Глава 5. Забытый храм

Небесные дороги не предназначены для тех, кто ходит по земле. 

      - Солнце пока не село, - проговорил Табит. - Смотри, как еще высоко! Я всего лишь осмотрюсь.

      - Ты должен выйти из храма до заката, - повторила Нэйла.

      - Я помню! - нетерпеливо отозвался воин. - Я не буду далеко заходить, - прибавил он мягче, заметив, как ссутулились забинтованные плечи.

      Мумия, помедлив, кивнула. Неохотно отодвинулась от входа в храм. Табит прошел мимо нее, задержавшись лишь на мгновение. С благоговейным трепетом вступил под высокий свод.

Тот был сложен из обыкновенного, невзрачного на вид песчаника, без всякой резьбы и украшений. Табиту казалось странным, что храм выстроен из каменных блоков, точно обычный дом. Для храмов Смерти и Жизни в долине вытесывали ровные блоки из мрамора, украшения - из обсидиана или эбонита. Мрамор с серыми или буровато-желтыми разводами использовали при строительстве фасада храма Жизни, совершенный кипельно-белый слагал пирамидальные стены храма Смерти.

      Вспомнился воину и дворец, высившийся в запредельном царстве - чистейший хрусталь, камни, каких он и не видел никогда. Не знал даже, как они называются.

      Здесь же - песчаник. Стены сложены из грубо обтесанных валунов разного размера, между крупными камнями лежат камешки помельче. Все это скреплено глиняным раствором. Кое-где в швах даже крохотные соломинки видны. О том, что это - именно храм, а не хижина нищего, напоминают лишь размеры строения и знак, вытесанный прямо над входом.

      Символ этот Табит видел впервые - он не был похож ни на один из тех, что украшали храмы Смерти и Жизни в долине Кор. Ничего похожего не было в письменности - ни в нынешней, ни в одном из древних языков. Народы, обитавшие в двух других долинах и оазисах, раскиданных по пустыне Хал, тоже не использовали в своих письменах ничего похожего – а уж Табит прекрасно знал все языки, бывшие в ходу среди народов пустыни!

      Решив, что обдумать странность можно будет позже, воин шагнул через каменный порог. Свет внутрь проникал через небольшие квадратные окошки под самым потолком. В рассеянных лучах плясала пыль, обширный зал оставлял ощущение заброшенности и разрухи.

В глубине на возвышении виднелся каменный алтарь, вытесанный из грубой глыбы, выкрошенный временем.

      Табит сделал несколько шагов, и их звук гулко разнесся под сводом храма. За спиной послышался тихий тревожный вздох Нэйлы. Табит дернул слегка плечом - он не беззащитный младенец, чтобы трястись над ним! Обернулся. Бывшая жрица отодвинулась от проема, но так и стояла напротив, глядя пристально ему вслед.

      - Отойди от входа, - приказал он. – Найди безопасное место.

      Взглянул, как понуро мумия поплелась прочь – и пожалел о резкости. Он никогда не позволял себе разговаривать так с Нэйлой, когда она была жива! Хотя – она ведь и теперь жива. Просто лишилась прекрасного юного тела.

      Разумеется, он тревожится за нее. Потому и отправил подальше от входа в храм. Но сам-то он вовсе зашел внутрь!

      Глупости. Ничего с ним не случится. До заката далеко.

      Он кинул взгляд наружу. Вход был обращен прямиком на закатную сторону, так что он прекрасно видел, как спускается солнце. Он успеет выйти до того, как его край коснется горизонта. Табит вновь двинулся к каменному алтарю в глубине зала.

      Часть лучей низко спустившегося светила попадала внутрь, и освещенные ими предметы окрашивались в яркий желтоватый цвет. На алтаре отражался оранжевато-желтый прямоугольник, и от этого окутывающая его синеватая тень казалась гуще. Подойдя, воин смахнул с гладкой поверхности толстый слой пыли.

      Такой же песчаник, как и тот, из которого было сложено все строение.

      И сюда несколько раз в год приходил Верховный жрец со служителями? Это – то самое место, ради поисков которого были принесены огромные жертвы?

      Табита охватило чувство невыносимого разочарования. К чему столько жертв, к чему каждый год совершать сюда паломничества, если Верховный жрец настолько не ценит это место, что даже не отдаст приказа привести его в порядок?

      Вход ничем не прикрыт, и ничто не препятствует ветру, наметающему внутрь пыль. Окна малы, свет едва проникает. Возможно, утром и днем, когда лучи падают прямо в квадратные окошки, здесь светлее. Но сейчас, когда солнце клонилось к закату, внутри было сумрачно и неприютно. Да и внутри голо – алтарь, громоздятся в углах колонны, ничего толком и не рассмотреть.

      Может, конечно, это только первое помещение, куда попадаешь при входе. Возможно, Верховный жрец нарочно приказал не наводить в нем порядка, не облицовывать стен снаружи, чтобы не привлечь тех, кто может разграбить или осквернить храм.

      Да, осмотреть его изнутри лучше завтра с утра. И видно будет лучше, и времени будет больше. Табит обернулся, чтобы поглядеть, где солнце. Между наливающимся краснотой диском и краем горизонта оставалось еще достаточное расстояние. Он успеет выйти – и еще останется время. Вот и отлично. Табит присел, чтобы разглядеть плитки под ногами. Как и ожидалось – ничего необычного. Все тот же песчаник, грубые швы между громадными плитами неправильной формы.

      Нет, сегодня он ничего нового не увидит. Воин со вздохом поднялся. Что ж. Значит, надо запастись терпением. Не так-то и долго ждать, когда наконец откроется возможность осмотреть Забытый храм как следует.

      Табит не успел сделать и шага в сторону выхода. Чуть-чуть не добравшееся до линии горизонта солнце ударило вдруг ему в глаза ослепительно ярко, заставив зажмуриться и отшатнуться обратно к алтарю. Попытался приоткрыть глаза – безуспешно. Он попытался приоткрыть их, подняв руку к лицу и прикрывшись ладонью. Это удалось с трудом – вокруг бушевал ярко-алый слепящий свет, затмевая и зал, и вход напротив.

      Поняв, что попытки разглядеть что-либо окажутся неудачными – по крайней мере, пока солнце не скроется, - Табит медленно двинулся вперед наугад. Пол ровный, так что едва ли он за что-нибудь зацепится и упадет.

      Ноги отчего-то оказались тяжелыми. Каждый шаг давался с большим трудом, чем предыдущий. Что-то тянуло назад – не иначе, край одежды зацепился за неровный алтарь.

Табит хотел обернуться, и его толкнуло назад, точно порывом неосязаемого ветра. Не удержавшись, он рухнул на пол. Сквозь веки просачивался все тот же слепящий свет. Воин попытался поднять руку, но та не слушалась. Пол закружился.

      Воздух давил на виски, затылок, на глаза. В голове не осталось ни единой мысли. Смутно помнилось, в какой стороне остался выход. Он рванулся туда наугад – и с размаху рухнул на холодный гладко отполированный каменный пол.

      Открыл глаза. Свет исчез. Нос утыкался в камень, внутри которого рассыпались мириады звезд.

      - Вот так-так, - прозвучал над головой знакомый тягучий голос. – Табит, воин долины Кор! Сам явился в мои владения. Не впервые, только в этот раз не во плоти…

      Он рывком вскочил на ноги. В нескольких шагах стояла Смерть – в точности такая, какой он ее запомнил. Знакомый громадный зал, украшенный невиданными камнями, возвышение в отдалении.

      - Не может быть, - слова сорвались помимо воли.

      - Да-да, - Смерть кивнула. – Именно так все и есть. Как же тебя угораздило, воин? Так поступиться осторожностью – и это ты-то! А ведь твоя жрица тебя предупреждала…

      Она неодобрительно покачала головой.

      Табит опустил голову, не зная, что сказать.

      Невероятно, не укладывалось в голове – но он был мертв. И оказался там, где оказывались все души умерших – во владениях Смерти. Она сказала – не во плоти…

      Он осмотрел себя, похлопал рукам по бокам. Наблюдавшая за ним Смерть рассмеялась.

      - Что, не можешь поверить? – в голосе ее прозвучало сочувствие. – Еще бы – ведь ты так верно все рассчитал! Неведомые страхи появляются в Забытом храме после заката, а тебе оставалась не одна минута на то, чтобы покинуть зал. Но ты не учел, что в предзакатный миг лучи уходящего солнца попадают прямо в проем, проходя через линзу в его верхней части. И зал наполняется ими…

      - Я не видел линзы, - выдавил потрясенный Табит.

      Что толку спорить – это он понимал. Случившегося не вернешь. Но даже теперь он силился понять, напрягал память, пытаясь сообразить, где же допустил промашку. Смерть рассмеялась снова, качая головой.

      - Не знаю уж, чем – но ты мне нравишься, смертный. Поэтому я объясню. Ты не мог видеть той линзы. Солнечные лучи прошли сквозь камень с начертанным на нем знаком. Помнишь тот знак, который показался тебе странным?..

      Он понуро кивнул. Смерть заперта в своем царстве, и ей скучно. Почему бы и не поболтать с глупым, слепым, невежественным смертным, прежде чем отправить его к остальным душам, чьи надежды давно умерли с их телами?

      - Это – знак короткой дороги, - мягко проговорила Смерть. – Такой же был в начале пути, которым провела тебя Нэйла к Забытому храму. Просто там он был скрыт от глаз. Ты его не заметил. Знак короткой дороги позволяет сократить расстояние. А еще он позволяет световым лучам проникать сквозь непрозрачные преграды. Он был вписан в знак сосредоточения…

      - То есть – линзы, - понятливо закончил Табит. – Позволь спросить, госпожа.

      - Ну, спрашивай, - она хмыкнула.

      - Я умер – а значит, теперь моя душа принадлежит твоему царству, - начал он. – Но моя спутница… Нэйла – она по-прежнему находится на земле. Не живая и не мертвая. Она ведь пока что не в руках служителей храма Жизни – а значит, и не принадлежит им, - он примолк – она внимательно слушала. – Значит, пока они ее не настигли – у нее есть возможность очутиться здесь. Достаточно, чтобы то тело, что служит ей сейчас, умерло…

      - Оказаться вместе, несмотря ни на что? – задумчиво протянула Смерть. – Ты ведь понимаешь, воин – если умрет в том облике, в котором сейчас находится, то и здесь она окажется такой, какой стала.

      - Пускай, - Табит упрямо опустил голову.

      - Хорошо, - она кивнула. – Вы окажетесь вместе. Но не здесь – не так просто. Вход в мои владения закрыты для той, на ком лежит печать Жизни. Даже если ее нынешнее тело рассыплется в прах. Я не могу предъявить на нее права. И, чтобы вы оказались вместе, я могу лишь отказаться от права на твою душу. Дать тебе отсрочку. Вы собрались идти на поиски сфинксов – что ж, в добрый путь! Только помни, воин, - она недобро прищурилась. – Третий раз я тебя из своего царства не выпущу! Не по чину мне смертных воскрешать раз за разом…

      - Я понял, госпожа, - поверить, что ему дают еще один шанс, не получалось.

      - О, как глаза-то загорелись! – рассмеялась Смерть. – У вас есть четыре дня. На рассвете пятого явятся служители храмов Жизни и Смерти из долины Кор. Лучше, если к тому времени там не останется даже ваших следов. Других смертельных ловушек внутри храма можешь не опасаться: не полезешь туда, куда не следует – и останешься жив. Слушай чуть чаще свою Нэйлу – то, что она потеряла красоту, не значит, что она потеряла и разум.

      Последние слова вызвали стыд.

      - Я тебя отпускаю не просто так, - прибавила Смерть. – Надеюсь, вы вдвоем найдете то, что ищете. Ты – упертый парень, так что, скорее всего, так и будет. Возьми мое кольцо, - она стянула с пальца перстень, украшенный грубым куском простого песчаника и надела на его палец. – Отыщи среди сфинксов Терентиуса Алое крыло. И передай ему. Скажи – чтобы помнил… он поймет. А нет – так просто пусть кольцо останется у него, - она опустила взгляд, отвернулась.

      На лицо упали распущенные волосы, скрыв его. Смерть, как никогда, походила сейчас на простую смертную, терзаемую обычным для смертных волнением.

      - А теперь – ступай! – в голос вернулась властность. – Помни – у вас всего четыре дня!

      - Постой! – вскрикнул Табит, испугавшись, что сейчас она исчезнет. – Скажи, - он перевел дух. – Прошу, скажи правду. Ты знала?! Знала, что Нэйла окажется такой?

      Смерть усмехнулась. А он внутренне сжался – неужели разозлил ее дерзостью? Но вот она слегка покачала головой.

      - Нет, воин, - в голосе не было гнева – только усталость. – Не знала. Меня зовут вездесущей, и все попадает рано или поздно ко мне. Но я не могу знать всего в мире. Я не слежу за судьбами смертных, пока их души не попадают ко мне – они мне не интересны. И мой взор не проникает сквозь стены святилищ, где служат моей сопернице – Жизни. Я не знала. Лишь указала тебе, где она находится.

      Ответить Табит не успел: в глазах потемнело, голова закружилась. А спустя мгновение он ощутил, что лежит на песке, и тонкие пальцы, затянутые материей, касаются его лица. А над головой слышались тихие всхлипывания.

      Нэйла.

      Распахнул глаза, рывком поднялся. Бывшая жрица отпрянула, испуганно вскрикнув и прижав пальцы к месту, где должен был быть рот.

      Над головой раскинулось черное небо, иссеченное тремя разноцветными волнистыми полосами. Звезд в эту ночь видно не было вовсе – полосы, протянувшиеся через весь свод, затмевали их.

      - Уже ночь? – удивился Табит. – Ты что, зашла внутрь, чтобы вытащить меня?! – тут же спохватился он. – Как неосторожно! А еще меня упрекала, что я туда зашел незадолго до заката.

      Нэйла молчала. Если бы лицо не закрывали полностью бинты – она сейчас глядела бы на него широко раскрытыми от изумления и неверия глазами.

      - Живой! – короткий радостный возглас – и она обхватила его шею руками, прижавшись.

      Табит обнял в ответ. Плечи мумии чуть вздрагивали. Забинтованное тело оказалось необычайно тонким и легким, так что казалось – вот-вот рассыплется или переломится. Он вдруг вспомнил, что с момента, как они встретились, она ни разу не подходила ближе нескольких шагов. Нэйла держалась на расстоянии – видно, боялась вызвать отвращение.

      - Прости, что не послушал, - повинился он, осторожно погладив ее по спине.

      Нэйла чуть отстранилась и снова кинулась на шею.

      - Живой, - повторила она.

      - Живой, живой, - проворчал Табит, злясь сам на себя. – Нэйла! – окликнул он настойчиво. – Все-таки, зачем ты зашла следом? Это ведь было опасно!

      - Я не заходила, - отозвалась она, снова отстраняясь. – Ты вышел наружу и упал, едва пройдя несколько шагов, - она всхлипнула. – Когда я подошла, ты не дышал, и сердце не билось…

      - Сейчас ведь середина ночи? – спросил он, взглянув на небо.

      Она кивнула.

      - А вышел я… перед закатом?

      - Ты не помнишь? – она слегка удивилась. – Солнце успело закатиться. Я испугалась, но тут ты вышел… и почти сразу упал.

      - Она отпустила меня, - поведал Табит. – Смерть, наша владычица, - пояснил он. – Она позволила мне вернуться. Сказала, чтобы больше не совершал глупостей, - он слегка усмехнулся. – Погоня появится через четыре дня. Это сказала Смерть. Три дня у нас есть, чтобы найти сведения о сфинксах, потом нужно уходить. Возможно, нам удастся запутать следы…

      - Надеешься сбить со следа Верховных жрецов Жизни и Смерти? – она покачала головой.

      - Во всяком случае, нужно попытаться. Думаешь, они поймут, куда мы направляемся?

      Нэйла пожала плечами.

      - Ложись спать, - проговорила она после некоторого молчания. – Середина ночи… Если мы надеемся найти что-нибудь завтра в храме – нужно будет зайти пораньше.

      - И пораньше выйти, - Табит хмуро кивнул. – До того, как лучи солнца попадут внутрь сквозь проем. Это они убивают – так сказала Владычица…

      - Как думаешь, почему она решила помочь нам? – тихо спросила Нэйла. – В смысле… мы – обычные смертные. Двое из многих других.

      - Не знаю. Тебя найти она помогла мне за то, что я сжег крыло сфинкса в храме Жизни. А сейчас… Она дала поручение к одному из сфинксов, - он взглянул на свою руку – на пальце оказалось кольцо, врученное Смертью. – Сама она сказала, что мы просто оказались… слишком настойчивыми. На нашем месте мог оказаться кто угодно из смертных. Может, когда-нибудь мы и узнаем, чего она добивалась.

      - Может быть, - прошелестела Нэйла. – Ложись, - повторила она. – Мне спать не нужно, ты знаешь. Я разбужу, если что-нибудь случится.

*** ***

      - К алтарю нельзя! – Нэйла ухватила его за руку. – Вход здесь, - она кивнула на сплошную стену возле проема, через который они зашли.

      - Ты уверена? – Табит с сомнением оглядел неоштукатуренную каменную кладку.

      А ведь он  накануне подходил к алтарю! Даже пыль с него смахнул.

      Бывшая жрица кивнула. Присела на корточки возле стены и принялась шарить по полу руками. Сдвинула один из камней – и кусок стены в нескольких шагах от них с легким скрежетом отъехал в сторону, открыв узкий черный проем.

      - Внизу есть факелы на стенах, - проговорила Нэйла, обернувшись. – Спускаться придется в темноте. Лестница узкая, крутая, спускаться нужно осторожно. Лучше держись за стену, перил нет!

      - А возле алтаря ты когда-нибудь была? – все же спросил он. – Знаешь, что за ним?

      Она покачала головой.

      - Мне кажется, лучше этого и не знать… Верховный жрец знает, что там, он уходил в один из проходов. Но я – простая жрица, мне запрещено было даже подходить. Это опасно… мне не сказали, чем – просто велели держаться подальше. И мы подходить не будем!

      Воин хотел было заспорить – накануне он отчетливо видел, что за алтарем виднеются несколько проходов. Но вспомнил напутствие Смерти: «Слушай чуть чаще свою Нэйлу». Та была права – не стоит так отчаянно лезть на рожон. Стоит ли пустое любопытство жизни? Вот только – не получится ли так, что он из чрезмерной предосторожности упустит что-то важное?

      «Вернуться можно и позже, - успокоил он себя. – Если на это времени хватит…»

      Он двинулся вслед за Нэйлой, ждущей его у чернеющего провала. Мумия повернулась и первая начала спускаться. Едва он шагнул в проем – тот закрылся, погрузив их обоих в кромешную темноту. Табит подавил желание кинуться обратно – Нэйла наверняка знает, что делает. Знала, как открыть ход снаружи – знает, и как сделать это изнутри. Он, придерживаясь рукой за стену и нащупывая ногами ступеньки, стал спускаться. Звука шагов слышно не было.

Чем-то этот спуск напоминал начало давешнего путешествия в царство Смерти. Правда, стена под рукой была сухая. Да и ступени под ногами не крошились. Лестница круто заворачивалась. Воин не успел насчитать и сотни ступеней, когда спуск закончился. Нэйла сняла в темноте со стены факел, зажгла. Пламя осветило облицованный все тем же непритязательным камнем прямой коридор. Протянула Табиту.

       - Лучше, если ты будешь его держать, - прошелестела она. – Мои бинты слишком сухие…

      Он кивнул. А ведь крыло сфинкса подожгла именно она. Не иначе – потеряла осторожность. И он тогда не подумал об этом.

      - Держись тогда подальше, - приказал отрывисто.

      - Идем, - она кивнула в сторону. – Библиотека там. Я туда не заходила, но возможно, мы и найдем что-нибудь.

      - А что здесь было, когда ты была здесь?..

      Нэйла мимолетно оглянулась через плечо. В жесте ему почудилось удивление. Оно и понятно – за всю дорогу он так ни разу и не спросил. А здесь дал волю любопытству.

      - Мы прошли тогда мимо библиотеки, - заговорила она после некоторого молчания. – один из старших жрецов просто сказал, что это – хранилище древних книг. Дальше было еще несколько закрытых помещений. В одном, нам сказали, хранилище клепсидр. Их несколько десятков, и все они до сих пор идут… В другом – еще более древние свитки и манускрипты, оставленные до появления в пустыне Хал людей. Правда, нам показали лишь библиотеку. Мы тогда дошли до самого конца коридора, до большого зала с алтарем. Верховный жрец сказал, что нужно совершить жертвоприношение… Мы пришли! – прибавила она, прервав рассказ. – Давай я дальше расскажу вечером, когда выйдем отсюда.

      Табит кивнул. Свет факела осветил массивную дверь. Эбонитовые завитки чередовались с резными деревянными деталями. Дерево казалось сплошным – будто части двери были выточены из целого куска.

      - Что там, внутри? – он сам не знал, что заставило его понизить голос.

      - Библиотека, - так же тихо отозвалась Нэйла. – Полки, заполненные книгами, свитками… Огромная – в несколько раз больше, чем в храме Смерти. Я туда заглядывала лишь мельком.

      Он кивнул. В нерешительности протянул руку. Чтобы коснуться двери, осталась самая малость. Безотчетное чувство удерживало его. Что могло скрываться внутри?..

*** ***

      - Должно быть, старое защитное заклятие, оставленное на хранилище знаний еще до того, как храм нашли, - проговорила Нэйла. – Чтобы сюда не зашел тот, кому не следует. Я тоже почувствовала его, когда заглядывала – тогда я была живой, и оно действовало на меня.

Голос ее звучал виновато. Табит ощущал острый стыд. Подумать только – поддался пустому страху!

      За дверью библиотеки скрывалась библиотека. Множество полок, заполненных свитками и томами. Ни оживающих при появлении незваных гостей стражей, ни ловушек.

      - Один из послушников, пытавшихся заглянуть в библиотеку, убежал в другой конец коридора, - тихо поведала Нэйла. – Его едва поймали и минуты две он был, как не в себе. Визжал и брыкался. Залика упала в обморок, когда я приоткрыла дверь, - она смолкла, будто смутившись.

      Утешить пытается? Вроде как – не он один оказался труслив? Она всегда безошибочно угадывала его настроение. Вот только сравнивать его, воина Смерти, с пугливыми послушниками – это уж слишком. Эдак недолго опуститься вкрай. Начать сравнивать себя с проклятыми и отверженными. Мумия сникла – не иначе, сама поняла, что сказала что-то несуразное.

      А библиотека поистине огромна – стеллажи идут бесконечными рядами, не разберешь, где и заканчиваются. Здесь, должно быть, можно найти все, что угодно. Если иметь в запасе достаточно времени на поиски. У них с Нэйлой три дня.

      - Ищем любые упоминания о сфинксах, - проговорил он. – Даст Смерть – мы найдем что-нибудь! – он подошел к ближайшему стеллажу и вытянул крайний фолиант со средней полки.

      Принялся перелистывать. Спиной ощутил, как Нэйла растерянно и чуть обиженно глядит ему в спину забинтованными глазами. Спустя несколько секунд – невесомые шаги, которые он не столько услышал, сколько угадал.

      Пошла к соседнему стеллажу, принялась просматривать свитки. Он вернулся к перелистыванию толстого тома в плотном кожаном переплете. Неплохо здесь сохранились рукописи, если эту библиотеку нашли вместе с храмом! Книга рассказывала о лекарственных растениях и способах изготовления снадобий. Запихнув фолиант обратно, бегло просмотрел все, что оставалось на полке. Книги на ней – да и на всем стеллаже – были посвящены медицине: хирургии, болезням, снадобьям и прочему.

      А вот на стеллаже рядом оказались карты. Описания неизвестрных монстров и подземных миров, дорог, связывающих подземные долины, о которых Табит никогда не слышал и дальние оазисы. Он, завороженный, перелистывал страницы, забыв обо всем.

*** ***

      Углубившийся в чтение Табит вздрогнул от вопля ужаса, донесшегося из дальнего конца библиотеки. Кричала Нэйла. Перепуганный, он кинулся туда, готовый ко всему: и к появлению неведомых монстров или призраков, и к тому, что их обнаружили раньше, чем они ждали.

      Мумия сидела на полу, сжавшись в комок и закрыв лицо забинтованными ладонями. Острые плечи вздрагивали. Бывшая жрица чуть слышно всхлипывала. Табит растерянно огляделся.

      На стене висело большое бронзовое зеркало, гладко отполированное. Странно, как оно сумело сохранить гладкость и прозрачность – в заброшенном храме за ним едва ли кто-то ухаживал. Лишь легкая дымка, чуть затемнявшая отражение, указывала, что зеркало не полировали и не протирали ежедневно.

      - Ты чего? – он перевел взгляд на Нэйлу.

      Присел рядом, осторожно дотронулся до плеча. Она сжалась, опустила голову ниже.

      - Нэйла! – позвал по имени.

      Ответа не последовало. Табит нерешительно потряс ее за плечо – раз, потом другой. Трясти сильнее боялся. Ее тело казалось на ощупь сухим, невесомым и хрупким. Под прохладными шероховатыми бинтами будто вовсе ничего не было. Может, в зеркале таилось что-то?.. Он снова окликнул ее. Ничего, только тихий плач и трясущиеся плечи. Он вгляделся в полированную бронзовую глубь. Внутри скользили смутные тени. Он выпрямился, выхватывая саблю. Другой рукой сотворил охраняющий жест.

      - Выходи! – рявкнул громогласно, пальцы свободной руки складывая в жест призыва.

      Зеркало осталось безответно – не иначе, таившийся внутри дух оказался силен и умел сопротивляться призыву.

      Нэйла притихла, отняла от лица ладони. Табит напряженно вглядывался вглубь зеркала, ожидая нападения в любой миг.

      - Ты что делаешь? – тихонько осведомилась она.

      Прозвучавшее в голосе невыразимое изумление заставило его обернуться. Табит готов был поклясться, что лицо мумии выражало бы крайнее удивление, не будь оно покрыто бинтами. Зеркало ее явно не пугало.

      - Что случилось? – недоуменно вопросил он, отступая от зеркала на шаг и продолжая озираться по сторонам.

      - Ничего, - так же тихо отозвалась она. – Ничего такого, чтобы тебе была необходимость хвататься за оружие.

      - Что тогда случилось? – недоуменно переспросил он.

      - Прости, - она отвернулась. – Я не собиралась тебя пугать. Мне очень стыдно, - она смолкла на мгновение. – Это зеркало…

      - Что в нем было?!

      - Ничего, - повторила Нэйла. – Кроме моего отражения. В храме Жизни не было зеркал, - проговорила она. – Оказывается, одно дело – понимать, что с тобой сделали, и совсем другое – увидеть своими глазами, - она отвернулась.

      Табит медленно опустил руку с кинжалом. Мумия сидела на полу, склонив голову, а он не мог найти ни единого слова утешения.

      - Иди, ищи, - проговорила она. – Я тоже сейчас…

      Она завозилась на полу. Правда, подняться не поднялась.

      - Не спеши, - он подавил вздох. – Я, кажется, нашел книгу… пойду поищу еще в свитках, там написано, что должны быть карты.

*** ***

     Нэйла пришла в себя быстрее, чем он ожидал. Молча, стараясь лишний раз не шуметь и не привлекать его внимания, тоже принялась пересматривать книги, чертежи и карты. Окликнула Табита, лишь когда пришло время уходить. А он и не заметил, как день пролетел.

      - Отсюда можно выносить книги? – осведомился он на всякий случай. – Почитаю какое-то время, пока не стемнеет.

      Уходить и бросать чтение не хотелось. Уж больно мало времени у них оставалось. А библиотека была огромна.

      - Наверное, - она отозвалась после паузы. – Хотя я и не слышала, чтобы кто-то пытался.

      Отобрав несколько томов и карт, Табит последовал за ней к выходу. Они вышли как раз незадолго до заката.

*** ***

      Красная и зеленая полоски спустились вдалеке к самой земле, сгладившись и едва не совместившись в одну полосу. На юго-востоке концы их истончались, сливались и уходили за горизонт. Зато синяя раскинулась через весь небосклон прямо над головой. От плавно изгибающейся полосы вверх уходили лучи, словно светящаяся прозрачная занавеска свисала из ниоткуда над пустыней. Она освещала землю, позволяла без труда читать.

      Табит перебирал свитки, увлекшись чтением. Закат давно миновал. Старые карты озадачивали – на них не было и следа пустыни Хал: она появлялась на новых, которым было меньше четырехсот лет. Между тем, по документам пустыня и дороги, проложенные между оазисами, существовали минимум тысячу лет.

      Упоминания о сфинксах были смутными – точно о мифических созданиях. Если бы Табит руководствовался написанным в книгах – он счел бы, что их никогда и не было. Мало ли придумано сказок!..

      Но он своими глазами видел крыло сфинкса в храме Жизни. Он своими глазами видел, как оно вспыхнуло, подожженное факелом с двух сторон! А значит, хотя бы один сфинкс, но когда-то существовал.

      По синему лучистому полотну изредка пробегали волны, точно оно колыхалось, но яркая полоска, идущая по его кромке, оставалась неподвижной.

      Табит разложил карты. На тех, что изображали их мир что полторы, что пять тысяч лет назад, раскинулись моря, острова и континенты. Кинул взгляд на мумию. Та сидела в отдалении на песке, обхватив колени и подняв голову вверх. Глядела на переливающуюся синюю полосу в небе не отрываясь, точно видела впервые.

      - Нэйла! – окликнул он, поколебавшись.

      - Я тебе нужна? – она откликнулась мгновенно.

      Вскочила, подошла ближе. Уселась, стараясь держать расстояние между ним и собой.

      - Взгляни, - он кивнул на разложенные карты. – Я не нашел пустыни Хал на старых картах.

      - Погоди, - мумия осторожно коснулась кончиками забинтованных пальцев древнего полотна. – Сколько им лет?.. Чем их сохранили, что они настолько четкие? И папирус, и кожа должны были бы рассыпаться за такой срок…

      - Мне кажется, это копии, - проговорил Табит. – Их сделали лет двести-триста назад, - он задумался. – Но это – копии настоящих карт, я уверен. Вряд ли тот, кто сделал их, собирался обмануть случайных пришельцев, которые заявились незваными.

      - Верховный жрец впервые появился в Заброшенном храме лишь век или два назад, - будь она жива – непременно нахмурилась бы недоуменно, в этом он был уверен. – Кто мог сделать копии больше двухсот лет назад? Храм был занесен песком, людям, что были с жрецом, пришлось раскапывать его, - Нэйла примолкла. – Быть может, на месте пустыни было что-то другое? Долина, море? Горы или бескрайние равнины, заросшие травой, кустами и пальмами? Как оазис, только намного больше, и не лежит вокруг песок. Я прочитала в книге, что такое бывает. Правда, мне трудно это представить…

      - Нет, погляди, - нетерпеливо повторил он. – Здесь нет не только пустыни, но и места, на котором она могла бы находиться. Это будто совсем разные карты. Даже на самых новых из старых карт нет намека на местность, на которой могла бы появиться пустыня.

      Нэйла склонилась, разглядывая карты.

      - И с датами странное, - продолжил Табит. – Пустыня Хал упоминается в событиях тысячелетней давности, а карты датируются самое раннее – четырьмя веками назад.

      - Странное, - тихонько откликнулась Нэйла. – В этом храме все странно. Странное место выбрано для него. Странные обряды проводил здесь Верховный жрец, - она опустила голову. – И обстоятельства смерти странные, - прибавила тише. – Они позволили служителям Жизни сделать мумий из меня и трех моих товарок.

      Сбилась на случившееся с ней. Напоминание болезненно отозвалось. Чтобы отвлечься, Табит снова принялся сравнивать карты. Где могла располагаться пустыня?.. Быть может, на одном из континентов? Или на каком-нибудь острове? А возможно, просто даты указаны намеренно неверно. Или это – даты составления копий.

      Воин задумался – а что он, собственно, знал о землях за пределами пустыни? Несколько долин, подобных долине Кор, и крупных оазисов, что вели с ними торговлю. Долина среди скал на далеком краю пустыни, где находился вход в царство Смерти, и где обитали странные люди – еретики, именующие себя ее служителями. Народ, живший в городе, вырубленном в скалах, уходящем глубоко под землю. Он не слышал, чтобы кто-то пытался дойти до края пустыни. Он не мыслил до сих пор, что может быть что-то, кроме нее.

      - Нэйла! – он снова окликнул ее. – Ты ведь была жрицей, вам многое рассказывали. Что находится за краем пустыни Хал?

      - За краем? – голос прозвучал удивленно. – Мне кажется, в библиотеке храма Смерти об этом вообще мало что можно было найти, - она задумалась. – О пустыне и оазисах было написано много. О служителях Смерти среди других народов… О дорогах, связывающих обиталища народов пустыни. Но я не слышала, чтобы кто-то проложил дорогу к ее краю.

      Он тоже о таком не слышал. Значит, этих сведений нет и среди сокровенных знаний, предназначенных только для жрецов.

      - Табит! – окликнула она тихо. – Укладывайся спать. Живому человеку нельзя совсем не спать ночами. Тем более – трое суток подряд. Тебе нужен отдых.

      Он неохотно кивнул. Понятно, что всех книг в библиотеке он за три дня не перечитает. Но как же не хотелось тратить время на сон, вместо того, чтобы все-таки разобраться.

      Два последующих дня прошли в непрерывном поиске. Табит пересматривал одну книгу за другой – отчаянно искал хоть что-нибудь о границах пустыни Хал. Складывалось ощущение, что кроме нее, на свете ничего нет. И карты, найденные им в первый день, казались обманом. Нэйла тоже рыскала среди полок с книгами. Она настолько погрузилась в поиски, что даже столкнувшись случайно вновь с зеркалом, не обратила на это внимания. Быть может, в душе ее ожила надежда вернуть прежнюю жизнь.

      Заглянули они под конец и в комнату с клепсидрами. Это была вторая половина третьего дня. От входа не было видно, где заканчивается громадное помещение. Сразу напротив дверей находилась огромная колба, внутри которой текла тонким звенящим ручейком вода. Вращались зубчатые колеса – большие, с диаметром, равным человеческому росту, и совсем крохотные. По циферблату из гладко отполированного песчаника вращались семь ажурно выкованных серебристых стрелок разной длины.

      Цифр было не двенадцать, как положено, а семнадцать – и это на большом циферблате. Прямо внутри большого находились несколько мелких циферблатов, закрученных спиралью. На них количество цифр было разным – от двадцати трех до сорока двух, и тоже в середине каждого находилось по семь стрелок.

      - Ты понимаешь, что это означает? – спросил наконец Табит, выйдя из оцепенения.

      Нэйла покачала головой.

      - Это выглядит бессмыслицей, - созналась она недоуменно. – Словно кто-то хотел подшутить, и собрал ради этого такой огромный механизм…

      Вид громадной клепсидры внушал невольный трепет, а от странного вида циферблата делалось не по себе.

      Человеку свойственно бояться непонятного, - напомнил себе Табит. Это было одно из первых, чему обучали будущих воинов Смерти. Возможно, несуразно громадную клепсидру, отмеряющую невесть что, поставили специально, чтобы напугать незваных пришельцев.

      Кто поставил и когда – он предпочел не задумываться. Забытый храм отыскали в песках еще до рождения их с Нэйлой родителей. За восемь лет до их рождения Верховный жрец рассказал о нем в храме Смерти. Комната с клепсидрами могла быть обустроена как Верховным Жрецом, так и теми, кто выстроил когда-то этот храм.

      - Идем дальше, - собственный голос прозвучал гулко.

      Табит поднял факел вверх, пытаясь разглядеть потолок. Тщетно. Тот явно находился куда выше, чем мог достичь свет.

      Обойдя осторожно громаду клепсидры, они двинулись дальше. Шаги еле шуршали по гладко обтесанному песчанику.

*** ***

      - Солнце еще должно быть высоко, - проговорил Табит.

      Оба поднимались по лестнице.

      - У тебя тоже тревожное предчувствие? – тут же откликнулась Нэйла.

      Воин неохотно кивнул. Воздух казался густым, точно в пустыне перед песчаной бурей. Зал оказался сумрачным – солнце еще находилось высоко, его лучи даже вскользь не попадали внутрь.

      - Снаружи тоже никого нет, - тихо заметила Нэйла.

      Значит, подумала о том же, о чем и он: тревожное ожидание могла вызвать опасность снаружи. Однако погони заметно не было. Снаружи доносились привычные звуки пустыни. Легкий ветерок, шелест песчинок. И тишина.

      - Солнце скоро спустится ниже. Надо выходить из храма, - Табит кинул взгляд на мумию.

      Та кивнула. Выглядела она сжавшейся. Что это – обоих обуял беспричинный страх, или снаружи и правда ждет опасность? А может, это ловушка храма? – осенило его. Храм держит двоих неосторожных пришельцев страхом, а когда они сообразят, в чем дело, станет поздно – солнце спустится, и оба сгорят в его лучах. Так же, как это случилось с ним три дня назад.

      - Наружу! – он зашагал к выходу.

      Солнце спустилось ниже – если бы они помедлили с полчаса, это оказалось бы для них фатальным. Снаружи было тихо и спокойно. Предзакатный час в пустыне. Спохватившись, оба поскорее отошли от входа.

      - Неужели показалось? – удивленно проговорила мумия, осматриваясь.

      И в этот момент воздух сгустился прямо перед ними. Над землей всколыхнулось марево. Табит успел отшатнуться и оттолкнуть мумию себе за спину. Та повалилась на песок. Марево уплотнилось, превратившись в висящий над песком синеватый овал. Из его центра пошла рябь, а спустя секунду изнутри раздался оглушительный вой.

      Табит отскочил назад, ухватил за руку барахтающуюся в песке Нэйлу и рывком поднял. Оттянул обратно, ближе к входу в храм. Из середины овала, превратившейся в водоворот, появилось жуткое бледное лицо с закрытыми глазами.

      - Жрица преобразования! – испуганно вскрикнула Нэйла. – Они умеют пронзать пространство, чтобы сократить путь!.. Я думала, в пустыне это невозможно, - в голосе зазвучало отчаяние.

      «У нас ведь был еще этот день», - этого она говорить не стала.

      Жрица протянула руку, не открывая глаз.

      - Я их чую! – голос разнесся над головами двоих беглецов.

      - Она не одна! – Табит понял, что еще несколько секунд – и из-за спины жрицы появятся преследователи. – Надо прятаться!

      Схватив Нэйлу за руку, повлек к храму. Прятаться внутри на закате было чистым самоубийством. Вот только лучше уж погибнуть, чем попасть в руки тех, кто за ними гнался.

      - Вниз! – выкрикнула она, кидаясь к выходу на лестницу.

       Они едва успели заскочить в открывшийся проход: в зале воздух запылал пламенем. Стена сомкнулась, отрезая их от смертоносного сияния.

      - Вниз, - тихо повторила Нэйла. – В комнату с клепсидрами! Я видела там охранительный знак, быть может, он и правда оградит нас от послезакатных кошмаров. Не зажигай факел! – остановила она Табита. – Огонь приманит кошмары, а так, быть может, мы успеем проскользнуть незамеченными. Пока закатное солнце пылает, они еще в полудреме…

      Они на ощупь принялись спускаться. Крадучись дошли до нужной двери. Лишь закрывшись плотно изнутри, Табит позволил себе перевести дух.

      Он вздрогнул, когда стукнуло огниво и брызнули искры. Затрещало пламя факела, выхватывая из тьмы громадную клепсидру, уже виденную ими.

      - Идем, - Нэйла указала факелом куда-то вглубь помещения.

      - Быть может, нынче мы найдем границы этой комнаты, - пробормотал Табит.

      - Сначала нам нужно дойти до охранительного знака, - возразила Нэйла. – Кто знает, защитит ли он от кошмаров…

      И правда. Тишину нарушал лишь треск факела, но Табиту казалось, что храм затаился и ждет чего-то. Он пошел за Нэйлой, стараясь приглушить шаги. Все осталось прежним, и в то же время неуловимо изменилось.

      Неужели это страх подчинил его разум? Или снова – предчувствие? Он ведь ощутил, когда они подходили к выходу, что снаружи притаилась опасность. Он не придал этому значения, решил, что это либо страх говорит в нем, либо – ловушка.

      - Вот! – нарушила тишину Нэйла, заставив его вздрогнуть. – Погляди.

      По полу вокруг клепсидры вился выбитый в камне узор. В переплетениях линий отчетливо проступал охранительный знак, который жители долины Кор рисовали над входом в дома, чтобы отпугнуть беспокойных духов, беду и печаль.

      Внутри узора оставалось пространство для двух людей. Возможно, им двоим удастся переждать эту ночь, стоя в круге. Преследователи едва ли сунутся в храм после заката.

      Правда, вряд ли они и уйдут прочь: они видели, как беглецы скрылись внутри. И наверняка утром начнут обыскивать храм, чтобы убедиться, что двое святотатцев погибли. А значит, им придется прятаться. Возможно, и вступить в схватку. Но это – завтра. Табит шагнул внутрь охранительного круга, увлекая за собой Нэйлу.

      Пол под ногами дрогнул, заскрежетал. Что это – потайной ход, о котором они не знали?! Табит сжал плечи Нэйлы.

      Клепсидра отодвинется в сторону, или пол уйдет вниз, открыв подземный ход? За последние дни воин видел столько потайных ходов, что уже ко всему был готов.

      Ко всему – но не к тому, что пол под ногами попросту провалится. Он едва не выпустил из рук мумию, пытаясь ухватиться за воздух. Попытка была бы бесполезной – края пролома были далеко. Обвалился огромный кусок пола. Оба они рухнули в бездну.

*** ***

      Падение оказалось бесконечным.

      Ожидание удара в любой момент – и падение с нарастающей скоростью, превращающееся в безостановочный полет. В ушах засвистел воздух.

      - Табит, мне страшно! – вскрикнула Нэйла, вцепляясь в его руку.

      Бесстрашная Нэйла, безупречная жрица Смерти. Пережившая самое страшное, что можно представить. Та самая, что не побоялась выйти против двух десятков стражников храма Жизни. Он крепко обхватил забинтованный тонкий торс, прижал к себе.

      - Мы вместе, - Табит надеялся, что она слышала его за свистом ветра.

      Могла и не услышать. Они находились близко друг к другу, как никогда – но слишком уж стремительным было падение. И слишком громко завывал ветер. Он крепче прижал ее к себе, и ощутил, как обвились тонкие длинные забинтованные руки вокруг шеи. Может, это последние мгновения их жизни. Но они остались вместе.

      «Все в руке Смерти».

      Такие простые слова, которые постоянно помнит любой житель долины Кор. То мерило, которым меряют всякий поступок, всякое слово или намерение. Рука Смерти простирается всюду, и любое порождение Жизни рано или поздно попадает туда.

      Ветер растрепал бинты на теле Нэйлы, и Табит крепче ухватил мумию, невольно испугавшись, что она сейчас просто распустится на отдельные ленточки ткани. Слишком тонкое тело, казалось, вот-вот исчезнет из рук, и он изо всех сил цеплялся за него.

      Тишина наступила неожиданно, в один момент. Стих бушующий ветер. Табит, открыв глаза, увидел вокруг синеватое сияние.

      Они с Нэйлой летели в кромешной черноте без верха и низа, без почвы под ногами, неведомо куда. И эта чернота непостижимым образом светилась. Их тела стремительно скользили, точно по поверхности гладко отполированного, натертого жиром обсидиана. Сбоку сквозь синеватую дымку просвечивали ярко две широкие полосы – алая и ярко-зеленая.

      - Что это – небесные полосы? – прошептал Табит, потрясенный догадкой.

      - Мне страшно! – Нэйла уткнулась забинтованным лицом в его плечо. – Я боюсь, не могу, не хочу на это смотреть!..

      - Чего боишься? – он слегка удивился.

      Ответа не последовало. Нэйла сжалась, ее затрясло. Только и оставалось, что сжать ее крепче. Сам Табит страха не испытывал – только отстраненное любопытство. Это его и самого удивило. Разумеется, страх воину Смерти не подобал, и его в самом начале ученичества приучили справляться с ним. Но сейчас ему не пришлось применить ни одного из давно отработанных приемов: страха попросту не было.

      Возможно, причина крылась в том, что самое страшное, что только могло произойти – уже произошло. Дальше оставалось только наблюдать и ждать.

      Они с Нэйлой – все равно, что умерли для мира, в котором родились. Но по непостижимым уму смертных причинам до сих пор были живы. Находились за пределами царства Смерти.

      А может, это как раз дорога к нему?! – озарило его. В священных текстах не встречалось описания пути к владениям Смерти. Никто не знал, что чувствует душа, отделившаяся от тела. Какой дорогой она уходит, и как долго ей приходится добираться до места назначения. Быть может, потому Нэйла так напугана?

      Ее душе не позволили пройти этим путем, заперли в засушенном мертвом теле. Ей ведь заказан вход во владения Смерти.

      «Доверяю руке твоей, Владычица, - произнес он мысленно. – Да будет воля твоя в веках».

      «Дурак, - произнес в голове насмешливый голос. – Ты, помнится, никогда не был старательным молельщиком. И воле моей не доверял – чего только стоит твое появление в моем царстве! Ничем уже не могу вам помочь. Вы оба не в моей власти. Следуйте голосу разума – а дерзости вам не занимать».

      Воин распахнул глаза. Что это – ему почудилось, или правда сама Смерть обратилась к нему? Что значит – ничем не может помочь?! 

      Они оба не в ее власти… Раз сказала – значит, так и есть. Смерть не лжет – ей не к лицу выдумка и рисовка. А что это значит – они узнают в свое время. Нет проку гадать.

      Нэйла притихла – точно примирившись с будущим. Они продолжали скользить внутри яркой переливчатой синевы. Свет напоминал тончайшие синие, сиреневатые и серебристые нити, переплетающиеся между собой и тянущиеся в бесконечную даль. Нитей становилось все больше, они сжимались, скручивались вокруг двоих существ, летящих внутри небесной полосы. Та сужалась, делалась теснее. Сияние усиливалось, начинало слепить.

      - Дышать… тяжело, - прошелестела мумия.

      Табит едва расслышал – свет звенел все громче. Движение их ускорилось, превращаясь в падение. Звон превратился в свист. Скручивающиеся вокруг нити исчезли, и Табит, боясь потерять Нэйлу, сжал ее крепче. Бинты безжалостно трепал и рвал ветер. Вместо слепящего света вокруг них заклубились облака.

      Далеко внизу блеснуло. Табит в первый миг решил, что почудилось – водяной блеск. Но не в кружке, не в колодце или широком тазу. Настоящее поле, целиком залитое водой. Поверхность слабо рябила, искристо сияя.

      «Чудится. Такого не может быть!»

      Невероятное водяное поле стремительно приближалось. Табит успел подумать, что это могло бы быть знаменитое подземное озеро во владениях Смерти. То самое, поглядеть на которое ему так и не довелось. Правда, он считал, что в подземном мире вода не может сверкать так ярко, будто под лучами солнца…

      Он еще успел перевернуться в воздухе так, чтобы Нэйла оказалась сверху. Удар о воду на несколько мгновений оглушил. Табит инстинктивно задержал дыхание, когда над лицом сомкнулась вода. Его погрузило в плотную прохладу, закрутило. Глаза и царапины на коже защипало, точно от солевого раствора. На губах появился соленый привкус. Ощущение было, будто дна под ним нет.

      Он заколотил ногами, пытаясь всплыть на поверхность. Едва не принялся грести руками, но вовремя вспомнил про Нэйлу.

      Мумия повисла в руках неподвижным тяжелым грузом. Растрепанные бинты тянулись вниз. Он едва сумел вынырнуть и вытянуть ее. Нэйла не шевелилась, так что Табит перепугался.

      Принялся в панике озираться, пытаясь понять, куда попал. В стороне виднелся берег. Вроде и не далеко, но как туда попасть?! Он кое-как извернулся, взвалил тяжелое, намокшее тело мумии себе на спину. Осторожно повел в стороны руками – кажется, получилось чуть-чуть продвинуться вперед. Правда, Нэйла едва не соскользнула со спины. Пришлось поправлять.

      Дальше он греб ногами, придерживая пропитанную водой мумию, чтобы не свалилась и не утонула. Табит сомневался, что сумеет достать ее со дна этого невероятного, невозможного озера. А может, это не озеро, а то самое море, про которое он читал в книгах – там писали, что вода в морях соленая.

      Мысль мелькнула и пропала – было не до того.

      Обычный человек наверняка утонул бы. Даже если бы очутился в воде один, без намокшей и сделавшейся оттого чудовищно тяжелой мумии на руках. Известно ведь, что человек – не рыба, не змея и не лягушка, и плавать в воде не может. Не для того он предназначен. Но Табит был воином Смерти, и это помогло ему выбраться из противоестественной для человека стихии и вытащить спутницу.