладони на шар. Молчание ее казалось Табиту зловещим. Внутренность шара заволокло непроглядной чернотой.

      Он, не зная, куда себя деть, снова повернулся и принялся разглядывать клепсидру. Разноцветная жидкость переливалась внутри стеклянных трубок и сосудов. Табит попытался сосредоточиться на их переплетениях, но тщетно. Тревога продолжала терзать. Имя Нэйлы исчезло из списков и живых, и мертвых. Что это означает – он не понимал, но его не оставляло предчувствие беды. Секунды тянулись мучительно.

      - Итак, слушай! - голос Смерти прогремел, заставив его вздрогнуть. - Твоя невеста и правда умерла. Однако душа ее не дошла до моих владений – ее вернули в тело.

      Табит недоверчиво глядел на Смерть. Он-то считал себя первым и единственным, кто осмелился нарушить порядок вещей в мире, вернув в мир живых ту, что ушла.

      - Ну разумеется, задолго до тебя существовали те, кто шел мне наперекор, - Смерть усмехнулась. - Служители Жизни, - пояснила она, видя его недоумение. - Это они порой забирают у меня мою законную добычу, давая жизнь тому, чему жизни не полагается. Служители Жизни оживляют камни, статуи, механических чудищ... и иногда мертвых. Она в храме Жизни.

      Табит молчал в замешательстве. Получается, он шел через пески, а Нэйла была совсем рядом?..

      - Я тебе не просто так это сказала, - проговорила Смерть. - Тебе придется заплатить за полученное знание. И тогда я помогу тебе вернуться и найти ее в храме Жизни. Ты ведь и сам хотел предложить мне свою службу за возвращение ее души.

      Он торопливо закивал.

      - Я готов!..

      - Вот и отлично, - она слегка улыбнулась. - Ты должен будешь пробраться в храм Жизни, найти там крыло сфинкса и сжечь его.

      - Сфинкса? - зацепился Табит. - Я думал, сфинксы – это легенда...

      - Легенда, - не стала спорить она. - Но любая легенда имеет под собой почву. Сфинксы когда-то жили повсюду, господствуя над многими землями. Однако с тех пор многое изменилось. Для вас, людей, они теперь – лишь легенда.

      - Для нас, людей, - задумчиво повторил воин. - Я верно тебя понял, владычица? – решился переспросить он. – Они ведь где-то еще остались, раз ты говоришь – они легенда лишь для нас.

      - А ты умен, воин, - она усмехнулась. - Но для тебя это неважно. Все, что от тебя требуется – уничтожить крыло легендарного существа, хранящееся в храме Жизни. Одно то, что оно находится там - кощунственно. И ты, если верен мне, обязан это исправить. Я выведу тебя на поверхность, а мои слуги, живущие в каменной долине, тебе помогут с возвращением. Я знаю, что тебе пришлось бежать от них, - она взмахнула рукой, предупреждая возражение. – Я прикажу Верховному жрецу, и он все сделает.

      - Благодарю... владычица, - Табит, повинуясь порыву, склонился перед ней.

      - Отблагодаришь, когда вернешься домой, - Смерть величественно махнула рукой. - Идем, я покажу короткую дорогу наверх. Свою Нэйлу ты найдешь в храме Жизни, когда станешь искать крыло сфинкса.

      - Госпожа, - он замялся. - Скажи, ты правда настолько доверяешь мне, что помогаешь, не зная еще, исполню ли я твое поручение?

      Смерть расхохоталась.             

      - Мне нравится твоя прямота, смертный, - проговорила она, отсмеявшись. - Но как ты выполнишь мое поручение, если я не помогу тебе добраться до дома? Ты же сгинешь еще раньше, чем доберешься до границы пустыни. И потом – да, я не могу ступить и шагу за пределы своих подземных владений – таков порядок вещей. Но я могу видеть все, происходящее в мире. И найти одного смертного не составит для меня труда. А ты и правда мог бы обмануть меня?.. – она с любопытством взглянула на него.

      - Нет, - он покачал головой. - Не мог бы...

      - Я умею читать в душах людей, Табит, воин храма Смерти, - она подошла. – И знаю – ты сделаешь все от тебя зависящее. Идем.

      Табит едва удержался на ногах, когда они мгновенно снова очутились на возвышении посреди зала. Он растерянно оглянулся, увидел Смерть, насмешливо улыбавшуюся.

      - Считай, что у тебя появилась возможность выкупить душу своей невесты, - проговорила она. – Ты ведь собирался предложить и такой вариант. И еще! – прибавила она, точно спохватившись. – По дороге ко мне ты потерял саблю. Я хочу вернуть ее тебе.

      В руках Смерти появился изогнутый клинок – один-в-один такой же, как тот, что утащила подземная тварь. Она протянула оружие Табиту, и тот благоговейно принял дар.

      - Это твой клинок, воин, - владычица улыбнулась. – Я забрала его и вернула ему способность разить. Отныне он никогда не затупится, никогда не сломается – потому что я дала ему твердость Смерти. Теперь твой клинок поистине безупречен – под стать своему хозяину.

      - Благодарю, - голос Табита дрогнул.

      Смерть была совершенно права – без своего клинка, врученного некогда в храме Смерти, он осиротел. И пустые ножны у бедра звенели тоскливо. Воин благоговейно вложил в них обновленное оружие. На душе потеплело. Владычица сущего внимательно наблюдала за ним.

      - Тебе пора, - проговорила она. – Прощай!

      Пол снова ушел из-под ног. Табит взмахнул руками, но не удержал равновесия и полетел в черноту.

*** ***  

      В чувство привело ощущение твердого ледяного камня под затекшим телом и льющейся на лицо воды. Пахло дымом, перед закрытыми глазами плавали мутные оранжевые пятна на черном фоне. Он вяло зашевелился, не понимая, что происходит.

      - Приходит в себя, - проговорил смутно знакомый голос над головой.

      Воин смерти наконец приоткрыл глаза и вздрогнул, узнав в склонившемся над ним человеке верховного Жреца здешнего культа еретиков. Лицо его освещал неровный свет горящих факелов, находившихся в руках стоящих вокруг служителей.

      - Нас привела сюда Смерть, наша госпожа, - бесцветно проговорил тот, увидев, что Табит очнулся. – Она приказала напоить тебя, привести в чувство и вывести наружу. Дать воды, еды в дорогу и отпустить.

      - Смерть?.. – собственный голос был хриплым.

      Жрец кивнул.

      - Мне это не по душе. Но так приказала Владычица. И мы не смеем ослушаться ее приказа. Вставай и идем, святотатец. Не знаю, чем ты заслужил милость госпожи, но я сделаю все, как она велела. Только берегись! Вернешься сюда еще раз – пеняй на себя. Вряд ли Владычица станет вновь защищать тебя – и вот тогда я отправлю тебя на ее алтарь! – он развернулся и зашагал к выходу.

      Табит, поднявшись, последовал за ним. Тело после долгого лежания на камне слушалось плохо, воин хромал, и один из служителей подставил плечо, чтобы ему легче было идти. Следом потянулись послушники с факелами, сопровождавшие Жреца. Итак, Смерть не обманула – она и впрямь приказала своим служителям помочь ему. И эти мрачные еретики действительно служат именно ей. До чего многолик мир, и многолика, оказывается, Смерть!

      Его вывели наружу коротким путем – дорога заняла не больше двух-трех часов. Табита отвели к лекарю, и тот обработал раны, напоил снадобьями. Дал бутыль с исцеляющим бальзамом в дорогу. Воину принесли воды, пищи. Вывели к границе скал и пустыни.

      Последним подошел Жрец. Молча раскрыл ладонь – и Табит едва сдержал возглас изумления: в руке оказался знакомый ему жучок-скарабей! Воин уверен был, что это – тот самый, что вел его сюда от самой долины Кор. Пока солнце медленно опускалось за границу песков, Жрец молча глядел на воина. Жучок на его раскрытой ладони вяло копошился.

      - Это ведь твой провожатый, - это было первое, что сказал Жрец, когда солнце скрылось окончательно. – Он доведет тебя обратно… Прощай!

      Он бережно опустил жучка на песок, и тот быстро зашевелил лапками, спеша по песку прочь. Табит поспешил за ним. Лишь раз он оглянулся назад – Жрец и несколько мрачных фигур следили за тем, как он уходит.

      - Прощайте! – он взмахнул рукой и, отвернувшись, зашагал, нагоняя скарабея.

      Спускались сумерки, и спинка жука начинила светиться все ярче. Даже любопытно – они заново вымазали его светящимся соком, или это все тот же?..

*** ***

      Он дошел до родной долины глубокой ночью, в самый темный предрассветный час. Горы, высившиеся вокруг нее, воздвиглись вдруг черными громадами, скрыв собой большую часть неба и протянувшихся в зените от горизонта до горизонта разноцветных полос.

      Даже воздух вокруг неуловимо изменился – воин Смерти безошибочно узнал воздух дома. Скарабей, многие ночи исправно светивший ему среди песков, точно звездочка, упавшая с небес на землю, внезапно скрылся. Видимо, нашел расщелину и заполз туда. А может, этот жучок на самом деле был посланником высших сил, и попросту испарился, выполнив задачу.

      Табит не стал искать в темноте дорогу между горами – решил подождать рассвета. Нашел удобное место среди камней, уселся лицом к пустыне. По дороге ему не встретилось ни одного оазиса – жучок полз напрямую к горам, окружающим долину.

      А воды в этот раз, несмотря на то, что не заходил в оазисы, ему хватило до самого конца. Воин достал последний бурдюк, в котором оставалось еще достаточно воды, сделал несколько глотков.

      Стала ли эта дорога короче? Он не мог бы сказать. Пожалуй, хорошо, что скарабей привел его сюда ночью: осталось время подумать, стоит ли показываться на глаза людям. Вопрос не праздный – ему ясно сказали, что Нэйлу искать придется в Храме Жизни. С одной стороны – раз уж собрался туда идти, вовсе незачем воскресать нежданно из мертвых. С другой – возможно, стоит заручиться поддержкой, собираясь проникнуть в таинственное, жуткое и опасное место.

      Вот только стоит ли ему ждать поддержки? Он, уходя, не сказал никому ни слова. Поверят ли воину, нежданно исчезнувшему, и столь же нежданно явившемуся обратно?

      И что скажет тот же Верховный жрец Смерти, узнав, с какой целью он покидал долину? Он ведь - святотатец, посягнувший на правоту самой Смерти – и какая разница, что та не покарала его, и даже отнеслась благосклонно?..

      К тому же задание Смерти касается только его одного. Это – плата за помощь Владычицы сущего в возвращении Нэйлы. Как он может просить кого-то помочь ему? Нет, платить свои долги за чужой счет – недостойно безупречного. Тем более, что между служителями Смерти и Жизни уже с десяток поколений царит перемирие. Проникновение в храм Жизни – прямое нарушение заключенных когда-то договоренностей. Никто на это не пойдет. Что касается его – то он теперь отверженный и для безупречных, что почитают Смерть, и для проклятых и отверженных служителей Жизни.

      Храм служителей мрачного культа находился в дальней, северной оконечности долины Кор. Вход в нее, через который приходили караваны кочевников, торговцев и послов, располагался на юге, с обратной стороны. Еще один выход из долины, через который выходили похоронные процессии, выводил на западную сторону.

      Он, Табит, очутился с восточной стороны, судя по расположению небесных полос и пары ярких звезд, видневшихся у горизонта.

      Входа в долину с этой стороны не было. И никто из обитателей долины или ее гостей не мог бы здесь оказаться – людям здесь нечего было делать. Однако отсутствие протоптанных тропок не было для воина Смерти препятствием, чтобы перебраться через гряду, отделяющую долину от пустыни.

      К храму Жизни лучше будет подобраться в конце ночи – когда никто из обитателей долины не увидит, как он спускается с северных горных вершин. А значит, день придется тоже провести на склоне со стороны пустыни. Ничего, ему не привыкать пережидать под палящим солнцем. И терпения не занимать – он потратил многие дни на дорогу к царству Смерти и обратно. Подождет еще день.

*** ***

      Табит поднялся к гребню, когда на пустыню спустились плотные сумерки. Красная полоса ярко горела на небе – она проявилась в начале вечера, как белесая туманная полоска, и по мере того, как темнело, наливалась цветом. Но зеленая только-только поднялась из-за горизонта.

      Ночами небо над пустыней Хал освещали, кроме звезд, еще и три полосы: зеленая, синяя и красная. Люди верили, что это – небесные дороги, по которым ходят Смерть и Жизнь, переходя из мира в мир.

      Зеленая дорога осветит небосклон и землю лишь в третьем часу после полуночи, когда поднимется вверх по небесному куполу. К тому моменту он успеет спуститься почти к самому подножию, и никто уже не увидит движущуюся человеческую фигурку среди камней и густого кустарника.

      Склон время от времени осыпался под ногами, однако воин уверенно шагал вниз. Он знал – чтобы добраться до храма Жизни, придется миновать несколько обсидиановых рудников, где добывают черный, как беззвездная ночь, камень, рабы из тех, кого даже служители мрачного культа считают отступниками. Если он, пытаясь выполнить волю Смерти, попадет в их руки живым – то и сам пополнит число рабов-каменотесов.

      Однако идти мимо рудников ночью можно не опасаясь: никто не ведет там работы впотьмах. В храме Жизни служители ее часто устраивали по ночам оргии. Но к утру должны были утихомириться и они.

      Стоило подумать, как ему проскользнуть в храм, не вызвав тревоги. Ему ведь еще придется разыскивать, что и где находится. Расположения внутренних помещений он не знает. Он даже не знает, насколько велико строение внутри.

*** ***

      На обширной площадке вокруг храма Смерти по ночам горели факелы. Входы, выходящие на четыре стороны света, охраняли воины Смерти.

      Храм Жизни окутывал мрак. Ни лучика света не пробивалось за пределы зловещего строения. Оно, в отличие от храма Смерти, представляло собой не пирамиду, а выступающий трапециевидный фасад, примыкающий к отвесной скале. Сама скала не была естественной – ее стесали, чтобы построить возле нее сооружение.

      Табит точно знал – внутри скалы вырублены многочисленные переходы. Но насколько глубоко они уходят внутрь горы и под землю – знали разве что сами служители Жизни.

      Он остановился над верхним краем фасада, когда зеленая полоса поднялась и рассекла небо на две половины, осветив все вокруг ярким светом. Расщелины гор утопали в густом мраке, но на узкой плоской крыше явственно обозначились отверстия. Табит замер, не веря глазам. Что это – вот так запросто можно попасть внутрь храма?!

      Не спешить! – напомнил он себе.

      Склон над храмом Жизни осыпался под ногами, будто нарочно, чтобы затруднить подступ к крыше. Воин Смерти осторожно спустился, вглядываясь в узкие прямоугольные отверстия, прорезающие ее. Это были не углубления – они явно вели куда-то внутрь.

      Когда Табит спустился на крышу – зеленая полоса сползла к южной стороне небосклона. Ночные тени удлинились, сделались зыбкими.

      До утра оставалось немного.

      Внутри – тишина. Над долиной – тоже тишина. Горы – и те безмолвствовали: ни ветерка, ни голосов ночных птиц, насекомых или животных.

      Ширина прямоугольной прорези в крыше, казавшейся сверху узкой, - пара локтей. Изнутри пахло пыльной прохладой. Есть ли кто внутри? Табит, склонившись над отверстием, прислушался. Даже дыхания не слышно.

      А что, если внизу окажутся закрытое со всех сторон помещение? Каменный мешок, специально для любопытных или таких вот, как он, желающих проникнуть, куда не полагалось. Он уже было решил отказаться от сомнительного пути и поискать более надежный способ попасть внутрь. Но тут повеяло сквозняком, послышались приглушенные голоса.

      Табит приник к отверстию, напряженно вслушиваясь. Разобрать слов он не сумел – казалось, говорившие прошли где-то далеко. Однако это были, несомненно, человеческие голоса! И звук шагов.

      Воин выждал, пока все снова стихнет. Протиснулся в отверстие, повис на руках. Покачался пару мгновений и мягко пружинисто спрыгнул на каменный пол.

      Кругом царила мгла. Присутствия живых существ не ощущалось – видимо, помещение и впрямь не охранялось. Что это – беспечность, или до сих пор никто и правда не пытался проникнуть в святилище мрачного культа? Табит ощупью двинулся наугад. Выход отыскал спустя несколько минут. Это оказался люк в полу. Лестницы не было, так что спуститься пришлось все тем же способом.

      Каменный коридор был темен, освещаясь факелами лишь в дальнем конце. Не иначе – в эту часть храма редко кто-то заходил. Ему повезло, что кто-то прошел в тот момент, когда он раздумывал – спускаться ли через найденный лаз.

      Точно рука Смерти провела его в средоточие владений Жизни.

      Оставалось найти в огромном храме крыло сфинкса. Он сейчас – на самом верху. Табит направился на свет факелов. Искомое должно находиться в сердце храма. То есть – там, где служителей и стражи больше всего.

      Шел, замирая, чутко прислушиваясь к окружавшей его обманчивой тишине. Сам едва касался ступнями каменных плит, бесшумно скользя по полу. Храмовые служители и стражи вряд ли станут красться, так что он их услышит издали. В этом заключалось его преимущество. Здесь пока не знают, что в храм проник посторонний.

      Коридор, поворот. Здесь уже сделалось светлее – горели факелы. Пустынно. Ни шороха, ни отдаленных голосов. Табит ускорил шаги, оглядываясь по сторонам.

      Лестницу вниз увидел сразу. Та узкой расщелиной спускалась в темноту. Узкие крутые ступени – будто нарочно, чтобы свернуть второпях шею. Подумав с пару секунд, он стал спускаться.

*** ***

      Спустя часа два он понял, что выполнить поручение Смерти окажется не так-то просто. Храм Жизни внутри представлял собой запутанный лабиринт из коридоров, переходов и узких лестниц.

      Если в верхних коридорах было пустынно, то по мере спуска люди попадались все чаще. Стражи, жрецы, послушники, рядовые служители.

      Возможно, дело было в том, что к утру обитатели храма оживились. В коридорах слышались голоса, шаги. До сих пор воину удавалось пройти мимо внутренних караулов, не выдавая себя. Но так не могло продолжаться вечно.

*** ***

      Табит размашисто шагал по облицованному обсидианом коридору, досадуя на самого себя. Неосторожно получилось!..

      Двоих стражников скоро хватятся. Разумеется, он спрятал бессознательных охранников, предварительно связав как следует. Это помешает им позвать на помощь, обнаружить себя. Но на их место явится смена, и обнаружит, что они исчезли. А значит, до начала тревоги – полчаса-час. А он понятия не имеет, где искать в храме крыло сфинкса.

       Зайти оказалось проще, чем он рассчитывал. А вот, очутившись во внутренних коридорах, он потерял осторожность. Как назло, коридоры сплетались в лабиринт. И он понятия не имел, куда идти.

      Крыло сфинкса должно находиться в одном из сокровенных помещений, куда закрыт ход простым смертным. Вот только как отыскать такое помещение в запутанных переходах?

      Спрашивать у стражников остерегся. Они могли и не знать. Но, когда их обнаружат – рассказать, зачем чужак пожаловал в храм. И тогда его будут ждать.

      Он  слишком поздно услышал шорох за спиной. Развернулся рывком, выхватывая меч.

      Пустой коридор – тот, кто оказался у него за спиной, успел скрыться в одном из поперечных проходов. Воин, держа оружие наизготовку, двинулся медленно назад.

      Где спрятался противник – справа или слева? Табит напряженно прислушивался – тщетно. Тот сохранял полнейшую бесшумность. Ни шороха, ни звука дыхания.

      Он замер, не решаясь сделать последний шаг – это сделало бы его видимым для скрывшегося в боковом коридоре врага. Уловил слабый звук движения за спиной.

      - Табит! – он замер, узнав голос. – Это ты, что ты здесь делаешь?!

      Нэйла!..

      Он обернулся, опуская руку с оружием и выпрямляясь. Перед глазами возник тонкий силуэт с гибкими длинными руками и ногами, мелькнули закутывающие голову и туловище бинты. На месте глаз сквозь бинты чуть просвечивали зеленоватые светящиеся точки.

      - Табит! – к нему шагнула, выходя из тени, мумия. – Табит, почему ты здесь?! Тебе надо уходить, тебе нельзя здесь быть! – голос, несомненно, принадлежал его невесте.

      В нем звучала тревога, испуг. Свет горящего факела осветил мумию целиком, когда она подошла немного ближе. Мумии – коварные и пугающие существа из сказок, порождения отвратительной Жизни, стремящейся нарушить извечный ход вещей. Откуда тварь знает его имя, почему она говорит голосом Нэйлы?!

      От ужаса леденящий холод мгновенно разлился по рукам и ногам. Он отступил на шаг, не веря в то, что видит.

      Перед глазами потемнело. Уши заложило, голова закружилась. Пустынный коридор в храме Жизни вдруг сделался далеким и нереальным, отодвинулся далеко. Он уже не ощущал, как тело обмякло и распростерлось на каменных плитах, не слышал испуганного возгласа.

      Чернота превратилась в чан вязкой жижи, и эта жижа накрыла с головой, утянула на самое дно.