Глава 4. Нэйла

Все в руке Смерти.

      Под спиной – твердое. Камень.

      Кажется, однажды это уже было. Перед входом в подземное царство, возле которого он очутился после того, как закончил разговор со Смертью. Тогда он тоже очнулся на каменном холодном сыром полу.

      Вот только с того разговора прошло немало времени – это воин Смерти помнил твердо. Он успел снова пересечь пустыню, вернуться домой. Да и сырости, и пронизывающего холода, как там, в пещерах под скалами, не было. Наоборот – воздух казался сухим и теплым. Даже камень холодил спину не так сильно, как тогда.

      И сейчас… он ведь собирался в Храм Жизни! За Нэйлой…

      Табит приоткрыл глаза. Светло. Над головой – низкий каменный потолок, вытесанный в виде купола из семи ровных сегментов.

      Такие купола часто встречались во внутренних помещениях Храма Жизни. И верно – он ведь там был! Воин недоуменно огляделся. Он потерял сознание в Храме, и теперь пришел в себя? Руки свободны, никого вокруг не видно. Свет дневной, падает откуда-то сзади, чтобы увидеть, откуда, нужно запрокинуть голову. Успеет. Воин обвел взглядом небольшое вытянутое помещение. Сбоку – прямоугольное возвышение – что-то вроде длинного сундука, чуть длиннее человеческого роста и немного ниже скамьи. За ним – еще несколько таких же в ряд.

- Здесь лежат рядовые жрецы, - послышался знакомый негромкий голос сбоку. – Для них не положены отдельные гробницы.

      Воин, вздрогнув, повернул голову и уставился на сидящую на одном из прямоугольных надгробий мумию. Она сидела смирно, вытянув ноги на надгробии и облокотившись спиной о стену.

      Нэйла!..

      Воспоминание ударило, точно он внезапно вышел из тьмы на яркий полуденный свет.        Он прошел в Храм Жизни и нашел Нэйлу. Такой…

      Да, сначала он услышал шорох и решил, что это – кто-то из служителей Жизни. Кто-то, умеющий быть совершенно бесшумным – он даже звука дыхания не слышал. Она пряталась в переходе, затем – внезапно очутилась за спиной. Кажется, она не ожидала его увидеть – первым, что он услышал, был вопрос, как он очутился в Храме… Голос был похож на шелест сухих листьев – почти неузнаваемый и в тоже время такой знакомый. Табит развернулся, ощущая радость, что нашел ее куда раньше, чем рассчитывал. Дальше – провал в памяти.

      - Что случилось?.. – язык ворочался с трудом, собственная речь звучала тихо и невнятно.

       Он перевернулся на бок, сел. В голове слегка шумело. Ударили его, что ли? Возможно – в состоянии, в которое его поверг вид любимой, он вполне мог не заметить, как к нему подкрались сзади. И унесли его в гробницу – место, где лежали тела мертвецов. Вот только почему сразу не убили…

      - Ты увидел меня и потерял сознание, - голос Нэйлы чуть дрожал. – Ты… наверное, не ожидал увидеть меня такой… я удивилась, увидев тебя – только поэтому окликнула. Мне не хотелось, чтобы ты видел, во что я превратилась, - она опустила голову.

      - Кто меня сюда принес?..

      - Я, - она чуть пошевелилась, по-прежнему глядя в сторону. – Я унесла тебя, боялась, что увидят жрецы и убьют. Здесь искать тебя никто не станет. Для них это место священно и грязно одновременно. Гробницы запятнаны Смертью, это ее владения. Служители Жизни боятся и ненавидят ее, она противна им. Жрецы Храма сюда не ходят. Сюда заходят лишь, чтобы положить умерших. Но умерших сейчас нет, да и эта гробница заполнена. В нее никто не зайдет.

      Табит молчал – надо бы что-то сказать, но в голове было пусто. Он искал Нэйлу, и нашел-таки ее. Но она стала мумией. Жутким созданием, мертвым и живым одновременно. Табит представить не мог, что подобное было возможно. Тело умерло и было мумифицировано, чтобы остановить разложение. Душа осталась в нем, закрепленная чудовищным ритуалом.

      Даже если он заберет ее отсюда – что дальше? Воин вспомнил, как все внутри заледенело от ужаса и оборвалось, когда он взглянул на замотанное сероватыми бинтами лицо бывшей невесты. В тот момент он не поверил, что это и есть – его невеста. Протест, недоверие, ужас. Сейчас же он был странно спокоен. В душе царило равнодушие и звенящая пустота. Чувства будто умерли, вместо них поселилось ощущение, что все происходящее существует само по себе, а он – это не он. И случилось все не с ним. Табит глядел на себя будто со стороны. Да, ему сейчас следует ужасаться, в гневе расшибать кулаками стены, искать главного жреца Храма, чтобы убить его. Вместо этого он сидит и тупо смотрит в стенку, слушая голос Нэйлы.

      Смерть не обманула, он нашел ее. Но теперь-то что делать?

      Пришедшая мысль заставила вздрогнуть. Они ведь до сих пор на территории Храма Жизни! Ему-то точно оставаться здесь нельзя. Но и без Нэйлы уйти он не может – не зря ведь он столько ее искал!

      - Что будет, если ты выйдешь за пределы Храма?..

      Она вздрогнула. Ответила после недолгого молчания.

      - Ничего, - в голосе звучало удивление. – Я окажусь снаружи. Мне придется прятаться, чтобы никто меня не увидел. И… не представляю, что стану там делать…

      - И все? – настойчиво повторил он. – Ты не погибнешь, очутившись вне стен Храма, не рассыплешься пеплом при свете солнца?

      - И даже не обращусь чудовищем и не стану пить человеческую кровь и сеять кругом ужас и разрушение, - с горечью отозвалась она.

      Да, мумии были мифическими существами. Персонажами сказок, которыми порой пугали непослушных детей. Если Нэйлу увидит кто-нибудь из жителей долины… Но ведь им не обязательно ее видеть.

      - Я могу снова уйти из долины, - тихо поведал он. – Только сначала я должен выполнить… выполнить то, что обещал. Смерти – за то, что помогла найти тебя, - прибавил после некоторого раздумья. – Идем со мной! У тебя ведь нет дел, которые держали бы тебя здесь? Мы можем уйти! Я не для того искал тебя, чтобы здесь оставить.

      Она медленно покачала чуть опущенной головой. Сердце у Табита оборвалось – что это значило?.. Нет дел, которые держали бы, или нет – она не согласна с ним идти?

      - Зачем я тебе? – голос Нэйлы прошелестел совсем тихо. – Такая?.. Такая, как сейчас.  

      Табит опустил голову. Ответа на этот вопрос он не знал и сам. И боялся самому себе его сейчас задавать. После того, как пришел в себя, он время от времени ловил себя на том, что произошедшее с Нэйлой кажется ему выдумкой, сном. А слыша ее голос, он и впрямь начинал верить, что она – прежняя, живая. И неосознанно старался не глядеть лишний раз в ее сторону, чтобы не спугнуть наваждение.

      - Ты ведь не сможешь вечно отворачиваться от меня, - прошелестела она, будто отвечая на его невысказанные сомнения. – Я – такая, какая есть, Табит. Такая, какой стала.

      «Уходи».

      Этого она не произнесла. Возможно, собирается с духом, чтобы сказать. Возможно, она так и не соберется с духом. Возможно, она надеется, что не придется произносить этого слова, и он уйдет сам. А может, надеется, что не уйдет. Даже если она скажет.

      А он не уйдет.

      Это осознание пришло внезапно. Воин поднял взгляд на сидящую мумию. Прямо, не отрываясь, глядел на нее несколько минут.

      - Не нравится мне, когда ты так смотришь, - теперь отвернулась она. – Точно что-то надумал! А я даже отвернуться не могу, - вздоха, которого так и ожидал Табит, не последовало. – То есть – я отворачиваюсь, но продолжаю тебя видеть…

      - Ты – такая, какая есть, - наконец заговорил он. – И ты, такая, как есть, пойдешь со мной. Потому что без тебя я не уйду, - он взмахнул рукой, увидев, что она хочет заговорить. – Тебя хватятся в Храме?..

      Она помолчала.

      - Скорее всего. Только не знаю, когда.

      - Зачем вы, мумии, здешним жрецам? – а ведь ему только что пришло это в голову! – Для чего вы нужны? Зачем вас создали?

      - Я отвечу на твои вопросы. Расскажу, что знаю – хоть это и немного. Но не сейчас. Если уходить – то как можно быстрее. Меня и впрямь могут хватиться, если стану отсутствовать слишком долго.

      - Ты ведь говорила – сюда не придут.

      - Обычно не ходят. Но если спохватятся, что пропала одна из мумий – могут и зайти. Тем более – в храме началась тревога, заметили, что проник кто-то чужой. Я ведь думала, что ты придешь в себя и сразу уйдешь. После того, как увидишь, на что я стала похожа…

      - Я не для того ходил через пустыню в царство Смерти, чтобы теперь, найдя тебя, так просто уйти, - ответ прозвучал резче, чем ему хотелось бы.

      Она обернулась – порывисто, будто изумившись чему-то. Точь-в-точь, как раньше, когда была живой. Воин лишь сейчас понял – до сих пор ему движения Нэйлы казались слишком медленными, заторможенными.

      - Я слышала, что ты исчез из долины, - проговорила она. – Но… в царство самой Смерти?..

      - А куда мне было идти?.. Только там я мог надеяться, что мне вернут твою душу.

      Мумия недоверчиво покачала головой. Потом встрепенулась.

      - Из гробниц есть выход наружу, с обратной стороны гор. Мы выйдем в пустыню.

      Теперь уж Табит покачал головой.

      - Нам не нужно в пустыню, - проговорил он. – Вернее – не сейчас. У меня осталось дело в этом Храме.

      - Это невозможно. Табит, они знают, что в Храме чужой. Они не знают, кто, но станут тебя искать. Пока не найдут и не схватят.

      - Мне нужно кое-что сделать в Храме, - упрямо повторил он. – Это – то, что я должен выполнить по договору. Смерть не просто так рассказала мне, где тебя искать. Я должен заплатить. И потом, они не знают, что мне помогла ты. А значит, не знают и того, что я здесь.

      - Да. И… мне придется вернуться в Храм, - она взмахнула рукой, предупреждая возражение. – Они и не должны узнать, что мы заодно. Я вернусь в Храм, ты останешься снаружи. Сама скажу, что бродила среди гробниц. Мумии иногда так поступают, жрецы не запрещают этого.

      - Они не боятся, что вы убежите…

      - Нам некуда, - в голосе послышалось что-то, отдаленно напоминающее усмешку. – В долине нам делать нечего, в пустыне – тем более. Очутившись в песках, мы станем тем, чем и являемся – прахом и бесприютной душой. А здесь у нас есть подобие жизни – и многие этим дорожат. Я дорожу, - прибавила она. – Скитаться среди песков – это все равно, что не быть.

      Снаружи послышались шаги. Нэйла тревожно заметалась.

      - Быстрее! Спрячься в одну из гробниц! – она кинулась к крайнему ящику из камня.

      Принялась с натугой сдвигать тяжелую плиту, накрывающую его. Табит поразился – хрупкой женщине не под силу было бы сдвинуть такую тяжесть хотя бы на волосок. Под руками же мумии - противоестественно тонкими – плита хоть медленно, но съезжала. Он кинулся на помощь. Вдвоем им удалось открыть достаточно широкую щель. Воин едва успел влезть внутрь.

      Нэйла рывком задвинула плиту – правда, не до конца. Уселась сверху. Табит сморщился, пытаясь не чихнуть – от его падения на дно каменного ящика поднялась сухая тонкая пыль. Он принялся отчаянно тереть переносицу, стараясь заглушить зуд в носу. Звук шагов приблизился почти вплотную.

      - Что ты здесь делаешь? – голос прозвучал властно.

      - Я иногда хожу сюда подумать о Смерти, - отозвалась Нэйла.

      - В Храме чужой. Здесь может быть опасно.

      - Среди гробниц? – вроде как удивилась мумия. – Кому может понадобиться сюда заходить? И как чужой мог очутиться в Храме, - задумчиво прибавила она.

      - В Храме – чужой! – громче повторил ее невидимый собеседник. – Иди за мной.

      Легкий стук – мумия послушно спрыгнула с крышки гробницы.

      - Что это? – в голосе человека послышалась брезгливая неприязнь. – Крышка сдвинута…

      - Я просто села на нее, - в голосе Нэйлы проступили суетливые интонации, не свойственные ей при жизни.

      Играет или правда испугалась?.. Мумий здесь держали в страхе… Табит стиснул зубы. Обнаруживать себя – значит пустить прахом усилия Нэйлы, чтобы спрятать его. Да и поможет ли он ей? Спешка – зло, - напомнил воин себе. Дороги Смерти безупречны и лишены бестолковой суеты.

      Плита над головой надсадно скрежетнула. Щель плотно закрылась. Благо, по низу каменной гробницы шли крохотные отверстия – одна лишь Смерть ведает, зачем их выточили. Не иначе – чтобы мертвым легче дышалось. Правда, слышимость стала намного хуже, чем при сдвинутой крышке. Табит лежал, напряженно вслушиваясь. Сколько же придется времени провести неподвижно, в ожидании, пока Нэйла вернется? Выбираться самому стоит лишь в крайнем случае – не слыша, что происходит снаружи, не зная, есть ли кто-нибудь рядом, он рискует выдать себя.

      Привычным усилием воли выкинул лишние мысли из головы. Сосредоточился на ровном, медленном дыхании. Несколько минут – и сознание сделалось кристально-ясным. Сердцебиение замедлилось, выровнялось. Полная неподвижность тела и ума при безупречно сосредоточенном внимании. Покой и готовность к нападению в любой момент. Потянулись минуты ожидания, складываясь постепенно в часы.

*** ***

      Тихий шурох плиты над головой заставил сжать лежащее под рукой оружие. Табит подобрался, готовый к любой неожиданности. Крышка сдвинулась, позволив увидеть тонкие руки, обмотанные бинтами.

      - Это я, - прошелестел голосок Нэйлы.

      Он, выпустив рукоять, уперся обеими руками в тяжелый камень, помогая ей сдвинуть его. Выбрался наружу, озираясь. Мумия была одна. Рядом с гробницей на полу стоял светильник – небольшая прозрачная пиала со светляками внутри.

      - Что за дело у тебя в Храме? – спросила она, когда они вернули крышку на место.

      - Я обещал Смерти найти и сжечь крыло сфинкса, хранящееся где-то здесь, - отозвался он. – Это – плата, которую она назначила за то, что подскажет, где искать тебя.

      - Нечестный обмен, - Нэйла с усмешкой покачала головой. – Она – всего лишь подсказала. А ты должен найти и сжечь. Это – все равно, что убить себя самому.

      - Она помогла мне вернуться из ее царства, - проговорил он. – Нет, все честно. Она искала твою душу, и не нашла в своих владениях. Нашла здесь. Вернула меня на поверхность и дала провожатых. Приказала своим служителям-еретикам вывести меня из их владений и помочь дойти сюда.

      Нэйла кивнула.

      - Я знаю, где находится крыло сфинкса, - сообщила она после недолгого молчания. – Я смогу проводить тебя и отвлечь стражу.

      - А говорила – невозможно, - он слегка усмехнулся.

      - Я по-прежнему так считаю, - отозвалась она. – Это – безумная затея. А надеяться, что мы еще и сумеем после этого уйти – верх самоуверенности. Но выбора нет – ведь ты дал слово Смерти. А она не простит клятвопреступника. Лучше месть служителей Жизни, чем недовольство Смерти, - в голосе прозвучала грусть.

      Табит кивнул. Нэйла может не верить в его силы – после того, что с ней сделали, слуги Жизни кажутся ей всемогущими. И внушают страх. Но он прошел пустыню Хал, добрался до отдаленного края, куда не доходил никто. Спустился в царство Смерти, говорил с ней и вышел обратно. Жрецы Жизни его не остановят.

      - Послушай, - начала она. – Ты провел в гробнице сутки. За это время поиски улеглись – жрецы решили, что незваный гость, кто бы он ни был, вышел так же, как и появился. Теперь они будут зорко следить за всеми входами, чтобы никто не сумел проникнуть внутрь. Во внутренних коридорах бдительность стражи ослабнет, да и самой стражи станет меньше. Мы, мумии, и все остальные монстры на месте. Мы дождемся ночи. Часа перед рассветом, когда глаза у живых, тех, кто бодрствует, смыкаются особенно сильно. Возле зала Сокровенного будет стража, но на нашей стороне – неожиданность. К тому же, - у мумии вырвался звук, похожий на смешок, - они не будут ждать нападения с моей стороны. Мы, мумии, слишком напуганы и подавлены своей участью. Мы не смеем противостоять – да и смысла для нас в этом нет.

      - Ждать ночи, - повторил он. – Здесь же?.. – кивнул на гробницу.

      - Я покажу проход, выводящий в пустыню, - мумия покачала головой. – Я принесла тебе немного еды и питья, - она протянула небольшой мешок, которого он поначалу не заметил. – А когда придет время, сама за тобой приду. Возле выхода есть крупный камень – за ним и жди. Даже если кто выйдет – тебя не заметят. А ты оттуда услышишь меня. Если вздумают искать вокруг камня – на склоне густой кустарник и валуны, ты без труда скроешься.

      - Разумно, - пробормотал он.

      Внезапно подумалось – если она вздумает предать, жрецы без труда обнаружат его за камнем неподалеку от входа. Видимо, ей пришла та же мысль – потому она и заговорила об укрытиях возле камня.

      Что может быть на уме у мумии?.. Он всегда знал, чего ждать от Нэйлы – сначала подруги детских игр, затем – невесты. А чего ждать от мумии? Не живая и не мертвая – Нэйла превратилась в одно из существ, которые считались сказочными. Мумии из легенд были коварны и жестоки. Возможно, она тоже подумала об этом – потому и указала ему на путь отступления на случай неожиданности. Если только жрецам этот путь тоже не известен…

      Но выбора у него нет. Придется довериться ей – иначе он не выполнит того, что следует. Нэйла успела узнать порядки, которых придерживались в храме Жизни. Знакома с расположением помещений. А еще – она была его невестой. А значит, у него есть причина рассчитывать на ее верность.

*** ***

      Часы до ночи тянулись мучительно медленно. Табит успел забыть, когда ему случалось поторапливать время. Терпение было первым, чему учили будущих воинов Смерти. Ночи в пустыне; ожидание своей участи, когда был прикован к столбу в скальном городе;  гробнице, лежа среди праха безвестного служителя Жизни – он сохранял неизменное спокойствие и безмятежность.

      Однако несколько часов, что он просидел за камнем в нескольких шагах от входа в гробницу, показались ему бесконечными. Не единожды сердце, отказываясь повиноваться его воле, ускоряло бег при каком-нибудь нежданном звуке – дуновении ли ветерка, шорохе ли шагов мелкого зверя в кустарнике неподалеку. Табит ничего не мог с собой поделать. Не помогали ни дыхательные упражнения, ни медитация, ни уговоры, обращенные – виданное ли дело – к себе самому: это пришли не жрецы Жизни – это зверушка пробежала; это не голоса, это ветер шелестит кустарником.

      Солнце закатилось, и воцарилась тишина, сводя с ума сильнее, чем дневные шорохи. Вид трех прозрачно-белых полосок, проступающих в вечереющем небе, не принес успокоения. Напротив – тревога усилилась.

      Табит глядел, как изгибающиеся волнистые полосы становятся плотнее, наливаются постепенно светом и цветом, поднимаясь медленно от края неба к зениту. По мере того, как темнело, они расходились все дальше друг от друга. Самая широкая, ярко-синяя полоса, протянулась через северный край небосклона. Поблизости от нее, чуть наклоняясь к востоку, проходила полоска поуже, отливающая ярко-алым. Юго-восточную часть купола заняла зеленая полоса, тонкая, точно лезвие кинжала. Звезды виднелись лишь в одном углу ночного неба, возле самого горизонта с юго-восточной стороны, там, где их не затмевала яркая зелень.

      Красная полоса приблизилась к синей, а восточная волна зеленой выгнулась к северу, сделавшись круче и приподнявшись выше. Только тогда появилась Нэйла звать его.

      - Почти все спят, кроме стражи, - негромко поведала она. – И даже стража после полуночной трапезы потеряла бдительность. Это хорошо – потому что во внутренних коридорах стражников больше, чем я думала.

      - А то, что мумия бродит, их не настораживает? – не удержался он от вопроса.

      - Мумии не спят, - в ее голосе прозвучала едва заметная горечь. – И бродят в любое время дня и ночи – если не сидят, погруженные в раздумья о своей участи. У нас нет дел и нет забот. А наш удел – вечная жизнь, праздность и безрадостность. Сейчас это неважно, - прибавила она. – У меня появилась забота – и это подарило мне радость, а ведь я почти забыла, что это такое. Идем! – она кивнула и первая направилась к входу.

*** ***

      Пробираться по запутанным лабиринтам храма Жизни пришлось час с лишним. Шли медленно, но благодаря этому им удалось избежать столкновений с постами стражи, что находились у них на дороге.

      - Сейчас! – шепнула Нэйла, когда они очутились в низком коридоре, где в обсидиановой отделке стен сверкали квадраты хрусталя. – Этот ход ведет к Сокровенным покоям. Их всегда тщательно охраняют, там мы так просто не пройдем.

      - Я готов, - Табит кивнул.

      Проверил, легко ли вынимается сабля из ножен, подтянул ремень. На руку легли забинтованные сухие тонкие пальцы мумии.

      - Охранников – восемь, - проговорила она. – Это те, что стоят у входа, окружая его двух сторон. Еще восемь – в тайных нишах, на случай, если кто-то проберется к Сокровенным покоям, и те, что стоят на посту, не справятся. Пятеро – в схроне под потолком. Скажи – тебе нужно только сжечь крыло?..

      Он кивнул.

      - Это не займет много времени, - мумия кивнула. – Ты пройдешь через стражу, но кто-то непременно успеет позвать на помощь. Как только ты выполнишь свою задачу – надо будет бежать. Я пойду первая, жди зова!

      Не успел он возразить или остановить ее – вышла, не таясь, из укрытия и направилась прямо к страже. Табит замер, вслушиваясь в звуки. Кинуться следом – и он испортит ее план. А она не стала объяснять подробно, что задумала, специально, чтобы он не сумел отказаться от опасной для нее затеи.

      Легкие шаги мумии замедлились. Шевельнулось тяжелое – должно быть, один из стражников переступил с ноги на ногу или шагнул ей навстречу.  

      - Мумии не должны появляться в этой части храма, - мужской голос звучал резко.

      Невесомые шаги послышались снова. Табиту казалось, что он воочию видит Нэйлу, мелкими шажками упрямо идущую в ту же сторону, что и шла.

      - Ты слышишь! – тот же голос стал громче. – Тебе не следует находиться здесь. Уходи!

      - Куда уходить?.. – в голоске Нэйлы слышалось столько удивления и растерянности, что Табит поверил бы ей, не знай он, что она нарочно отвлекает стражников.

      - Уходи туда, где тебе положено быть, - тот попытался говорить спокойнее. – В этой части храма тебе бывать запрещено.

      - А что это за часть храма? – еще несколько мелких шаркающих шажков, сделанных будто невзначай. – Я здесь никогда не была…

      - Эта – из вновь обращенных, - прозвучал другой голос. – Видимо, еще не освоилась. Не знает, что где расположено.

      - Это неважно! – первый не сумел сдержать нервозности, снова повысил голос. – Мумии никогда сюда не забредали – а эта как-то здесь очутилась! Пусть убирается, пока я не сжег ее факелом! – послышался звук движения воздуха – точно взмахнули факелом, и тихий возглас Нэйлы.

      Табит едва сдержался, чтобы не выпрыгнуть из укрытия – страх, что мумию сожгут раньше, чем он вмешается, сделался невыносимым. Не то стражник был слишком пуглив, не то у него оказалось отличное чутье.

      - Погоди, - осадил второй, более рассудительный. – Не позволяй страху перед порождениями гнилости затуманить тебе разум. Это всего-навсего мумия, вышедшая из покоев жрецов-преобразователей. И она просто заблудилась. Еще не привыкла, что и где находится. Я провожу ее туда, где ей разрешено находиться.

      - Благодарю, - голосок Нэйлы дрогнул.

      - Ишь ты – благодарю! Из аристократов, небось, - удивился первый. – А то и из жриц!

      - Идем, - властно проговорил второй. – Я помогу тебе… что ты творишь!.. – в возгласе прозвучала растерянность и злость.

      Одновременно раздался удар, точно что-то рухнуло. Табит хотел уже было кинуться на помощь – он был уверен, что беззащитную мумию ударил один из стражников, выведенных из себя. Замер, когда раздался дружный хохот.

      - Простите, - страх и жалобные интонации в голосе Нэйлы показались ему наигранными.

      Слишком хорошо он ее знал. Она не стала бы просить прощения так униженно и подобострастно. Даже когда напугана.

      - Простите, меня не держат ноги, - продолжила она совсем уж скулящим голосом.

      - Ты чего валишься? – вступил еще один. – Вставай, мумия! Здесь тебе не подадут руку.

      Мумия, жалобно поскуливая, скреблась по полу. Стражники похохатывали, однако веселье шло на спад. Видимо, им надоело.

      Не подадут руку. Само собой – отвращение служителей жизни ко всему, связанному со смертью. Оживить мертвое тело – и презирать насильно оставленную в нем душу. Это было похоже на проклятых и отверженных. Лицемеры, отвергающие естественных ход вещей и творящие беззаконие, противное Смерти.

      - Обсидиановый пол слишком скользок, - жалко бормотала мумия. – Он так гладко отполирован…

      Предупредила его! А еще, когда он появится, стражники будут взбешены глупым поведением мумии настолько, что не сразу и отреагируют на новую угрозу.

      - Чего ты добиваешься, мумия? – вступил новый голос.

      Тяжелые шаги приблизились. Табит стиснул рукоять сабли – сколько ж можно тянуть время?! Вряд ли Нэйла добьется, чтобы они все разом ослепли и оглохли хотя бы на несколько мгновений.

      - Ты ведь бывшая жрица Смерти, - продолжил стражник. – И находишься здесь не один и не два дня. Как ты сумела заблудиться?

      - Но в этой части я никогда не была, - а вот теперь ее растерянность стала настоящей.

      - На что ты надеешься, мумия? – голос стражника зазвучал угрожающе. – Ты ведь не  думаешь, что дары Жизни, - договорить ему не удалось.

      Он тихо вскрикнул и завалился на пол.

      - Табит! – пронзительно завопила Нэйла, перекрывая гомон взбешенных стражников.

      Воин, давно ждавший зова, вылетел из укрытия, выхватывая на ходу саблю, и врубился в гущу растерявшихся служителей Жизни. Оружие он раскрутил над головой, и одним ударом снес головы двоим, оказавшимся ближе всего.

      Подошва заскользила по полу, и он, не сопротивляясь, завалился на спину, перевернулся в воздухе. Проехался по скользкому обсидиану дальше, подрубая ноги следующему.

      Краем глаза заметил Нэйлу. Мумия оказалась не так-то беспомощна: она жонглировала какими-то светящимися кристаллами, успешно отбиваясь от стражников. Те хищно сверкали, оставляя ожоги на лицах и руках служителей Жизни. Было похоже, что блеск еще и ослепляет людей – они болезненно кривились и отворачивались или закрывали руками глаза, когда лучи попадали на их лица.

      Вот один из стражей, подобравшись к мумии сзади, занес секиру. Табит находился в нескольких шагах, и не успевал отвести удар.

      - Сзади! – заорал он отчаянно.

      Сердце пропустило удар, когда он увидел, как Нэйла в последний миг уклонилась. И тут же он услышал ее испуганный вопль. Удар прошел вскользь, оставив лишь глубокую царапину на плече.

      Неожиданная боль дезориентировала его, заставив пропустить еще один удар по голове – благо, недостаточно сильный, чтобы оглушить. Табит перекатился через плечо, вскочил на ноги. И очутился лицом к лицу с тремя противниками разом.

      Стена за спиной не позволяла служителям жизни обойти его сзади. Но и его самого лишала пространства для маневра. Табиту оставалось лишь отбиваться от наседающих стражей. Он увидел, как один помчался прочь по коридору, но поделать уже ничего не мог. Успокаивало одно: Нэйла неплохо управлялась со своими противниками, повредить ей никто из них пока что не сумел. Ряды стражей неумолимо редели. Лишь бы подкрепление не подоспело.

      Чтобы прорваться к двери Сокровенных покоев, понадобилось еще минуты две. Табит готов был усомниться в том, что метроном, привычно тикающий в голове, правильно отсчитал секунды.

      - У нас есть еще пара минут, - торопливо шепнула Нэйла. – Потом появится еще стража!

      Все-таки не ошибся. Мумия отворила двери, пропустила его вперед. Сорвав со стены факел, вошла следом.

      Помещение наполнили дрожащие красноватые тени. Понять, какого оно размера, воину не удавалось – стен свет факела не достигал. Предметы то приближались, то отдалялись. Он замер на несколько мгновений, оглядываясь в недоумении.

      - Там! – Нэйла указала рукой и первая двинулась вперед.           

      Табит пошел следом. Легенды говорили – глаза мумий в темноте видят лучше, чем глаза людей. Возможно, так и есть на самом деле.

      Тонкое прозрачное переливающееся крыло, обломанное неровно у основания, висело на стене. Оно напоминало крыло гигантской мухи или стрекозы – только насекомое должно было бы быть размером с небольшой дом.

      В отдалении уже гремели шаги. Табит оглянулся на вход. Мумия замерла, точно завороженная видом крыла.

      - Жги! – отрывисто бросил он.

      Она, вздрогнув, кивнула. Замялась на мгновение, точно в нерешительности, и поднесла факел к переливающейся пластине. Секунды три ничего не происходило. Потом краешек крыла слегка искривился, оплавился. Загорелся неохотно – а спустя полминуты крыло запылало. Нэйла переместила факел к другому его краю. Тот занялся за несколько мгновений до того, как в дверях появилась стража.

      Тонкое крыло вспыхнуло ослепительно ярко, осветив громадное помещение целиком. Мумия отпрянула, бросила факел на пол, и тот погас. Она попятилась от пылающего крыла. Свет пламени сделал видимыми самые отдаленные и потаенные закоулки.

      Табит замер, подняв оружие. Живыми им с бывшей жрицей отсюда не уйти. Они очутились лицом к лицу с множеством защитников храма Жизни. Сокровенный покой освещен полностью, они на виду, и спрятаться негде.

      А ведь никто не заставляет стражей храма принимать бой, - подумалось вдруг ему. Они могут поступить по-другому. И тогда и он, и Нэйла, окажутся в их руках. Что ждет обоих? Представлять не хотелось. Ясно одно: ничего хорошего. Даже смерть им едва ли достанется. Их снова разлучат – на сей раз навсегда. Достаточно стрелы, смазанной сонным зельем…

      - Нэйла! – он кинулся за ближайшую колонну.

      Точно подтверждая его мысли, вокруг засвистели стрелы. Мумия оказалась в стороне от него, спряталась за другой колонной. Не так и далеко – но врозь. Сколько они так просидят? Стражи подберутся к ним под прикрытием из стрел…

      Он попытался выглянуть, но пришлось спрятаться обратно: его едва не зацепило стрелой. Нэйла возилась в своем укрытии, что-то ковыряя под колонной. Что ей в голову пришло?

      - Табит, ко мне! – возглас перекрыл свист стрел.

      В следующий миг зал накрыла кромешная темнота. Нэйла что-то сделала?.. Мумии многое могут. Мысль пронеслась молнией. Табит, не позволяя растерянности остановить себя, кувырком прокатился туда, где находилась бывшая жрица. Сбоку свистнули стрелы – похоже, стрелки тоже слышали возглас. И поняли, что он попытается перебраться.

      Поздно – он уже оказался рядом с Нэйлой. Его руку с неожиданной силой ухватили забинтованные пальцы. За спиной стукнули об пол несколько наконечников стрел.

      - Огня! – заорал кто-то. – Эта ведьма наслала черноту!

      - Вниз, - шепнула она еле слышно, и куда-то потянула.

      Табит позволил вести себя – сам он ничего не видел. Нога нащупала пустоту.

      - Это ступеньки, - шепнула она так же тихо. – Осторожно!

      И правда – ступеньки. Когда нашел первую – дальше пошло проще. Табит медленно спускался, невольно изумляясь. Отсюда, из Сокровенных покоев храма Жизни, вел куда-то подземный ход?

      Над головой послышался глухой скрежет. Судя по звуку – задвинулась каменная плита. Нэйла придержала его за руку и сама остановилась. Коротко треснуло – и вспыхнул факел.

      - Со светом будем идти быстрее, - тихо проговорила Нэйла. – Они не сразу сумеют открыть ход… идем!

      Спуск казался бесконечным. Спустя чуть больше четверти часа далеко наверху заскрежетало. Похоже, служители Жизни открыли лаз. И точно – по ступенькам, пока еще в отдалении, загрохотало, прикатилось дробное эхо. Сначала – тихое, почти шелестящее, - оно делалось с каждой секундой громче.

      - Все равно не успеют, - мумия, шагающая чуть впереди сдавленно хихикнула.

      Табиту, идущему с факелом вслед за ней, сделалось не по себе: он еще ни разу не слышал, чтобы она так хихикала. Злорадно. То, что называли порой – пакостно.

      Сейчас ее злорадство касается их преследователей, - осадил он себя. Даже свод правил безупречности не запрещает радоваться проигрышу врагов. Особенно – врагов, угрожающих прямо сейчас твоей жизни.

      И тут же сам возразил себе: да, радоваться, но не злорадствовать!..

      - Стой! – окликнула Нэйла, прервав ход его мыслей.

      - Что случилось? – Табит замер. – Нам нужно уходить быстрее, нас отделяет от них не так-то много!

      - Имей терпение, - прошелестела она.

      Он нахмурился – мумия возилась, что-то нашаривая на стене. Что это – еще один ход? Точно в ответ на его мысли, негромко заскрежетало.

      - Удачно, - шепнула Нэйла. – Механизм недавно смазан, почти не шумит. Они не услышат. Идем! – она обернулась к нему. – Неспеша, осторожно…

      И первая шагнула в черный провал, разверзшийся в каменной стене.

      Чернота казалась плотной, как густой сироп. Тонкая фигурка мумии буквально погрузилась в него. Воину невольно сделалось не по себе.

      Он, не сдержав торопливости, вытянул факел вперед, в темноту. Когда пламя исчезло вместе с его рукой, поглощенное  мраком, шагнул следом. И лишь очутившись за незримой чертой, увидел неширокую комнату, вымощенную кусками грубо обтесанного песчаника. По стенам шли узкие поперечные ребра, промежутки между которыми заполнял известковый раствор. Нэйла стояла в нескольких шагах. Табит поднял факел, стараясь разглядеть потолок, но ничего не увидел.

      За спиной зашуршало. Обернувшись, он увидел, как черный провал закрывает мощеная плита, по виду не отличающаяся от остальных стен.

      - Идем! – окликнула Нэйла. – Может, они и пройдут мимо этого хода. Но не обнаружив нас внизу, они о нем вспомнят.

      - Куда идем-то? – удивился Табит, недоуменно оглядывая помещение. – Здесь еще один выход?

      Нэйла, подняв голову, принялась осматриваться. Табит настороженно наблюдал за ней. Что это – она не может найти, куда идти дальше? Ее растерянность сделалась практически осязаемой.

      В груди у него похолодело. Что это – они сами загнали себя в ловушку?.. Да нет, быть того не может! В том, что еще выход должен быть, он был уверен. Не просто ж так сделали комнату на лестнице! Тем более – потайную. Тем более – что вход был не совсем обычный. Затягивающая тьма…

      - Нэйла! – окликнул он мумию, повинуясь неожиданному озарению.

      - Что? – она отвлеклась от обследования стены, обернулась.

       - Я, кажется, понял, - он обернулся назад, коснулся осторожно пальцами шершавых каменных ребер, перемежающихся полосами раствора.

      - Мы же пришли оттуда, - проговорила она, подходя.

      - Да, - он взглянул на нее. – Но вход-то был необычный! Здесь наверняка какая-то магия. И… ты ведь не нашла, как открыть проход в той стене?

      - Я не полностью ее обследовала, - прошелестела Нэйла. – Но ничего не нашла, - прибавила, опустив голову. – Ничего не вижу!.. А здесь есть механизм, - коснулась забинтованной рукой одной из плит. – Ты уверен, что хочешь, чтобы я открыла стену?.. Здесь два механизма, - прибавила она. – С помощью одного мы попали сюда, - она надавила на плиту, слегка утапливая верхний край.

      Тот послушно подался, чуть проворачиваясь. Совсем ненамного – градусов на пятнадцать. Табит затаил дыхание.

      Скрежет оказался неожиданно громким – точно механизм давным-давно не смазывали. И вообще, не использовали. Воин дернулся, когда стена начала крениться наискось и осыпаться. Не сразу удалось сообразить, что это – не разрушение, просто так открывается проход. И то, что камни сыпались, наверняка было иллюзией – слишком уж упорядоченно это происходило.

      Новый ход оказался узким – точно щель в толстенной обсидиановой стене. Высокая арка была стрельчатой. Из нее лился свет, но что находится по ту сторону, разглядеть не получалось – слишком уж толстой оказалась стена. Арка образовывала короткий коридор.

      - Это точно выход не на лестницу, - заметил Табит. – Идем? – он оглянулся на спутницу.

      Та кивнула. Он поразился, насколько живое изумление выразило полностью забинтованное лицо. Впрочем, им следовало спешить. Он первым зашагал по гладкому полу. Нэйла неслышно скользнула следом. Проход за спиной бесшумно закрылся.

*** ***

      Свет слепил, заставляя жмуриться, скрывал окружающее не хуже тьмы. Даже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Идти приходилось медленно, ощупывая ногой пол перед собой при каждом шаге.

      - Нэйла! – собственный голос гулко разнесся и вернулся к нему эхом. – Положи руку мне на плечо, - это Табит уже сказал тише. – Чтобы не потеряться.

      На плечо опустились невесомые тонкие пальцы. Он медленно, не открывая глаз, зашагал вперед. Арка, по расчетам, давно осталась позади. И что это – за ней начался новый коридор? Он вытянул руки по сторонам, но ничего не нащупал. Открыть глаза не пытался – свет по-прежнему ослеплял. Только и оставалось, что продолжать шагать по скользкому каменному полу.

      Тишина настораживала. Слышно не было даже шагов. Только звук собственного дыхания, которое сдерживал, стараясь сохранить ровным. Мумия не дышала – и от этого ощущение ее прикосновения казалось нереальным.

      Напряженное ожидание закончилось внезапно – вокруг воцарилась темнота. Повеял слабый ветерок. Табит недоверчиво приоткрыл глаза. Огляделся. Перед ним, без конца и края, расстилалась пустыня.

      Глубокая ночь. Песок под ногами освещался лишь светом небесных полос. Куда ни кинь взгляд – пустыня. Барханы кругом – так что и не видно гор, окружающих долину. Нэйла стояла рядом.

      - Мы оказались снаружи, - пораженно прошептал Табит, и она кивнула.

      Видимо, тоже не ожидала, что потайной ход выведет их настолько далеко от преследователей. Хорошо бы уйти подальше от этого места – неизвестно, когда те опомнятся и поймут, куда делись беглецы.

      - Я вижу, в какой стороне осталась долина, - проговорила мумия. – Нам будет лучше уйти от нее подальше, - она взглянула на него.

      - Верно, - Табит ощутил странную растерянность.

      - Идем. Стражники могут оказаться сообразительнее, чем мы предполагаем. Обойдем пару барханов – и дальше можно будет не торопиться. Сейчас ночь, - ее голос звучал приглушенно. – Полосы горят ярко, но их свет обманчив. Он порождает множество теней. Служители жизни не сумеют найти нас в песках, даже если мы будем находиться у них под носом. А мы их без труда услышим – они не станут соблюдать безмолвие.

      Резон в ее словах был. Их двое. Шаги мумии и в храмовых коридорах не были слышны. Их вряд ли заметят и догонят. Вот только он представления не имел – куда им податься дальше. В долину ход заказан. Надеяться на помощь Верховного жреца храма Смерти можно было бы, если б не мумия. С Нэйлой церемониться не станут, и не поглядят, что она – бывшая жрица Смерти. Что с ней станется – даже предположить страшно. К тому же он сам звал ее уйти прочь из долины.

      Обратно в царство Смерти?..

      Вот только печать Жизни, лежащая на мумии, не позволит ей попасть туда. К бедуинам, кочевникам? Или в один из оазисов, где-нибудь подальше от долины Кор? Не везде почитали Смерть так же ревностно, как здесь.

      - Идем, - Нэйла поторопила его. – Мы оказались к востоку от долины. Придется сделать крюк, чтобы добраться до ближайшего оазиса. Там ты сможешь разжиться едой и водой, - прибавила она.

      И правда. Его-то припасы иссякли! А сколько придется идти через пустыню – он и сам не может сказать. Ну что ж. Оазис покажется завтра, после полудня, если не позже. Есть время, чтобы подумать, что делать дальше.

*** ***

      Нэйла осталась ждать его в двух часах от оазиса – чтобы не дразнить его обитателей, как она сама сказала. Возразить Табит не мог ничего – хоть на душе и скребли крысы. Он опасался выпустить Нэйлу из виду. Но подходить ближе к оазису средь бела дня означало попасться кому-нибудь на глаза.

      У мумии оказалась пара украшений, прихваченных из храма – для размены у торговцев. Он-то уж решил, что придется или воровать, дождавшись ночи, или отбирать силой.

      - Когда служители Жизни обнаружат в оазисе свое серебро, мы окажемся далеко, - проговорила Нэйла, вручая ему пиалы с затейливой резьбой. Пришлось идти, оставив ее одну.

      Возвращался едва не бегом. И, лишь увидев, что мумия мирно ждет его, сидя возле бархана, успокоился. Кроме провизии, он достал еще и два плаща – себе и ей. Теперь в сумерках, если завернуть как следует Нэйлу в одежду, можно даже будет показываться с ней людям на глаза.

      На ночь остановились вдали от оазиса, оставшегося между ними и открытой пустыней. Табит ужинал в полночь, при свете поднимающихся небесных полос. Нэйла просто сидела рядом – мумии пища была не нужна.

*** ***

      - Откуда ты узнала про тот ход? Это ведь Сокровенные покои, ты сама говорила, что вам появляться там запрещено!

      Он сам не знал, зачем задал вопрос. Наверное, чтобы не молчать – тишина действовала на него угнетающе. Как и неопределенность – за прошедший день он так и не решил, как им быть дальше.

      - Мы, мумии, видим, - откликнулась она негромко.

      - Что видите? – он непонимающе нахмурился.

      - Я не знаю, как это объяснить, - она зябко обхватила руками колени, сжалась. – У меня нет глаз. Они замотаны. И я не вижу предметов мира так, как видела, когда была живой. Но я ощущаю их. Мне не мешает видеть темнота. И даже стены не всегда скрывают то, что за ними находится. Только для этого нужно оказаться близко, - прибавила она. – Я случайно увидела этот ход. Потому что очутилась совсем близко.

      Табит кивнул. Странные и таинственные способности мумий – существ, противных и Жизни, и Смерти. Которые считались выдумкой. Она и в пустыне ночью увидела, где осталась долина.

      - Только в том проходе я ничего не видела, - проговорила она. – Свет будто ослепил. Ты… как будто догадался, сказал держаться, чтобы не потерялась.

       - А я и не подумал, - чуть удивленно отозвался воин. – И правда…

      Повисло молчание. Оба сидели на песке, над их головами ярко горели небесные полосы.

      - Табит! – окликнула Нэйла. – Мы сожгли крыло сфинкса… оно ведь было там, верно?..

      - Ты же сама его видела, - он слегка удивился.

      - Видела, - она кивнула. – Я не об этом. Если оно там было – значит, сфинксы – это не просто легенды? – глаза на ее лице были плотно замотаны, но он кожей ощущал выжидающий взгляд. – Значит, они были. И они были здесь, в пустыне Хал, не так-то давно, раз крыло одного из них оказалось в храме Жизни!

      - Видимо, так, - проговорил он после некоторого молчания.

      А ведь верно. Сфинксы были легендой. Красивой легендой древности. Мысль, что кто-то мог видеть живого сфинкса, казалась невозможной. Должно быть, слишком много невозможного свалилось на него за последнее время. Мумии тоже были легендой.

      Древние сказания говорили, что умерший сфинкс рассыпался пылью за считанные секунды. Значит, крыло, которое они сожгли, было отрублено у живого сфинкса!

      Мысль была слишком дикой. Святотатственной. Сфинксы были могущественными, мудрыми существами. Воплощением вечности. Их существование лежало за гранью понимания людей.

      Табит задумался. А кому служили величественные создания? Смерти или Жизни? Они казались воплощением самой Жизни, но уничтожить крыло ему поручила Смерть.

      «Святотатство – то, что крыло сфинкса находится в храме Жизни» - так она сказала ему.

      Что ей за дело, если сфинксы служили Жизни? А может, потому она и дала ему такое поручение?

      Табит тряхнул головой. Как бы то ни было – а главное, что сфинксы не миф. Они жили в пустыне Хал, или, как минимум, бывали здесь.

      - Нэйла! Ты ведь была жрицей, - он взглянул на мумию. – Изучала древние тексты. Кому, по легендам, служили сфинксы?

      - Не знаю, - отозвалась она после недолгого молчания. – Мы изучали книги, писания. Обряды и порядок, волю Смерти. Медицину и астрологию. Нам рассказывали и о сфинксах. Но никто и никогда не говорил, кому они служили. Всегда само собой разумелось, что Смерти… И крыло его оказалось в храме Жизни. Не стали бы они отрубать крыло существу, если бы считали его священным.

      - А что о них писали? Мы, простые смертные, слышим только сказки…

      - Сфинксы священны, - повторила Нэйла. – Старшие жрецы говорили о них с почтением и трепетом. Их боялись, их почитали. О них стараются не упоминать без крайней нужды – считается, ты тревожишь того, о ком говоришь.

      - Обычно так запрещают упоминать без лишней нужды богов-покровителей, - заметил Табит.

      - Их и почитают наравне с богами, - мумия кивнула. – Есть обряды… правда, к ним допускаются лишь жрецы и жрицы с высокой степенью посвящения. И они проводятся в закрытых покоях, куда не всякого служителя храма допустят. Я ведь только-только перестала быть послушницей. Получила посвящение первой ступени…

      - А для людей остаются лишь сказки, - Табит кивнул. – Сказки о сфинксах, о Забытом храме… о стражах владений Смерти, - он вспомнил свой путь через подземное царство.

      - Забытый храм и был сказкой, пока Верховный жрец не нашел его, - отозвалась она. – Я видела рисунки, которые сделал один из жрецов, художник. Стены храма были практически полностью занесены песками. Его невозможно было увидеть издали, да и вблизи надо было знать, что искать. Можно было ходить по самому храму – и даже не догадываться об этом. Его долго раскапывали… Легенда говорит об одной экспедиции, но на деле их было больше трех десятков. Последние десять освобождали стены храма от песков.

      - А ведь никто в долине об этом не знал, - проговорил Табит. – Мы слышали лишь ту историю, когда Верховный жрец впервые переступил порог Забытого храма.

      - Верховный жрец очень стар. Он начал поиски в ранней молодости, еще до того, как занял свой пост.

      - Не понимаю! – Табит встряхнул головой. – Неужели в храме Жизни не догадывались о его поисках?! И почему в храме Смерти ничего не знали о крыле сфинкса? Зачем оно вообще понадобилось проклятым, - прибавил он.

      - Чтобы это узнать, нам придется вернуться в храм Жизни, - пробормотала мумия. – И расспросить их Высшего. А этого сделать мы не можем. Я только слышала, что в храме Жизни сменились несколько Высших за то время, как храмом Смерти управлял Верховный жрец…

      - Он и правда столько прожил? – воин нахмурился. – О Забытом храме узнали где-то за восемь лет до нашего рождения, - принялся он считать. – И ты говоришь, до этого было больше трех десятков экспедиций.

      - Первые полтора десятка - в поход уходил один Верховный жрец. Говорят, несколько раз с ним ходили его друзья, единомышленники. Но каждый раз это было не больше четырех-шести человек. А бывало, что он уходил и один.

      - Да, он ведь был простым жрецом, - Табит кивнул. – Как его отпускали старшие?

      - Не знаю, - Нэйла пожала плечами. – Меня это тоже всегда удивляло. Возможно, он не спрашивал разрешения. Все эти истории окутаны множеством тайн… Мне кажется, он никому не рассказывал в подробностях, что происходило в самом начале поисков. А из тех, кто ходил с ним тогда, в живых осталось немного людей. И они молчат. Возможно, это его просьба. Возможно, они сами не хотят вспоминать.

      - А жрец, что рисовал Забытый храм? – вспомнил Табит.                               

      - Он был с Верховным жрецом в том походе, когда он только-только наткнулся на храм, - Нэйла кивнула. – Он тогда был совсем молодым послушником – он сам рассказывал. Я в библиотеке храма Жизни видела свиток, - она примолкла. – Верховный жрец храма Смерти одно время был послушником храма Жизни. Я сейчас почти уверена, что речь в том документе шла именно о нем. Мне кажется, что он смог вернуться и стать Верховным жрецом после того, как нашел-таки Забытый храм. Должно быть, там было что-то ценное для культа.

      - И храм Жизни отпустил нерадивого послушника, - задумчиво проговорил Табит. – А храм Смерти без возражений принял его…

      Он умолк, вслушиваясь в тишину пустыни. То, что он только что произнес, даже звучало дико. Невообразимо. А уж предположить, что подобное возможно, и вовсе было святотатством.

      Послушник перебежал несколько раз между храмами безупречных и проклятых. Нарушил традиции, поступал вопреки приказам старших. А ведь непослушание – один из страшнейших грехов в глазах безупречности. Даже простому воину подобное было непростительно. А уж одному из тех, кто считался охранителем столпов безупречности… И стал этот перебежчик Верховным жрецом храма Смерти после того, как принес знание, добытое ценой непослушания и ренегатства.

      - А может, крыло сфинкса доставил в долину именно он? – вдруг проговорила Нэйла.

      Табит вздрогнул, отряхиваясь от раздумий.

      - Верховный жрец? Из Забытого храма? – недоуменно переспросил он. – А почему не в храм Смерти?..

      - Чтобы они отпустили его, - прошелестела мумия. – А храму Смерти досталось все остальное. Он нарушил все правила и законы – и стал победителем. Табит, он ведь живет больше сотни лет – это куда больше, чем отпускается обычно человеку в этом мире.

      - Хочешь сказать, ему достался и секрет бессмертия?

      - Бессмертие или нет – но долголетие он получил. Да и тот жрец, что рисовал Забытый храм. Он говорил, что был совсем юным мальчишкой, когда отправился в этот поход. Верховный жрец был лет на десять его старше. Он сейчас дряхлый старик…

      - Как думаешь, сфинксы могли бы вернуть тебе жизнь? – Табит взглянул на мумию.

      - Мою жизнь? – чуть растерянно переспросила она и задумалась. – Ты считаешь… ты считаешь, что в Забытом храме мы смогли бы узнать еще что-нибудь о сфинксах? Отыскать к ним дорогу?

      - Я ведь уже совершил один невозможный поступок, - проговорил он. – Дошел до владений Смерти и вернулся обратно. Нашел тебя в храме Жизни. Почему бы теперь нам не найти сфинксов?

       - Пожалуй, - ему почудилась улыбка в ее голосе. – Даже если ничего не выйдет – мы хотя бы попытаемся. Табит, я помню дорогу в Забытый храм. Но время за полночь. И тебе стоит лечь поспать.

      И правда. За разговором, который начался вынужденно, незаметно пролетело полночи. А он больше суток провел без сна.

*** ***

Негромкое мелодичное пение вплелось в утренний сон, навевая светлые воспоминания. Голос Нэйлы - знакомый и родной. Табит улыбнулся во сне и тут же проснулся, рывком садясь.

Песня продолжала звучать, разносясь над песками пустыни, не успевшими нагреться после прохладной ночи. Любимая песня Нэйлы, которую она любила напевать, еще до того, как была посвящена в храме Смерти. Перед самым пробуждением Табиту почудилось на мгновение, что страшных событий - смерти Нэйлы, долгих поисков и встречи в храме Жизни с мумией, в которую превратили его возлюбленную, не было. Что все приснилось. И звучащая мелодия заставляла верить, что то был и правда сон.

Вот только они ночевали посреди пустыни, в песках. И мелодии, выводимой любимым голосом, вторил легкий утренний ветерок и шелест песчинок - едва слышный. Если бы ничего не случилось – им двоим нечего было бы делать в пустыне. Табит тихонько поднялся, пошел на голос.

Небо едва засветлело, на востоке чуть обозначилась розовеющая полоска. Легкие перистые облачка виднелись на севере – там осталась долина Кор.

Забинтованная фигура, слишком тонкая, сидела на песке, обхватив колени руками и ссутулившись, спиной к воину, за невысоким барханом. Это она пела, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Голос лился – пожалуй, это единственное, что осталось в ней неизменным. Если закрыть глаза, можно было представить, что это прежняя Нэйла –такая, какой он ее помнил.

Хотя - она ведь и осталась прежней. Просто ее лишили привычной жизни. А тело превратили в иссохшую фигуру, замотанную желтоватыми бинтами. Не жизнь и не смерть – жуткое подобие существования.

- Ты проснулся! - она, словно почувствовав его взгляд, обернулась. - Это хорошо. Секретный ход к Забытому храму недалеко, мы будем на месте до заката.

- До заката, - повторил Табит.

- Но внутрь мы попадем лишь завтра с утра, - в голосе Нэйлы прозвучало сожаление.

- Почему? - он удивился.

- Не стоит заходить внутрь незадолго до заката, - проговорила бывшая жрица. - Это может оказаться опасным... Ночью в храме просыпаются древние страхи. Но идти быстрее мы не можем – нам придется задержаться, чтобы разрушить за собой быстрый путь. Чтобы погоня не сумела нас настигнуть, чтобы у нас было хоть немного времени в запасе.

- Думаешь, за нами будет погоня? - Табит нахмурился – на самом деле, такая мысль беспокоила и его.

- Непременно будет, - мумия кивнула. - Ты сжег крыло сфинкса, а я исчезла из храма. Они видели, что в храме был воин Смерти. Не понадобится много времени, чтобы сообразить, как это связано. Возможно, они и потратят день на споры с Верховным жрецом в храме Смерти – но в конце концов, договорятся, и за нами погонятся и те, и эти. Верховный жрец вполне может рассказать, что я была в Забытом храме незадолго до того, как умерла. Он может догадаться, что ты тоже направишься туда! Тем более, что кроме тебя-то оказаться в храме Жизни было некому. Это он тоже прекрасно знает.

- Договорятся, - пробормотал Табит.

У Нэйлы вырвался печальный смешок.

- Я раньше тоже думала бы, что подобное невозможно, - прошелестела она. - Но за то время, что провела в храме Жизни, увидела такое, чего прежде в дурном сне не могло бы мне присниться...

Табит кивнул. Вчерашний разговор тоже хорошо ему помнился. Он почел за лучшее не расспрашивать ее о подробностях того, что же она видела в храме Жизни. Позже - возможно, когда они покинут Забытый храм. Если, конечно, им это удастся, - напомнил он себе.

А погибать теперь отчаянно не хотелось. По дороге в царство Смерти он готов был к гибели, поскольку считал - это поможет ему воссоединиться с Нэйлой, чья душа уже находится в потусторонней обители. Однако сейчас он точно знал, что это не так. Нэйла – вот она, рядом с ним, потерявшая человеческий облик. Единственное, что ей осталось – это ее дивный голос. Так что – погибнет он, и придется ему отправляться в царство Смерти без любимой. Она даже последовать за ним не сможет.

А может быть, и с ним сделают что-нибудь подобное – кто сможет поручиться, что этого не произойдет? Этим и страшны служители культа Жизни – они лишали даже надежды на посмертие. На встречу с ушедшими хотя бы за гранью. Они с Нэйлой точно окажутся разлучены навсегда, если попадут в руки преследователям.